Я свяжусь с вами. И все-таки будьте начеку, лейтенант, ведь вы же на службе.
– Я не нуждаюсь в ваших поучениях, мистер Браун.
Браун сунул пистолет в кобуру и открыл дверь комнаты. Он оглянулся.
– Вы можете вызвать такси у главных ворот. Счастливо оставаться.
Тайсон следил, как за Брауном медленно закрывалась дверь, потом прислушался к звуку удалявшихся шагов. Он вытащил руку из кармана и заметил, что она в крови от глубоких порезов. Бен перевязал пальцы носовым платком и распахнул дверь. В коридоре было пусто. Ничего себе ангел-хранитель, подумал он.
Пробираясь длинным коридором, Тайсон благодарил Бога, что остался жив, потому что был уверен, что Браун хотел покончить с ним. Его душили гнев и досада; Чет Браун и компания не оказывают никакого влияния на его эмоции и решения. Чет Браун не существовал.
«Счастливо оставаться», – повторил он. Да. Дела обстояли далеко не лучшим образом.
Глава 32
Бенджамин Тайсон сидел напротив Винсента Корвы.
– Кофе хотите? – предложил тот.
– Пожалуй.
Адвокат обошелся парой слов, разговаривая с секретарем по селектору.
В лучах утреннего света Тайсон разглядывал невысокого мужчину. Как решил Бен, Корва, вероятно, был на несколько лет моложе его, он отличался сильной худобой, загорелый, с осунувшимся лицом и запавшими глазами. Густые черные волосы лежали красивыми крупными волнами. Кадык во время разговора смешно шевелил узел галстука. Дорогой костюм от «Братьев Брукс» висел как на вешалке.
Тайсон закурил сигарету, неуклюже придерживая ее забинтованными пальцами. Корва посмотрел на бинт, но ничего не сказал. Он склонился над столом, потом поинтересовался:
– Кто вам посоветовал обратиться ко мне?
Сильный и глубокий голос, как заметил Тайсон, не соответствовал тщедушной фигурке адвоката.
– Это важно?
– Так кто же?
– Я позвонил в коллегию адвокатов, и там мне предложили на выбор ряд фамилий.
– И вы выбрали Винсента Корву, потому что вам понравилось мое имя.
– Что-то вроде этого. – Тайсон оглядел кабинет Корвы. Потолок покрывала акустическая плитка, на полу был расстелен серый ковер, а стол и стулья наводили тоску своей старомодностью, словно их привезли из салона подержанной мебели Конрана. Темные стены украшала серия сепий, которые можно было бы назвать «Величайшие моменты закона». Рисунков было довольно много. На подоконнике стояло единственное растение, подозрительно напоминавшее марихуану.
– Это базилик.
Тайсон растерянно посмотрел на Корву.
– Простите, не понял.
– Я про растение. Сладкий базилик. Понюхайте. Свежего базилика вы не найдете даже в Нью-Йорке. Вам нравится паста аль песто?
– Да, обожаю.
– Соус приготавливают из свежей зелени за пятнадцать минут, используя экстракт базилика.
– Я знаю это. – Тайсон на минуту затосковал по Филиппу Слоуну и его уютному, отделанному кожей и дорогим деревом кабинету.
– Мой отец обычно закладывал за ухо веточку – своего рода религиозный предрассудок. – Корва выпрямился, придвинул поближе желтый блокнот и сделал какую-то запись. Тайсону стало интересно, к чему относится эта запись – к убийству или же к сладкому базилику. – Пресса сообщает, что вы находитесь под домашним арестом. Это правда?
– Да. – Тайсон перечислил все пункты ограничения его свободы.
Корва многозначительно покачал головой.
– Довольно странно, потому что начался временной отсчет и армия может не успеть как следует разобраться в деле за девяносто дней. Кто-то в верхах приказал ввести ограничения как подталкивающее к действию средство. Очень подозреваю, что правительство выстроило свою теорию относительно вашего дела и затяжка времени принесет больше вреда, чем пользы.
– Я согласен с этой теорией. Сможете ли вы построить защиту за оставшееся время?
– Ну что ж... У нас в запасе несколько месяцев. Я посмотрю, что можно сделать.
Тайсон достал сигарету, поглядывая поверх головы адвоката на висевшие в рамках дипломы и различные профессиональные лицензии. Он заметил цветную фотографию группы солдат в камуфляже, снятых на фоне безлюдной равнины, где-то далеко позади поднимался черный дым.
– Это вы во Вьетнаме?
– Да. Вот вам моя биография. В 1967 году я получил право адвокатской практики в нью-йоркском государственном суде, вскоре после этого меня перевели прямо в судебно-адвокатскую службу, и я поступил в военно-юридическую академию в Шарлоттсвилле. Я был в составе судебной комиссии в Форт-Беннинге. Там насмотрелся на муштру пехотных офицеров. Вы знаете, я никогда не видел настолько задерганных людей. Как-то раз, очутившись перед большим зеркалом в вестибюле здания военной прокуратуры, я увидел в нем вот этого бледного, костлявого хлыща, согнувшегося под тяжестью портфеля. И в тот момент полного лунатизма я решил стать пехотным офицером. – Он посмотрел на Тайсона.
