«Девочка!» Ц гордо сказала повитуха.
В конечном итоге де Ла Фер должен благодарить этого ребенка за то, что ост
ался жив. Мой надувающийся с каждым днем живот удерживал меня в монастыр
е, а к тому времени, как я разрешилась от бремени, граф уже таинственно исч
ез, и ходили слухи о его смерти. Если бы не это обстоятельство, ничто не пом
ещало бы мне отправить его в мир иной. Возможно, тогда бы пришлось вспомин
ать о совсем иных приключениях…
Я быстро оправилась от родов, и настал такой день, когда молодая вдова Шар
лотта Баксон в сопровождении корзинки с новорожденной и крепкой норман
дской кормилицы, такой же удойной, как знаменитые нормандские коровы, ст
ояла на берегу пролива Па-де-Кале. Было ветрено и холодно.
В голове у меня звучали строки из той самой тетради молодого Ришелье, кот
орую он составлял, готовясь покорить двор. Епископ Люсонский любезно сде
лал мне копию в качестве пособия:

«Необходимо регулярно бывать в свете, на званых приемах и обедах, но не ис
кать этих приглашений самому и постоянно сохранять достоинство.
Быть на равных со всеми, не отдавать откровенного предпочтения кому-либ
о, больше молчать и больше слушать, но не изображать из себя меланхолика и
ли равнодушного. Когда кто-то говорит, обнаруживать живой интерес.
Собственное мнение излагать уважительно по отношению к собеседнику и н
и в коем случае не резюмировать беседу и тем более не выносить осуждающи
х вердиктов.
На светских приемах говорить только о вещах, которые не будут скучными д
ля присутствующих и в то же время не представляют интереса для отсутству
ющих, самые удобные темы Ц история и география. В разговоре избегать наз
идательности и не демонстрировать сверх меры своих познаний.
Надлежит быть скромным, сдержанным, не возбуждать подозрений знаниями, в
ыходящими за пределы общеизвестных фактов. Демонстрация своих способн
остей может сослужить плохую службу. Если кто-либо рассказывает что-то н
овое, нужно без ложного стыда воспользоваться этим для расширения своей
культуры, а при случае пересказать услышанную историю.
Избегать ненужной переписки, но всегда и сразу отвечать на полученные пи
сьма. Тщательно продумывать ответ, чтобы он не принес ни тебе, ни твоему ад
ресату никакого вреда, даже в перспективе.
Запечатывать письма только в последний момент, чтобы иметь возможность
добавить туда несколько фраз.
Опасные письма непременно сжигать, не доверяя их даже тайным шкатулкам.
Снимать копии со своих наиболее важных писем и держать их при себе.
Тщательно скрывать собственные замыслы и оберегать доверенные чужие с
екреты: одно неосторожное слово может разрушить любой, самый хитроумный
план. Быть осторожным в разговоре даже с близкими друзьями: ибо именно он
и могут доставить самые крупные неприятности своей осведомленностью. К
огда некоторые вещи сорвались с языка или оказались на бумаге, их уже нел
ьзя взять обратно»
Примечание № 1 в конце книги.
.

Несмотря на то что правила поведения в обществе молодого, стремящегося к
блестящей карьере человека и красивой молодой дамы немного различны, эт
и наставления были очень полезны для моей дальнейшей деятельности.

…И через полгода после того, как подол моего платья коснулся английской
земли, я стала супругой старшего сына лорда Винтера, получила титул баро
нессы Шеффилд и леди Кларик. Очень просто.
С того момента, несмотря на все мои многочисленные имена, я осталась в пам
яти всех, кто меня знал, как миледи.
Да если бы понадобилось, я без затруднений стала бы женой английского до
фина, но Его Высокопреосвященству такой брак был не Нужен.
По-вашему, я лгу? Разумеется! Но лишь самую малость…

ГЛАВА ВОСЬМАЯ
ДОРОГИЕ РОДСТВЕННИКИ

А теперь вернемся обратно к моменту окончания истории с подвесками.
На мое счастье, Бекингэм был слишком занят, чтобы уделить внимание леди К
ларик, посмевшей немного уменьшить украшение французской королевы.
Я, в свою очередь, разыгрывала безумную ревность и оскорбленность невинн
ой души, но при дворе, когда там была вероятность встретить Бекингэма, бла
горазумно не показывалась.
Военные действия между двумя могучими державами, как и следовало ожидат
ь, вызвали мирные переговоры.
К тому времени и ла-рошельцы заключили перемирие с королевской властью.
Им запретили иметь собственные военные корабли и требовать, чтобы был ср
ыт нацеленный на город Форт-Луи. Королевские гарнизоны заняли острова Р
э и Олерон. При желании из этого соглашения можно извлечь массу выгод. Но…

