По старой привычке Тайсон хотел было напомнить ему, что обращение «сэр» пришло сначала в американскую армию и только потом в старые британские фильмы о войне. Вместо поучения он ответил:
– Расслабься.
Садовски протянул руку и цепко ухватился за Тайсона, заключая его в свои объятия.
Тайсон очень хотел, чтобы Корва был рядом – не для того, чтобы он разделил неловкость этого момента, а для того, чтобы мог взгреть его за такую проделку. Тайсон почти с нежностью посмотрел на Садовски.
– Как поживаешь, Ски?
– Отлично, лейтенант.
– Бен.
– Бен. – Он засмеялся. – Как-то смешно звучит.
Тайсон подошел к столу, и Белтран навалился на него своей студенистой массой, обнимая за плечи.
– Ты занял у меня двадцать долларов, амиго. Если с процентами, то сейчас это уже два миллиона. – Он затрясся от смеха.
Тайсон пожал ему руку, потом похлопал по животу.
– Как ты собираешься носить пулемет с таким брюхом?
Белтран продолжал смеяться, трясясь жирным животом:
– Хорошее житье. Я владею половиной Майами. Приезжай в гости, и я покажу тебе настоящее веселье. – Он подмигнул.
Тайсон повернулся к Ли Уолкеру:
– Как жизнь?
– Неплохо, лейтенант Бен. Я не владею ничем таким, но если вы заедете ко мне в Мейкон, я вам устрою охоту. Вы такой же меткий стрелок, как и прежде?
– Посмотрим. Во всяком случае, я не против. – Тайсон, обойдя стол, протянул руку Луису Калану. После крепкого рукопожатия лейтенант дернул его за лейбл элегантного костюма, испытывая приступ былого ерничества. – А ты. Пистон, вырядился как на свадьбу.
Все засмеялись.
Смутившийся Калан, улыбаясь, ответил:
– Просто пофартило. Я занимаюсь туристским бизнесом. Приезжайте, сами убедитесь. – Он ухмыльнулся. – Да и вы, лейтенант, одеты по последней моде. – Потом добавил: – Где это вы нахватали столько медалей?
– Ты вспоминаешь ту войну? – Тайсон подошел ближе к Скорелло.
Скорелло стиснул ладонь Тайсону и пробормотал:
– Рад видеть вас, лейтенант.
Тайсон удивился своему радушию.
– И я тебя тоже. Тони. Ты ведь живешь во Фриско, правда? Замечательный город. Когда такую густотищу успел отрастить? – спросил Тайсон, показывая на бороду Скорелло.
Скорелло вымученно улыбался.
– Давно уже.
Они постояли пару минут молча, потом Тайсон обвел взглядом собравшихся.
– Спасибо, что пришли, – произнес он, прекрасно понимая, что у них не было иного выбора. – А я и не думал, что хоть кто-то придет сюда. – Ему вдруг подумалось, что Корва, должно быть, выработал какую-нибудь особую тактику. – Вы сегодня будете давать показания?
Белтран вступил в разговор:
– Нет-нет. Мистер Корва просто попросил нас прийти повидаться. Встреча ветеранов. – Он добавил: – Но на суде мы обязательно будем свидетельствовать.
Все молчали. Тайсон предположил:
– Возможно, суда и не будет.
– Вот и хорошо, – обрадовался Белтран.
– Давайте сядем за стол, кофейку, что ли, попьем, а? – предложил Садовски. – А форт этот – вещь... Очень похож на те старые французские форты вокруг Куангчи.
Тайсон сел на свободный стул, все остальные устроились на своих местах. Он налил кофе из серебряного кофейника.
Белтран властно посмотрел на присутствующих, словно являлся председателем какой-то комиссии.
– Так вот. Из сорока пяти человек первого взвода роты «Альфа» пятого батальона седьмой воздушно-десантной дивизии остались в живых только мы.
Несколько человек странно захихикали.
