Все приказы ты получал от Виланда?
Он кивнул.
— Ты слышал вопрос? — продолжал настаивать я.
— Все приказы мне отдавал Виланд.
Стало тихо. В иллюминаторе я заметил какое-то похожее на акулу существо, которое появилось в поле зрения, с любопытством разглядывая батискаф и самолет, и, вильнув хвостом, исчезло где-то в мрачном царстве Нептуна. Я отвернулся от иллюминатора и похлопал Ройала по плечу.
- Постарайся привести Виланда в чувство,— сказал я.
Когда Ройал склонился над своим хозяином, я, так чтобы он не видел, перекрыл подачу кислорода. Мне не хотелось, чтобы воздух посвежел слишком рано. Примерно через минуту Ройалу удалось оживить Виланда. Тому было трудно дышать, он испытывал довольно глубокое кислородное голодание, но все еще дышал. Открыв глаза, он дико посмотрел вокруг и увидел меня все еще с пуговицей в зубах. Он завопил, издавая ужасающие звуки, невыносимо действующие на нервы в этом тесном помещении. Я наклонился, чтобы отвесить ему пощечину и прекратить истерику, но Ройал опередил меня. У Ройа'ла появился шанс, и он собирался максимально воспользоваться им. Ройал размахнулся и не слишком деликатно обошелся с Виландом. — Прекрати! — Ройал тряс его изо всех сил.— Прекрати! Талбот говорит, что может все исправить. Ты меня слышишь? Талбот говорит, что может все исправить!
Вопли начали затихать. Виланд уставился на Ройала, в его взгляде наряду со страхом и безумием появилась тень понимания.
— Что ты сказал? — простонал он.— Что это означает, Ройал?
— Талбот говорит, что сможет исправить этот механизм,— словоохотливо сообщил Ройал.— Говорит, что обманул нас; что выключатель, который оставил наверху, не так важен. Он может это исправить! Может исправить!
— Талбот, ты можешь это исправить? — Виланд широко раскрыл глаза, я видел его белки. Его дрожащий голос звучал, как заклинание, все тело скорчилось в умоляющей позе. Он все еще не мог поверить в надежду, мозг его до сих пор находился в мрачном ущелье смерти, до него не доходил ни один луч света сверху; точнее, у него не хватало смелости посмотреть вверх из опасения, что такого луча там вообще нет.— Ты можешь нас отсюда вытащить? Сейчас... можешь?
— Могу вытащить, а могу и нет.— В моем голосе, все еще задыхающемся и хриплом, прозвучала необходимая нотка равнодушия.— Я ведь сказал, что хотел бы остаться здесь. Да, мне бы хотелось остаться здесь. Подойди сюда, Виланд.
Весь дрожа, он встал и приблизился ко мне. Ноги, все его тело так тряслись, что он с трудом удерживал равновесие. Здоровой рукой я схватил его за лацканы и подтащил к себе.
— Нам осталось воздуха на пять минут, Виланд. Может, и меньше. Поэтому скажи мне, причем быстро, какова твоя роль во всём этом деле, до знакомства с генералом.
Быстро!
— Вытащи нас отсюда! — простонал он.— Мне не хва-тает воздуха! У меня разрываются легкие, я не могу дышать! — Честно говоря, он не преувеличивал, спертый воз-ух с хрипом входил и выходил из его легких с частотой даров сердца.— Я не могу говорить! Не могу!
— Говори, черт побери, говори!— Ройал обхватил его зади за шею и тряс, как лист, а Виланд, как сломанная кук-а, мотал головой взад-вперед.— Говори! Ты хочешь подохнуть здесь, Виланд?! Думаешь, я хочу подохнуть из-за
тебя? Говори!
И Виланд заговорил. За три минуты, жадно хватая воздух, кашляя и задыхаясь, он сказал все, что я хотел знать. Как он сговорился с одним из кубинских министров, как в течение многих недель держал наготове истребитель, как склонил к сотрудничеству диспетчера одной из станций слежения на западе Кубы, как следил за самолетом, перехватил и сбил его, как вместе с Ройалом они ликвидировали тех, кто стал им не нужен. Он даже начал рассказывать о генерале, но я остановил его движением руки.
— Достаточно, Виланд. Иди на место! — Я протянул руку к регулятору аппаратуры регенерации воздуха и включил его на полную мощность.
— Что ты делаешь? — прошептал Виланд.
— Впускаю свежий воздух. Стало немного душно, тебе не кажется?
Они молча посмотрели друг на друга, потом на меня. Я ожидал бешенства, ярости, даже насилия, но над ними по-прежнему висел страх: они знали, что полностью зависят
от меня.
— Кто ты, Талбот? — Виланд закашлялся.
