.. тех людей?
Пикар медленно кивнул.
– Как я уже говорил по телефону, она узнала офицера – Тайсона, но называла его не иначе, как лейтенант. Я не мог добиться, чтобы она вспомнила его имя.
– Что она говорила о нем?
Пикар без суеты собирался с мыслями; прошло не менее пяти минут, прежде чем он осторожно ответил:
– Она говорила на трех языках сразу, вставляя то вьетнамские, то английские и французские слова. Она сказала, что он вошел в палату, где она пряталась. Увидев монахиню, он пощадил ее.
– Пощадил? – переспросила Карен. – А не спас ей жизнь? Согласно показаниям лейтенанта Тайсона и пяти других свидетелей, взвод спас жизнь некоторым людям, вынеся их из горящего госпиталя.
– Разве? Да, госпиталь горел, как сообщила мне монахиня. – Он помедлил. – Я не пытаюсь опорочить Тайсона... Мне трудно... я теряюсь в догадках насчет значения того слова, которое она употребила. Это на Французском. Sauver? Освобождать или спасать? Или она употребила epargner – щадить, жалеть или избавлять? Все дело в переводе, я думаю.
– Это важная деталь, несомненно. Но она не настолько важна, чтобы включать ее как эпизод в свою книгу.
Пикар впервые посмотрел на Тайсона.
– Допустил оплошность. Каюсь. Последнее не соответствует описанию случившегося, данному Брандтом и Фарли.
Харпер выдержала паузу, потом спросила:
– Вы говорили, что сестра Тереза упоминала слово «бак ши».
Пикар кивнул.
– Еще одна деталь, которую я просмотрел, но по уважительной причине. Я хочу поделиться... я был немного небрежен. Как бы я хотел, чтобы у меня сейчас оказались мои чертовы записи. Моя память начинает изменять мне...
– Так как же насчет «бак ши»? Под этим подразумевался медик? Стивен Брандт?
Пикар как-то странно вытянул шею.
– Она сказала, что также узнала бак ши... Военные медики и гражданский медперсонал ходили по школам, церквам, деревням. Так или иначе она описывает Брандта как... «ип homme qui viole les jeunes filles». He нужно быть знатоком французского, чтобы перевести это.
Харпер настояла:
– И все же я переведу: «Человек, который насилует малолетних девочек».
Пикар снова кивнул.
– Конечно, существует много интерпретаций этой фразы. У меня рука не поднялась вставить в книгу то, на чем санитар или фельдшер, называйте его как угодно, не был пойман...
Харпер закусила губу и с минуту смотрела на Эндрю Пикара.
– Рассказывала ли сестра Тереза что-нибудь еще о своих отношениях с лейтенантом Тайсоном?
Прежде чем дать ответ, Пикар вновь взглянул на Тайсона.
– Сестра Тереза рассказывала мне, что встречалась с лейтенантом в соборе Хюэ. Она знала, что бак ши служит во взводе лейтенанта, и она воспользовалась возможностью поговорить с ним о склонности его медика к несовершеннолетним девственницам. – Пикар оглядел зал. – Не думаю, чтобы эта сторона вопроса интересовала вас. Я расскажу, в чем совпадают рассказы монахини, Брандта и Фарли. Они сошлись на том, что американские солдаты преднамеренно, с жестокостью зверей расправились с больницей, битком набитой безоружными и беспомощными людьми.
– Мы можем это установить совершенно определенно, – сказала Харпер. – Но в этом грехе обвиняют только одного человека – лейтенанта Тайсона. Теперь мы выяснили, что его роль в предполагаемом преступлении не столь велика, как мы считали раньше или как вы дали понять в своей книге...
Пикар заговорил с убежденностью проповедника:
– Майор, я был морским офицером, и я знаю, какая ответственность лежит на Тайсоне. Если он не исполнил свой долг, с него следует взыскать, но не таким образом. Это... пародия на справедливость.