Но взбешенный кардинал Ришелье и недовольный Людовик Тринадцатый не по
желали принять Бекингэма в числе послов. Видеть его ухоженную физиономи
ю в Париже больше не желали.
Бекингэм, в свою очередь, окрысился и стал в позу.
Хотя отряженное Карлом Первым посольство и провело довольно удачный ту
р переговоров, где обе стороны умудрились сделать вид, что ни Ла-Рошели, н
и гугенотов вообще не существует в природе и разногласия между странами
можно легко уладить, но, повторяю, поскольку в составе посольства не было
Бекингэма, он продолжал иметь свое особое мнение.
И внезапно воспылал горячим сочувствием к томящимся под тяжким королев
ским гнетом протестантам по ту сторону пролива.
Эту перемену в настроении первого министра чутко уловили настороженны
е уши. Вскоре на остров в помощь затихшему было Субизу прибыла новая порц
ия ла-рошельцев.
Как сейчас помню кусочек из их речи, тем более что всю ее мне пришлось тогд
а срочно переписывать, чтобы отправить в очередном донесении Его Высоко
преосвященству:
«Наши руки связаны, наше спасение может прийти только с севера, то е
сть от всемилостивейшего монарха, являющегося гарантом мира, и его строг
ого выполнения, чего до сих пор не было сделано… Тот, кто владеет островам
и, владеет всем городом, а не только его окрестностями. Это бесспорная ист
ина».
Бекингэм к тому времени завершил отделку алтаря Анны Австрийской на фла
гманском корабле и горел желанием утереть нос французскому правительс
тву.
Поэтому он с радостью ухватился за слова ла-рошельцев, горячо их поддерж
ал и пожелал сам во главе эскадры выйти и очистить острова от королевски
х войск.
Эта угроза Франции была совсем нешуточной. Добро бы в распоряжении Бекин
гэма имелся только походный алтарь, но, к сожалению, к лортрету Анны Австр
ийской, висящему в его каюте, также прилагалось восемьдесят четыре военн
ых корабля и десять тысяч человек в придачу.
Пока шли все эти приготовления, наши секретные службы тоже не дремали. Ве
дь все катилось к тому, что Ла-Рошель мы потеряем. У меня, помню, даже палец
распух от написания громадного количества донесений, которые я подгото
вила для срочной передачи Его Высокопреосвященству.
Вид у английского флота был очень внушительным, и у меня холодок полз по с
пине, когда я наблюдала за его маневрами у Дувра.
Но, видимо, кому не везет в любви, везет в политике.
Не знаю (к сожалению…) как в постели, но в схватках держав Ришелье на целую
голову превосходил Бекингэма.
Когда победительный герцог подгреб с эскадрой к крепости, к его великому
удивлению, ла-рошельцы не пустили английский флот в гавань. Когда же взбе
шенный Бекингэм потребовал от смущенного мэра объяснений, тот, потупясь
, объяснил, что горожане верны королю Франции, а ему, мэру, с ними еще жить и
жить. После чего мэр искренне поблагодарил Англию за помощь и пожелал ей
всяческих успехов.
Бекингэм плюнул и отплыл покорять острова. Вскоре он занял остров Рэ и ос
адил крепость Сен-Мартэн.
При осаде острова случился смешной, но очень характерный казус. Английск
ая разведка захватила в плен одного знатного француза из числа защитник
ов острова. Великолепный Бекингэм, как и полагается дворянину и джентльм
ену, приветливо встретил противника на борту своего корабля, накормил ег
о роскошным обедом и в качестве десерта показал гостю-пленнику свой дра
гоценный алтарь. После чего отпустил француза на все четыре стороны с од
ним лишь условием: чтобы тот поведал миру, ЧТО он видел на корабле герцога.

Тщеславный дурак!
Подлинная любовь всегда молчалива, лишь пустое тщеславие кричит дурным
криком на весь белый свет. Но в этом весь Бекингэм. Как он еще умудрился до
жить до стольких лет, просто не пойму! Моя помощь была минимальной, с таким
гонором все равно долго не живут.
Осадив крепость Сен-Мартэн, в которой засел гарнизон во главе с маршалом
Туара, Бекингэм увяз когтями в осаде надолго.
Но Туара был не в лучшем положении, ему нечем было кормить солдат, а помощь
королевских войск запаздывала. Гарнизон был на грани бунта. Наконец мар
шал решился и обратился к герцогу с запросом насчет условий капитуляции.

