Охвач
енные паникой жители деревни с плачем прибегали к Цуруко, умоляли вернут
ься, и ей опять через силу приходилось терпеть Ёдзо.
Между тем Цуруко забеременела и родила мальчика. Ёдзо был счастлив. Он да
л сыну имя Тацуя.
Цуруко надеялась, что с появлением ребенка Ёдзо хоть немного успокоится
, но его буйство нисколько не уменьшилось. Наоборот, теперь он обращался с
Цуруко как со своей вещью, его разнузданность перешла всякие границы.
Терпению Цуруко приходил конец, она убегала все чаще. Но родители и многи
е крестьяне в деревне догадывались еще об одной причине ее частых побего
в.
У Цуруко был возлюбленный, который уже давно обещал жениться на ней, моло
дой учитель начальной школы в их деревне, звали его Ёити Камэи. Его положе
ние не позволяло молодым людям встречаться открыто, поэтому они скрывал
и свою любовь. Камэи не был уроженцем деревни, его перевели сюда из другог
о места; ему нравилась здешняя природа, и его весьма интересовали сталак
титовые пещеры, которые он часто посещал. По слухам, именно в пещерах не ра
з проходили их тайные свидания с Цуруко.
Злые языки, каковых немало было среди местных жителей, судачили: «Тацуя н
е сын барина Тадзими. Он сын учителя Камэи».
В такой маленькой деревушке этот слух не мог пройти мимо ушей Ёдзо. Гнев е
го разгорелся как лесной пожар.
Неистовый в любовной страсти, он был неистов и в ревности. Таскал Цуруко з
а волосы, бил ее, пинал. Доходило даже до того, что он догола раздевал ее и об
ливал холодной водой. А к спине и ляжкам столь любимого им прежде Тацуя пр
икладывал подожженные палочки для еды.
«Так он, пожалуй, и меня, и ребенка убьет», Ц думала Цуруко. Не выдержав, он
а схватила мальчика и убежала из дому. Пару дней пряталась у родителей, но
, узнав от соседей, что гнев Ёдзо еще страшнее, чем прежде, перепугалась и с
крылась у каких-то родственников, живущих в другой деревне.
Ожидая возвращения Цуруко, Ёдзо беспробудно пил саке. До сих пор, когда Цу
руко убегала из дому, через два-три дня родители или кто-то из деревенски
х с извинениями приводили ее назад. Но в этот раз он ждал и пять дней, и деся
ть, а она все не возвращалась. Раздражение Ёдзо росло, он чувствовал, что б
ешенство овладевает им. Обе бабки и жена Окиса боялись даже приблизиться
к нему. Жители деревни не осмеливались и рта раскрыть.
Взрыв безумия Ёдзо был подобен разрыву бомбы.
Это случилось апрельской ночью, когда в деревнях еще пользуются котацу
Котацу Ц вд
еланная в пол жаровня, покрываемая одеялом. Используется для кипячения в
оды и обогрева.
. Жители деревни были разбужены выстрелами, стонами, криками. Стоны
и крики о помощи становились громче и громче.
«Что происходит?» Ц думали люди, выскакивая на улицу, где метался мужчин
а совершенно невообразимого вида.
Он был в европейской сорочке со стоячим воротничком, на ногах что-то врод
е портянок и соломенные сандалии, лоб повязан хатимаки
Хатимаки Ц платок, повязы
ваемый на лоб, чтобы во время работы пот не стекал на лицо.
, к которому были прикреплены два включенных фонарика в форме палоч
ек и напоминавших рога, еще один фонарик свисал с груди, европейскую одеж
ду обвязывал японский пояс, к поясу крепился меч, в одной руке он держал ох
отничье ружье. Увидев этого человека, все просто оцепенели. И тут ружье вы
плюнуло струю огня, и сразу же кто-то из толпы упал.
Убийцей был Ёдзо.
Охваченный безумием, он зарубил свою жену Окису, после чего выскочил из д
ома. Бабушек и детей он не тронул, но множество попавшихся ему под руку ни
в чем не повинных жителей деревни перерезал или перестрелял. Подробност
и выяснились впоследствии. Так, например, хозяин одного из домов, услышав
стук, раскрыл дверь и тут же был убит выстрелом из ружья. После этого, подк
равшись к окну дома, где поселились новобрачные, Ёдзо сквозь ставню прос
унул в спальню дуло ружья и убил молодого мужа. Подскочившая к нему напуг
анная новобрачная прижалась к стене, стиснув ладони, стала звать на помо
щь, но тут прогремел второй выстрел. Когда полицейский увидел убитую юну
ю женщину со сложенными в мольбе руками, слезы навернулись ему на глаза. О
на переселилась в деревню всего полмесяца назад и с Ёдзо даже знакома не
была.
Ёдзо бушевал весь день и всю ночь, а на рассвете ушел в горы. Такой кошмарн
ой ночи деревня еще не знала.
На следующий день полицейские, съехавшиеся на место происшествия из бли
жайших сел и городов, обнаружили, что Деревня восьми могил буквально зал
ита кровью. Из каждого дома доносились стоны умирающих и мольбы о помощи.