Полковник Пирс поднялся. Вслед за ним поднялся Корва, громко отчеканив:
– Если свидетель может давать показания с чужих слов, пусть он выскажет и свое мнение.
– Сядьте, – отрезал Гилмер. – Оба. Пожалуйста. Продолжайте, мистер Пикар.
– Я только хочу добавить, что доктор Брандт солгал мне насчет одной важной вещи. Я не верю, что Тайсон когда-нибудь давал команду стрелять в любого, кто находился в той больнице. Я думаю, что взвод лейтенанта поднял мятеж. Он был такой же жертвой, как любой другой в том госпитале. И члены его взвода тоже стали жертвами... жертвами войны, физического истощения и шока. Я думаю, если вы отыщете сестру Терезу, никто лучше нее не расскажет вам о действиях лейтенанта Тайсона в тот день.
Харпер осмелела.
– Почему же вы тогда не включили ни один из этих эпизодов в книгу, мистер Пикар?
– Я сам спрашиваю себя об этом и не нахожу ответа.
– Хорошо. А сестра Тереза поделилась с вами тем, как лейтенант Тайсон спас или пощадил ее?
– Нет. Вы должны понимать, что у нас были не только языковые проблемы, я ко всему прочему был болен и находился в плохом состоянии. Как мне хотелось бы, чтобы судьба еще раз послала мне возможность поговорить с ней.
– И нам тоже, – заметила Карен. Она глубоко вздохнула. – У меня нет больше вопросов.
– Обвинение будет допрашивать свидетеля? – обратился Гилмер к прокурору.
Пирс, казалось, не был готов к вопросу. Он пошептался со своими помощниками, затем встал и довольно льстивым голосом заявил:
– У нас нет вопросов.
Полковник повернулся к Корве:
– Защита будет допрашивать свидетеля?
Корва встал.
– У меня есть один вопрос к мистеру Пикару. – Адвокат пожевал губами, как бы собираясь с мыслями, потом посмотрел на Пикара. – Вы не были очевидцем событий, о которых всякий толкует по-разному, и, следовательно, ни защита, ни обвинение не могут утверждать, что вы их свидетель. Вы являетесь связующим звеном с сестрой Терезой. В связи с этим я спрашиваю вас. Совпадает ли история, услышанная вами от сестры Терезы, с той, которую вам поведал Стивен Брандт, в отношении роли обвиняемого в инциденте в госпитале?
– Нет, не совпадает.
– Спасибо. – Он перевел взгляд на Карен Харпер. – У меня больше нет вопросов.
Харпер то же самое повторила полковнику Гилмеру.
– Свидетель свободен, – объявил Гилмер.
Пикар нехотя поднялся и неторопливо подошел к столу защиты. Он сказал Тайсону чуть слышно:
– Вы немного староваты для этих погон.
– Скажите это армии.
Пикар улыбнулся.
– Удачи. – Он подошел к двери, которую для него придерживал сержант Лестер, и покинул зал.
Полковник Гилмер отпил немного воды из стакана. Карен Харпер вернулась на свое место.
– Почему обезьяна упала с дерева? – шепнул Корва на ухо Тайсону.
– Почему?
– Потому что подохла.
– Меня не надо больше забавлять, – отмахнулся Тайсон.
– Лейтенант, встаньте, пожалуйста, – обратился к Тайсону полковник Гилмер.
Тайсон встал, с грохотом отодвинув стул.
– Лейтенант Тайсон, в начале расследования я ознакомил вас с вашими правами: сделать заявление или хранить молчание.
– Насколько я понял, если я сделаю заявление, не присягнув, мне устроят перекрестный допрос по изложенным мной фактам, а не по другим вопросам, касающимся этого дела.
– Совершенно верно. Вы желаете сделать заявление в любой форме?
– Нет, сэр, – сказал Корва, чуть привставая с места.