Великодушный Бекингэм, истый рыцарь, благородный защитник сирот и утеши
тель вдов, галантно предложил маршалу самому выработать условия собств
енной сдачи.
Растерявшийся Туара снова засел в своей крепости и принялся мучительно
ломать голову, как бы ему лучше и невинность соблюсти, и капитал приобрес
ти.
Герцог учтиво ждал.
Пока Туара совершал действие, несвойственное военным, Ц то есть думал,
Ц французский флот наконец появился на поле (точнее на море) военных дей
ствий и проскользнул под носом впавших в благодушие англичан. Доставил о
сажденным продовольствие и подкрепление, избавив тем самым маршала от н
епосильной работы и предоставив ему возможность вновь проявлять чудес
а героизма и храбрости, не требующие затрат умственных сил.
В этом восприявший духом Туара был куда более силен, чем в составлении со
бственной капитуляции, и в качестве вознаграждения за пережитое унижен
ие он отшвырнул врага от крепости и захватил более сорока английских зна
мен, которые с триумфом были отправлены в Нотр-Дам-де-Пари.
Бекингэм ни с чем повернул восвояси.
К тому времени я была уже во Франции.
Если войны совершаются ради прекрасных глаз, маленьких ножек и пышных гр
удок, добра не жди.

Но вернемся пока в Англию, к моим семейным делам. В это время я была вдовой
уже по-настоящему. Мой английский муж лорд Винтер скоропостижно умер, ос
тавив меня с маленьким толстеньким сыном на руках.
Забегая вперед, хочу сказать, что с подачи младшего брата мужа, моего драг
оценного деверя, меня, вдобавок ко всем моим грехам, выставили еще и убийц
ей собственного супруга. Еще бы, было бы даже странно, если бы было по-друг
ому. Извините за громадное количество частицы «бы».
Ни одной многомудрой голове не пришло почему-тб в голову, что раз уж я взя
лась за истребление моих английских родственников, то явно начала не с т
ого конца.
Впрочем, ничего удивительного. Признавая за женщиной дьявольское ковар
ство, сатанинскую хитрость и прочие добродетели, нам упорно отказывают в
праве на разум Ц прерогативе исключительно мужчин. Какие споры ведутся
между учеными мужами, какие дискуссии на тему «Что такое есть женщина и г
де ее место» (ответ и так все знают: на кухне, в детской, в церкви по воскресе
ньям).
Но если все же кое-какие проблески сознания у женщины, к великому удивлен
ию окружающих, случайно обнаруживаются, то делается непреложный вывод: «
У нее был неженский ум». Спасибо и на этом.
Так вот, рассуждая хоть женским, хоть неженским умом, но убрать в первую оч
ередь мне надо было бы брата моего мужа.
Вот его смерть, если уж на то пошло, принесла бы мне куда больше выгоды.
Мужа, рассуждая здраво, можно убить в любой удобный момент, он всегда под р
укой, да и вообще Ц от него никакого вреда, кроме пользы.
А вот деверь… мало того, что оттяпал значительный кусок ренты из наследс
тва, оставленного их отцом, так еще и мог жениться в любой момент, нарожать
детей-наследников, и тогда пришлось бы изничтожать такое количество на
рода, которое может умереть, не вызывая подозрений, только при эпидемии м
оровой язвы.
Нет, вместо этого я прикончила собственного супруга, превратив тем самым
деверя в лорда Винтера, и оставила его плодиться и размножаться на зелен
ых просторах поместий в полной неприкосновенности. Смешно, господа!
Увы, боюсь, что вдовой я стала как раз не без содействия драгоценного родс
твенника. Он получил титул своего старшего брата и стал опекуном моего с
ына. Ну разумеется, я костью стояла у него в горле, ведь опекунство только
тогда приятно, когда оно полное и всеобъемлющее, без ненужного вмешатель
ства. Только меня отправить в мир иной не так-то просто, я уже получила исч
ерпывающий урок на этот счет.
В общем, с деверем после смерти мужа мы жили душа в душу. Как кошка с собако
й.
Он именовал меня «дорогая сестра», я его соответственно «дорогой брат».
И когда я объявила о своем намерении вернуться на родину и немного пожит
ь там, лорд Винтер неожиданно изъявил желание присоединиться к дорогой с
естре.
Какого дьявола ему там было надо? Кроме того, что он настойчиво искал возм
ожность меня убрать, ничего иного я предположить не могла.
Но это было мне, как ни странно, на руку. Я больше боялась, что в мое отсутств
ие он займется здоровьем опекаемого племянника. Хорошо хоть, что дочь мо
я, которой уже шел девятый год, деверя не интересовала, потому что ни на чт
о не могла претендовать.
Хотя, если задуматься, из моей части ренты ей было назначено крупное прид
аное. Учитывая печальный опыт своей матушки, я старалась, чтобы будущее м
оих детей было обеспечено с самого начала. И в этом плане чем раньше отошл
а бы я в чистилище, тем больше было шансов лишить дочь слишком крупной, по
мнению некоторых, суммы.
Мне надо было, невзирая ни на что, организовать безопасность детей, я не дл
я того их рожала, чтобы какая-нибудь высокородная дрянь могла угрожать и
х жизни, видя в них препятствие на собственном пути к новым рентам, землям
и титулам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39