«Может, это причуда всех Первых отцов, – промелькнула у Евы мысль, когда они шли по длинной галерее. – Похоже на то, ведь они живут не одну тысячу лет, сколько лиц промелькнуло мимо… Не все их друзья бессмертны, а фотоаппаратов тут нет и в помине, вот и прибегают к помощи художников, чтоб запечатлеть дорогие их сердцу лица».
Один из залов был полностью завешан портретами драконов. Черные, лиловые, оранжевые и прочих расцветок драконы взирали на проходящих мимо мудрыми взорами. Ева заметила, как Ке'Ар с любовью и нежностью смотрит на портреты. Гальтаф IV недовольно сопел, когда дракон задерживался то возле одного, то возле другого полотна. Ему не терпелось узнать развязку истории девушки, которую теперь считал своей гостьей, а не пленницей.
– Так почему же Агвальт не рассказал о твоем происхождении, дева? – поинтересовался Ке'Ар, когда они покинули драконий зал.
– Понятия не имею, – честно призналась Ева.
– Мы вот как поступим, – размышлял на ходу лиловый дракон. – Пойдем сейчас в мою гостиную, там ты все подробно расскажешь о днях, проведенных у мага в замке, а потом я покажу тебе портреты твоих первых родителей.
– Портреты? – переспросила девушка.
– Совершенно верно, – кивнул головой Ке'Ар, – у меня их несколько, написанных в разные годы. Самый последний я попросил написать перед самым вашим уходом за грань Барьера. Это ваш семейный портрет.
– Значит, на нем есть и я? – удивилась девушка. – Верней, мое первое воплощение?
– Да, это так, – согласился лиловый дракон.
Нетерпение охватило Еву. Еще бы! Увидеть саму себя, нарисованную много столетий назад! Такая возможность не каждый день выпадает.
Гостиная комната дракона хоть и оказалась весьма просторной, но все же была уютной, казалось, что все тепло драконьего дворца сконцентрировалось в ней. Ке'Ар предложил гостям присесть и завязал с Евой разговор об их визите к мастеру Агвальту.
Вспоминая все дни, проведенные в замке, девушка поведала Ке'Ару о том, как маг обучил ее многому, стараясь ничего не упустить из их бесед с мастером Агвальтом. Когда Евин рассказ затронул тему ее задания тут, в Магическом мире, и то, что маг догадался, какая роль ей была отведена начальником разведки, неким Константином Григорьевичем, глаза дракона запылали гневом. Но мудрый Ке'Ар умело спрятал драконий гнев поглубже.
– И знаете, что самое смешное? На одном из портретов, висящих в замке мастера Агвальта, я увидела молодого человека, очень похожего на этого самого Константина Григорьевича, только значительно моложе.
– Да уж, бывают совпадения, – кивнул головой дракон. – Только мне все равно пока не ясно, почему Агвальт не показал тебе твоих родителей, у него ведь есть их портрет. Правда, там они запечатлены совсем юными, когда еще не были мужем и женой. Этот портрет нарисовали в первый день их встречи, на балу у одного из императоров существовавшего тогда государства.
– Вы покажете мне его? – заерзала Ева.
– Да, с удовольствием, дева. Думаю, что не стоит больше откладывать, тем более что ты мне уже все рассказала.
Дракон встал и жестом пригласил пройти за ним. Солнце залило ярким светом всю просторную комнату, куда он привел своих гостей. Солнечные лучи ласково скользили по картинам, наполняя их жизнью. Ева бегала глазами по портретам, пытаясь сама отыскать тот, о котором говорил Ке'Ар.
– Опаньки, – всплеснула руками девушка, – и у вас точно такой же портрет, как у мастера Агвальта…
Ева стояла напротив молодой пары, ласково улыбающейся миру с полотна. Дракон хотел было что-то сказать, но не стал, давая девушке возможность продолжить начатую фразу.
– Я вам про него говорила, – указала на молодого человека с портрета Ева.
Дракон тяжело вздохнул:
– Теперь мне понятно, почему промолчал Агвальт…
Ева удивленно приподняла брови и, наклонив голову чуть набок, посмотрела на Ке'Ара. В ее глазах стоял вопрос. Но дракон не успел ответить, взгляд Евы упал еще на одно полотно, висевшее чуть в стороне. Глаза девушки широко открылись, а губы замерли в немом крике. На групповом портрете неизвестный художник запечатлел счастливую семью. В юной леди, одетой в воздушное кипельно-белое платье, Ева сразу же узнала себя. А рядом… Рядом, с одной стороны, положив ей руку на плечо, стоял Константин Григорьевич, а с другой – прекрасная эльфийка. Задыхаясь от охвативших ее чувств, Ева только и могла, что переводить взгляд с дракона на картину и обратно.
– Теперь тебе понятно, почему маг промолчал? – грустно спросил Ке'Ар.
– Это… Он… Это же… – у девушки не было слов, чтоб выразить всю палитру взорвавшихся эмоций. – Как же он смог так поступить со мной?!
Слезы сами навернулись на глаза у Евы.
– Не знаю. – развел лапами дракон. – Никто не знает, кроме него самого.
