Он казался таким хрупким в гробу; её крепкий, темпераментный шотландец, который всегда казался ей непобедимым.
Не тогда ли она начала действовать осторожно, избегая всякого риска? Потому что чувствовала себя черепахой без панциря, слабой и уязвимой, не желающей любить и терять снова? Она не принимала такое решение сознательно, но она вернулась в колледж и похоронила себя в двух специальностях, потом посвятила себя степени магистра. Даже не думая о том, что она была слишком занятой, чтобы увлечься кем-нибудь.
Она моргнула. Скорбь была всё ещё открытой раной, словно она так и не осмелилась взглянуть ей в лицо, а только затолкала её в тёмный угол, удерживая там. Ей пришло на ум, что, возможно, человек не мог отгородиться от одного чувства, такого как скорбь, не потеряв связь с другими. Закрываясь от боли, отказываясь повернуться к ней лицом, не упустила ли она бесчисленные шансы полюбить?
Хлоя посмотрела на Гвен испытывающим взглядом.
- Создаётся впечатление, что ты подталкиваешь меня.
- Так и есть. Он собирается попросить тебя кое о чём. Тот лишь факт, что он собирается просить, говорит больше всяких слов о том, что он чувствует к тебе.
- О чём он собирается попросить меня?
- Ты скоро узнаешь. - Гвен помедлила и тяжело вздохнула, словно вела жаркий внутренний спор сама с собой. Потом она сказала: - Хлоя, Драстен и Дэйгис родом из мира, который трудно понять таким девушкам, как мы с тобой. Мир, который - хотя это может в начале показаться невозможным - прочно обосновался в реальности. Только потому, что наука не может объяснить что-то, никак не делает это менее реальным. Я учёный и я знаю, о чём я говорю. Я видела вещи, которые бросали вызов моему пониманию физики. Они - хорошие люди. Самые лучшие. Держи открытыми свои разум и сердце, потому что одно я могу тебе сказать наверняка: когда эти Келтары любят, они любят всецело и навсегда.
- Ты пугаешь меня, - сказала Хлоя беспокойно.
- Тебя ещё даже не начинали пугать. Один вопрос, только между нами, и не лги мне: ты его хочешь?
Она долгие минуты пристально смотрела на Гвен в молчании.
- Это действительно между нами?
Гвен кивнула.
- Да, с того самого момента, как встретила его, - просто признала она. - И я ни капли не понимаю этого. Я такая собственница по отношению к нему, и у меня нет на это права. Это сумасшествие. Я никогда не чувствовала ничего подобного раньше. Я даже не могу найти этому обоснование, - сказала она, акцентируя разочарованностью свои слова.
Улыбка Гвен была ослепительной.
- О, Хлоя, только в одном случае обоснование подводит - когда мы пытаемся убедить наши умы в чём-то, что, как наши сердца знают, является неправдой. Перестань пытаться. Слушай своим сердцем.
- Не нравится мне это, - зарычал Драстен на Дэйгиса.
- Ты дал Гвен выбор? - возразил Дэйгис, пока заканчивал наносить предпоследнюю формулу на центральную плиту.
Ему осталось только нанести последнюю формулу, чтобы открыть мост сквозь время. Он и Драстен сошлись на том, что ему следует вернуться шесть месяцев спустя последнего раза, когда он был там, чтобы избежать своё бывшее я, и в надежде, что Сильвен может обнаружить что-нибудь полезное за этот промежуток времени.
- Хлоя - сильная девушка, Драстен. Она удерживала остриё моего собственного меча на моей груди. Она храбро отбивалась от человека, напавшего на неё. Она решила приехать в Шотландию со мной. Хотя иногда она сомневается, она ничего не боится. Она умная, она говорит на многих языках, она знает старинные мифы, и она любит артефакты. Я собираюсь доставить её к ним. Если ни за что другое, так за это она простит меня, - сухо добавил он.
О, да, она простит. Он мог вложить в её руки тексты, которые заставят её рыдать от восторга, как истинного библиофила и хранителя реликвий. Они разделяли это: выбранная ею профессия заключалась в сохранении старинных вещей, и она не довольствовалась просто хранением, она изучала всё это, почти такой же была его роль как Келтара Друида.
- Гвен знала, кем я был.
- Но она не верила тебе, - напомнил Дэйгис. - Она думала, что ты был сумасшедшим.
- Да, но…
- Никаких но. Если ты заткнешься на минуту, ты услышишь, что я намерен дать ей выбор.
- Неужели?
- Я ещё не совсем потерял совесть, - был его насмешливый ответ.
- Ты собираешься рассказать ей?
Дэйгис пожал плечами.
- Я сказал, что дам ей выбор.
- Будет честным рассказать ей…
Дэйгис резко мотнул головой, и его глаза опасно сверкнули.
- У меня нет времени рассказывать ей! - прошипел он. - У меня нет времени пытаться убедить её или помочь ей понять!
Серебристый взгляд сражался со взглядом цвета меди.
- Ты действительно осознаёшь, что стоит тебе единожды взять её туда, и она узнает, что ты - Друид, Дэйгис. Ты не сможешь больше делать вид, что ты не более, чем просто мужчина.
