— Это модифицированный вариант старого французского батискафа,— сказал быстро я.— В нем сочетаются преимущества британских и французских моделей. Вообще-то спроектирован он так, что едва ли может достигнуть двадцати процентов от глубины погружения старых моде-
лей, то есть глубины примерно восемьсот метров, зато быстрее, маневреннее и оборудован для проведения подводных поисков.
Еще никто никогда не испытывал ко мне такой ненависти, как Ларри в этот момент. Он был маленьким ребенком, а я — обещанной игрушкой, самой лучшей игрушкой в мире. И теперь, когда, казалось, игрушка в руках, ее грубо отобрали. Он готов был расплакаться от бешенства и разочарования. Он все еще прыгал вокруг меня, размахивая пистолетом.
— Он врет! — запищал Ларри, переходя на крик.— Он пытается...
— Он не врет,— сухо прервал его Виланд. В его голосе не было ни триумфа, ни удовлетворения. Цель достигнута, прошлое стерто.— Убери пистолет.
— А я тебе говорю,..— Ларри взревел от боли, когда один из двух молчаливых мужчин рванул его за руку и оружие упало на пол.
— Спрячь это барахло, сопляк,— пробурчал он,— а не то отберу.
Виланд покосился на них и больше не обращал внимания.
— Ты, Талбот, не только знаешь этот батискаф, но и работал в нем. Генерал располагает надежными источниками информации, сегодня утром мы получили ответ.
Он тихо продолжил:
— Недавно ты лично усовершенствовал его. Наши информаторы на Кубе даже лучше, чем в Европе.
— Именно в этом батискафе я не работал.— Моя рука предупреждающе взметнулась вверх. Виланд прикусил губу.— Этот батискаф доставили для испытаний в Атлантическом океане вблизи Нассау. Англичане и французы решили, что легче и выгоднее нанять для его спуска местное судно, чем гонять из Европы. Я в это время работал в Гаване, в фирме морских спасательных работ. У них было судно, снабженное краном. Оно идеально подходило для этой цели. Я был в кабине этого батискафа, но не работал в нем. Зачем мне это отрицать?— Я едва заметно улыбнулся: — Да и на спасательном судне я работал едва неделю. Они узнали, что я там, пришлось быстро смываться.
— Они? — Брови Виланда работали с прежней сноровкой.
— Какое теперь это имеет значение? — Даже в моих собственных ушах мой голос был голосом человека, покорившегося судьбе.
— Конечно, конечно,— усмехнулся Виланд.— Судя по твоему прошлому, это могла быть полиция многих стран. Так или иначе, генерал, тут кроется ответ на один вопрос, который нас беспокоил: откуда нам известно лицо Талбота.
Генерал Рутвин ничего не ответил. Может, раньше меня и надо было убеждать, что он является орудием, пешкой в руках Виланда; сейчас я был в этом уверен. Его можно было только пожалеть, у него не было ни малейшего желания участвовать в происходящем.
Я как бы внезапно прозрел:
— Так значит, это вы утопили батискаф? Господи, да конечно же! И как я сразу не догадался?!
— Не думаешь ли ты, что мы привели тебя сюда только для изучения чертежей? — Виланд позволил себе довольно усмехнуться.— Конечно, мы. Это Не составило труда. Батискаф был подвешен на глубине пятнадцать метров. Мы все обставили так, чтобы эти идиоты подумали, будто батискаф сорвался с троса и затонул. Большую часть пути мы буксировали его в темноте, а расходясь со встречными судами, подтягивали батискаф к борту, так что он не был виден.— Он снова усмехнулся.— Никто не ожидал, что частная яхта будет буксировать батискаф.
— Частная яхта? — С кончика языка у меня едва не сорвалось слово «Темтрис», а ведь никто не знал, что мне известно это название от Мэри Рутвин.— Частная яхта генерала? Он владелец яхты?
— Ну ведь не Ларри же и не я.— Он издевательски улыбался.
«Ларри и я» — такое сочетание было неожиданным для меня, но я пропустил его мимо ушей.
— Конечно, это была яхта генерала. Я кивнул.
— И, конечно же, батискаф находится поблизости. Может быть, вы, наконец, скажете, какого дьявола вам нужен батискаф?!
— Ты бы так или иначе об этом узнал. Мы ищем клад.
— Не пытайтесь меня убедить, что верите в сказочки о пиратских сокровищах.
— Я вижу, Талбот, ты уже пришел в себя? Этот клад не такой старый и находится очень близко.
— Как вы нашли его?
— Как мы нашли его? — Казалось, Виланд забыл, что время не ждет, но в нем было что-то от пирата, он не мог устоять перед искушением погреться в лучах собственной
славы.— Мы знали приблизительное место, где он находится, пытались поднять его. Это было еще до того, как мы познакомились с генералом. Попытка была неудачной. Потом мы познакомились с генералом. Тебе, наверное, неизвестно, что генерал предоставляет свою яхту в распоряжение геологов. Они плавают по океану и пытаются при помощи своих приборов установить места залежей нефти. Одновременно, мы проводили ультразвуковое зондирование дна. И при этом точно определили место.
