Вы, когда этот соперник обнаружил Вашу постыдную тай
ну, хотели убить его с помощью двух наемных убийц, которых Вы послали по ег
о следам, подстрелить его; Вы, узнав, что пуля не достигла цели, прислали ем
у отравленное вино с подложным письмом, чтобы заставить свою жертву пове
рить, что это вино Ц подарок друзей. И, наконец, Вы здесь, в этой самой комна
те, сидя на том самом стуле, на котором я сижу сейчас, только что взяли на се
бя обязательство подослать убийцу к герцогу Бекингэму взамен данного к
ардиналом обещания позволить Вам убить д'Артаньяна.
Да он и сотой доли моих дел не знает, поет с чужого голоса, как, впрочем, я и д
умала.
Д'Артаньян неплохо его информировал о том, что знает сам, но д'Артаньян кое
-что передергивает в свою пользу.
Госпожу Бонасье похищала не я, сделать это, сидя в Лондоне, было бы довольн
о сложно, даже будучи мерзким демоном. Но я ее еще найду, и вот тогда мы пове
селимся.
Насчет моей постыдной тайны Ц я думаю, что на самом деле это постыдная та
йна д'Артаньяна, он тоже мастер выдавать свои неблаговидные поступки за
чужие.
Ну а в том, что я, тварь такая, осмелилась полюбить, в этом мне вообще прощен
ия нет! С каким гневом было замечено, что я мечтала провести с де Вардом но
чь! Разумеется, ведь все, что можно совместно делать с любимым мужчиной, эт
о петь хором под аккомпанемент лютни.
А вот подслушивать, граф, совсем неблагородно, где же Ваша честь? Или прави
ла, как обычно, распространяются не на всех?
Господи, и эти люди являются солью Франции!
Но кавалеру надо подольстить, иначе обидится насмерть.
Ц Вы сам сатана!
Ц Быть может, Ц довольно согласился считать себя сатаной де Ла Фер, Ц н
о, во всяком случае, запомните одно: убьете ли Вы или поручите кому-нибудь
герцога Бекингэма Ц мне все равно: я его не знаю, и к тому же он англичанин,
но пальцем не касайтесь ни одного волоса на голове д'Артаньяна, верного м
оего друга, которого я люблю и охраняю, или, 'клянусь Вам памятью моего отц
а, преступление, которое Вы совершите, будет последним!
Значит, убить Бекингэма мне все-таки дозволяется. Благородно. Может быть,
если хорошо попросить, разрешат убить и гасконца?
Ц Д'Артаньян жестоко оскорбил меня, д'Артаньян умрет.
Ц Разве, в самом деле, возможно оскорбить Вас, сударыня? Ц усмехнулся де
Ла Фер. Ц Он Вас оскорбил, и он умрет?
Возможно оскорбить, еще как возможно, но уже не Вам.
Ц Он умрет, сначала она, потом он!
Кажется, я передразнила супруга. Зря. Но уж очень хотелось еще разок ковыр
нуть ранку. На его лице проступило явственное желание меня убить.
Де Ла Фер вскочил, выхватил из-за пояса пистолет и взвел курок. Похоже, и пр
авда собирается пристрелить, страшно неприятно, должна сказать.
Дуло пистолета уперлось мне меж глаз. Доиздевалась… И ведь убьет, что пло
хо…
Ц Сударыня, Вы сию же минуту отдадите мне бумагу, которую подписал карди
нал, или, клянусь честью, я застрелю вас!
Не буду отдавать, неужели выстрелит?
Ц Даю Вам секунду на размышление!
Сейчас грянет выстрел, и клочья моей прически останутся висеть на стене,
когда я сползу на пол с простреленной головой… Глаза его так и остались м
ертвыми… Хорошая встреча получилась…
А-а, пусть подавится!
Ц Берите и будьте прокляты! Ц я вытащила бумагу кардинала и подала ее д
е Ла Феру.
Он взял лист, опустил пистолет и подошел к лампе, изучая бумагу. Печально,
я слишком далеко от стола, а бороться в рукопашную с супругом дело безнад
ежное. Задавит, силы неравны.
Де Ла Фер сложил бумагу и спрятал у себя.
Ц А теперь… Ц голосом, предвещающим гадость напоследок, сказал он, Ц т
еперь, когда я вырвал у тебя зубы, ехидна, кусайся, если можешь!
Боже, еще один поэт пропал в военном! Какая образность речи! Де Ла Фер смер
ил меня уничтожающим взглядом, неторопливо повернулся, демонстрируя не
защищенную спину, и вышел. Можно отлепиться от стены.

Какой вывод следовал из этой встречи?
Один-единственный Ц сама виновата. Оружие надо держать при себе.
Какое все-таки счастье, что мне попался мой драгоценный супруг, а не сам д'
Артаньян.
У де Ла Фера есть одна милая привычка Ц не доводить дела до конца, которая
уже второй раз спасает мне жизнь. Ведь, в самом деле, тогда, на охоте, он пов
есил и бросил, не убедившись собственными глазами, что жертва погибла. Се
йчас примерно то же самое.
