Порывистый Корва бросил Брандту:
– Расстреляйте их.
Сконфуженный Брандт откинулся назад, прижавшись к спинке стула.
– Расстреляйте их, – повторил Корва. – Так он сказал?
– Да.
– А кому он это сказал?
– Садовски.
– А Садовски что ответил?
– "Слушаюсь".
– А что сказал Садовски перед выполнением приказа?
– Он сказал: «Мы нашли раненых и больных ВНА».
– А лейтенант Тайсон что ответил?
Пирс вскочил с места.
– Протестую. Ваша честь, защитник дразнит свидетеля.
– Протест принят.
Корва, гримасничая, прохаживался перед Брандтом.
– И... сержант Садовски пошел и... расстрелял их.
– Да.
– А вы видели, как он их расстреливал?
– Нет.
– А откуда же вы знаете, что он расстрелял их?
– Я слышал выстрелы.
– И из этого вы сделали вывод, что сержант Садовски убил доблестных солдат северо-вьетнамской армии.
– Нет... Я после узнал, что он расстрелял их.
– Кто сказал вам об этом?
– Я не помню.
– Не Калан ли?
– Может быть.
– Не Уолкер?
– Нет, не Уолкер.
– Возражаю. – Взвинченный Пирс раскраснелся еще сильнее. – Защитник издевается над свидетелем.
– Принимаю, если вы не против, мистер Корва.
– Да, Ваша честь. – Он пронзил Брандта мстительным взглядом южанина. – Что вы сказали лейтенанту Тайсону, когда он отдал приказ Садовски?
– Ничего.
– Вы посчитали приказ Тайсона незаконным?
– Да.
– Значит, вы ничего не сказали?
– Я был только медиком.
– Только медиком.
– Да.
– Раз вы говорили лейтенанту Тайсону, что рана Петерсона смертельная, почему же он не прислушался к вам?
– Я не знаю.
– Вы предупредили его, что только санитарный вертолет может спасти жизнь Петерсону?
– Да.
– Тогда почему же вы сами не воспользовались одной из двух раций и не вызвали вертолет?
– Это... это не входило в мои обязанности.
– А вы знаете, как ею пользоваться?
– Нет.
– Вы не научились пользоваться рацией в Форт-Сэм-Хаустоне?
– Нет.
– Разве в Форт-Сэм-Хаустоне не проводили с вами трехчасовое занятие?
– Нет. Да.
– Так почему же вы не вызвали санитарный вертолет?
– Я не знал диапазона частот.
– Санитар взвода не знал, на какой частоте работает медслужба?
– Нет.
– А если бы вы попросили, вам бы дали координаты?
– Я не знаю.
А вы просили кого-нибудь из радистов вызвать вертолет?
– Да. Да, я просил.
– Кто убил австралийского врача?
Неожиданный вопрос застал Брандта врасплох, и он ответил наугад:
– Не знаю.
– Это был американец?
– Да.
– А вы сказали, что не знаете, – поймал его Корва.
– Я не видел, кто его убил.
– А кто застрелил французского врача?
– Я не знаю.
– Место захоронения находилось посередине рисового поля?
Брандт моментально среагировал на изменение темы.
– Да.
– Где же можно было провести обыск в интимных частях тела?
– Не знаю.
– Вокруг кладбища были ли какие-нибудь кусты или деревья?
– Думаю, что были.
– На вьетнамских кладбищах нет никакой растительности, не то что деревьев. Как бы вы тогда провели обыск?
– Не знаю. Я бы не стал это делать.
– Почему?
– Это было необязательно.
– Вы находились в двухстах метрах от места действия.
– Да.
– Лэрри Кейн умер сразу?
Брандт облизал пересохшие губы.
– Да. Пуля пробила сердце.
– Вы сказали, что его принесли в операционную. Мертвого?
– Да.
– Вы втащили его туда?
– Нет. Кто-то другой.
– А почему?
– Я... не знаю.