Эльф наблюдал за всем происходящим молча. Ему до боли стало жалко Еву, но он не знал, чем ей помочь. Конэ-Эль просто подошел к ней и молча обнял. Ева уткнулась лицом в его плечо и беззвучно заплакала.
– Эх-хех-хе, – Гальтаф IV с сочувствием посмотрел на них.
Размазывая слезы по щекам, Ева вновь взглянула на семейный портрет. Ее мать, великолепная эльфийка, вызывала в ее сердце волну нежности и тепла, а вот отец… Никаких эмоций, кроме обиды и ненависти, не возникало в душе у девушки. Это пугало Еву, но все же она не могла заставить себя по-другому относиться к нему. Пускай Константин Григорьевич даже и не догадывался, что она его дочь в первом воплощении, он попросту не мог этого знать, но поступить вот так с обычной девушкой, коей она являлась для него, разве это порядочно?
Стараясь не смотреть на своего отца, Ева разглядывала мать. В чертах ее лица девушка угадывала свои собственные. Сходство поражало, только остроконечные милые ушки и миндалевидные глаза ей не достались от матери. Ко всему прочему Ева не могла понять, почему тогда, в замке мага, она не смогла разглядеть это сходство…
«Здравствуй, мамочка, – говорила девушка эльфийке. – Как жаль, что я ничего не помню из той жизни, что провела с тобой. Ты, наверное, очень любила меня. Милая, милая моя мамочка… Что побудило меня бросить этот мир и ринуться охранять тот, чужой тогда мне мир людей? На этот вопрос у меня нет ответа, да и не будет. Только ты одна-единственная могла все помнить и знать. Жива ли ты сейчас? Все может быть, ведь эльфы бессмертны».
– Она жива? – уже вслух спросила Ева у дракона.
– К сожалению, дева, я не знаю ее судьбы. После того, как мы изменили структуры этого мира, я переселился сюда, и больше не слышал о твоей матери.
Ева разочарованно вздохнула. Жаль, она бы с радостью встретилась с ней.
– Когда ты вернешься к себе, ты скажешь Константину Григорьевичу о том, что узнала? – нерешительно спросил Конэ-Эль.
– Нет!!! – вырвался резкий крик. – Никогда в жизни не скажу!
Ева отвернулась от портрета и опрометью бросилась из комнаты. Не разбирая дороги, она бежала по дворцу. Ненависть рвача ее сердце, прижигая раны болью. Дурацкий вопрос «почему?» крутился в голове, хотя Ева и знала, что на него никогда не бывает ответа. Люди всегда задают его себе: «Почему это произошло именно со мной? За что?». И еще никто ни разу не получил на него вразумительный ответ. «Потому что» – и все, этим все сказано.
Эльф бросился вслед за Евой. Он нашел ее стоящей возле окна одной из комнат. Совершенно спокойная внешне, девушка смотрела куда-то вдаль, за горизонт. Конэ-Эль подошел к ней сзади и обнял.
– Все будет хорошо, – прошептал он ей на ушко. – Все будет хорошо, я тебе это обещаю.
– Как ты можешь обещать то, что совершенно не зависит от тебя? – грустно усмехнулась Ева. – Это не наши игры, понимаешь? Мы всего лишь пешки в чьей-то игре под названием «Жизнь». Наши роли прописаны, сценарий готов.
– Нет, я с тобой не согласен, – возразил эльф. – Мы сами можем переписать сценарий своей жизни так, как нам этого хочется.
– Твои бы слова да Богу в уши…
Не переспрашивая, что она этим хотела сказать, Конэ-Эль просто поцеловал Еву, понимая, что в данный момент ему все равно ничего объясняться не будет.
– Пойдем, а? Как-то нехорошо получается, неудобно перед драконом и императором, – эльф разжал объятья и развернул Еву за плечи к себе лицом. В ее глазах ничего кроме печали и обиды он не смог прочесть.
– Пошли… – согласилась девушка.
Мудрый дракон прекрасно понимал, что творится в душе у Евы, и посему не стал отсылать на ее поиски слуг, давая тем самым ей возможность немного прийти в себя. Гальтаф IV явно нервничая, недовольный поступком гостей: взять вот так, бесцеремонно и без его на то разрешения удалиться.
– Она из другого мира, чего ты хочешь от нее? Дева попросту не в курсе всех дворцовых церемоний, – урезонил его Ке'Ар.
Император только фыркнул в ответ.
– Лучше пойдем в гостиную, подождем их там, выпьем чего-нибудь, – не обращая внимания на недовольство императора, предложил лиловый дракон.
– «Сердце дракона»? – полюбопытствовал император.
Это вино, приготовленное по рецепту самого Ке'Ара, Гальтаф IV очень уважал и не упускал возможности испить его вместе с другом. Дракон знал эту слабость императора и, улыбаясь, кивнул. Расторопный слуга кинулся выполнять повеление Ке'Ара и принес поднос, на котором стояли наполненные до краев вином бокал для императора и огромный кубок для дракона. Зажмурив от удовольствия глаза, Гальтаф IV сделал пару глотков. Да, дракон был знатоком своего дела – вино разливало по телу не только тепло, но и придавало силы.