— Наверное, ты бы мог назвать меня фараоном.— Мне не хотелось начинать подъем батискафа, пока воздух и мои мысли не станут ясными полностью.— Когда-то я был обыкновенным специалистом по подъему судов, мы работали вместе с братом. Это именно он, а вернее, то, что от него осталось, сидит в кресле первого пилота. Нам удалось поднять клад у побережья Туниса, и мы вложили капитал в собственную авиакомпанию. Во время войны мы оба летали на бомбардировщиках, у нас были и гражданские лицензии. Наши дела шли очень хорошо, Виланд, до тех пор пока мы не столкнулись с тобой. После этого твоего преступления,— я показал на разбитый, обросший водорослями и ракушками
самолет,— я возвратился в Лондон. Меня арестовали, подозревали, что я замешан в этом деле. Следствие не заняло много времени. Потом мне удалось уговорить лондонское отделение «Ллойда», вынужденное выплатить страховку, нанять меня в качестве специального агента. «Ллойд» был готов не скупиться, чтобы распутать это дело и вернуть свои деньги. А поскольку речь шла о государственных интересах, мне обеспечили содействие британское и американское правительства. Это была солидная поддержка, о лучшей не приходилось и мечтать. Американцы даже решились предоставить в мое распоряжение одного из самых способных полицейских — Германа Яблонского.
Мой рассказ подействовал на Виланда и Ройала. Они уже избавились от страха перед неминуемой смертью и могли оценить смысл того, что я говорю и о чем думаю. Они переглянулись и посмотрели на меня; нельзя и представить себе более внимательной аудитории!
— Это была ошибка,— продолжил я.— Я говорю об убийстве Яблонского! Его смерти хватит, чтобы отправить вас на электрический стул. Судьи не любят, когда убивают полицейских. Возможно, это и не согласуется с идеалами справедливости, но это так. Убьешь обыкновенного человека, может, и сойдет с рук; убьешь полицейского — казни не миновать. Однако это несущественно. Нам известно о вас достаточно, чтобы отправить на электрический стул и даже не один раз.
Я рассказал, как мы с Яблонским провели больше года на Кубе в поисках следов золотых слитков и пришли к выводу, что сокровища еще не найдены: на международном рынке не появился ни один шлифованный изумруд. Интерполу стало бы это известно через несколько дней.
— При этом мы хорошо знали,— говорил я,— почему сокровища до сих пор не найдены. Причина могла быть только в одном: самолет утонул в море, а кое-кто оказался слишком нетерпеливым и убил единственного человека, который знал место падения. Пилота истребителя... Ваши поиски сконцентрировались у западного побережья Флориды. Чтобы найти клад, затонувший в море, необходимо было судно. «Темтрис» — яхта генерала — идеально подходила для этой цели. Однако вам был нужен исключительно чувствительный эхолот, и тут, Виланд, ты совершил единственную, роковую по своим последствиям ошибку. Мы обратились ко всем торговцам морским оборудованием в Европе и Северной Америке с просьбой сообщить, если они продадут какие-нибудь приборы для измерения глубины владель-
цам судов, не принадлежащих военно-морским силам, торговому флоту или рыбакам. Надеюсь, ты меня понимаешь? Несомненно, они прекрасно понимали меня. Они уже почти пришли в свое нормальное состояние и в их глазах снова таилась смерть.
— За четыре месяца продали шесть сверхчувствительных эхолотов. Все без исключения были закуплены владельцами больших яхт. Две из них совершали кругосветное путешествие. Одна находилась в Рио-де-Жанейро, одна на Лонг-Айленде, одна у побережья Тихого океана, а шестая крутилась у западного побережья Флориды. Это была «Темтрис» генерала Рутвина. Должен признать, замысел был гениальным. Можно ли представить себе лучшее прикрытие, чтобы не возбуждая ничьих подозрений, исследовать каждый квадратный метр моря у берегов Флориды? Генеральские геологи в поисках месторождений нефти вычерчивали сейсмологические карты подводных скалистых пород,
а вы тем временем при помощи эхолота составляли подробнейшую карту океанского дна. Это заняло у вас шесть недель, потому что работать вы начали слишком далеко к северу. Уже тогда мы следили за каждым вашим шагом и оборудовали специальное судно для ночных поисков. Именно на этом судне я и приплыл сюда ночью. В конце концов вы нашли самолет. Три ночи вы даже пытались зацепить его крючьями, но вам удалось поднять лишь кончик левого крыла,— я показал в иллюминатор.— Смотрите, там свежий след излома.
— Откуда тебе обо всем известно? — прошептал Виланд.
— Потому что я постарался устроиться помощником моториста на «Темтрис».— Я сознательно не обратил внимания на ругань и сжатые кулаки Виланда.— Тебе и генералу казалось, что вы видели меня на борту спасательного судна в Гаване. Вы ошиблись, хотя я и работал в той фирме. Зато я пять недель провел на борту «Темтрис», потом перекрасил волосы в этот дьявольский цвет, а хирург, специалист по пластическим операциям, украсил меня шрамом, и я начал хромать. Ты оказался не слишком наблюдательным, Виланд! Ты просто обязан был меня расшифровать... Ну так вот. Вы знали, где находится клад, но не могли его поднять. Использовать воздушный колокол и другое сложное оборудование — значило своими собственными руками надеть себе на шею петлю. И тогда кому-то пришел в голову гениальный замысел. Готов поспорить, что он родился в голове твоего покойного друга инженера Брайсона. Он,
вероятно, где-то прочел об исследовании дна океана и испытаниях батискафа вблизи Багамских островов и придумал, как использовать его здесь.