Но я упустила что-то очень главное, мысленно пререкаясь с ним…
Имя!
Он назвал свое нынешнее имя!
Атос. Кто бы мог подумать? Так вот кто третий в этой неразлучной троице дру
зей! Атос, Портос и Арамис. И д'Артаньян.
И что же теперь делать? Внизу ждут люди кардинала. Надо идти.
Получается, из обоюдовыгодной сделки вся эта операция обратилась в полн
ый бардак. Мне еще надо выполнить условия, на которых получен документ от
Его Высокопреосвященства, а документ этот я уже успела утратить. Дьявол!

Медлить дальше было нельзя, разговор с воскресшим супругом и так отнял д
остаточно времени, а судно ждать не будет.
Я спустилась вниз.
Наш крохотный отряд скакал всю ночь, в семь утра мы уже прибыли в форт Ла-П
уэнт.
В восемь часов утра я была на борту капера.
В девять часов он вышел в море.
По документам корабль шел в Байонну, на самом же деле целью его путешеств
ия была Англия.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
ОСЛОЖНЕНИЯ

Я металась по палубе капера от борта к борту. И каждый раз зацеплялась под
олом за один и тот же гвоздь, торчащий из настила.
Наверное, тот же ужас и полное бессилие испытывают прорицатели, знающие
будущее, но не способные его предотвратить.
Пребыванием на идущем в Англию корабле я нарушила свои же правила, позво
лявшие долгое время мне жить в относительной безопасности: все дела дово
дить до конца, не останавливаться на полпути, не бросать начатого, не забы
вать обещанного.
Какая разница, что сделала я это не по собственному желанию, одно я знала н
аверняка: меня убьют.
Я оставила во Франции людей, которые будут неуклонно стремиться к моей с
мерти. Чтобы это предугадать, не надо быть пророком.
Даже если я не буду предпринимать никаких враждебных действий против д'А
ртаньяна, поклянусь любить его вечной любовью и подарить ему на память е
ще один перстень, запущенную катапульту это уже не остановит.
С появлением на сцене графа де Ла Фера, прикрывающегося плащом Атоса, все
резко ухудшилось. Он не убил меня в «Красной голубятне» лишь потому, что э
то было слишком опасно Ц на звук выстрела тотчас же явились бы люди кард
инала, ожидавшие меня внизу. Но желание стереть демона с лица земли у него
только возросло, даже если он сам пока об этом не догадывается.
Д'Артаньян жаждет этого же, особенно после вина и засады, Портос и Арамис,
как всегда, поддержат друзей. Вот такой расклад пасьянса.
Боже, я только на борту корабля поняла: сбылись наконец-то все чаяния моег
о дорогого брата лорда Винтера.
Так не вовремя оживший де Ла Фер перечеркивает мое английское замужеств
о напрочь! И я получаю все вытекающие из этого последствия: второй брак не
действителен, мой сын Ц незаконнорожденный, он не имеет не то что право н
аследовать своему дяде, он и из ренты, оставленной его отцом, трех пенсов н
е получит.
Неподражаемый граф де Ла Фер убить толком не смог, но и жить не позволил.
Об этом радостном событии Винтера незамедлительно известят, не будь д'Ар
таньян гасконцем!
Одно горькое утешение, что, пока я жива, и граф де Ла Фер не может венчаться
с другой женщиной, но, похоже, он скоро устранит эту досадную помеху.
Как всегда некстати, мысли перескочили на человека, чьей женой я продолж
ала официально оставаться. Ожили воспоминания…
Ну почему такое замечательное качество, как врожденное благородство, в н
ем приняло такие отвратительные, уродливые формы? Этот вопрос мучил меня
долгие годы, я не могла расстаться с памятью о тех днях, не разобравшись, ч
то же двигало графом.
Но, похоже, ответ я все-таки вымучила бессонными ночами, раз за разом вспо
миная каждое мгновение нашего совместного существования…
Догма Ц вот что лежало в основе его благородства. Оно у де Ла Фера было гл
убоко внешним, не опирающимся на умственные и душевные качества.
Безупречно воспитанный, он заменил утвержденными веками нормами собст
венные мысли и чувства.
Любое явление, встречающееся на его пути, "он подгонял под за1 ученные прав
ила, не прикладывая ни капли собственного ума, чтобы разобраться в нем. Та
к положено Ц вот прекрасно ведущие по жизни многих достойных людей слов
а, и де Ла Фер не был исключением.
За великолепным фасадом графа, как за толстыми стенами одинокой башни бе
зупречной кладки, скрывалась пустота, глухая комната, где в центре стопо
чкой лежал пыльный свод правил.
Правил о том, как правильно охотиться и как правильно размещать гостей з
а пиршественным столом согласно их положению, как должно приветствоват
ь короля и его свиту и в каком порядке по знатности и родовитости распола
гаются французские дворянские роды.
Как правильно любить женщину Ц там тоже было, но вот как правильно обход
иться с супругой, если на плече у нее вдруг обнаруживается клеймо, там, к с
ожалению, не говорилось, что и привело к такому глупому исходу.
