Император нервно потер руки, поглядывая на дверь. Ке'Ар, дремавший до этого, открыл глаза. Дворец Гальтафа IV был ему не по душе: низкие потолки, узкие, по драконьим меркам, залы, давили на него, сковывали в движении. Его собственные покои куда лучше, там есть, где развернуться дракону в прямом и переносном смысле. Но порядок – есть порядок, этикет, чтоб его, – император Велиана обязан решать все серьезные вопросы и проводить подобного рода встречи в своих собственных апартаментах. Стараясь не удариться головой о потолок, дракон расположился поудобней. Хорошо, что еще двери император догадался сделать широкими, не без его, конечно, подсказки, а то сидеть бы ему на улице, наблюдая за происходящим через окно.
Под конвоем двух стражников в зал ввели пленных, Ке'Ар стал с любопытством разглядывать их. Юный эльф, с гордо поднятой головой, показывал всем своим видом, что его трудно запугать, и он не склонен впадать в отчаянье. Рядом с ним стояла дева, абсолютно спокойная внешне, но дракон уловил ее внутреннее напряжение. Но как только она увидела лилового дракона, лежащего позади трона императора, в глазах у нее загорелась радость. Ке'Ар это сразу же заметил.
– Назовите ваши имена, чужеземцы, – приказал император.
– Я Ева, дочь Александра, – представилась девушка, слегка поклонившись Гальтафу IV.
– Мое имя Конэ-Эль из дома Ринтхи-Ла, – гордо ответил эльф.
– Подойдите ближе, – ледяным тоном повелел император.
Сделав несколько шагов вперед, пленники остановились на расстоянии пяти шагов от трона. Гальтаф IV встал и надменным шагом подошел к ним, пристально изучая каждого. Он молчал, выдерживая паузу, пытаясь таким образом заставить чужеземцев нервничать. Дракон наблюдал за представлением, которое разыгрывал его друг, не мешая ему вести свою игру. Он знал, что все равно решающее слово останется за ним, и терпеливо выжидал.
Глядя на императора, Ева думала, как им с Конэ-Элем лучше поступить, как выстроить разговор – рассказать правду об их миссии или все же скрыть это от него. Неизвестно еще как поступит этот надменный велианец, узнав о бунте ведьм и о том, что в их руках Конхен.
«Меч! – мелькнуло у нее в голове. – Боже, Конэ-Эль ведь спрятал его только под плащ, а если…»
Она не успела додумать фразу, как император сам поинтересовался у стражников:
– Мне доложили, что этот юноша отказывался сложить оружие. Это так?
– Да, ваше величество, – ответил стражник.
– И где же сейчас его меч?
У Евы от этого вопроса душа ушла в пятки.
– Меч у него, ваше величество, – так же кратко ответил стражник.
– Что?!! Ты в своем уме, солдат?! Да как вы посмели привести ко мне вооруженного пленника!!! Это немыслимо!! На плаху захотелось?!! Я не понимаю, что тут происходит!! А если он сейчас на меня кинется?
– Мы выполняли ваш приказ, ваше величество, – на лбу стражника выступила испарина, – привести пленных живыми. К тому же руки у него связаны.
– Ваше величество, – Конэ-Эль заговорил, глядя прямо в глаза Гальтафу IV, – я предпочту смерть, но не сдам оружие. Можете приказать меня убить, но меч добровольно я не отдам! И уверяю вас, кидаться, как вы изволили сказать, я не собираюсь.
– Спасибо, успокоил… – хмыкнул Гальтаф IV. – Впрочем, я не думаю, что ты настолько глуп, и прекрасно понимаешь, чем такая попытка обернется для тебя и твоей подружки.
– Мы не ищем неприятностей, ваше величество, – вступила в разговор Ева. – Мы только лишь хотели добраться до побережья.
Ее голос заставил дракона вздрогнуть. Он с первого момента, как только пленных ввели в тронный зал, ощутил странные вибрации, исходящие от девы, а звук ее голоса только усилил их.