– Почему кто-то понес мертвое тело наверх?
– Не знаю, – отнекивался Брандт, почувствовав, что путается в вопросах.
– А кто убил Лэрри Кейна?
– Снайпер.
– Он умер не в госпитале? – продолжал бомбить Корна.
– Нет. На улице.
– А что же тогда он делал наверху? – доводил до абсурда такую серьезную вещь, как перекрестный допрос, адвокат. – Его наверху убили?
– Нет.
– Лейтенант Тайсон когда-нибудь бил вас?
– Нет.
– А до этого разве он не побил вас на глазах всего взвода?
Глаза Брандта забегали, он весь как-то напрягся.
– Нет... драки не было.
– Вам нравился лейтенант Тайсон? – подковырнул беднягу Брандта Корва.
– Да.
– А он благосклонно относился к вам?
Брандт затаил дыхание.
– Нет.
– Почему?
– Не знаю.
– А почему вы тогда любили его?
– Он был хорошим командиром, – как можно естественнее выдохнул Брандт.
– А 15 февраля 1968 года он хорошо командовал?
Брандт отрицательно покачал головой:
– Нет.
– А накануне? – не унимался Корва.
Пирс выпалил, заходясь от злости:
– Ваша честь, это уже слишком. Вопросы задаются с целью сбить свидетеля с толку.
Спроул не стал дослушивать обвинителя до конца:
– Протест отклоняется. Продолжайте.
Корва, заручившись поддержкой судьи, стал перескакивать с одного происшествия на другое. Брандту это пришлось совсем не по душе. Он начал противоречить сам себе, пока не перешел на простейшие ответы «не знаю», «не помню». Открывая ловушку Брандту, Корва сказал:
– Расстреляйте их.
Брандт снова напрягся и в изнеможении водил языком за щекой.
– Таков был непосредственный приказ сержанту Полу Садовски?
– Да.
– Вы знали, что это был незаконный приказ?
– Знал, – вымученно простонал Брандт, нутром чувствуя какой-то подвох.
– И, зная это, как же вы могли спокойно смотреть на то, как сержант Садовски пошел выполнять его?
– Не знаю.
– Сержант Садовски выполнял приказ один?
– Нет.
– А сколько с ним было человек? Как их звали?
– Я не помню их имена, но, по-моему, их было двое или трое.
– Вы услышали шесть или семь выстрелов? – запутывал Корва свидетеля.
– Да, – пытался сосредоточиться Брандт.
– Вернулся ли сержант Садовски доложить, что приказ выполнен?
– Нет. Хотя, да... кто-то крикнул в операционной, что их отправили в расход.
– А кого посчитали отправленными в расход? – закручивал слова и предложения в каламбуры защитник.
– Шесть или семь раненых вражеских солдат.
– А кто открыл огонь в операционной?
– Не могу сказать, – осекся Брандт.
– Сколько вы еще прослужили во взводе после событий 15 февраля?
– Около месяца, а может, чуть больше.
– И вы так и не узнали, кто стал зачинщиком вооруженного конфликта в набитой до отказа операционной? – по-отечески пожурил Корва Брандта.
– Нет, – однозначно ответил покрывшийся испариной Брандт.
– В предыдущих показаниях называлось имя Симкокса.
– Очень может быть. Он был там.
– И лейтенант Тайсон не сделал ему никакого замечания? – изумленно развел руками Корва.
– Нет, – простодушно ответил свидетель.
– И вы думаете, что этому кто-нибудь поверит? – в запале выкрикнул адвокат.
– Протестую! – возопил красный как рак обвинитель. – Ваша честь...
– Возражения приняты. Мистер Корва, – пробасил судья, – делаю вам последнее предупреждение.
– Да, Ваша честь, – как ни в чем не бывало продолжал Корва. – Мистер Брандт, вы утверждали, что лейтенант Тайсон сочинил легенду о военной операции, чтобы скрыть это преступление?
– Да, – не раздумывая ответил Брандт.