А если учесть, что говорил де Ла Фер мало и кратко, то поневоле любая его ба
нальность воспринималась как перл мудрости.
Под великолепными доспехами рыцаря, увы, отсутствовал человек! А ведь не
много собственных чувств, и какая бы неповторимая личность жила бы в наш
е время! Просто оживший римлянин! Но чуда не состоялось…
А теперь страх, у которого глаза велики, будет двигать мушкетерами. Страх
передо мной. Но четверо храбрых мужчин не потерпят, чтобы страх стоял у ни
х на пути, и неизбежно постараются убрать источник страха, который переп
уган не меньше их и мечтает лишь об одном Ц спасти собственную жизнь. Но э
то уже никого не волнует.
И у меня вдобавок ко всему задание, которое лучше клетки удерживает меня
на капере.
Я не имею права вернуться с полпути, в Портсмуте уже формируется новая эс
кадра. Мы втянуты в такую игру, что мои беды никого не волнуют, сейчас прос
то не до этого. Значит, придется заниматься тем, о чем мы договорились с ка
рдиналом. Если переговоры с герцогом сорвутся по моей вине, на глаза Его В
ысокопреосвященству можно не показываться. Если я выполню, что обещала,
положение мое станет чуть-чуть прочнее и можно будет подумать о собстве
нной безопасности.
Какое счастье, что дети уже во Франции, только это дает мне слабую надежду
, что ради них я выкарабкаюсь, опять, как кошка, извернусь в падении и стану
на четыре лапы, но все-таки как тяжело жить, зная, что обречен…
Остались за бортом и Лориан, и Брест Ц последняя возможность вернуться
во Францию. Думала ли я об этом? Конечно, и даже предупредила капитана. Но п
ротивный ветер и бурное море отняли эту возможность. Пришлось распрощат
ься с мыслью еще раз поговорить с кардиналом.
Через девять дней после того, как судно вышло в море, впереди показался Ту
манный остров, берега Финистера.

Мои предположения оправдались: в Портсмуте полным ходом шла подготовка
к выходу новой эскадры. Как раз во время нашего прибытия на воду спускали
еще четыре больших военных корабля. Заходящее солнце поблескивало в око
шках их кают.
В подзорную трубу, любезно одолженную мне капитаном, я даже разглядела н
а молу группу пышно одетых людей, наблюдающих это событие. Глаза мои ошиб
лись, выдавая желаемое за действительное, или это было на самом деле, но по
д одной из шляп с лихо закрученным белым пером мне почудилась голова Бек
ингэма.
Над портом носились чайки. Пахло гнилой рыбой.
Капер стал на рейде.
Почти сразу же борт к борту к нему остановился сторожевой катер, спустив
ший шлюпку, направившуюся к нашему трапу.
Шлюпка, которую двигали по волнам восемь гребцов, доставила на наше судн
о офицера флота Его Величества. Тот переговорил с капитаном и вызвал все
х, находящихся на борту, на палубу.
Бурча и чертыхаясь, команда и пассажиры выстроились в носовой части капе
ра.
Пройдя наш неровный, настороженный строй, человек с катера задержался вз
глядом на мне, но ничего не сказал. Все это было, по меньшей мере, неприятно.
Все напряженно ждали, что же будет дальше.
Офицер с катера, молодой человек лет двадцати пяти Ц тридцати, неожидан
но взял на себя обязанности лоцмана и, заняв место капитана, повел капер в
гавань. Катер держался рядом. Он был неплохо вооружен для своих размеров,
Ц шесть пушек выразительно скалились с его бортов.
Пока мы пробирались меж стоящих в гавани кораблей, вечер превратился в н
очь. Стало еще холоднее.
Наконец мы добрались до места, куда счел нужным привести корабль сваливш
ийся на нашу голову непрошеный лоцман. Он же приказал погрузить мои вещи
в шлюпку и предложил мне проследовать туда же.
Это еще по какому праву?
Ц Кто Вы такой, милостивый государь? Ц поинтересовалась я. Ц И почему В
ы так любезны, что оказываете мне особое внимание?
Ц Вы можете догадаться об этом по моему мундиру, сударыня, я офицер англи
йского флота, Ц равнодушно-вежливо ответствовал он.
По мундиру, разумеется, можно догадаться практически обо всем, вплоть до
того, что кушал утром его владелец… Как это я сама не догадалась…
Ц Но неужели это обычно так делается? Неужели офицеры английского флот
а предоставляют себя в распоряжение соотечественниц, прибывающих в как
ую-нибудь гавань Великобритании, и простирают свою любезность до того, ч
то доставляют их на берег? Ц не унималась я, непонятливая.
Ц Да, миледи, но это обычно делается не из любезности, а из предосторожно
сти: во время войны иностранцев доставляют в отведенную для них гостиниц
у, где они остаются под надзором до тех пор, пока о них не соберут самых точ
ных сведений.
Очень похоже на откровенную ложь, хотя придраться не к чему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39