– Вполне возможно, что это был момент кристальной святости, – улыбнувшись, сказал Бен.
– Никто больше так не подумал. Во всяком случае, после долгих месяцев бюрократии и канцелярских проволочек я ушел из военной прокуратуры и поступил в пехотную школу в Беннинге. Я подыхал на тренировках раз шесть в первый же месяц учебы. Но я никому не говорил об этом. Я закончил школу и вскоре после этого уплыл во Вьетнам, получив назначение в двадцать пятую пехотную дивизию, дислоцированную рядом с деревней Кути.
Тайсон кивнул.
– Я командовал взводом, как и вы, и участвовал в военных операциях. Поднимал своих ребят в Тэт-наступление. Но в отличие от вас меня ни разу не ранили. Вопросы есть?
– Пока нет.
– Хорошо. После возвращения меня назначили служить в Пентагон, где я выполнял разнообразные юридические обязанности. На самом же деле я как бы был ставленником прокуратуры, и начальству нравилось похваляться мною, мол, смотрите, перед вами в одном лице и адвокат прокуратуры и воевавший пехотный офицер, значит, и адвокаты на что-то способны.
Тайсон усмехнулся.
Винсент Корва добавил:
– Когда в вас пять футов и шесть дюймов роста и вы еле держитесь на ногах, то, безусловно, пехотная служба не может не привлекать. Мужчина вроде вас вряд ли это поймет. Не понюхав пороха, я бы никогда не стал воином, но Господь так распорядился, что сделал нас всех равными, дав в руки автомат и боевое снаряжение. Но вот здесь, – он постучал по лбу, – есть кое-что отличающее одного человека от другого. И на этом уровне будет происходить борьба. – Он встал. – Мне нужно в туалет, мистер Тайсон.
– Хорошо.
– Если вас здесь не окажется после моего возвращения, это тоже будет хорошо.
Тайсон загасил окурок о дно пепельницы. Он поднялся и подошел к фотографии, висевшей за столом Корвы. Это был групповой снимок, запечатлевший сорок вооруженных бойцов стрелкового взвода. От черного пепла и дыма цветная фотография казалась черно-белой.
В середине последнего ряда стоял лейтенант Винсент Корва. Между двумя гигантскими неграми он выглядел комично. Но, присмотревшись получше, Тайсон уловил во взгляде Корвы что-то от голодного хищника, осознающего опасность происходящего.
Тайсон подошел к окну и сорвал темно-зеленый листок базилика. Он растер его между пальцами и чихнул от необычно резкого запаха. Дверь в кабинет открылась, и он услышал за спиной голос Корвы:
– Запахи способны поразительным образом вызывать те или иные воспоминания. Сладкий базилик всегда напоминает мне об отчем доме ранней осенью, о консервировании помидоров на солнечной веранде. – Он передал Тайсону кружку с кофе. – Она приготовила кофе, но больше ничего не принесет.
– А почему она должна это делать? – спросил Тайсон.
– Ока моя жена.
– Еще больше оснований не заниматься этим.
Корва в задумчивости опустился на стул. Казалось, он наконец-то решил перейти к главной теме.
– После того как я ушел в отставку, я напрочь забыл о военно-уголовном праве. Но когда начался процесс над Колли, я пристально следил за ним. Вы знаете, есть что-то завораживающее в военных судах. Вы не находите?
– Абсолютно.
– Полагаю, что вы и сами принимали участие в экстренных трибуналах.
– Да, раз десять точно.
– А я скучаю без них, поэтому я привязан к военному законодательству, хотя и имею лицензию на частную практику. За последние пятнадцать лет я провел пятнадцать общих трибуналов.
– Я слышал об одном происшествии, случившемся в Форт-Джексоне. Капитан убил любовника жены.
Корва улыбнулся.
Тайсон не мигая смотрел на него, думая, какое же впечатление он произвел на присяжных трибунала. По крайней мере, решил Тайсон, у Корвы не было бегающих глазок Филиппа Слоуна.
Корва наклонился поближе.
– Послушайте, мистер Тайсон, все утро мы топчемся на месте. Вы прикидываете, заинтересуюсь ли я вашим делом или же вам следует подыскать другого адвоката. У меня нет времени на это, а у вас тем более. Я знаю все детали расследования, о которых сообщалось и о которых не сообщалось. Я читал книгу Пикара. Дважды. И у меня есть огромное желание взяться за это дело. На всем Восточном побережье есть еще два таких же хороших адвоката, как я, но я забыл их фамилии. Итак, вам повезло, что из списка, представленного вам коллегией адвокатов, вы выбрали именно меня.
– Хорошо. Я нанимаю вас.
– Вот и отлично. Я беру двести долларов в час, а за процессуальное время в двойном размере. Это вам будет стоить небольшого состояния.
– Я разорен.
– А кто, позвольте вас спросить, не разорен в наше время? У вас есть богатая тетя?
– И не одна. Но меня берегут фондовые группы.