– Не забывай про Келли и Детонка. Они где-то за пределами страны, – сказал Садовски.
Скорелло поморщился.
– Детонк умер, Ски. Он так и не вернулся домой. Келли, возможно, тоже убили.
Разговор не клеился.
– Но есть же Док и Рыжий, – тихо сказал Уолкер.
Все молчали, пока Белтран не стукнул кулаком по столу.
– Ах эти продажные шкуры! Что касается Дока – он не был одним из нас. Но Рыжий – этого я понять не могу.
Тайсон наблюдал за ними сквозь завесу голубоватого дыма от сигары Белтрана. Он искал что-то в их лицах, хотя и сам толком не знал, что именно. Вероятно, они признавали за собой вину, но вели себя тем не менее довольно вызывающе и несколько пренебрежительно, находя в подобном поведении самооправдание. Если ты не сможешь свидетельствовать о хладнокровном убийстве младенцев, детей и женщин, считай, что душа твоя погибла или же ты погибнешь, как Гарольд Симкокс, – духовно и физически. Тайсон сказал:
– Скорелло, а ведь Симкокс был одним из твоих приятелей.
Скорелло накручивал на палец эбеновый локон своей бороды.
– Ничего о нем не слышал последние годы. Пропал совсем.
Тайсон достал сигарету, Калан разжег ее золотой данхилловской зажигалкой. Выпуская кольца дыма, Тайсон проговорил:
– Надеюсь, вы знаете, как умер Муди.
Никто не поддержал его разговор. У него сложилось впечатление, что каждый сидящий здесь пришел на эту встречу с неким предубеждением. Тайсон снова задал вопрос:
– А как умерли Бронтман и Селиг? – Заглядывая каждому в лицо, он увидел страдание и боль от навязываемых им воспоминаний.
– Фредди погиб у Кхесаня, – ответил Садовски. – Его скосила одна из тех шестидесяти миллиметровок, которыми любили забавляться косоглазые. А Селига убили в долине А Шау. Какое было побоище, лейтенант! Эти чертовы обезьяны вооружились до зубов. Селиг наступил на мину. Все, что от него осталось, отправили домой в конверте.
Тайсон, нервничая, доставал из пачки другую сигарету.
– Мы все считали Хюэ пеклом, – добавил Калан, – но смею заметить, что и А Шау, и Кхесань не были пикником. Вам не довелось побывать в этой мясорубке.
Тайсон кивнул.
– Мне, как всегда, повезло.
Садовски кратко попытался изложить дальнейшую судьбу роты:
– После того как тебя откомандировали, нас отправили на отдых и пополнение в Эванс. Какой-то хлыщ по имени Нили стал командовать ротой. Потом, прислали еще четверых новоиспеченных вторых лейтенантов – горстка юнцов, на вид которым не больше шестнадцати. Затем из артиллерийской школы пригнали пополнение в сто голов – все рядовые и ни одного сержанта. Меня к тому времени отправили в тыл, а потом уже домой. – А ты, Уолкер, куда загремел?
– Разгружать суда на Уайдер-Бич.
– Хорошо. А Тони...
Скорелло ответил резко и нагловато:
– А я себе стопу прострелил. Меня судили, а потом целый месяц я парился в Лонгбине.
Тайсон не ответил.
Задушевный разговор теперь уже расслабившихся мужчин о войне, семье и работе еще крепче сплотил их.
Белтран достал сигару из нагрудного кармана и протянул ее Тайсону.
– Настоящая гаванская. Имею связи там. – Он подмигнул. Насколько Тайсон помнил, Белтран всегда любил подмигивать. – Я все еще борюсь с коммунистами – финансирую антикастровские группировки. Я знаю, как надо расправляться с этими безбожными свиньями, в отличие от этих продажных шкур из Вашингтона.
Тайсон бережно сунул сигару во внутренний карман пиджака.
Белтран распалялся:
– Мы столько коммуняк поубивали в Хюэ, так на что же они теперь жалуются?
