Он ощущал своими безошибочными инстинктами сексуального хищника, что Хлоя была распутной в глубине души. Что мужчина, которого она выберет, чтобы предоставить ему привилегии на неё, будет одарен ими неограниченно. Сексуально агрессивный доминант до мозга костей, он распознал в ней свою идеальную пару в постели.
Он был мужчиной, который не мог предложить ей ни обещаний, ни гарантий. Мужчиной с ужасными темными силами, что разрастаются внутри него.
И всё, о чём он мог думать, было…
…когда он возьмёт её, он сорвёт одежду с её тела, обнажая каждый её дюйм для своего безмерного голода.
Он растянется на ней, распластав предплечья на кровати по обе стороны от её головы, прижимая её длинные волосы своим весом. Он будет целовать её…
Он целовал её, и она тонула в жаре и чувственности мужчины. С руками, привязанными к столбикам кровати, с обнажённым телом, она лежала в его кровати, в огне. В его огне, который овладевал ею.
Он не просто целовал, он утверждал своё право собственника. Настойчиво завладевал её ртом, словно жизнь его зависела от их поцелуев. Лизал и покусывал, и пробовал, всасывая её нижнюю губу, захватывая её своими зубами. Его руки были на её грудях, и её кожа изнемогала от потребности там, где он её касался. Он целовал её долгими, глубокими, медленными поцелуями, а потом - жёсткими, наказывающими и быстрыми…
…словно тончайший фарфор, нежнейший фарфор, потом он будет наказывать её жёсткими поцелуями за то, что она была таким совершенством, была всем, чего он не был достоин. За ту способность удивляться, которой она ещё обладала, за то ощущение чуда, которое она заставила его однажды вспомнить.
Будучи мужчиной, ему нужно будет знать, что она нуждается в нём. И он будет целовать каждый дюйм её шелковистой кожи, медленно скользя языком по вершинкам её сосков. Потирая их своим небритым подбородком до тех пор, пока они не станут твёрдыми и напряжёнными для него, покусывая нежно их зубами, потом он переместит эти поцелуи к её сладкому женственному жару между ног, где будет пробовать на вкус этот напряжённый чувствительный бутон. Там он будет медленно поглаживать своим языком.
И очень нежно покусывать.
Потом более сильные поглаживания, быстрее и быстрее, пока она не выгнется под ним.
Но она всё ещё не будет достаточно необузданной для него.
И он плавно скользнёт в неё своим пальцем. Найдёт то местечко, одно из тех нескольких особенных, что доводят женщину до исступления. Почувствует, как она судорожно сожмёт его. Почувствует её голод. Затем извлечет палец и снова отведает её на вкус своим языком. Поглощая. Упиваясь. Утопая в её сладости.
Потом два пальца. Потом его язык. Пока она…
- Пожалуйста! - закричала Хлоя, выгибая спину, изгибаясь всё больше и больше, умоляя его прикоснуться.
Дэйгис маячил над ней, его твёрдое тело отливало золотом в огнях камина, капельки пота мерцали на его коже.
- Чего ты хочешь, Хлоя?
Его сверкающий взгляд бросал ей вызов, призывал осмелиться хотеть, осмелиться говорить о тех вещах, о которых она никогда не говорила вслух. О тайных фантазиях, что скрывались в её женском сердце. Фантазиях, которые, как она знала, он будет только счастлив осуществить; все до единой.
- Пожалуйста! - закричала она, не зная, как выразить это словами. - Всё!
Его ноздри раздулись, и он втянул воздух, резко, и она вдруг засомневалась, не попросила ли она чего-то более опасного, чем знала.
- Всё? - промурлыкал он. - Всё, чего я только захочу? Всё, что я мечтал сделать с тобой? Ты хочешь сказать, что даришь мне свою невинность - не ставя условий?
Удар сердца, потом ещё два.
… она не скажет, что он нужен ей. Что она готова отдать ему всё. Он направит все годы своего мастерства - все те годы, когда он с холодным сердцем страстно занимался любовью с женщинами, которые не хотели от него ничего, кроме его тела - на роскошные изгибы Хлои, на местечки под её коленями, на внутреннюю часть её бёдер, омывая каждый их дюйм своим языком. Он развяжет её, перевернёт её на живот. Вытянет её руки над её головой, ухватив их своей рукой, покусывая ее затылок. Он будет скользить языком вниз по её позвоночнику, щедро уделив внимание своему любимому местечку, изящному, чувствительному своду, где женская спина переходит в ягодицы, потом будет целовать каждый дюйм её сладкой попки.
Став над ней на колени, раздвигая ей ноги, он будет проталкиваться в её мягкие формы своим твёрдым членом. Будет чувствовать, как она торопит его, и отступает…
- Дэйгис! - закричала Хлоя.
Он был сзади неё, горячий и шелковистый, и твёрдый, уткнувшийся в её зад, и она чувствовала себя такой чертовски незаполненной, что это причиняло ей боль.
- Что, девочка?
