– Безусловно, пока жив врач. Но потом... в общем, я загляну в вашу карточку. – Он достал блокнот и ручку и под диктовку Тайсона записал фамилию врача и его последний адрес.
Корва развернул сложенную вчетверо страницу из газеты «Нью-Йорк таймс» и положил на стол.
– Вот полюбопытствуйте.
– Я больше не читаю газет. Я читаю Агату Кристи.
– Видите ли, эта статья рассказывает о вовлечении в ваше дело международной общественности. – Корва пробежал статью глазами. – Вьетнам ропщет и хочет призвать Соединенные Штаты к ответу в Международном суде в Гааге. Предпринятые шаги к нормализации отношений между нашими странами потерпели неудачу. Вот почему кое-кто в Вашингтоне не любит вас. Безусловно, есть и другие, просто обожествляющие вас за такой накал страстей.
– Меня это не касается. К черту Ханой и Вашингтон.
– Верно. К тому же правительства Франции, Бельгии, Германии, Голландии и Австралии проявляют лишь формальный интерес к погибшим соотечественникам. Насколько вам известно, они наши союзники.
Тайсон пожал плечами.
– В прошлом месяце прошло совещание Комиссии Объединенных Наций по геноциду. Геноцид? Даже смешно. Эта больница была фактически объединенными нациями. Мы не занимались дискриминацией. Почему же все пытаются распять нас?
– Они не любят нас, Бен. Между прочим, вьетнамский посол, входящий в состав комиссии, заявил, что республика предоставляет возможность международной группе следователей, включая и американцев, посетить место предполагаемого инцидента – больницу Мизерикорд и ее окрестности. Вьетнамский посол предположил, что можно найти оставшихся в живых свидетелей. Ханой выслал фотографию бывшего госпиталя, а «Таймс» перепечатала ее. – Корва передал Тайсону статью, занимавшую целиком газетную страницу.
Бен взглянул на фотографию. Его взору предстало Двухэтажное здание без крыши. Стены казались гораздо белее, чем в тот момент, когда языки пламени, вырвавшись из окон, начали лизать всю больницу. Ее невозможно было перекрасить, потому что остался один каркас. Может быть, муссоны омыли ее, солнце отбелило, а ветер отполировал, как кость. По стенам густо вились виноградные лозы, а провалы окон служили рамками для квадратиков голубого неба.
~~
Госпиталь горел ярким пламенем под проливным зимним дождем. Солдаты первого взвода роты «Альфа» стояли в десяти метрах от пожарища, стараясь побыстрее высушить свое обмундирование. Тайсон наблюдал, как от одежды поднимался пар, а в глазах чумазых поджигателей отражались красные огоньки пламени.
Издалека донеслось уханье взорвавшихся артиллерийских снарядов, над головой пронесся военный самолет, опознанный по реву двигателя. Тиковая древесина, использованная при постройке больницы, прокалилась и начала расщепляться, издавая характерное потрескивание. Из окон тянуло ядовито-резкими запахами горящих медикаментов, постельного белья и человеческого мяса.
Его люди без приказа выстроили кордон вокруг прямоугольного здания. Тайсону подумалось, что они выказали хорошую инициативу, инстинктивно развернувшись, не дожидаясь его команды, потому как понимали, что ужас, творившийся за стенами больницы, должен быть там и погребен.
В дверях показалась фигура молодой женщины в белом одеянии с младенцем на руках. Ребенок был завернут в грязное полотенце. Едва она успела положить его между узловатыми корнями винограда сбоку от входа в больницу, как автоматная очередь отбросила ее к дверям.
Тайсон оглянулся и увидел, что Ричард Фарли уже перезаряжает магазин своего М-16.
Балконные двери на втором этаже распахнулись, и солдаты, стоявшие с восточной стороны здания, заметили голого мальчика лет двенадцати с ампутированной ногой. Мальчик колебался, озираясь вокруг, потом закрыл глаза и перепрыгнул через балкон. Он упал во двор перед кухней и старался ползти, отталкиваясь то здоровым коленом, то культей. А когда ребенок попытался выпрямиться, Тайсон увидел, что он машет им белым носовым платком. Вдруг он услышал глухой взрыв брошенной Ли Уолкером гранаты, и вмиг пробитую грудь мальчика стала заливать кровь.
Неожиданно из горящего здания выбежал мужчина с перевязанной головой. В одной пижаме, босоногий, он во весь опор помчался через двор к лесополосе, проскочив оцепление в двадцати метрах от Тайсона. Фернандо Белтран снял с плеча пулемет и стал яростно палить по беглецу, приблизившемуся к частоколу, которым была обнесена рыночная площадь. Мужчина, очевидно, был опытным солдатом, потому что двигался зигзагами, избегая прицельного огня противника. Белтран ругался по-испански. Мужчина добежал до забора и прыгнул, но вдруг его тело задергалось, пробитое пулями, и он тряпичной куклой повис на нем.
