– Смахивает на какой-то пансионат. Я-то думал, что мы прячемся.
– Мне незачем прятаться. – Она шагнула к нему. – Это глупо и совершенно бессмысленно. Те двое парней, что снимают дом на нашей улице, сразу меня узнали.
Тайсон молчал.
– Чем ты там занимаешься?
Тайсон небрежно пожал плечами.
– Чтением, физическими упражнениями, хожу много. Я никогда не бездельничаю. А ты хочешь, чтобы что я делал?
– Ты занимаешься своими проблемами? Надеюсь, ты понимаешь, о чем идет речь?
Он улыбнулся.
Марси притворно нахмурилась, разыгрывая сварливую жену.
– Мне не нравится, Тайсон, что ты находишься вне поля моего зрения.
Он не ответил, но почувствовал себя немного счастливым. Подтрунивая над Марси, он спросил:
– А ты-то разобралась со своими?
Она подошла к изголовью и, нагнувшись к Тайсону, заговорила на другую тему:
– Джим приезжал с женой и Фил тоже. Пол Стейн прихватил с собой подружку, а эти соседские парни оказались женатыми... друг на друге. – Она горько усмехнулась. – Боже, и правда ведь, мужики нынче нарасхват: молодые и старые, интеллектуалы, развратники, даже с сексуальными отклонениями. – Она сурово посмотрела на него. – Только я неприкаянная. Пока.
Тайсон выпрямился.
– Будет лучше, если ты привыкнешь пока обходиться без меня... может статься, что меня... на какое-то время арестуют... поэтому лучше тебе подготовиться.
– Я хочу, чтобы ты был здесь – как раз по этой причине. Я настаиваю, чтобы ты находился со своей семьей, пока все не образуется.
Тайсон не ответил.
Марси набрала побольше воздуха в легкие.
– Послушай, Бен. Я понимаю, почему ты уехал. Твоя жена опозорила тебя, люди шепчутся и смеются за твоей спиной. И ты поступил, как все эгоистичные мужчины. И ты сказал: мол, послушайте парни, я бросил эту шлюху. Разве не так?
Тайсон отчаянно замотал головой, но отвечал неубедительно.
– Я уже не раз говорил, что твое прошлое касается только тебя, а мое нет. Я уехал, чтобы спасти тебя от позора.
– Вранье! – Она наклонилась еще ближе. – Что ты чувствуешь ко мне? В глубине души? Презрение? Жалость?
– Я люблю тебя.
– Тогда к черту всех, весь мир и особенно прошлое. Давай уедем отсюда.
Тайсон развел руками.
– У меня приказ послезавтра явиться в Форт-Гамильтон.
– Нет. У тебя паспорт еще на руках?
– Да...
– Тогда, ради Бога, уезжай. Уезжай, пока это возможно. Я улажу все финансовые вопросы. Фил поможет мне. Мы сможем получить приличную сумму за наш дом. Через несколько месяцев мы с Дэвидом приедем к тебе.
– Ну и куда же ты предлагаешь мне уехать?
– Какая разница? В любое место, где нас оставят в покое.
– Я американец, и это моя страна.
Она фыркнула.
– Последним твоим прибежищем может стать страна, где нет экстрадиции.
Тайсон мрачно ухмыльнулся. Он сделал рукой театральный жест.
– Бороться или лететь? Вот в чем вопрос. Я пожалуй, буду бороться.
Она устало опустилась на кровать.
– Можно я тебя спрошу кое о чем? Если бы мне грозила тюремная решетка, ты бы отважился уехать со мной из страны?
– Да.
– Ну а я желаю поехать с тобой. Ты меня на аркане не тащишь. Я хочу разделить с тобой твою участь и никогда тебя не упрекну.
– Легко тебе сейчас говорить.
– Бен, почему ты не хочешь послушаться меня?
– Я оптимист. Я считаю, что смогу победить.