– Вы утверждали, что тоже пошли на укрывательство, – изобличил его защитник.
– Нет, я ничего не скрывал, – отмахнулся Брандт.
– Тогда выходит, что вы доложили об этом преступлении.
– Нет.
– Почему? – допытывался Корва.
– Они бы убили меня.
– Кто?
– Ребята из взвода, – признался Брандт, трусливо озираясь по сторонам.
– Вы думаете, что ваши командиры вернули бы вас во взвод после того, как вы обвинили всех членов взвода в массовом убийстве?
– Я... не знаю... они бы... – запинаясь, пробормотал Брандт.
– Да неужели? Значит, вы предположили, что вас могут отправить назад во взвод после того, как вы поведаете начальству о массовом убийстве? – с иронией в голосе спросил Корва.
– Я подумал, что там, наверху, мне не поверят или попытаются замять дело.
– Да что вы говорите? – с хитрецой посмотрел на присяжных защитник, потом снова обратился к Брандту: – После возвращения в Штаты в мае 1968 года сообщили ли вы об этом инциденте армейскому командованию?
– Нет.
– А что же вам помешало это сделать? – не унимался Корва.
– Я... хотел забыть про это, – волновался Брандт.
– Так вы сказали, что это преследовало вас?
– Преследовало и преследует.
– Если брать за основу ваши наблюдения, то позвольте вас спросить: кто же на самом деле совершил убийство в том госпитале?
– Я не уверен. – Брандт вытер дрожащей рукой пот со лба.
– Можете назвать фамилии?
– Нет, кроме Белтрана. Я видел, как он стрелял в раненого, которого сначала стащил с операционного стола.
– А лейтенант Тайсон видел это?
– Да.
– Применил ли он какие-нибудь меры наказания к Белтрану?
– Нет.
– Мистер Брандт, я слушал ваши показания в течение вчерашнего дня, и если и есть хоть какое-то сходство с показаниями, данными на следствии, то оно касается только лейтенанта Тайсона. А то, что вы говорили на следствии о других участниках инцидента, не стыкуется с показаниями на суде. Выходит, что люди в одно и то же время находились в двух местах. Понимая, что с тех пор прошло немало времени, я не жду от вас или кого-нибудь другого точного воспроизведения действий девятнадцати человек и не вынуждаю вспоминать их имена. В своих показаниях вы зафиксировали положение лейтенанта Тайсона у операционного стола, что совпадает с предыдущими показаниями. Ваш командир, насколько я понял, оставался в указанном месте почти все время. Я правильно излагаю?
– Да. Он был в операционной.
– И почти ничего не говорил, – напомнил Брандту Корва.
– Нет. Только отдал несколько приказов, – с твердой уверенностью заявил Брандт.
– Каких же?
– Таких, как «расстреляйте их», – неутомимо продолжал повторять свидетель.
– Он не попытался остановить воображаемое кровопролитие?
– Нет.
– Он выстрелил хоть раз из своего оружия? – наседал на Брандта адвокат.
– Этого я не видел.
– Согласно вашим показаниям на следствии и в суде, лейтенант Тайсон находился большую часть времени вместе со своим радистом в операционной и курил, а вы были при них? Так?
– Да-да, – не уставал подтверждать свидетель.
– Вы боялись за свою жизнь? – спросил Корва, гипнотизируя свидетеля взглядом.
Брандт колебался. Внутренний голос подсказывал ему, что нужно быть осторожным.
– Да.
– Как вам показалось, боялся ли за свою жизнь лейтенант Тайсон? – закидывал свидетеля вопросами Корва.
– Не знаю, – скривился от досады Брандт.
– Вы сказали, что подчиненные лейтенанта Тайсона вышли за рамки приказа расстрелять только раненых врагов?
– Да. Они убили всех.
– А лейтенант Тайсон приказал им убить всех?
– Никогда не слышал, чтобы он отдавал такой приказ, – как бы оправдываясь, сказал Брандт. – Он отдал только первый приказ.