— Близко?
— Очень близко.
— Почему же вы его не подняли? — Теперь Талбот выступал в роли специалиста по подводным работам и его так заинтересовала новая проблема, что он совершенно забыл о своем собственном положении.
— Как бы ты его поднял, Талбот?
— Надо погрузиться на дно. Здесь это легко сделать. На расстоянии ста миль от западного побережья Флориды глубина не превышает ста семидесяти метров. Мы недалеко от берега, значит, здесь должно быть мет-роз тридцать, пятьдесят?
— На какой глубине стоит Х-13, генерал?
— Чуть больше сорока метров во время отлива,— как автомат ответил Рутвин.
Я пожал плечами:
— Вот видите!
— Талбот, на какой максимальной глубине может эффективно работать аквалангист? — спросил Виланд.
— Метров сто.— Я задумался.— Насколько мне известно, глубже всех опускались американские аквалангисты у побережья Гонолулу. Подводная лодка Р-4 военно-морского флота США.
— Я вижу, ты действительно специалист, Талбот.
— Каждый специалист по подводным работам, если он чего-то стоит, должен это знать.
— Так ты говоришь, сто метров? К сожалению, то, что мы ищем, находится на дне глубокой расщелины. Геологи были сильно удивлены, обнаружив эту расщелину, и говорили, что она очень похожа на... как это называется, генерал?
— Ламанш.
— Вот-вот. Глубокая расщелина в проливе Ламанш, куда англичане сбрасывают старые взрывчатые вещества. Наша расщелина глубиной сто шестьдесят метров.
— Это совсем другое дело,— сказал я задумчиво.
— Что ты можешь предложить?
— Все зависит от вашей оснащенности. Современный жесткий скафандр Ньюфельдта и Кунка из бронированной стали с трудом бы, но выдержал. Правда, я сомневаюсь, что водолаз сможет работать на такой глубине. На него будет действовать давление порядка ста килограммов на квадратный дюйм, ему придется двигаться, как в бочке со смолой. Он сможет производить лишь самые элементарные движения. Можно использовать также роботов, управляемых по кабелю. Именно таким способом у побережья Новой Зеландии подняли золото стоимостью десять миллионов долларов с борта «Ниагары», а также на четыре миллиона долларов золота с «Египта», затонувшего на глубине более ста тридцати метров. Такие роботы производят фирмы «Галеацци» и моя родная «Сиб и Горман». Думаю, что этот способ наилучший.
— И конечно же, он потребует как минимум двух надводных судов и кучу специального оборудования,— очень тихо произнес Виланд.— Ты полагаешь, мы можем покупать всяких там роботов, хотя их здесь даже негде купить, а потом неделями стоять на якоре на одном и том же месте, не вызывая подозрения?
— В этом что-то есть,— признал я.
— Зато у нас имеется батискаф,— улыбнулся Виланд.— Расщелина на морском дне находится совсем недалеко отсюда. Мы зацепим эту штуку при помощи манипуляторов и крючьев, прикрепленных к стальным тросам. Затем, всплывая, размотаем эти тросы с барабанов на батискафе. И, наконец, вытянем тросы на Х-13.
— Так все просто?
— Именно так, Талбот. Ловко, правда?
— Очень ловко.— Мне вовсе не казалось это ловким. Виланд совершенно не понимал всех трудностей, бесконечных попыток в замедленном темпе подготовительных работ, требующих умения и опыта. Я вспомнил, сколько потребовалось времени, чтобы поднять золото и серебро на два с половиной миллиона долларов с «Лаурентиса», затонувшего на глубине около тридцати пяти метров. Если не ошибаюсь, какие-нибудь шесть лет! Судя по тону Вилан-да, он собирался закончить работу за один день.
— Где именно находится батискаф? — спросил я. Виланд показал на полукруглый люк:
— Это одна из колонн платформы. Ее можно поднимать на шесть-семь метров выше дна. Батискаф находится под колонной.
— Под колонной? — уставился я на него.— Как это понимать? Под ее основанием? Каким же образом можно в него попасть?..
— Очень просто,— перебил он меня.— Как ты. уже заметил, я не выдающийся инженер, но у меня есть друг, который в этом деле разбирается. Он придумал, как смонтировать в основании колонны стальной переходник цилиндрической формы диаметром в один метр, герметично закрытый сверху люком, а внизу имеющий резиновое уплотнение. Высота этого стального цилиндра два метра. Кажется, ты начинаешь соображать, Талбот?