Некоторое время спустя в дверях гостиной появились Ева и эльф.
– Простите, что я вот так, бесцеремонно покинула вас, – извинилась перед ними девушка.
– Ничего, мы все понимаем, – добродушно ответил Ке'Ар, подавая знаки императору, чтоб тот ничего не говорил. – Присаживайтесь.
Девушка и эльф прошли в гостиную, и присели на предложенные им кресла. Оказавшись в удобном кресле, Ева почувствовала, насколько устала. Закрыв глаза ладонью, она шумно вздохнула.
– Может бокал отменного вина придаст тебе силы? – предложил ей Ке'Ар. – И ты, эльф, тоже.
Приняв с благодарностью вино, девушка отпила немного. «Сердце дракона» сделало свое дело – силы и хорошее настроение вернулись к ней. Эльфу вино тоже пришлось по вкусу, улыбаясь, он посмотрел на Еву.
«Все будет хорошо, все будет хорошо», – говорили его глаза.
– Итак, Конхен у вас, – дракон отдал слуге пустой кубок. – Что вы собираетесь делать дальше?
– Будем возвращаться на Кармансен, именно там ведьмы вовсю крушат Барьер, готовя прорыв в мой мир на этом участке, – ответила Ева.
– Вот как… – нахмурился дракон. – Не думал, что дело зашло так далеко. Значит, она почти добилась своего.
– Кто «она»? – поинтересовался Конэ-Эль.
– Маур Фэй, самая хитрая, умная ведьма. Бунт – это плод ее изощренного ума. Старая гадина давно лелеяла план прибрать к рукам ваш мир. Взбаламутила своих сородичей, привлекла Верховных вампиров, наобещав им многое. Она прекрасно осведомлена, что молодое поколение кровососов устало развлекаться в Центрах с живчиками, именно так они называют своих доноров. Этим ублюдкам подавай острых ощущений настоящей охоты, а не придуманных сценариев. Ведьма умело разогрела в вампирах интерес к захвату мира людей, где они смогут безо всяких ограничений предаться своим фантазиям. Карга нарушила договор о неразглашении тайны Барьера. До того, как она открыла рот, о вашем существовании знало лишь малое число приграничных вампиров, охраняющих линию Барьера. Не скажу, что я с любовью отношусь к ним, но они все же были вампиры чести и держали сведения о Барьере под большим секретом. Как Маур Фэй удалось привлечь и их на свою сторону, чего она им наговорила, я не знаю, могу только догадываться. Одно не понимает эта чертовка, что принесет погибель не только нашему, но и вашему мирам.
– Откуда у вас такие сведения? – напряглась Ева.
– Из достоверных источников, – ушел от прямого ответа Ке'Ар.
Дракон отвернулся в сторону и откашлялся. Взволнованный тем, что он говорит, Ке'Ар не смог сдержать кашель. Лица его собеседников выражали обеспокоенность.
– Прошу меня простить, друзья, – дракон жестом подозвал слугу и попросил принести ему вина.
Когда кашель отпустил, Ке'Ар продолжил. Его откровенно пугала сложившаяся ситуация. Память дракона хранила картины трагедии, которая послужила причиной раскола Единого мира. Тысячи ни в чем неповинных погибли тогда, горе, боль и страх властвовали над миром. Допускать этого вновь нельзя. Во второй раз разделить мир Первые отцы уже не смогут, их энергии на это попросту не хватит. Тогда, тысячи лет назад, они были молоды и полны сил. Да, Первые отцы хоть и бессмертны, но все же не боги.
Так говорил лиловый дракон, глядя на юную деву и ее спутника.
– А меч? Какая роль отводится ему? – эльфу хотелось до конца понять, что же все-таки требуется от них с Евой.
Ясное дело, что ни он сам, ни девушка не смогут справиться с ордой воинственно настроенных ведьм и вампиров. Вся основная задача ляжет именно на Конхен, а они с Евой лишь его проводники. Но что именно им предстоит сделать, и хотел узнать у дракона Конэ-Эль.
– Ты задал правильный вопрос, юный эльф, – одобрил дракон. – Вам маг рассказывал историю меча?
В ответ раздалось два коротких «да».
– Что ж, прекрасно, тогда вы знаете, что в мече сконцентрирована колоссальная энергия, высвобожденная при разделении Единого мира. Конхен – это ключ, позволяющий закрыть Барьер, помешать его разрушению. Ваша задача, доставить его к Барьеру, а там он уже сам сделает свое дело. Все понятно?
– Ясней некуда, – наматывая кончик косы на палец, произнесла Ева. – Любым способом Конхен должен достичь Барьера, чего проще…
– Не скажи, – дракону явно не понравился беспечный ответ девушки. – В дороге с вами может случиться всякое.
– Что, например? – сложила губки бантиком Ева.
Конэ-Эль укоризненно посмотрел на нее: вроде взрослая, а порой ведет себя, как малое дитя.
– Например, меч могут похитить или вас могут убить. Тогда что делать будете? – с сарказмом спросил дракон.
– В смысле? – не поняла его иронии Ева.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55