Тайсон отвернулся и подошел ближе к госпиталю. Он заметил, что на скатах крыши кто-то копошится. Человек шесть вылезли через слуховое окно, предназначенное для вентиляции чердака, и теперь карабкались по терракотовой черепице. На одном из мужчин были белые штаны и медицинская роба, выдававшие в нем врача. Он осторожно подбирался к ветвям огромной раскидистой индийской смоковницы. Схватившись за ветку, мужчина расчистил себе дорогу к стволу дерева, а потом исчез в густой листве. Вьетнамская медсестра последовала за ним. Тайсона захлестнули смутные чувства. Он желал, чтобы они спаслись, но если это произойдет, они обязательно свяжутся с вьетнамскими и американскими властями. В этом он был абсолютно уверен.
Мозг Тайсона лихорадочно работал. Что же делать? Случись это, и взвод отзовут в базовый лагерь. Как только их выведут из вертолетов, военная полиция обезоружит всех и отправит в место для заключенных. Он видел, как такое однажды случилось в лагере Эванс, хотя так никогда и не узнал, что совершили эти люди. Тайсона глубоко потрясла картина возможной расплаты, которую он мысленно нарисовал. Он представил себе, как некогда достославное боевое подразделение окружает взвод лощеных, мерзко ухмыляющихся военных полицейских, которые приказывают им заложить руки за голову.
Тайсон не сводил глаз со смоковницы. Он понял, что это единственно возможный способ спастись от огня. И это его немного успокаивало, потому что этим путем гораздо раньше ушла из госпиталя сестра Тереза, еще до того, как взвод оставил горящее здание и окружил его.
– Что вы видите, лейтенант? – спросил Пол Садовски.
Тайсон отвернулся и не ответил.
Глаза у Садовски округлились.
– Вот черт! – Он крикнул Белтрану: – Прочеши-ка то дерево.
Белтран вскинул свой пулемет М-60 и начал полосовать смоковницу огневыми струями, а Бронтман в это время без устали набивал патронами пулеметные ленты. Другой пулемет затараторил в руках Майкла Детонка и Питера Сантоса, посылая продольный огонь на черепичную крышу. Красная черепица лопалась и хрустела, разлетаясь на мелкие куски. Тайсон видел, что его люди целились в тех, кто был на крыше, – пытающихся укрыться за ветвями дерева двух пациенток в больничных халатах, старика и маленькую девочку с ярко-красными, цвета черепицы, обожженными ногами. Пулемет Детонка настиг их, и четыре тела один за другим покатились по скату крыши, ударяясь о желоба, наполненные дождевой водой. Пулемет провожал их даже в смерть, стреляя по кустам, где они лежали. Пехотинцы, как рассуждал Тайсон, изрядно поднаторели в уничтожении противника; ведь враг может неожиданно подняться и отбежать в сторону, потому стрелять по нему надо, подходя поближе. На этот счет у них бытовало выражение: «Противник не мертв, пока не убит».
Пулемет Белтрана, паливший по дереву, теперь присоединился к пулемету Детонка и нескольким автоматам М-16. Под огневым налетом смоковница быстро сбросила листву, обнажая корявые рогатины поломанных ветвей и сучьев. Первой упала с дерева медсестра, но Тайсон не смог увидеть тело, поскольку его загораживала полыхающая стена больницы. Гарольд Симкокс подбежал к дереву, и лейтенант наблюдал за тем, как он поднял свой автомат и разрядил в жертву полный магазин.
Тайсон вновь посмотрел на вершину дерева, где человек в белой одежде пытался спрятаться за оставшейся листвой. Ему показалось, что мужчина был ранен, потому что на одежде расплывались красные пятна. И все же он цепко держался за ствол. Ли Уолкер бросил гранату, которая взорвалась над головой мужчины. Тайсон услышал долгий, протяжный крик – врач полетел с дерева вниз головой, ломая на своем пути оставшиеся ветви. И снова Симкокс, стоя под деревом, прикончил жертву.
Какое-то время слышались только шум дождя и трескотня пожарища. Больше уже никто не показывался из окон и дверей госпиталя. Тайсон почувствовал на себе взгляды нескольких солдат и нутром понял, что пришла его очередь. Еще в госпитале они отобрали у него автомат и пистолет, и сейчас он ощущал себя каким-то раздетым, ведь оружие он носил с собой постоянно, даже спал с ним.
За его спиной возник Келли. Держа в руках радиотелефон, он с кем-то переговаривался. Радиооператор передал ему трубку.
– Капитан Браудер.
Тайсон взял радиотелефон. Он видел, как несколько человек подошли поближе, сжимая его в кольце. Он нажал на кнопку микрофона и заговорил:
– Мустанг, я первый. Выхожу на связь.
Голос Браудера чуть доносился до слуха Бена:
– Роджер, я шестой. Как слышите?
– Роджер, слышу плохо. Ситуация такая... отражаем огонь снайперов. Деревня Ань Нинха. Семь-два, пять; два-один, шесть. Как поняли?
Браудер повторил координаты и спросил:
– Помощь нужна? Артиллерия или боеприпасы?