- Я разберусь с этим. Она знает, что во мне есть что-то не совсем правильное.
- Но что, если она… - Драстен замолчал, но Дэйгис знал, что он собирался озвучить тот страх, с которым был вынужден столкнуться, когда отослал Гвен назад.
- Что если она убежит от меня с криком? Закричит «язычник-колдун» и возненавидит меня? - сказал Дэйгис с холодной улыбкой. - Это моя проблема, не твоя.
- Дэйгис…
- Драстен, она нужна мне. Она нужна мне.
Драстен пристально посмотрел на едва скрываемое отчаяние в глазах брата, и почувствовал внезапную вспышку озарения: Дэйгис шёл по лезвию бритвы, и знал об этом. Он знал, что не имел права забирать с собой Хлою, поистине, он знал, что не имел права забирать её с собой так далеко. Но откажись Дэйгис от тех вещей, которых он хотел, признай что, став тёмным, он не имел перспектив на будущее, не имел истинного права ни на что - и у него ничего не останется, ради чего стоило бы жить. Не будет ничего, что заставит его бороться за следующий день.
И что тогда победит? Честь? Или соблазн абсолютной власти?
«Боже, - подумал Драстен, и холод проник в его вены, - в тот день, когда его брат перестанет хотеть, в тот день, когда он перестанет верить, что есть надежда, ему придётся взглянуть в лицо тому факту, что его единственным выбором должно стать или полнейшее зло… или…»
Драстен не мог заставить себя закончить свою мысль. И в измученном взгляде Дэйгиса, он мог видеть, что его брат-близнец понял это уже давно, и боролся единственным способом, каким мог. Если страсть Дэйгиса к Хлое была тем, что надёжней всего вставало у него на пути к вратам самого ада, сам Драстен прикуёт девочку-крошку к своему брату.
Горькая улыбка скривила губы Дэйгиса, словно он почувствовал мысли Драстена.
- Кроме того, - сказал Дэйгис с лёгкой насмешкой. - По крайней мере я знаю, что могу вернуть её. У Гвен не было такой уверенности, и всё же ты взял её с собой. Если что-то не так пойдёт со мной, я обещаю отослать Хлою обратно, так или иначе.
Это будет значить, что он умирает, потому как это было единственной причиной, по которой он позволил бы ей уйти. Даже тогда, она, возможно, была бы вынуждена вырываться из его пальцев, пока жизнь вытекала бы из его тела.
- Хорошо, - Драстен медленно кивнул. - Когда ты вернёшься?
- Ищи нас три дня спустя. Это тот срок, в течение которого я могу не тревожиться о том, что пересекусь с самим собой.
Они смотрели друг на друга молча, многое осталось недосказанным между ними. К тому же не было больше возможности, из-за того, что Хлоя и Гвен присоединились к ним в кругу.
- Что вы делаете? - любопытно спросила Хлоя, глядя на них. - Почему ты пишешь на этих камнях, Дэйгис?
Дэйгис смотрел на неё долгие минуты, жадно упиваясь ею. О, она была красива, не осознающая своей притягательности, стоящая здесь в своих обтягивающих синих брючках, в свитере, в туристических высоких ботинках; с волосами в буйстве кудрей, стянутыми в свободный узел, который уже почти распался. С огромными глазами, широко раскрытыми и наполненными невинным восторгом. Шотландия шла ей на пользу. С румянцем на щеках и блеском в глазах.
Глаза, которые через короткое время, могли бы разглядывать его со страхом и отвращением, как девушки его столетия делали бы это, покажи он им меру своего могущества Друида.
А если такое случится? - подстрекала его честь.
Я сделаю всё, что смогу, чтобы выманить её обратно из этого, подумал он, пожав плечами, используя каждый тайный приём, какой у меня есть. Он сдастся, когда будет мёртв.
Если кто и мог принять это, так это она. Современные женщины отличались от девушек его времени. В то время как девушки шестнадцатого века были скоры на то, чтобы видеть «колдовство» в необъяснимом, женщины двадцать первого века искали научные объяснения, были более способны смиряться с мыслью о естественных законах и физике за пределами понимания. Он подозревал, что причиной тому был небывалый прогресс, произошедший в научных исследованиях за минувшее столетие, объясняющий ранее необъяснимые вещи и выставляющий на обозрение новую область, полную тайн.
Хлоя была сильной, любопытной, быстро приспосабливающейся девушкой. Даже не будучи физиком, как Гвен, она была умной и обладала знаниями и о старом свете, и о новом. Ещё одним преимуществом была её ненасытная любознательность, которая уже завела её в места, в которые большинство людей не отважилось бы пойти. У неё были все нужные составляющие, чтобы принять то, что ей скоро доведётся испытать.
И он будет там, чтобы помочь ей понять. Если он знал Хлою хотя бы наполовину так хорошо, как он думал, как только она отойдёт от шока, у неё определённо закружится голова от восторга.
Отведя свой взгляд от любопытного взгляда Хлоя, он посмотрел на Гвен.