Скольких людей Ёдзо ранил, доподлинно неизвестно, а вот убил он тридцать
два человека. Чудовищно! Говорят, во всем мире не было ничего подобного.
Но самое главное, преступник скрылся в горах и его не могли найти, несмотр
я на то, что деревенская молодежь организовала отряд самообороны и вмест
е с полицией и пожарниками молодые люди облазили каждый уголок в горах. И
скали и в сталактитовых пещерах. Причем поиски преступника длились не од
ин месяц, но результатов не принесли. Свидетельства того, что он жив, время
от времени обнаруживались: остатки коровьих туш. Скот здесь содержался
в хлевах, а летом его выгоняли пастись в горы. Скотина щипала траву в лесах
, ложбинах, переходила с места на место, добираясь даже до префектуры Тотт
ори. Раз или два в месяц, испытывая потребность в соли, коровы и быки спуск
ались с гор и возвращались к хозяевам. Ёдзо, если судить по следам, убивал
коров и жарил говядину на огне.
Из этого следовало, что Ёдзо вовсе не собирается кончать с собой, скрывае
тся где-то в горах и упорно борется за выживание, а жители деревни пребыва
ли в постоянном мучительном страхе.
Где он находится, так никто и не узнал. Прошло больше двадцати лет с тех по
р, как он исчез, но о нем по-прежнему ничего не было известно, и большинство
склонялось к мнению, что он уже умер. Однако среди жителей деревни остава
лось немало тех, кто продолжал считать его живым.
Как уже говорилось, от его руки погибли тридцать два человека. То есть на к
аждую из могил Богов Света приходилось по четыре новых могилы. Ну а если Ё
дзо погиб Ц на одну больше. Считавшие так утверждали: «То, что произошло д
ва раза, непременно произойдет и в третий. Предок Тадзими господин Сёсаэ
мон, а потом Ёдзо сотворили такое, что сомневаться не приходится Ц крова
вое злодеяние повторится еще не раз».
Когда дети в Деревне восьми могил капризничали, им говорили: «Вот придет
черт с рогами-фонариками, он задаст тебе». И дети, вспоминая рассказы роди
телей о черте с двумя фонариками, прикрепленными к белому платку на голо
ве и еще одним фонариком на груди, с висящим на поясе японским мечом и ружь
ем в руках, сразу же переставали хныкать. Кошмар, связанный с восемью моги
лами беглых самураев, не кончался.
Интересно, что большинство убитых или раненных Ёдзо людей не имело никак
ого отношения к Цуруко, тогда как те, кто был так или иначе связан с ней, не п
опались ему под руку.
Вот, например, учитель Ёити Камэи. Ёдзо, несомненно, люто ненавидел его. В т
от вечер учитель был в соседней деревне у настоятеля буддийского монаст
ыря и потому избежал опасности. А после всей этой бойни перевелся в друго
е место, подальше отсюда.
Или вот родители Цуруко. Услышав шум и сообразив, что дело принимает стра
шный оборот, они спрятались в сарае, в хранившейся там соломе. И тем самым
спасли свои жизни. Даже ранены не были.
Те, кто успел вовремя убежать к родственникам, уцелели.
Цуруко вызвали в полицию, а через некоторое время она вернулась в деревн
ю. Но односельчане относились к ней враждебно: была б сговорчивее, не было
бы всех этих бед!
Жить в этой деревне у нее не было сил, да еще страх, что Ёдзо остался жив и в
любой момент вернется, терзал ее, и Цуруко, прихватив ребенка, скрылась из
деревни, и никаких известий о ней больше не было.
Как говорят старики, что случилось раз, случится и второй. В Деревне восьм
и могил вновь и вновь происходили убийства людей, жестокие, но какие-то ст
ранные и объяснению не поддающиеся.
Так прошло двадцать лет.
Наступили двадцатые годы эпохи Сева
1926-1989 гг.
. Ужасное и непонятное ощущение опасности царило в деревне.
Ну ладно, прелюдия оказалась слишком длинной. Пора открывать занавес и п
ерейти к самой истории. Хочу извиниться перед вами, уважаемые читатели, н
о все изложенное выше имеет очень важное значение, а один из персонажей д
аже описывал все происходящее в своем дневнике.
О том, для чего я взял у него эти записи, я умолчу, так как к содержанию истор
ии это отношения не имеет.

Посетитель

Хорошо помню, что безмятежное состояние вернулось ко мне лишь через восе
мь месяцев после возвращения из Деревни восьми могил.
Сейчас я сижу в новом рабочем кабинете на северной окраине Кобэ и любуюс
ь открывающимися взору холмами. Прекрасный, как на живописных полотнах,
остров Авадзи у меня прямо перед глазами. Я неторопливо попыхиваю сигаре
той и вдруг оказываюсь во власти какого-то странного чувства; мне вспоми
нается вся эта история.
