К тому же перед зданием реял флаг Красного Креста.
– И внутри госпиталя вам никто не оказал сопротивления?
– Ни один человек.
Тайсон слушал, как многоопытный Пирс водил за нос судейских, отступая с его взводом, потом снова подводя его к госпиталю и в завершение своих маневров позволил-таки солдатам войти в приемный покой. Прокурор проворно нажимал кнопки воображаемого магнитофона, прокручивая ленту с голосом выдрессированного Брандта вперед, назад и снова вперед. Время от времени Корва протестовал, но Тайсон с легкой обидой подумал, что адвокат многое игнорировал, хотя мог бы возразить. Он предоставил прокурору относительную свободу действий, и Пирс стал немного заноситься, разрешая Брандту делать заявления, требующие длительного объяснения на перекрестном допросе.
Наконец Пирс поднял взвод по лестнице на второй этаж, где развернулась драма.
– Как вас приняли в госпитале?
– Довольно прохладно. Вокруг этого места мы порядком постреляли, и, если мои догадки насчет снайпера верны, я могу с уверенностью сказать, почему они встретили нас без особого энтузиазма.
– Вы заметили открытую враждебность с их стороны?
– Конечно, нельзя сказать, что они ждали нас с распростертыми объятиями, но ведь и наши ребята не отличались радушием, хотя я не очень осуждаю их. Это из-за снайпера вышло недоразумение. Стрелявший в нас человек стал причиной обоюдного недоверия и вражды. Прием оказался самым неприятным, какой только мог ожидать взвод.
Прокурор суетливо посмотрел на свои часы, его жест повторил судья, и Тайсон понял, что близится время перерыва.
– Полковник Пирс, если вы не возражаете, я предлагаю перенести слушание дела на восемнадцать часов.
– Не имею ничего против вечернего заседания. Ваша честь, – отчеканил Пирс.
Спроул испытующе взглянул на Корву:
– У защиты есть возражения?
– Нет, Ваша честь.
– Тогда заседание переносится на восемнадцать ноль-ноль.
~~
Тайсон с Корвой снова подались в общежитие. У двери их ждал офицер военной полиции с расшифровкой стенограммы утренних показаний Брандта.
Войдя в полупустую комнату, Корва первым делом достал из холодильника бутылку предварительно смешанного мартини. Итальянец сел за обеденный стол и приступил к просмотру показаний.
Тайсон, сделав несколько глотков из бутылки, спросил нарочито капризным голосом:
– А где же еда?
– Я не голоден.
– А вдруг я проголодался, тогда что? – проворчал Тайсон.
– Съешьте оливки.
– Так нет никаких оливок.
Не отрываясь от документов, Корва делал глоток за глотком и пожимал плечами.
Чувствуя, что теряет душевное равновесие, Тайсон иронично спросил:
– Ну, как обстоят дела у обвинения?
– Неплохо.
– А у защиты?
– Рано говорить.
Тайсон, ошеломленный равнодушием адвоката, нервно зашагал по комнате.
– Вы даже не возражали против наводящих вопросов Пирса! – изумлялся он.
– А почему я должен возражать? – развел руками Корва. – Они мне кажутся интересными. Послушайте, Бен, Брандт – свидетель Пирса. Обвинитель, руководящий своим свидетелем, – явление быстро проходящее. Дайте им станцевать вместе.
Тайсон от досады хлопнул себя по ляжкам.
– Что за черт!
Корва твердо возразил:
– Я тут собираюсь выяснить у вас кое-что по поводу заявлений Брандта, поэтому попрошу давать краткие и точные ответы, которые я использую при перекрестном допросе.
– О'кей.
Корва нахмурился и сказал, засмотревшись в окно:
– Надеюсь, наши свидетели будут отвечать обстоятельно и подробно.
– Надеюсь, – сам не зная на что, злился Тайсон, – вы обстоятельно и подробно расспросите их.
Адвокат поморщился, будто вспомнил о чем-то неприятном.
– Как бы я хотел, чтобы наши свидетели не рассказывали о перестрелке в больничных палатах, потому что Брандт с Фарли назвали это ненужным кровопролитием. Это может сбить с толку присяжных.
~~
Ровно в шесть вечера сильный голос Пирса эхом отозвался в дальних уголках здания церкви:
– На заседание собрались все участвующие в суде стороны. Суд продолжает работу.
Обвинитель вновь напомнил свидетелю, что он под присягой, но Тайсон нутром почувствовал, что на сей раз показания Брандта не сулят ничего хорошего.
Пирс начал с разминочных вопросов, потом вновь очутился на пороге госпиталя Мизерикорд. На этом этапе дознания прокурор со своим свидетелем развили такое взаимопонимание и так отработали синхронность речевых моделей, что все сразу догадались о длительных репетициях, предшествовавших их слаженной деятельности. Но один раз все же Брандт смазал ответ, и Пирс, судя по выражению его лица, остался не очень доволен. И вот наконец обвинитель сподобился добраться до второго этажа больницы, и почти осязаемое волнение в зале подстегнуло его приступить к развязке событий.