– В тот день, когда все началось, ты сказал мне, что эту игру затеяла армия с навязыванием своих правил. Не забывай о своих словах.
– Я чту военный кодекс, тем более что я не раз сталкивался с ним.
– Ты знаешь, что я думаю? Я считаю, что армия уже послала меморандум начальнику военного округа с инструкциями о твоем расквартировании. Тайсон, будь спокоен, тебе создадут все условия.
Бен откашлялся, потом ответил:
– Ну если это случится, я отплачу долг обществу. И когда уйду в отставку, смогу жить нормальной жизнью.
– Какому обществу? Этому обществу наплевать, что ты делал и не делал двадцать лет назад в какой-то отсталой даже не стране. Половине населения безразлично, виновен ты или нет, а другая половина, наоборот, бьется в экстазе от твоих деяний. Они боготворят тебя за то, что ты уложил за день сотню косоглазых.
– Нет, ты говоришь не о моей стране.
Она с любопытством оглядела его.
– Боюсь, что это ты ошибаешься. Страна жаждет не твоей крови, а крови бедного Пикара.
– Ерунда.
– Да ты просто не в курсе.
– Ты говоришь так, как я двадцать лет назад, когда был членом тайного общества.
– Я немного прозрела, в отличие от тебя. Неделю назад со мной произошел забавный случай. Я пошла в бар отеля «Америкэн» с Глорией Джордан – матерью Мелинды. Это тебе не какая-нибудь пивнушка. Там собираются достопочтенные горожане и местная знать. И как ты думаешь, о чем зашел разговор в баре?
– О взлетах и падениях бродвейской сцены?
– Нет, сэр. Предметом пересудов стали вы.
– А не врешь?
– Общественное мнение разделилось. Одни считали тебя виновным, другие частично оправдывали твою вину и смягчили приговор, а некоторые предположили, что ты не виновен, и как только пройдет эта горячка, все выяснится.
– Думаю, это непреходящая вещь. Я все еще женат на тебе.
– Один джентльмен дал понять, что тебе вручили медаль, хотя он не помнит, какую и за что.
– Давай не утрируй. Я уже получил вьетнамский крест.
– Одна леди очень сомневалась, что такой симпатичный джентльмен смог подобное совершить.
– Ты узнала ее имя и номер телефона?
– Дело в том, Тайсон, что народ, как бы точнее выразиться, народ думает, что тебе итак слишком досталось за то, что ты и твои солдаты убивали или не убивали мужчин, женщин и детей. Они считают Пикара редкой сволочью.
– Бедный Пикар. А что вы делали в баре?
– Пропустили по рюмочке.
– Помнишь, как ты в таких случаях всегда говорила? «Искала свою собаку». Ну так, а ты за что голосовала?
– Меня так и подмывало прочитать свою обычную лекцию об аморальности вьетнамской войны, но я вовремя вспомнила, что не могу свидетельствовать против своего мужа. Поэтому я взяла Глорию за руку, и мы испарились.
– До того, как они тебя узнали, а то бы пронесли по Мейн-стрит на руках.
– Мне было не по себе из-за Глории. – Она задумчиво потерла подбородок. – Но общественное мнение не станет квитаться с тобой. Народ клеймит Пикара. Это не та демократия.
– Я так не думаю.
Она пристально посмотрела на мужа, потом сказала:
– Кто-то говорил мне, что агенты ФБР следят за домом Пикара. Охраняют его. Ты знаешь об этом?
– Нет. Откуда мне знать. – Но Тайсон считал, что должен был знать об этом. Он должен был догадаться, что неприветливый Пикар боялся расправы. Интересно. Тайсон напомнил себе о масштабе проблемы, выходящей за пределы государства; в кулуарах терлись невидимые участники готовящегося действа и статисты, наподобие Чета Брауна, выходившие на сцену лишь на мгновение и тихо удалявшиеся за кулисы, и их числу не было конца. Он всполошился. – Кто-нибудь следит за нами?
Марси откинула со лба прядь волос.