– Да, сэр, – возразил Тайсон. – Я намерен его сделать, не присягая, я просто скажу с места несколько слов. Теперь, когда я все понял о подаче заявлений для смягчения вины и наказания без компрометации себя, я бы хотел заявить о следующем. Я хочу сказать вам, полковник Гилмер, что готов лицом к лицу встретиться с присяжными для того, чтобы очиститься, чтобы снять обвинения тем или иным образом. Но если вы решите не передавать дело в трибунал, тогда вы должны посоветовать высшему армейскому начальству, как публично восстановить мою репутацию и запятнанную честь. Снятие обвинений будет недостаточной мерой в исправлении этой ошибки. – Тайсон сел.
– Не думаю, – шепнул ему Корва, – что просьба о публичном извинении внушит вам любовь армии и генерала ван Аркена. Они, скорее, пойдут на перекрестный допрос, которого вы, кажется, так добиваетесь.
Полковник Гилмер устремил взгляд на прокурора.
– Желаете ли вы допросить лейтенанта Тайсона по поводу того, что он сказал?
– Нет, не желаю, но не могу оставить это заявление без замечания. – Пирс покраснел еще больше. – Наоборот, для того чтобы восстановить пашу репутацию в глазах армии, она должна снять с вас обвинения. Если у вас возникают проблемы в гражданской жизни, армию это не касается.
Тайсон хотел было встать, но Корва сильно дернул его за рукав.
Полковник Гилмер вопросительно взглянул на Корву.
– У защиты есть возражения?
– Нет, сэр.
Полковник Гилмер сверил время по своим часам и откашлялся.
– Целью данного расследования являлось установление сути обвинения и его детальное рассмотрение. Рекомендация расследования носит чисто консультативный характер и никоим образом не связана с властями, заказавшими ее. – Гилмер заглянул в свои записи. – При составлении рекомендации я учту не только суть проступка и свидетельские показания, но и послужной список обвиняемого, а также прибегну к такой политике, которую судебному следствию следует применять только тогда, когда обвинения снимаются, ни в коей мере не противореча военной дисциплине.
Полковник Фарнли Гилмер обвел взглядом царственно богатые владения форта.
– Рапорт и рекомендацию я передам властям, назначившим это расследование. Один экземпляр останется у обвиняемого. На этом судебное разбирательство закончено.
Глава 41
Бенджамин Тайсон пошел на последний круг по дорожке необъятного стадиона, расположенного за штабом гарнизона. Этим поздним сентябрьским вечером над землей стелился густой туман, скрывавший даже огни жилых зданий. Тайсон сбавил скорость и перешел на шаг, понимая, что сбился с дорожки.
Он пригляделся и увидел высокий белый флагшток, возвышавшийся как корабельная мачта над холмами. Взяв его за ориентир, он пересек тротуар и оказался на Ли-авеню. Трусцой он добрался до штаба.
С Тайсоном поравнялся джип военной полиции, и человек на заднем сиденье крикнул:
– Вы еще здесь, лейтенант? Упражняетесь?
Тайсон узнал голос. Он оглянулся.
– Вам бы тоже не повредило, капитан.
Капитан Галлахер хмыкнул.
– Раз уж вы двигаетесь в этом направлении, – крикнул он, – почему бы вам не зайти в штаб и не расписаться в журнале? Это всего лишь в двухстах метрах отсюда.
Тайсон промолчал. Он несколько раз менял скорость, вынуждая шофера джипа то тормозить, то разгоняться.
– Тогда возвращайтесь домой. И без шуточек. От ваших ночных пробежек нам не до сна.
Тайсон снова не ответил.
– Разве ваша жена не скучает без вас? – съязвил Галлахер.
– Отвяжись ты...
– Учти, лейтенант, я тебе скоро хвост прижму. – Потом добавил примирительно: – Я стараюсь быть полезным.