По словам писавших о трагедии, у ее очевидцев от ужаса волосы вставали ды
бом, а некоторые даже поседели. Взяв зеркало, я внимательно рассмотрел се
бя Ц да нет, седины у меня не прибавилось, но смутная тревога не уходила: н
астолько страшными были события, пережитые мною.
Хотя безмятежное настроение в последнее время вернулось ко мне, теперь я
внезапно ощутил настоящий прилив счастья, и этим я обязан человеку по им
ени Коскэ Киндаити. Никогда я не мог представить ничего подобного. Если б
ы не этот сыщик небольшого роста, неприметной наружности, вечно взъероше
нный, слегка заикающийся, Ц так вот, если бы он не появился в деревне, вряд
ли бы я остался в живых.
Вот что сказал этот самый Коскэ Киндаити, покидая Деревню восьми могил, п
осле того, как все беды наконец кончились:
Ц Человек, который втянул и тебя в такие несчастья, в своем роде диковинк
а. На твоем месте я оставил бы на память записи обо всем, что тебе довелось
пережить за эти три месяца.
Ц Я тоже подумываю об этом, Ц ответил я ему. И в самом деле, пока в памяти с
охранились детали, есть смысл зафиксировать их на бумаге.
Я решил взяться за перо как можно быстрее, однако ничего у меня не получал
ось: уж больно страшным оказалось пережитое, истощившее меня и физически
и душевно; к тому же писать о подобных ужасах совсем непросто. Так я и тяну
л вплоть до сегодняшнего дня.
К счастью, теперь я окончательно пришел в норму. Убийства в деревне прекр
атились, здоровье мое полностью восстановилось. У меня, правда, нет увере
нности, что я сумею написать нечто удачное, ведь я же не писатель. Ну да нич
его, главное Ц изложить на бумаге все, что случилось и как именно это случ
илось. Иначе говоря, рассказать об имевших место фактах. Я рассчитываю, чт
о сама необычность этих ужасающих событий компенсирует литературный д
илетантизм.
Деревня восьми могил… От одного только воспоминания о ней меня начинает
бить дрожь! А до чего зловещее название! А сама деревня! И какой же кошмар т
ворился в ней…
Деревня восьми могил… До прошлого года (а в прошлом году мне исполнилось
двадцать восемь лет) мне и во сне не снилась деревня с таким отвратительн
ым названием. Мог ли я предполагать, что сыграю какую-то роль в жизни этог
о мерзкого захолустья? Да, я родился в префектуре Окаяма. Но где именно? Ка
к называлось место моего рождения, я не знал и знать не желал.
Едва я достиг мало-мальски сознательного возраста, мы уехали в Кобэ, где я
и рос, не проявляя ни малейшего интереса к деревенской жизни. Да и у матер
и никого из родственников в деревне не осталось, и говорить об этом перио
де своей жизни она избегала.
О! Моя мамочка! Она умерла, когда мне было семь лет, но и сейчас она стоит у м
еня перед глазами словно живая. Как и любой ребенок, потерявший в детстве
мать, я считал ее самой красивой женщиной в мире.
Она была крошечного роста, и все у нее было миниатюрным: маленькие, как у р
ебенка, ручки, голова, лицо с мелкими чертами, небольшим носиком, глазами и
ртом. Ну просто как куколка! Она выполняла различные швейные работы по за
казам. Она была молчалива, но когда открывала рот, ее голос звучал как коло
кольчик, и говорила она на диалекте своей родной префектуры Окаяма. Из до
му мамочка почти не выходила.
А одно обстоятельство моего детства терзало мне душу.
По неведомой мне причине моя уравновешенная, сдержанная мама по ночам са
дилась в постели, ее губы кривились, будто от страха, она бормотала что-то
невнятное, после чего бросалась на подушку и разражалась рыданиями.
Это повторялось регулярно. Я и ее муж Ц мой отчим просыпались в тревоге, о
кликали ее, трясли, но она подолгу не могла успокоиться, горько и безудерж
но рыдала… Отчим обнимал ее, и мало-помалу она засыпала в слезах, а отчим в
сю ночь не выпускал ее из объятий и ласково гладил по спине…
Лишь теперь я понял причину ее слез. Бедная мамочка! Пережив то, что пережи
ла она, я бы тоже видел кошмары и вскакивал по ночам, дрожа от страха.
Вспоминая свои детские годы, маму, я мысленно благодарю отчима.
Позднее мы разошлись с ним во взглядах на жизнь, и я убежал из дома, о чем те
перь очень сожалею.
Мой отчим, Торадзо Тэрада, был бригадиром рабочих на судостроительной ве
рфи в Кобэ. Старше матери лет на пятнадцать, довольно высокий, краснощеки
й, он производил впечатление человека довольно жесткого. Сейчас-то я пон
имаю, что это не так. На самом деле у него было очень доброе сердце, он был за
мечательным человеком. Как они сошлись с мамой? Это до сих пор для меня заг
адка. Он очень берег маму, любил меня, и о том, что он мне отчим, я узнал много
позднее. Согласно метрическим записям мы с ним Ц отец и сын. Я ношу его фа
милию, меня зовут Тацуя Тэрада.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36