— Начинаю.— Эта банда умела придумывать всякие штучки, в этом им нельзя было отказать.— Таким образом, ты сумел убедить механиков буровой помочь тебе опустить колонну, накормив их сказочкой о совершенно секретных научных исследованиях, о которых никто не должен знать? Батискаф ты держал на поверхности, потом погрузил его немного в воду и совместил нижнее отверстие переходника с входным люком батискафа. Накачал туда воздух под давлением для полной герметичности и опустил колонну в воду, продвигая впереди нее батискаф. В это же время находящийся в батискафе твой друг регулировал гидростатическое давление в одной из цистерн так, чтобы аппарат слегка тонул и одновременно выталкивающая сила не позволяла ему оторваться от переходного цилиндра. Когда тебе нужно погрузиться, ты просто забираешься в батискаф, задраиваешь люки переходника и аппарата, приказываешь наверх выпустить воздух из резинового уплотнения вокруг входной камеры батискафа, впускаешь воду в цистерны, чтобы отделиться от колонны, благодаря отрицательной плавучести, вот и все. Если надо вернуться, все манипуляции проделываешь в обратном порядке, с той только разницей, что необходимо при помощи помпы откачать воду из переходника. Я прав?
— Абсолютно. Гениально, не так ли? — улыбнулся , Виланд.
— Нет. Единственно гениальной является герметизация батискафа. Все остальное доступно среднему специалисту. Просто применение принципа двухкамерного спасательного шлюза на подводных лодках. Подобный же принцип используется при кессонных работах для установки мостовых быков и так далее. И все же достаточно ловко. Этот твой дружок неплохой инженер. Жаль его, правда?
— Жаль? — Виланд перестал улыбаться.
— Конечно. Его ведь нет в живых, я угадал?
В комнате стало тихо. Через десять секунд Виланд спокойно спросил:
— Что ты сказал?
— Я сказал, что его нет в живых. Если работающий на тебя, Виланд, человек внезапно умирает, я бы рискнул утверждать, что он тебе больше не нужен. Но так как клад не поднят, то это, наверняка, не входило в твои расчеты. Значит, произошел несчастный случай.
Снова долгая пауза.
— Откуда ты взял этот несчастный случай?
— Это был пожилой человек, не так ли, Виланд?
— Откуда тебе пришел в голову какой-то несчастный случай? — В каждом слове скрывалась угроза. Ларри снова начал облизывать губы.
— Водонепроницаемая перегородка в основании колонны не была такой герметичной, как тебе казалось. Она протекала. Так, Виланд? Возможно, маленький свищ в сварном шве. Но тебе повезло. Где-то здесь должна быть в колонне еще одна герметичная заслонка для надежности конструкции. Ты послал кого-то в колонну, закрыл люк и подал туда воздух под давлением. Воду из колонны выдавило вниз, и человек или люди могли залатать дыру. Я прав, Виланд?
— Прав.— Он уже приходил в себя. Что из того, что он мне признался? По его мнению, я все равно никому никогда не смогу это рассказать.
— Как ты узнал, Талбот?
— Слуга в доме генерала. Я видел много похожих случаев. Он страдает кессонной болезнью... и никогда не выздоровеет. Болезнь ныряльщиков. Когда работаешь при высоком давлении воды или воздуха, и внезапно это давление падает, кровь насыщается пузырьками азота. Работающие внутри колонны находились под давлением около четырех атмосфер, примерно тридцать килограммов на квадратный дюйм. Если они провели внизу более получаса, им требовалось минимум полчаса для декомпрессии, но вышло так, что какой-то идиот или преступник слишком быстро уменьшил рабочее давление. Наверное, так быстро, как быстро сумел удрать. Обычно, к кессонным работам допускаются только люди молодые. А твой друг-инженер не был ни молодым, ни здоровым. У тебя, конечно, не было декомпрессионной камеры. И он умер. Слуга будет жить, возможно, еще долго, но никогда не избавится от боли. Тебе наверняка безразлично, Виланд?
— Мы только тратим зря время.— Я увидел облегчение на лице Виланда. Очевидно, он только что заподозрил, что я, а, возможно, и другие, знают слишком много о Х-13. Теперь он был доволен. Однако меня интересовал не он, а генерал. Генерал смотрел на меня очень странно, лицо его выражало изумление. Его мучила какая-то мысль, и, что еще хуже, я заметил проблески понимания. Это мне совсем не понравилось. Я быстро вспомнил, что говорил,— память на это у меня почти абсолютная — и не нашел ни единого слова, которое могло взволновать генерала. Если он что-то заметил, это мог с таким же успехом заметить и Виланд. Однако выражение лица Виланда не свидетельствовало о подозрениях. Вовсе не следовало, что какое-то случайное слово или фраза привлекли внимание не только генерала, но и Виланда. Что ни говори, генерал был человеком умным: дурак не смог бы, начав с нуля, заработать почти триста миллионов. Я не оставил Виланду времени на расшифровку выражения лица генерала и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30