Тайсон наконец отозвался:
– Где-то совершается уголовное преступление, капитан, а вы здесь. Какая досада! Почему бы вам, как самому прозорливому полицейскому, не пойти и не раскрыть его?
Капитан Галлахер что-то бросил шоферу, и джип мгновенно исчез из виду.
Тайсон замедлил бег и повернул на дорожку, ведущую к штабу. Он вытер пот, застилавший глаза, и плечом толкнул стеклянную дверь.
Дежурным оказался уже известный по судебному заседанию сержант Лестер.
Молодой щеголеватый сержант привстал с места.
– Эй, лейтенант, как дела?
– Неплохо для человека, которого вот-вот посадят.
Лестер рассмеялся.
– Вы расписаться?
– Нет, сержант. Я ищу свою собаку.
– Сюда с собаками нельзя.
– Это как говорится. Где журнал?
– А... да... Он у подполковника Левина. Он у себя и хотел бы, чтобы вы доложились ему.
– Захочет ли он видеть меня в таком виде?
– Какая разница. Вам только надо приложить руку к голове. – Лестер, паясничая, отдал честь и засмеялся.
Тайсон поднимался по лестнице, перепрыгивая сразу через три ступеньки, и, миновав коридор, к изумлению двух женщин-служащих, вошел в кабинет адъютанта. Он громко постучал в дверь кабинета Левина.
– Войдите!
Тайсон распахнул дверь, подошел к столу подполковника и отдал честь:
– Лейтенант Тайсон явился для...
Левин небрежно ответил на приветствие, не дал договорить:
– Садитесь. Вы очень обросли.
– Так точно. – Тайсон устало плюхнулся в кресло. В комнате царил полумрак, и только бумаги на столе освещала длинношеяя лампа, оставляя лицо хозяина в тени.
Левин заговорил из тьмы:
– Вы уже несколько раз не расписывались.
– Так точно.
– Снова бегаете.
– Так точно. Тренируюсь для побега.
Подполковник рассмеялся. Он поднялся, подошел к сейфу и достал бутылку ликера и два стакана. Разлив напиток по стаканам, протянул один Тайсону.
Бен поставил свой ликер на край стола. Он рассматривал руки Левина, залитые электрическим светом. На пальцах левой темнели никотиновые пятна. Тайсон учтиво подождал, потом сам завел разговор:
– Что, много работы?
– Да, завтра праздник. Йом Кипур. День искупления. Я хочу закончить к завтрашнему полудню.
– Хорошо. Мой сын завтра тоже в школу не идет.
– Как дела дома?
– Как и следовало ожидать. Обихаживание парня и детские развлечения добавляют хлопот.
– Я знаю. У меня у самого три сына. Но они уже взрослые.
– Тоже военные? – Тайсон улыбнулся.
– Нет, что вы. Они этого вдоволь насмотрелись. Служба тяжело сказывается на семейной жизни. Один служил полтора года в Корее. Не всякая женщина выдержит такое. Надо очень доверять друг другу, чтобы расставаться на столь долгое время.
Тайсон подумал, а что, если его туда пошлют. Он отпил немного теплого ликера.
– Вот и осень, – заметил Левин. – Я всегда любил это время года, но как только начал стареть, с большим трепетом жду прихода весны и лета. «Теперь уже осень – время сбора урожая и долгого путешествия к забвению... вы построили свой корабль смерти, а?»
Тайсон прикончил ликер.
– Это прямой вопрос?
– Нет. Это отрывок из Д.Х.Лоуренса. – Левин взял из пепельницы окурок сигары и зажег его, спичка на секунду яркой вспышкой осветила его лицо. Волны дыма исчезли в темноте. – Что меня злит больше всего, так это то, что армии на самом-то деле не нужен, процесс. Они чувствуют себя каким-то боком обязанными прессе. Белому дому, конгрессу, которые составляют их бюджеты, бюджеты министерств обороны и юстиции и даже их юридическую службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93