«Не может этого быть, – размышлял Ке'Ар, – дочь Корсиана и Энель давно уже покинула наш мир вместе со своим отцом. Но если это ее новое воплощение, то, значит, я не ошибся в своих прогнозах, значит, наступают смутные времена. И значит…».
Дракон, приподнявшись, с шумом выдохнул, заставляя этим самым Еву и Конэ-Эля отступить немного назад.
– А если я просто попрошу показать мне ваш меч, вы сделаете это? – дракон старался говорить как можно вежливей, чтоб не напугать эльфа своей просьбой.
– При чем тут меч, Ке'Ар? – повернулся к дракону император. – Нам надо дознаться, с какой целью эти двое проникли в земли Велиана, и не являются ли они лазутчиками Маур Фэй, этой старой ведьмы. Вообще-то это допрос, а не дружеские посиделки.
Лиловый дракон укоризненно посмотрел на своего друга:
– Терпение, Гальтаф, еще раз терпение. Не пройдет и двух минут, как мы все узнаем.
Император недовольно фыркнул, но предоставил дракону возможность действовать по его усмотрению.
– Развяжите ему руки, – распорядился Ке'Ар.
Стражники тут же выполнили его приказ, зная, что лиловый дракон не любит повторять дважды. Потирая запястья, эльф взглядом поблагодарил дракона. Внутренний голос подсказывал, что просьба показать Конхен неспроста, по всей видимости, дракон о чем-то догадывается. Неторопливо Конэ-Эль развязал шнурок плаща, снял его и протянул Еве. Император наблюдал за всем этим, поджав губы. Эльф бережно достал меч и медленным шагом направился к дракону.
Сердце Ке'Ара учащенно забилось – это именно тот меч, о котором он думал. Получается, что не ошибся, и происходит то, о чем он подозревал. А девушка Ева, не кто иная, как дочь мага и эльфийки! Предсказания сбылись, все меняется, меняются сами структуры мироздания. К добру это или нет, покажет будущее, а пока… Он протянул лапу и взял из рук эльфа меч.
То, что произошло в следующее мгновение, заставило воскликнуть от удивления не только Еву, но и самого императора – Конхен стал меняться в лапах дракона, приветствуя одного из своих Творцов.
– Лиловый дракон – один из семи Первых отцов! – громко произнесла Ева и низко поклонилась Ке'Ару.
На глаза дракона навернулись слезы:
– Здравствуй, мой дорогой, – поздоровался он с мечом. – Сколько столетий я не видел тебя?
Меч менялся, радостно отвечая на слова Ке'Ара. Император смотрел на это, широко открыв глаза, ему и в голову не приходило, что его верный друг – старый дракон, один из Семи Первых. Полюбовавшись еще немного на свое детище, лиловый дракон вернул Конхен Конэ-Элю.
– Ты храбр, юный эльф, – сказал дракон, – твое сердце преисполнено отваги и чести. Оставайся таким до конца. Твои поступки правильны, молодец, что никому не позволяешь отбирать у тебя этот меч.
Конэ-Эль низко поклонился дракону, принимая из его лап Конхен.
– А теперь слушайте меня, – обратился ко всем Ке'Ар. – Наш мир меняется, это я теперь знаю точно, ибо эта дева не из нашего мира, но она пришла сюда, чтоб отвести беду. Наступили времена Серой смуты, зло пытается разрушить не только то, что дорого нашим сердцам, оно хочет погубить все. Эти двое – Избранные, в их руках заключено спасение от великой катастрофы.
– Откуда вы знаете, что я из другого мира? – не выдержала Ева.
– Милая Ева, дочь Корсиана и Энель, я многое про тебя знаю.
– Ошибаетесь, мудрый дракон, – возразила девушка, – моего отца звали Александром, а мать Ниной.