– Я знаю, – ответил Корва. – Я свяжусь с ними. Или, скорее всего, они свяжутся со мной. Не беспокойтесь о деньгах. Если сейчас их недостает, я подведу разницу. Pro bono publico. Это не латынь, а итальянский. Означает: для всеобщего блага. – Корва встал. – Ну как, идет?
– Идет. – Они крепко пожали руки.
– У меня нет времени вдаваться в подробности, но примите мой первый совет. Ни при каких обстоятельствах не разговаривайте снова с майором Карен Харпер. Понятно?
Тайсон покорно кивнул.
– Я бы хотел переговорить с вашим личным адвокатом Слоуном.
– Хорошо.
Корва на минуту задумался.
– Между прочим, я знаю ван Аркена по Пентагону. После вьетнамских процессов его имя неоднократно упоминалось в газетах. Он бескомпромиссный сукин сын.
– Вся армия, мистер Корва, состоит из бескомпромиссных сукиных детей. Но я бы не хотел служить ни в какой другой армии.
– И я тоже. И военная прокуратура мало чем отличается в этом отношении от службы в пехоте. В отличие от гражданского права здесь не может быть и речи о заключении сделки.
– Я не заинтересован в этом.
– И я тоже, мистер Тайсон. Но иногда случается, что правительство перепрыгивает через голову армии и предлагает, допустим, вам сделку. С вами такого не случилось?
– Нет.
– Дайте знать, если кто-то обратится к вам.
– Конечно.
Корва открыл дверь.
– Мою жену зовут Линда. Брюнетка в розовом платье, она в другом кабинете. Линда находит вас очень милым. Она будет тоже работать на вас. По дороге к трибуналу зайдите к нам с женой пообедать. В начале осени, может быть, когда сладкий базилик особенно хорош.
– Если мне позволят, я приду.
– Вам разрешат, мистер Тайсон.
Тайсон остановился у двери, обращаясь к Винсенту Корве на прощание:
– Вы же ведь понимаете, что 15 февраля 1968 года действительно имело место насилие, определенное «Кодексом военных законов», то есть насилие, принимающее форму беспредела?
– Неужели?
– Вы же понимаете, что Эндрю Пикар в своей книге написал в основном правду.
– Что?
– Правду.
– Откуда вы знаете?
– Я был там.
– Где вы были? – Корва шагнул поближе к Тайсону и произнес, понизив голос: – Позвольте мне сказать вам следующее. Я хочу открыть вам, мистер Тайсон, одну величайшую тайну о войне. Все военные истории – бесконечное вранье, начиная с генеральских мемуаров и кончая пустословием рядовых в салунах. Все это вранье. От Илиады до вторжения на Гренаду – вранье. Я никогда не слышал правдивых историй о войне и никогда не рассказывал ни одной, так же как и вы. И если вам доведется войти в зал суда, мы быстрее вытрясем эти героические побасенки, чем армия, и к тому времени, когда будем готовы выйти оттуда, мы всем откроем глаза на этот обман. Не обременяйте меня правдой, мистер Тайсон. Мне это не интересно.
Тайсон, недоумевая, смотрел Корве в глаза.
– Вы имеете в виду, что не желаете знать, что...
– Нет. Какого черта я должен беспокоиться о том, что там произошло? Если вы услышали хоть одну военную историю, значит, вы их услышали все. Приберегите подробности для себя. И если мне придется попросить вас рассказать что-то поподробнее для того, чтобы выработать стратегию защиты, сделайте мне одолжение и врите на чем свет стоит. – Корва пальцем ткнул в Тайсона. – Единственное, что я хочу от вас услышать, мой друг, – это подтверждение той версии, которую выдвинули Энтони Скорелло и Пол Садовски. Понимаете, мистер Тайсон, я не такой уж великий актер, чтобы изворачиваться с необычайной быстротой, когда Брандт и Фарли присягнут на Библии, а потом начнут плести небылицы. Я хочу выглядеть по меньшей мере скептиком. Знаете японский фильм «Расёмон»? Посмотрите. Увидимся завтра в Форт-Гамильтоне. Возьмите мне обед. Встреча в семь вечера.
Кофе попьем у вас. Я хочу познакомиться с вашей женой.
Тайсон стоял в дверях, потом наконец произнес:
– Я слышал одну правдивую историю о войне, которую написал офицер армии конфедератов. Он писал: «Летом шестьдесят третьего мы все собрались в Геттисберге, а некоторые из нас ушли отсюда; и это все, не считая подробностей».
Корва улыбнулся.
– Да, не считая подробностей. До свидания, мистер Тайсон.
– До свидания, мистер Корва.
Глава 33
Бенджамин Тайсон попросил сына:
– Передай огурцы, пожалуйста.
Дэвид лениво исполнил просьбу.
Любезная Марси обратилась к Винсенту Корве:
– Может быть, еще чаю со льдом, Винсент?
– Нет, спасибо.
Тайсон откинулся на спинку стула, освобождая узел черного форменного галстука.
– Ну и жара.
Марси поднялась и опустила жалюзи, защищая маленькую столовую от жарких лучей полуденного солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93