– Что вы увидели, войдя в эту комнату?
– Я сразу понял, что это была операционная. По имеющемуся в ней медицинскому оборудованию я заключил, что госпиталь до начала боевых действий являлся скорее санаторием, чем больницей. Мои догадки основывались на том, что, во-первых, здание выстроили французы и, во-вторых, оно по стилю не подходило к казенному учреждению, а больше напоминало загородный дом отдыха.
Пирс выказывал поразительное терпение, пока Стивен Брандт давал профессиональную оценку архитектуре здания, медоборудованию и планировке. У Тайсона мелькнула мысль, что вряд ли Пирс или кто другой стал бы так возиться с Брандтом, будь он не практикующим врачом, а увечным безработным ветераном той позорной войны. Брандт опустил детали и перешел к главному:
– В операционной стояли семь операционных столов. Стены и потолок оштукатурены. На окнах вместо стекла сетка от насекомых, пол выложен кафелем. Операционная была набита людьми. В госпитале горел электрический свет – видимо, ток вырабатывал местный генератор, потому что каждый операционный стол освещали свисавшие лампы накаливания. Под потолком вовсю крутились вентиляторы, но все равно в помещении стоял дух гниющей плоти и открытых рая. Повсюду летали мухи. В предоперационной я заметил туалет и раковину с краном и предположил, что вода поступает из цистерны, установленной на крыше, воду для стерилизации инструментов тоже брали оттуда я кипятили на плите, растапливаемой древесным углем.
Вот в таких примитивных условиях работали эта мужественные люди, да плюс еще страшная антисанитария.
Посмотрев на Пирса, Тайсон решил, что тот готов зааплодировать, хотя по его виду не чувствовалось, что он с большим вниманием слушает Брандта.
Обвинитель переключился на вопросы.
– Кто с вами вошел в операционную?
– Я не могу вспомнить всех, но то, что со мной были лейтенант Тайсон, его радист Келли и Ричард Фарли, я помню хорошо. Кажется, вошли еще двое. Фарли помогал хромавшему Муди. Остальные несли громко стонавшего Петерсона.
– Сколько людей находилось в операционной и кто это был?
– Там работали примерно двадцать человек медперсонала. В основном врачи-европейцы мужского пола, санитары из местных жителей – мужчины и женщины. Также сестры милосердия. Многие из них носили монашескую одежду, на шее висел крест. В госпитале встречались предметы отправления религиозных обрядов, и я подумал, что они католики.
С тяжким вздохом Корва наклонился к Тайсону и процедил сквозь зубы:
– Я бывал на заседаниях трибунала, где торчали до полуночи.
– Брандт работает без устали. Прямо упивается свободой слова, – досадуя, ответил Тайсон.
– Пирс тоже от него не отстает, – подхватил Корва. – Думаю, он закончит сегодня с Брандтом, пока они оба в ударе. Иногда перенос допроса свидетеля на следующий день портит впечатление о нем.
– Кто-нибудь из персонала поздоровался с вами? – спросил Пирс Брандта.
– Нет. Но лейтенант Тайсон обратился с приветствием к врачу, стоявшему ближе к двери. Врач занимался пациентом с сильно покалеченной ногой. Лейтенант Тайсон подошел к операционному столу и разговорился с врачом.
– На каком языке?
– Сначала на английском. Оперируя пациента, врач сказал что-то помогавшей ему медсестре по-французски, и тогда наш командир тоже перешел на французский.
– Вы сами говорите по-французски?
– Нет. Но я могу распознать этот язык.
– Они разговаривали дружелюбно?
– Отнюдь. С самого начала они употребляли крепкие выражения, как мне показалось.
– А что явилось тому причиной?
– Полагаю, лейтенант Тайсон настаивал на операции Петерсона. Командир несколько раз обращался к нам с Келли на родном языке, поэтому я понимал суть его требований.
Чем больше Пирс задавал вопросов, тем больше информации получал суд; ни Фарли в своих показаниях, ни Пикар в своей книге не упоминали об этих фактах. После пятнадцатиминутного допроса, касавшегося минутной перепалки Тайсона с французским врачом, Пирс спросил:
– Как вы тогда оценивали состояние здоровья Петерсона?
– Я несколько раз высказывал свое мнение лейтенанту Тайсону. У Петерсона была смертельная рана. Его мог спасти только хирург, специализирующийся на операциях в области грудной клетки, в хорошо оснащенной больнице. Под деревней Фулай я столкнулся с подобным ранением. Я пробовал повлиять на командира, неоднократно подчеркивая: если мы хотим спасти Петерсона, нужно вызвать санитарный вертолет. Но он не послушал меня.
– Объяснил ли он вам, по какой причине он этого не делает?