- Займись со мной любовью, - она задыхалась.
- Почему?
Он растянулся на ней, кожа к коже от головы до ног, его ладони лежали на её руках, прижимая их к постели, позволяя ей ощущать весь его вес, затрудняя её дыхание. Он раздвинул ей бёдра своим коленом. Он толкался в них, вжимался в них, но не двигался внутрь ее. Он намеренно дразнил её.
- Я хочу тебя.
- Хотеть недостаточно. Ты должна чувствовать, так, словно не сможешь дышать, если меня не будет в тебе. Ты нуждаешься во мне? И не важно, какой ценой? Несмотря на то, что я предупредил тебя, что я не хороший мужчина?
- Да! Боже, да!
- Скажи это.
- Ты нужен мне!
- Скажи моё имя.
- Дэйгис!
Хлоя внезапно проснулась, яростно содрогнувшись, вспотевшая и дышащая с трудом, и так сильно возбуждённая, что испытала от этого боль по всему телу.
- Ч-что… - она умолкла, припоминая свой сон.
О, Боже, - подумала она, потрясённая.
Покачав головой, она вдруг поняла, что была не одна.
Он был в комнате вместе с ней.
Он сидел не более чем в двух футах от неё в кресле возле кровати, глядя на неё этими сверкающими глазами тигра.
Их взгляды столкнулись.
И у неё возникло самое ужасное чувство, что он каким-то образом знал. Знал, что она видела его во сне. В его тлеющем взгляде была странная удовлетворённость.
Горячий поток омыл её с головы до ног. Она яростно посмотрела вниз. Слава Богу, она была всё ещё полностью одетой. Это был всего лишь сон.
Возможно, он не мог знать.
Она натянула одеяло до подбородка. Воздух в комнате был совершенно холодным.
- Ты показалась мне встревоженной, - промурлыкал он голосом таким же тёмным, как эта призрачная комната. - Я пришёл проведать тебя и решил, что побуду здесь, пока ты не успокоишься.
- Я сейчас спокойна, - сказала она явную ложь.
Её сердце грохотало, и она отвернулась, чтобы не выдать себя глазами.
Она украдкой бросила взгляд на него. Красивый мужчина. Он сидел, наполовину освещенный затухающими огнями камина. Одна сторона его лица была золотистой, другая в тени. Она почти задыхалась. Прикусила губу, чтобы успокоиться.
- Тогда я могу идти?
- Ты можешь идти.
- Тебе не… нужно… что-нибудь, Хлоя-девочка?
- Только, чтобы ты позволил мне уйти, - сухо сказала она.
Никогда, - подумал Дэйгис, прикрывая плотно дверь.
Когда она проснулась, он был потрясён, осознав, что его мысли о том болезненно настойчивом соблазнении, которое он себе представлял, каким-то образом прокрались в её сны.
Сила. Она была у него внутри, и он не должен был забывать об этом. Каким-то образом эта сила заставила её разделить с ним его фантазию.
Опасная вещь.
По всей видимости, он воспользовался магией ещё раз, даже не осознавая этого.
Мускулы его подбородка напряглись. Становилось чертовски сложно понимать, где начинались древние силы, и где заканчивался он.
У него ещё была работа на этот вечер, напомнил он себе, резко встряхнув себя, сопротивляясь тёмным силам, что натягивались и изгибались внутри него. Тёмные силы, что пытались убедить его, что он был богом, и что бы он ни пожелал, принадлежало ему по праву.
Натянув ботинки и надев пальто, он бросил долгий взгляд в направлении спальни, перед тем как выскользнуть из пентхауса. Она была прочно связана, и ни за что не узнает, что он ушёл. Это только на пару часов.
Перед тем как уйти он включил термостат. В пентхаусе было холодно.
Глава 7
Ему пришлось снова воспользоваться магией фэс фиада - заклинанием Друидов, которое делает человека, использующего его невидимым для человеческого глаза, и к тому времени, когда Дэйгис вернулся в пентхаус, он был слишком сильно взвинчен, чтобы спать. Он не знал, что такое заклинание существовало до того момента, пока те тёмные не завладели им в тот роковой вечер. Сейчас их знания были его знаниями, и хотя он пытался делать вид, что не ведал всей меры могущества внутри него, иногда, когда он делал что-нибудь, к нему внезапно приходило осознание, что он владел заклинанием, способным облегчить то, что он делал, словно он знал его всю свою жизнь.
Некоторые из заклинаний, которые он сейчас «просто знал», были чудовищны. Те древние внутри него неоднократно были судьями, присяжными и палачами.
Это становилось опасным, он делался всё более отстранённым. Зависшим на краю бездны, и бездна смотрела на него беспощадными, кровавыми глазами.
Он нуждался. В женском теле, в нежном женском прикосновении. В женском желании, которое заставит его чувствовать себя человеком, а не зверем.
Он мог пойти к Кэтрин, и время суток не имело значения. Она примет его с распростёртыми объятиями, и он сможет затеряться в ней, удерживая её лодыжки над её головой и вонзаясь в неё до тех пор, пока снова не почувствует себя человеком.