Казалось, что ни у кого не находилось должного ответа на поставленный вопрос.
Наконец Уолкер откашлялся.
– Лейтенант, мы хотим, чтобы вы знали... мы здесь посовещались и решили, что это никого не касается. Что произошло, то произошло. Мы будем стоять за вас, как вы в свое время за нас.
Калан помялся.
– Когда вас эвакуировали... Я сказал парням, что вы заложите нас. Но из военной полиции так никто и не пришел, и мы этого никогда не забудем.
Белтран посмотрел каждому в глаза.
– Даже если бы меня пытали и жгли раскаленными углями, я бы не предал этого человека.
– Когда мне позвонила эта майор Харпер, – признался Садовски, – я чуть в штаны не наложил. – Он задорно рассмеялся и взглянул на Тайсона. – Мой адвокат популярно объяснил, почему они прицепились к тебе, лейтенант, а не к нам. Мой чертов советчик посоветовал мне сотрудничать с правительством. Но я ответил ему, чтобы он шел куда подальше со своими советами.
У Тайсона сложилось впечатление, что каждый из них пытается убедить его, что оказывает ему услугу или же поступает так же милостиво, как он поступил с ними много лет назад. Но если бы они не стерли с лица земли госпиталь, набитый людьми, то не надо было бы делать никаких одолжений.
Тайсон не отрывал взгляда от Скорелло, который пока еще не выказывал никакого желания услужить ему.
Скорелло отвернулся и сказал:
– Давайте не будем здесь заниматься болтовней, потому что... потому что у нас есть работа, семьи и все такое прочее. Я работаю на городское правление. А с тех пор как разразился этот скандал, в связи с которым меня не раз упомянули, я встречаю на себе косые взгляды. Да... мы поможем лейтенанту. – Он прищурился. – У меня родился ребенок, когда меня послали во Вьетнам. Теперь я в разводе, но этот ребенок – сын, которому уже двадцать один год, – услышав эту мерзкую историю, теребит меня, не дает покоя... Теперь он хочет знать, что я делал 15 февраля.
– А у меня очень чувствительная жена, – сказал Садовски. – Она все время плачет, когда видит по телевизору то, что творилось там. Когда они говорят, что мы убили детей... – Садовски запнулся, а потом закашлялся. – Это за душу берет.
Белтран потер второй подбородок.
– Думаю, бесполезно говорить об этом. Нам всем известно, что мы должны делать. Может быть, вы это делаете, чтобы спасти свои репутации. В Майами по мне не станут палить из зенитной артиллерии, поэтому я делаю это только ради Бена Тайсона. – Резкий кивок головой подтвердил его окончательное решение.
Тайсон не мог не удивляться, что это был тот самый человек, который намеревался изрешетить его из своего пулемета тогда в госпитале. Да, растут люди!
Неожиданно Садовски сорвался:
– Я бы этого Дока задушил собственными руками, а потом и с Рыжим рассчитался.
Все в ожидании посмотрели на Тайсона, готовые по его команде приступить к действию. Тайсон хранил молчание.
– Я знаком с парнями из Чикаго, которые переложили бы им руки и ноги... но я хочу... чтобы они попались на наркотиках. – Садовски повернулся к Белтрану: – У тебя есть люди, способные провернуть это дельце с мерзавцами?
Белтран сидел, сложив руки на груди. Он подмигнул Садовски и слегка покачал головой.
Тайсон оглядывал каждого по очереди. Другие пятеро, не нюхавшие пороха сражений, были бы поражены затронутой темой разговора. Но эти не относились к подобной категории.
– Только Дока, – сказал Уолкер, – Рыжего не надо втягивать.
– Это должно случиться до трибунала, – выступил Скорелло.
Калан обратился к Белтрану:
– Я заплачу, а ты все устроишь.
Тайсон подумал, что должен сказать нечто вразумляющее этим людям.
– Не думаю, чтобы нам от этого стало легче.
Калан нагнулся к Тайсону.