– Если и следят, то не за тем, чтобы защитить нас от разъяренной толпы. Нам никто не угрожал, и очернить нас никто не может, кроме газетных свистунов. Что это говорит тебе о твоей стране?
– Говорит, что я невиновен, пока не докажут мою виновность.
– А вот Пикар виновен. Виновен в обесчещении имени военного героя. Ты, мой друг, как и твой бывший босс, – священное животное. Ты воевал за свою страну, получил ранение в бою, а теперь тебя преследует неблагодарная армия и продажная пресса. Но это – все эмоции, а правда, как мы оба знаем, в том, что правительство гнет свою линию, невзирая ни на что. Пресса, несмотря на свои промахи, видит, что правительство не теряет самообладания.
Тайсон подозрительно прищурился.
– Ты на чьей стороне?
– На твоей, черт возьми. – Она подумала немного, затем тихо сказала: – Вся загвоздка в том, сможем ли мы или нет отстоять свои убеждения, поскольку лично заинтересованы в этом деле. Будь я посторонним человеком, знавшим о том, в какую ты историю вляпался, то я бы склонялась к тщательному разбирательству. Но ты мой муж, и я люблю тебя. Поэтому я еще раз повторяю тебе: ты должен бежать, стать недосягаемым для правосудия, потому что... потому что я не уверена в твоей невиновности... – Марси отвернулась, и Тайсон заметил, что она готова разрыдаться.
Он подождал немного и, не скрывая раздражения, выпалил:
– Да. Нелегко держать стяг высоких убеждений, миссис Марси Кло Тайсон, пособничая подозреваемому в военном преступлении. Но ты права. Если подозреваемый – человек, которого ты любишь, тебе придется сделать выбор. Ну, мадам, я чертовски польщен. Но я не убегу. Я и так почти двадцать лет бегу, а меня преследует сотня кровавых призраков. И они будут преследовать меня до гробовой доски. Это мой крест на земле. Я не знаю, что мне уготовано на том свете, но я уповаю на Господа нашего, чтобы он пощадил меня, когда я встречусь с ними там...
– Прекрати! Прекрати!
– Во всяком случае, я, по крайней мере, смогу посмотреть в лицо этой несовершенной системе правосудия, которую мы создали. Я уже получил сполна, и все, что сейчас проделывает военная прокуратура, – не более чем мышиная возня.
– Это для тебя мышиная возня, а не для меня. – Она с отчуждением посмотрела на него и строго сказала: – Я тебя ждать не буду.
Тайсон почувствовал, как у него засосало под ложечкой, но отшутился:
– Это так похоже на мою девочку.
Она холодно добавила:
– Я не стану дожидаться дурака.
Тайсон не стал нагнетать обстановку и решил смолчать.
Марси наклонила голову, глубоко задумавшись, потом с холодом отчаяния посмотрела на Тайсона.
– Ты спросил, лететь или бороться. Но есть люди, которые не делают ни того и ни другого. Эти люди ждут, чтобы к ним в двери постучались посреди ночи...
– Ой, избавь меня от кошмаров Кафки. Я от своих кошмаров не знаю, куда деться. Это Америка. Единственные люди, которые стучатся в твои двери ночью, – пьяные, а я не собираюсь ждать, как подопытный кролик. Я борюсь!
– Мысленно, возможно, но не на деле. Пока никто еще не видел никаких результатов. Фил Слоун...
– Да черт с ним!
Она отвернулась и спросила:
– Почему ты так оптимистичен? Может быть, майор Харпер успокоила тебя?
Услышав фамилию Харпер, он оцепенел, хотя тому не было никаких оснований. Он спокойно разъяснил:
– Нет. Но у меня предчувствие, что армия шьет мне дело. Я думаю, что она может помочь закрыть дело.
– Ты думаешь? – Марси встала, подошла к комоду и открыла верхний ящик. Она достала газету. – Я прячу подальше, не хочу, чтобы Дэвид видел. – Марси держала в руках экземпляр «Америкэн инвестигейтор». – Ты видел вот это?