Внутри кабины батискафа воздух почти пришел в норму, хотя все еще было душновато и жарко, однако кислорода хватало и дыхание стало свободным. С каждой минутой к Виланду и Ройалу возвращалась уверенность.
— Как видишь, у всех были гениальные замыслы. Но самый гениальный принадлежал Яблонскому. Он решил, что с нашей стороны будет очень любезным предоставить вам батискаф и позволить закончить дело.
Виланд тихо выругался, медленно окинул взглядом Рой-ала и снова уставился на меня:
— Так значит..? — начал он вопросительно.
— Все было запланировано заранее,— устало сказал я. Мой длинный рассказ не доставлял мне никакого удовольствия.— Французский и британский военный флот проводили испытания батискафа в Лионском заливе, но охотно согласились продолжить их здесь. Мы позаботились, чтобы им предшествовала шумная реклама преимуществ батискафа, чтобы самый последний идиот понял, насколько он подходит для тихой, незаметной операции по подъему затонувших сокровищ. Мы знали, что появление «Темтрис» — лишь вопрос времени, так и случилось. Батискаф мы оставили в удобном, безлюдном месте. Однако перед этим так над ним поработали, что никто, кроме меня и электрика, который изменил схему, не смог бы его использовать. Поэтому тебе требовался человек, разбирающийся в батискафе, не так ли, Виланд? И разве не было счастливым стечением обстоятельств мое появление, причем в самый подходящий момент? Кстати говоря, что скажут наши друзья буровики и инженер-нефтяник, когда узнают, что целых три месяца бурили в трех километрах от места, указанного геологами? Догадываюсь, ты и Брайсон подделали координаты на картах, чтобы оказаться поближе к сокровищам, но в нескольких километрах от месторождения нефти. Они просверлят дыру до Индийского океана, но не найдут никакой нефти!
— Этот номер у тебя не пройдет! — в бешенстве заорал Виланд.— Клянусь, ты не будешь...
— Заткнись! — презрительно оборвал я его.— Заткнись, не то поверну одну ручку, потом другую и через минуту вы будете стоять на коленях и умолять сохранить вам жизнь, как это было пять минут назад.
Будь их воля, они убили бы меня на месте, наблюдая,как я издыхаю в невероятных мучениях, и слезы радости оросили бы их щеки. До сих пор с ними так никто не разговаривал, они не знали, что отвечать, как себя вести: ведь их жизнь все время находилась в моих руках. Немного подумав, Виланд откинулся назад на сиденье и усмехнулся. Его мозг начинал действовать нормально.
— Я подозреваю, Талбот, ты вынашиваешь мысль выдать нас в руки правосудия. Я прав? — Не получив ответа, он добавил:— Если это так, я изменю свое мнение о тебе. Для такого шустрого фараона ты, Талбот, исключительно слеп в одном деле. Я уверен, тебе не захочется отвечать за смерть двух невинных людей.
— О чем ты говоришь? — медленно спросил я.
— Я говорю о генерале.— Виланд бросил на Ройала взгляд триумфатора, взгляд, в котором уже не было страха.— О генерале Рутвине, его жене и младшей дочери. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду, Талбот?
— Что общего у жены генерала с...?
— О господи! А я уж думал, мы пропали! — с облегчением воскликнул Виланд.— Ты слепой глупец! Разве тебе ни разу не приходило в голову, каким образом мы заставили генерала сотрудничать с нами? Ты ни разу не задумался, почему он позволил нам пользоваться своей яхтой, буровой платформой и всем остальным?
— Я думал, что...
— Думал! — передразнил он меня.— Старый Рутвин вынужден был нам помогать, он знал, что от этого зависит жизнь его жены и младшей дочери.
— Жены и младшей дочери? Но ведь они в разводе. Генерал и его жена. Я читал об этом.
— Конечно, конечно, читал.— Виланд забыл о своем недавнем страхе и теперь выглядел почти беззаботным.— Сотни миллионов других тоже об этом читали. Генерал постарался, чтобы эта история приобрела огласку. Они обе наши заложницы, Талбот. Мы прячем их в безопасном месте, и они останутся там до тех пор, пока мы закончим здесь. В противном случае...
— Вы их... похитили?
— Наконец дошло! — съязвил Виланд.— Конечно, похитили.
— Ты и Ройал?
— Я и Ройал.
— И ты признаешься? Похищение... но законам штата за это грозит смертная казнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30