– Нет. Легкий, щадящий огонь. По соседству деревянные здания. Мы прочешем местность.
– Роджер. До сих пор я от вас не слышал никаких позывных сигналов по телефону. Думал, что вы все спите или поумирали.
Тайсон облизал губы и ответил:
– Нечего докладывать.
– Надо было доложить о снайперах. Вы ведете еще огонь?
– Роджер. Мы собираемся подойти поближе.
– Хорошо. Будьте осторожны. Держите со мной связь. У вас все в порядке?
Поставленный капитаном вопрос мгновенно насторожил Тайсона. Он ответил:
– У нас все в порядке, только сильно устали.
В трубке что-то зашуршало, потом Браудер сказал:
– Роджер на связи. Позаботьтесь о снайперах на подходе к Хюэ.
– Вас понял.
– Конец связи.
Тайсон отдал трубку Келли, потом бесстрашно посмотрел в глаза окружившим его людям. Госпиталь уже весь был охвачен огнем, из каждого окна вились оранжевые языки пламени.
Горстка людей собралась на площади перед госпиталем, прекрасно осознавая, что больше никого не осталось в живых. Все молчали, и только шум дождя, барабанившего по кронам деревьев, по утрамбованному сотнями ног грунту рыночной площади, булькающего в глубоких лужах, заглушал ворчливый треск догорающего здания, цокот подкованных ботинок и легкое бряцание оружия.
Неожиданный взрыв заставил всех обернуться, несколько солдат сразу приняли защитную стойку, целясь в госпиталь. Раскаленная до предела черепица начала взрываться, разбрасывая по всей площади горячие осколки. Солдаты отпрянули назад. Они ждали. Наконец крыша покосилась и обрушилась, упав на второй этаж, который, в свою очередь, рухнул вместе с горящими стропилами на первый. Голый каркас здания стоял словно великан у раскочегаренной печи. Точно ожидая этого сигнала, солдаты поднялись как по команде и начали собирать оружие и боеприпасы.
Они разделились на группы, готовые двинуться прочь от этого страшного зрелища. Некоторые смотрели на Тайсона, желая по привычке услышать команду. Келли вытащил из-за пояса пистолет командира и отдал ему. Бен сунул пистолет в кобуру, но никто не возвращал ему автомат. Келли тихо сказал:
– Дайте им отойти.
Тайсон молчал.
Келли заговорил настойчивее:
– Давайте убираться из этого ада.
Тайсон оглядел площадь – живописные дома, аккуратные палисадники, огороженные плетеным забором. Он не мог понять, куда же она скрылась. Наверное, наблюдала за ними из какого-нибудь укромного уголка. Теперь до него дошло, что она расскажет о случившемся и что в этой брошенной деревне могли остаться и другие свидетели.
Келли, кажется, все понял:
– Не беспокойтесь о жителях, они наверняка будут молчать. Все там. – И он показал рукой на больницу. – Давайте будем держать дистанцию хотя бы до тех пор, пока не подоспеет командование и не начнет выяснять, что здесь происходит. – Келли, вглядываясь в Тайсона, пытался угадать, о чем он думает, потом крикнул: – Подъем! Двигаем отсюда! – Он взмахнул рукой в направлении широкой деревенской дороги, начинавшейся за рыночной площадью. Радист слегка подтолкнул Тайсона, и взвод тронулся в путь. Келли сказал громко, чтобы услышали все: – Да пропади все пропадом!
Тайсон посмотрел на строй своих солдат и увидел, как Бронтман с Симкоксом несут раненого Боба Муди на носилках, видимо, взятых в госпитале. Муди курил сигарету и болтал без умолку, как это по обыкновению бывает с легко раненными, когда они понимают, что все могло обернуться иначе, но Господь отвел руку.
Далее плелись Холзман и Уолкер, таща на плечах толстый бамбуковый ствол, на оба конца которого была перекинута прорезиненная накидка серо-зеленого цвета, а в ней слегка покачивалось скрюченное тело Артура Петерсона, отдавшего Богу душу, скорее всего, в то время, когда его взвод убивал врачей и медсестер, вместо того чтобы помочь ему, истекавшему кровью.
За ним шел, надрываясь под тяжестью ноши, Ричард Фарли. Обмотанное тряпьем тело Лэрри Кейна Фарли нес на закорках, как жертвенного агнца. Как положено, голову Кейна завязали большим желто-коричневым носовым платком, и она при ходьбе билась о левое плечо Фарли. Платок сдвинулся в сторону, и Тайсон увидел лицо Кейна с приоткрытым веком. Кто-то вытер кровь, хлынувшую изо рта и носа, но тонкая струйка все еще подтекала из приоткрытого рта, обнажавшего ряд красных зубов.
Тайсон не сводил глаз с мелового лица покойника, когда Фарли поравнялся с ним. Лейтенант заглянул в глаза Фарли, их взгляды встретились. Губы Фарли задвигались, но Тайсон, словно в забытьи, не услышал ни единого слова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93