– А вы не удивились такому приказу?
– Нет, потому что он был очень рассержен.
– На кого же он сердился? – специально забирался в дебри Корва.
– На медперсонал. Видимо, поэтому и приказал расстрелять раненых врагов, – попытался сделать вывод прозорливый доктор.
– А больше никого? – ехидно спросил Корва.
– Я не слышал.
– А кто-нибудь угрожал лейтенанту Тайсону? Кто-нибудь наставлял на него оружие? Кто-нибудь ударил его?
– Нет.
– Что случилось с работниками госпиталя, когда их загнали в каптерку?
– Я уже говорил, что кто-то бросил туда ручную гранату. – Нетерпение сквозило в каждом слове Брандта. – Кажется, Белтран.
– А раньше вы говорили, что не помните, – удивился Корва так, чтобы все поняли, как нагло лжет свидетель.
– Разве? – Густые брови Брандта удивленно поползли вверх. – А сейчас я вспомнил. Белтран был пулеметчиком. Он выставил пулемет из окна и стал палить из него.
– Так-так, – крутился вокруг Брандта защитник. – А разве пулеметчики носят ручные гранаты?
– Откуда я знаю.
– Выходил ли лейтенант Тайсон из операционной во время предполагаемого массового убийства?
– Да. Ближе к концу. Мы встретились только на улице.
– А вы находились в операционной. Все время. Почему? – буравил взглядом Корва.
– Я не знал, куда идти, – пролепетал растерявшийся Брандт.
– А почему вы не вышли на улицу? – с издевкой спросил адвокат, словно речь шла о приятной вечерней прогулке.
– Думаю, мне следовало так сделать, – согласился Брандт.
– Лейтенант Тайсон, – тут Корва сделал широкий жест в его сторону, – пытался навязать свою волю медперсоналу?
Брандт помешкал немного, потом ответил:
– Не знаю.
– А он заботился о Петерсоне?
И вновь Брандт промычал:
– Не знаю.
– А вы, мистер Брандт? – со злобным прищуром потребовал ответ Корва.
– Конечно, – постучал себе по груди доктор Брандт, – это же мой долг.
– Сделали ли вы все возможное, что зависит от вас, чтобы помочь Петерсону? – строгим тоном спросил Корва.
– Уже ничего сделать было нельзя, – дернул плечом свидетель.
– Кроме как вызвать санитарный вертолет, так? – поддел Корва.
Пирс снова, как часовой, стоял у своего стола.
– Ваша честь, – твердым голосом проговорил он, – Стивен Брандт не подсудимый.
Корва с непонимающим видом посмотрел на обвинителя, медленно перевел взгляд на присяжных, а затем уже со смирением повернулся к судье Спроулу.
Спроул проговорил тягучим басом:
– Протест принят. Мистер Корва... ваша манера допроса просто оскорбительна для свидетеля.
– Ваша честь, все заданные мною вопросы относительно Артура Петерсона вытекают из неуместных замечаний, сделанных свидетелем во время показаний на следствии, – ловко парировал Корва.
– Может быть, – проскрипел старик Спроул, – однако думаю, что вы изложили свою точку зрения.
– Я тоже так думаю. Ваша честь.
– Возражения приняты. Продолжайте, мистер Корва, – напутственно прозвучали слова судьи.
Слушая, как Корва продолжает допрос Брандта, Тайсон подумал, что того коробит от желчного Корвы, бешеного темпа допроса и вопросов-утверждений. Адвокат по нескольку раз возвращался к одним и тем же вопросам, но всякий раз облекал их в новую форму и получал ответы, разнившиеся с предыдущими. Потом адвокат кратко повторил различные ответы на один и тот же вопрос. Брандт был в шоке и едва сохранял спокойствие. Паника, написанная у него на лице, и суетливое поведение во время допроса говорили о том, что он абсолютно сбит с толку.
После двухчасового диалога адвокат поинтересовался:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93