– Нет. Он считал, что раз уж мы добрались до больницы, то он обязан сделать все возможное, чтобы его солдату оказали медицинскую помощь. Я объяснил ему, что вряд ли при таком оснащении больницы кто-нибудь возьмется за операцию на грудной клетке. Думаю, что и тот врач пытался втолковать ему это же. – Брандт тяжело вздохнул, выдерживая паузу, как хороший актер, и потом уже сказал: – Я ему говорил, чтобы он забыл о Петерсоне. У него падало кровяное давление, дыхание становилось прерывистым. Одним словом, парень отходил в мир иной.
– Как отреагировал Тайсон на ваши слова?
– Не очень хорошо. Он находился в таком возбужденном состоянии... у меня создалось впечатление, что он больше стремится навязать свою волю тому врачу и остальному медперсоналу, чем оказать помощь умирающему Артуру Петерсону.
Неожиданное падение стула отвлекло внимание суда. Все посмотрели в ту сторону, откуда донесся грохот. У стола защиты с пылающим от ярости лицом и трясущимися руками стоял Бен Тайсон и гневно смотрел на Брандта. Немая сцена длилась не более минуты, но Корва пальцем не пошевельнул, чтобы водворить своего клиента на место.
Хриплый бас полковника Спроула нарушил тишину зала:
– Подсудимый, займите, пожалуйста, свое место. – Не успел Тайсон выполнить просьбу судьи, как тот поспешил сказать: – Суд объявляет перерыв на пятнадцать минут.
~~
Адвокат и подсудимый молча вошли в кабинет раввина. Прикрывая за собой дверь, Корва сказал, подмигнув Тайсону:
– Вы сбили спесь со старика Спроула. А Брандт как побелел, а? – Корва продолжал, напуская на себя бодрый вид: – У присяжных не возникло и тени сомнения, что вы согнули этого лекаришку пополам.
Тайсон устало подошел к окну и закурил.
Корва лишь хотел казаться бодрым, а вот Тайсона решил взбодрить по-настоящему, поэтому не отступался:
– Безусловно, в этой маленькой сцене есть и своя положительная сторона. Я заметил, что полковник Амос Мур впервые за последние два дня улыбнулся. Знаете ли, давно я не видывал такой легкой одобрительной ухмылки у старшины присяжных.
Тайсон стоял у окна каменным изваянием и молчал. Корва заверил, скрестив руки на груди:
– Им не по душе, Бен, этот маленький кусок дерьма.
– Но они верят ему. И Пирс верит, что я приказал расстрелять вражеских солдат в этом госпитале.
– О да. И это дает ему решимость выступать в качестве обвинителя. А факт сокрытия этого происшествия формально и юридически можно подвести под убийство. Но ни он, ни правительство не стали бы проявлять такой интерес к делу, если бы у них не появилось против вас так много обвинений. Нет, им приходится верить, что ваш незаконный приказ совершить выборочное убийство повлек за собой убийство остальных, находившихся в госпитале.
Раздался настойчивый стук в дверь, и полицейский крикнул за дверью:
– Пора!
~~
Полковник Пирс некоторое время осматривал свой стол, потом, уставившись на свидетеля, спросил с коварной усмешкой:
– Что произошло в результате ссоры лейтенанта Тайсона и врача?
– Лейтенант Тайсон дал ему пощечину.
Пирс задумчиво покачал головой, точно неоднократно слышал это раньше.
– Не могли бы вы своими словами рассказать, что произошло дальше? Не торопитесь, доктор, составьте картину происшествия, опираясь на свои воспоминания.
Скрестив ноги, Брандт откинулся на спинку стула. В задумчивости он постукивал кончиками пальцев одной руки о кончики пальцев другой. Потом, чуть наклонив голову в сторону, он искоса посмотрел на Пирса, будто пытался предупредить, что воспоминания могут пошатнуть его слабое здоровье, однако вместо этого пустился в долгое и утомительное повествование:
– Потом Ричард Фарли вскинул автомат и ударил врача прикладом в пах. Тот согнулся от боли, а лейтенант Тайсон приказал Фернандо Белтрану убрать пациента со стола. Белтран выполнил приказ, буквально сбросив мужчину с изуродованной ногой на пол. Двое солдат подняли Петерсона и уложили на операционный стол. Медсестра вставила ему в горло трубку и с помощью ножного насоса стала откачивать кровь. Но раненому требовалось сделать переливание крови, чтобы стабилизировать давление, кроме того, было необходимо провести немедленную эксплоративную операцию на предмет скопления крови в желудке. Думаю, что медперсонал хотел только показать, что спасает ему жизнь, для того чтобы не допустить бойни.
Брандт обвел взглядом окружающих, темные витражи и неожиданно понял, что находится здесь с самого утра. Откашлявшись, он продолжил:
– Теперь Петерсон лежал на столе, им занимались. Лейтенант Тайсон начал отдавать распоряжения. Он приказал обыскать все помещения в поисках вражеских солдат.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93