- Всего хорошего тебе, девочка, - сказал он.
Он обнял её, потом Драстена, и отступил.
- Что происходит? - спросила Хлоя. - Почему ты прощаешься с Гвен и Драстеном? Разве мы не остаёмся здесь, чтобы работать над книгами? - Когда Дэйгис не ответил, она посмотрела на Гвен, но Гвен и Драстен повернулись и вышли из круга.
Она снова посмотрела на Дэйгиса.
Он протянул ей руку.
- Мне надо уехать, Хлоя-девочка.
- Что? Да о чём ты говоришь?
Поблизости не было ни одной машины. Как уехать? Куда? Без неё? Он сказал «Мне надо уехать», не «нам». Она вдруг почувствовала, как её грудь сдавило.
- Поедешь со мной?
Напряжённость немного спала, но замешательство всё ещё владело ею.
- Я н-не понимаю, - залепетала Хлоя. - Куда?
- Я не могу сказать куда. Я должен показать тебе.
- Это самая нелепая вещь, которую я когда-либо слышала, - запротестовала она.
- О, нет, милая. Дай мне чуть больше времени, и ты не будешь так думать, - сказал он беспечно.
Но его глаза не были светлыми. Они были насыщенными и…
Слушай своим сердцем, - сказала Гвен.
Хлоя сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. Она заставила себя отбросить в сторону свои предрассудки, и попыталась взглянуть своим сердцем…
…и она увидела это. В его глазах. Боль, которую она мельком заметила в самолёте, но сказала себе, что не было её там на самом деле.
Больше, чем боль. Жестокое, непрекращающееся отчаяние.
Он ждал, протянув свою сильную руку. У неё не было ни малейшего понятия, что он делал, или куда, как он думал, он уезжал. Он просил её сказать «да», не осведомив, что её ждёт. Он просил её о том решительном шаге, насчёт которого предупредила её Гвен. Во второй раз за менее, чем сорок восемь часов, мужчина просил её отбросить всю осторожность и прыгнуть вместе с ним, поверив, что он не даст ей упасть.
«Сделай это, - неожиданно прозвучал голос Эвана МакГрегора в её сердце. - Может у тебя и нет девяти жизней, Хлоя-котёнок, но ты не должна бояться прожить ту жизнь, что у тебя есть».
Озноб прокатился вверх по её спине, приподнимая тонкие волоски на коже. Она посмотрела вокруг себя на тринадцать камней, обступающих их, с забавными, похожими на формулы символами, нанесёнными на их внутренние стороны. Ещё больше символов было на центральной плите.
Не была ли она близка к тому, чтобы узнать для чего использовались эти стоящие камни? Концепция была слишком фантастической для того, чтобы запудрить ей мозги.
Что же, как он думал, должно было произойти?
Логика настаивала, что ничего не произойдёт в этих камнях. Любопытство предполагало, вполне убедительно, что если что и произошло бы, то она была бы дурой, если бы пропустила это.
Она бурно выдохнула.
В любом случае, что могло быть плохого в ещё одном прыжке? - подумала она, мысленно пожав плечами.
Она уже так сильно сошла с рельсов своей нормальной жизни, что навряд ли слишком всполошится от перспективы ещё одного чудаковатого поворота. И откровенно говоря, такой захватывающей прогулки у неё ещё ни разу не было. Вытянувшись во весь свой полный рост, расправив свои плечи и решительность, она повернулась обратно к Дэйгису и скользнула своей рукой в его ладонь. Вздёрнув свой подбородок вверх, она встретила его взгляд и сказала:
- Отлично, тогда поехали. - Она была горда тем, как твёрдо и невозмутимо у неё это вышло.
Его глаза загорелись.
- Ты пойдёшь? Не зная, куда я беру тебя с собой?
- Если ты думаешь, что я зашла так далеко, чтобы оставаться на обочине, то ты не знаешь меня очень хорошо, МакКелтар, - беспечно сказала она, ища силы в легкомыслии. Просто момент был слишком напряжённым. - Я та женщина, которая шарила под твоей кроватью, помнишь? Я рабыня моего любопытства. Если ты куда-то едешь, то я тоже. Ты пока ещё не сбежал от меня. - Боже, она действительно это сказала?
- Такое впечатление, что ты говоришь мне, что планируешь быть со мной, милая. - Его глаза сузились, и он замер.
У Хлоя перехватило дыхание. Это было так похоже на её сон!
Тогда он улыбнулся медленной улыбкой, украсившей крохотными морщинками его глаза, и на миг что-то всколыхнулось внутри медных глубин. Что-то более юное и… свободное, и изумительно красивое.
- Я весь твой, стоит лишь тебе захотеть, сладкая.
На миг она забыла, как дышать.
Потом его глаза снова стали холодными, и он резко отвернулся от неё к центральной плите и написал там серию символов.
- Держи мою руку и не отпускай.
- Береги его, Хлоя, - прокричала Гвен, когда внезапный, яростный ветер промчался сквозь камни, разбрасывая высохшие листья и кружа их в вихрях тумана.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44