– В супермаркете все уже распродали. Вместо этого я купил туалетную бумагу.
Она положила газету ему на колени.
– Я знаю, что это очередная утка, но этот газетно-журнальный песок уже просочился в более достойные издания. А хуже всего то, что те другие начали глубже копать, дабы отыскать крупицы истины.
Тайсон посмотрел на открытую Марси страницу. Над статьей красовался заголовок: «Раскол семьи Тайсонов?» Подзаголовок гласил: «Дело не в майоре Харпер, говорят друзья». Очень хитро закручено, подумал Тайсон.
Рядом с заголовком поместили фотографии глуповато улыбавшихся Тайсона и Марси в вечерних туалетах. Тайсон вспомнил, что их сняли на благотворительном вечере в Гарден-сити. Рядом смотрела на него с фотографии Карен Харпер в форме.
Марси радушно предложила:
– Тебе чего-нибудь принести?
Тайсон пробормотал отвлеченно:
– Мне бы холодненькой водички.
Марси бесшумно вышла из спальни.
Тайсон пробежал глазами статью, выхватив несколько строк наугад: «Марси занимает шикарную резиденцию на Лонг-Айленде, тогда как Бен живет в холостяцкой берлоге одного из своих друзей в фешенебельном районе Ист-Сайда на Манхэттене. Друзья говорят, что они не разведены, просто живут врозь». А это из другой колонки: «Его видели с ней сильно пьяным в баре шикарного отеля „Времена года“. Наш информатор не уверен, что Тайсон останавливался в нем, но служащие подтверждают это. Нам неизвестно, кто оплатил счет за мистера Тайсона или за коктейли с майором Харпер, но мы надеемся, что этим человеком оказался не налогоплательщик».
– И я тоже, – сказал вслух Тайсон. «Свое постыдное прошлое эти люди прикрывают роскошно обставленным существованием и неоправданной тратой денег в исключительно дорогих заведениях». Он с отвращением прочел еще несколько абзацев, чуя, что «Америкэн инвестигейтор» пытается четко дать понять, что дела скаредного налогоплательщика их интересует в гораздо меньшей степени, чем вероятность того, что Тайсон и Харпер уже успели поладить между собой. Он швырнул газету со злостью в сторону, потом открыл ящик прикроватной тумбочки и достал пачку сигарет, оставленную здесь еще в его прошлый приезд. Чиркнув спичкой, закурил, зверски затягиваясь крепчайшей сигаретой.
Марси вошла в спальню, держа поднос со стаканами ледяной воды и белого вина. Она дала ему воды и попыталась настоять на своем:
– Я отвезу тебя в больницу в Саутгемптон.
– Зачем? Кастрировать?
– Неплохая идея. – Она подобрала с пола газету и положила в ящик комода. Отпив глоток, Марси почувствовала, сколь терпким оказалось вино. – Интересная статья.
Тайсон отмахнулся.
– Надо сказать, что мне и в голову не могло прийти, что расследование по особо тяжким преступлениям можно проводить в коктейль-холле.
– Это лучше, чем в тюремной камере.
Марси предположила:
– Ты пытался сыграть на личном обаянии.
Тайсон понимал, что в словах Марси нет ни сарказма, ни упрека, только возможное объяснение его интереса к Карен Харпер.
– Я скажу тебе то, что ты не найдешь ни здесь, ни в другом месте. Если компрометируя эту женщину, я смог бы выиграть или проиграть дело, даже тогда бы я не пошел на это.
Марси понимающе кивнула.
– Но эти грязные намеки, только в смягченном варианте, ты уловишь даже в «Вашингтон пост». – Она добавила: – Во всяком случае, если ты хочешь попытаться пойти по этому пути, я даю тебе условное разрешение. – Она улыбнулась.
– Условное разрешение на что?
– На результаты твоего эксперимента.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93