Он не хотел Кэтрин. Он хотел женщину, что была наверху в его кровати.
Он совсем легко мог увидеть себя, переступающим через ступеньки, срывающим с себя одежду на ходу, растянувшимся на её беспомощной, привязанной фигурке, дразнящим её до тех пор, пока она не станет животным в своих потребностях, пока не станет умолять его овладеть ею. Он знал, что мог заставить её отдаться ему. О, возможно, она не будет хотеть этого сначала, но он знал, как прикасаться к женщине, чтобы довести её до состояния неистовства.
Его дыхание было неровным.
Он уже шёл к лестнице, стягивая свитер через голову, когда резко остановился.
Глубокие вдохи. Сосредоточься, Келтар.
Если он пойдёт к ней сейчас, он сделает ей больно. Он был слишком несдержанным, слишком изголодавшимся. Стиснув зубы, он натянул свитер обратно и резко развернулся, на какое-то время обратил свой невидящий взор к окну.
Ещё два раза он ловил себя на том, что поднимался по лестнице. Два раза он заставлял себя возвращаться вниз. Он опустился на пол и делал отжимания, пока его тело не покрылось потом. Потом скручивания, и снова отжимания. Он цитировал отрывки истории, считал в обратном направлении на латинском, греческом, затем на более редких, сложных языках.
В конечном счёте, он снова обрёл контроль над собой. Или столько контроля, сколько он мог получить без секса.
Сегодня она примет душ, решил он, рассерженный вдруг её неверием в него, даже если ему придётся закрыть её в ванной комнате на весь день.
Как будто он мог вломиться к ней, когда она была в душе.
Он только что доказал, что он контролировал себя. Поистине, он был сплошным контролем, когда дело касалось её. Была бы у неё хоть малейшая идея, с чем ему приходилось бороться, и как тяжело давалось ему это до сих пор - но всё же он превозмог себя - следовательно, она пойдёт в душ.
Ха. Тогда она, по всей вероятности, бросилась бы вниз с моей террасы, высотой в сорок три этажа, единственно чтобы сбежать от меня, - подумал он, поднимаясь и удерживая одну из дверей террасы слегка приоткрытой.
Он посмотрел на тихий город - настолько тихий, насколько Манхеттен вообще мог быть, всё ещё оживлённый, даже в четыре часа утра. Стояла переменчивая мартовская погода, климат изменялся за пару дней, температура могла подниматься и спадать до тридцати градусов в течение нескольких часов. Сейчас он снова был умеренный, но лёгкий дождь вполне мог перейти в снег к утру. Весна пыталась отбиваться от зимы и затихала, вполне отражая гнетущий и унылый вид его внутреннего мира.
Резко выдохнув, он сел, чтобы уйти с головой в третью Книгу Мананнана. Это последний том, потом он уедет. Не завтра утром, но днём. Он сделал всё, что мог здесь. Во всяком случае, он сомневался, что нужная информация была в этом томе. Когда-то было пять Книг Мананнана, но только три из них сохранились. Он уже прочитал первых две; они рассматривали легенды об ирландских богах до прихода Туата-Де Данаан. Этот третий том продолжал сказания о богах и их столкновения с первой волной поселенцев, что вторглись в Ирландию. То, насколько медленно продвигалась историческая временная шкала, вызывало у Дэйгиса подозрение, что приход расы существ, которыми он интересовался, не будут упоминаться до пятого тома. Который больше не существовал нигде кроме, возможно, одного места: библиотека Келтаров.
Нравилось ему это или нет, ему придётся ехать домой. Предстать перед своим братом, чтобы иметь возможность обыскать коллекцию Келтаров. Он потратил много месяцев впустую, пытаясь найти решение собственными силами, а время истекало. Если он будет ждать ещё дольше… да, он не осмелится ждать дольше.
А что насчёт девушки? - пробудилась его честь.
Он слишком устал, чтобы пытаться лгать самому себе.
Моя.
Он сначала постарается её соблазнить её собственными желаниями, сделает так, чтобы ей проще было их принять, но если она будет сопротивляться, так или иначе, она всё равно поедет с ним.
Хлоя стояла в горячих брызгах семи бьющих сильными струями душевых насадок - по три с двух сторон и одной сверху - вздыхая от удовольствия. Она чувствовала себя подростком с плаката, балдеющим под гранж. Дверь была заперта, и стул, который Дэйгис принёс, чтобы подпереть ручку двери, удобно подпирал ручку.
После того, как он приснился ей, и она проснулась посреди ночи и обнаружила, что он смотрел на неё в сущности тем же взглядом, что был у него в её сне, она едва смогла встретить его взгляд, когда он развязывал её этим утром. Стоило ей подумать о своём сне, и она тут же начинала краснеть и дрожать.
Я не хороший мужчина, - сказал он.
Он был прав. Он им не был. Он был человеком, который жил по своим собственным правилам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44