– Вовсе нет, – покачал головой Ке'Ар. – Я никогда не ошибаюсь, я узнал тебя, девочка. Сколько бы перерождений ты не прошла, твоя душа остается неизменной. В любом обличии я узнаю дочь великого мага и прекрасной эльфийки. Тем более что внешне ты ничуть не изменилась.
– Дочь эльфийки! Так вот откуда у нее золотые контуры перворожденных! – догадался Конэ-Эль. – А мы с отцом себе все головы сломали, мучаясь в догадках.
– Теперь и мне понятно, откуда у нее взялись фальшивые дорожные разрешения, – император Велиана подошел вплотную к Еве и уже по-другому, с уважением, посмотрел на нее. – Ты маг, дочь мага.
Девушка молчала, ошарашенная услышанным. Вот уж чего не ожидала, так это узнать, что ее первой матерью была эльфийка. Получается, что в ней течет кровь перворожденных? Ничего себе «сюрпризик»… Так выходит, что мастер Агвальт все это знал, но ей не сказал ни слова? Почему? Опять загадка, вновь вопрос… Не сказал, потому что не хотел или испугался чего-то? Но тогда почему лиловый дракон так спокойно говорит об этом? А ведь старый маг сам советовал найти его, значит, догадывался, что Ке'Ар сообщит о ее происхождении.
– Уважаемый Ке'Ар, – Ева запомнила имя дракона, когда к нему обращался император, – в последнее время я узнаю так много невероятных и шокирующих подробностей о себе, что просто голова идет кругом. Вы точно уверены в том, что сейчас сказали? Вы не ошиблись?
– Нет, детка, нет. Я не ошибся. Твой друг эльф только что подтвердил мои слова, он видел твои контуры в ментальном поле, они золотого цвета, а это может быть только у первородных эльфов и их потомков. Твоя мать – прекрасная Энель, наделила тебя ими. Сомнений нет, ты та, о ком я говорю.
Голова у Евы совсем пошла кругом от неожиданной новости, ноги отказывались держать. Щелкнув пальцами, она создала себе и эльфу пару удобных кресел и, совершенно не задумываясь о том, что нарушает дворцовый этикет, попросту плюхнулась в одно из них. Гальтаф IV хотел было возмутиться от неслыханной наглости – никто не имеет права сидеть в присутствии императора без его на то разрешения! Но лиловый дракон посмотрел на него таким многозначительным взглядом, что император сдержался.
– Я повелеваю тебе, Ева, присесть и отдохнуть, – сказал он.
Конэ-Эль продолжал смотреть на Еву, пытаясь до конца осознать, кем является эта девушка. Выходит, что она хоть и полукровка, но все же принадлежит к его народу. Эта новость очень радовала Конэ-Эля, и он не скрывал своих чувств. Ева, придя немного в себя, собравшись с мыслями, обратилась к дракону:
– Уважаемый Ке'Ар, если вы знали меня по моим предыдущим воплощениям, то должно быть знали и моих родителей, так?
Дракон закивал головой.
– В таком случае, может, у вас есть их портреты? Мне хочется на них посмотреть.
– Это очень легко сделать, в моем доме есть несколько портретов, в том числе и твоих родителей.
– Я очень хочу их увидеть, – сложила в мольбе ладони Ева. – Пожалуйста.
– Нет проблем, – согласился Ке'Ар.
Ева встала с кресла и подошла к лиловому дракону.
– Но все же я немного сомневаюсь и хочу еще раз спросить – вы точно уверены в своих словах? Мастер Агвальт говорил мне о том, что я родилась в этом мире, но ничего не сказал о моем происхождении.
– Ты встречалась с Агвальтом? – от изумления дракон резко поднялся на лапах и ударился головой о потолок.
От удара стены заходили ходуном, но взволнованный Ке'Ар даже не обратил на это внимания.
– Когда вы видели его? Давно?