– Мы дали слово, Бен. Мы поклялись жизнью. Мы никому не растрепали тогда и сейчас этого не сделаем. Этот гад Брандт тоже дал слово. Какого черта он нарушил его, если над ним ничего не капало?
Тайсон считал, что еще не время рассказывать всю правду, как настаивал Корва, в случае его осуждения.
– Послушай, Бен, – добавил Калан, перейдя на «ты», – я желал тебе смерти после расстрела в госпитале, но не потому, что я не любил тебя. Ты мне очень нравился. Но себя я любил больше. И если бы я прострелил себе рот, как это сделал Брандт, я бы тоже заслужил подсадки с наркотой.
Тайсон обвел взглядом сидящих. Он заговорил голосом, в котором, как он надеялся, остались былые командирские нотки:
– Я прикрыл вас однажды, не выполнив свой долг. Но больше я на это не пойду. Если что-то случится с Брандтом или Фарли, вы обязательно причислите меня к своему списку, потому что, видит Бог, вы на сей раз все попадете за решетку.
Они боялись смотреть Бену в глаза. Наконец Скорелло выдавил:
– Хватит об этом, ради Бога, хватит. Мы не убийцы. Казалось, никто не знает, как реагировать и отвечать на подобное замечание. Тайсон, невольно следя за струйками дыма, поднимавшимися вверх, обратил внимание на маленькие кружки из толстого стекла, напоминавшие сине-зеленые донышки бутылок. Они были умело вделаны в потолок.
~~
Тайсон не отрываясь смотрел на светящуюся точку в куполообразном потолке бункера, которая напоминала ему яркую звезду в ночном небе. Он видел такую звезду однажды в планетарии. Бен догадался, что это бронебойный снаряд, пущенный французскими колонизаторами, застрял в потолке дота в фут толщиной.
Кто-то зажег спичку и поднес фосфоресцирующий огонь к фитильку свечи. Отблески пламени осветили людей, притулившихся у стены, их фигуры отбрасывали вверх гигантские тени.
Тайсон закурил сигарету, щелкнув подаренной взводом зажигалкой.
– Да, - пробормотал он себе под нос, – хотя я прохожу круги ада, боюсь, что... нет человека, преступнее меня.
Бен прислонился к сырому бетону и согнул ноги в коленях. Он принюхивался к затхлому воздуху бункера, всякий раз настораживаясь при сильных хлопках мокрой маскировочной сети, натянутой вокруг него. Ее рвал порывистый ветер. В полумраке он разглядел всех своих: Келли справа от него, Брандт слева сидели, опершись о бетонную стену. Далее у стены пристроились Белтран, Скорелло, Садовски, Холзман, Бронтман. Селит, Уолкер, Симкокс, Калан, Сантос, Манелли и Детонк. Напротив него футах в пятнадцати на полу между двумя обвязанными накидками телами их товарищей расположился Ричард Фарли. Прямо перед ним и Брандтом тихо стонал раненый Муди. Тайсон наклонился к Брандту и шепнул ему:
– Он до утра оправится?
Брандт ответил тоже шепотом:
– Боюсь, как бы заражения крови не было, а в остальном он в порядке.
Тайсон нагнулся вперед и спросил Муди:
– Ну как ты, парень?
Находясь под действием инъекции морфия, Муди ответил не сразу.
– Он... лейтенант... мне и плохо и хорошо... отправьте меня домой...
– Хорошо, – ответил Тайсон. – Домой так домой.
– Подпишите приказ.
– Хорошо. Мы с Доком оба подпишем приказ.
– И Браудер тоже пусть подпишет.
– И Браудер.
– А не обманете?
– Нет. – Тайсон шепнул Брандту: – Домой его?
– Нет, – ответил Брандт. – Через несколько недель будет годен к строевой. Рана неглубокая. Просто есть опасения насчет заражения крови.
Тайсон устало откинулся назад к сырой стене и затянулся сигаретой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93