– Нет, мы с Конэ-Элем гостили в его замке некоторое время назад, а потом, совсем недавно, я перемещалась к нему, чтоб просить совета.
– И он ничегошеньки не рассказал тебе о твоих родителях? – переспросил дракон.
– Ничего… – покачала головой Ева. – Сама вот удивляюсь почему.
– Ты должна мне рассказать о вашей встрече с магом, о чем вы говорили, что делали, – сказал ей Ке'Ар. – Тогда, возможно, я пойму причину его поступка.
В тронном зале царила тишина, все присутствующие с интересом наблюдали за диалогом девушки и дракона. Император стоял, покачиваясь с мыска на пятку, заложив руки за спину. Любопытнейшая история разворачивалась в стенах его замка, и ему хотелось знать ее продолжение.
– Мой друг Ке'Ар, – обратился он к лиловому дракону. – Почему бы нам сейчас не отправиться в твой дворец и не показать этой девушке те портреты, о которых ты говорил. Мне кажется, что именно в них кроются ответы на все ваши вопросы.
– Ты совершенно прав, – согласился дракон, – мы отправляемся ко мне немедленно.
Стараясь никого не задеть, Ке'Ар развернулся и первым вышел из тронного зала. Император Гальтаф IV, Ева и Конэ-Эль проследовали за ним.
Глава 29
ПЕС
– Вот и гости пожаловали… – глядя в окно, горько усмехнулся Константин Григорьевич.
За ним приехали. Отпущенные международным Советом магов дни закончились. Первое время, после оглашения приговора, он сильно переживал, нервничал, а вот теперь стал совершенно спокоен. Порой Константин Григорьевич сам удивлялся собственному безразличию. Аллу, конечно, жалко, она хоть и молчит, но он-то не слепой, видит ее красные отекшие глаза. Поди ревет каждую ночь. Дурочка… И чего она в нем нашла? Самый обычный, самый простой, стареющий человек, со своими «тараканами» в голове.
«Что ни делается, все к лучшему, – вспоминая об Алле, подумал Константин Григорьевич. – Поплачет, потом забудет, сдался ей мрачный лысеющий старик. Пройдет время, а там, глядишь, и встретит помоложе меня да покрасивше».
Зазвенел телефон, Смирнов неторопливо снял трубку. Он прекрасно знал, кто и зачем звонит.
– Слушаю вас, Никанор Кузьмич.
– Костя, тебе пора… – Смирнов почувствовал, что каждое слово дается Полежаеву с трудом.
– Я буду у вас через пять минут, – ответил он, стараясь, чтоб его голос звучал ровно и уверенно.
– Хорошо. – Полежаев повесил трубку.
Слушая, как монотонно пищат короткие гудки, Константин Григорьевич оглядел в последний раз свой кабинет. Здесь он провел половину своей жизни, отдавая университету всего себя, здесь он принял это идиотское решение, которое потянуло за собой цепь событий. Да, знать бы, где упадешь, соломки бы подстелил. Перехитрил самого себя, старый лис. Теперь самое время платить по счетам. Трубка пищала, требуя положить ее на место.
– Не будем отчаиваться, – сказал ей Смирнов и опустил на рычаг.
Тишина кабинета навалилась всей массой. Глубоко вздохнув, Константин Григорьевич решительным шагом направился навстречу своей судьбе.
В коридоре никого не оказалось, и этот факт порадовал Смирнова. Ему очень не хотелось видеть сочувственные взгляды сотрудников. Он предпочитал уйти молча, по-английски. И откуда они только пронюхали? Впрочем, чему тут удивляться… Все тайное всегда становится явным. И еще хорошо бы избежать встречи с Аллой.
Шесть магов, представителей различных школ, в ожидании Смирнова разъясняли Никанору Кузьмичу план международного Совета Чашки с горячим кофе дымились перед ними на столе. Когда бывший начальник разведки зашел в кабинет, они разом замолчали, повернувшись к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55