Сам виноват.
Остался кардинал. Любил ли он Анну Австрийскую, не любил ли? Об этом знает
только он сам. А кардинал свои тайны никогда не открывает.
Но если она и вправду отвергла нежные чувства Его Высокопреосвященства,
то нам страшно не повезло с королевой. Она не только красива по-королевск
и, то есть с большой натяжкой, но и вдобавок не совсем умна. А прямо сказать,
совсем не умна.
В этой компании только Ришелье и стоит любить. А если не любить, то хотя бы
уважать, как принято в приличном обществе уважать бесспорно умных людей
, независимо, от того враги они или друзья. Но уважение не входит в число ко
ролевских добродетелей.
Очень жаль.
Королеву.
Времени с тех пор прошло много, даже самые злые языки убедились: только бл
агодаря кардиналу король и терпел королеву столько лет, пока божьим пром
ыслом она не родила дофина. Не отговори Его Высокопреосвященство в прошл
ом году короля от развода, провела бы Анна Австрийская остаток жизни в мо
настыре.
Счастья королю это решение, конечно, не принесло, кардинал тоже не перест
ал быть заклятым врагом королевы, потому что, если нет уважения, отсутств
ует напрочь и обычная благодарность, но ради спокойствия во Франции два
первых лица государства пошли на это. Склоняю перед ними голову. Я бы так н
е поступила.

Но тогда, в 1625 году, символом схватки между кардиналом и Бекингэмом стала и
менно королева.
Не было бы королевы, стала бы породистая лошадь или резвая борзая… Но хор
ошенькая женщина всегда придает поединку мужчин особую прелесть. Борза
я ей и в подметки не годится… Ну кто бы сломя голову понесся за тридевять з
емель, получив подложное письмо от лошади?
К сожалению, госпожа Ланнуа, подделавшая письмо от короле вы, была стара и
совсем нехороша собой. Поэтому ее послание дышало подлинной страстью, ур
аганом чувств, что не могло не насторожить герцога даже при всем его само
мнении. Да и получил он его не по обычным каналам. Заинтригованный герцог
принял меры предосторожности и первым делом связался с госпожой де Шевр
ез, высланной за бесконечные интриги в Тур.
Вот до кого мне далеко. Такую интриганку надо еще поискать. Шифры, платочк
и, молитвенники в разных переплетах. Помнится, после скандала, возникшег
о в результате огласки тайной переписки королевы и испанского посланни
ка маркиза де Мирабеля, когда королева по своему обыкновению лила горючи
е слезы и заявляла, мол, все ее ненавидят, а остальные участники интриги де
лали вид, что знать ничего не знают, в воцарившейся суматохе госпоже де Ше
врез послали в Тур молитвенник не того цвета. Она, переодевшись в мужское
платье, без малейших колебаний направилась прямиком к испанской границ
е. Пострадал Марильяк, давший ей охрану. Герцогине же все было как с гуся в
ода. Она невозмутимо вернулась в Тур и затихла до новых интриг.
Госпожа де Шеврез имела постоянную связь с Лувром и, конечно же, знала, что
королева не писала герцогу. Приманка сработала не так, как ожидалось, и ло
вушка была обнаружена.
Нормальный человек порадовался бы тому, что не попал в расставленные сет
и, и спокойно повернул восвояси, но Джорж Вилльерс (как всегда) усмотрел в
этом вызов себе со стороны Его Высокопреосвященства. И решил добиться вс
тречи с королевой уже назло всем и каждому.
Вместе с герцогиней де Шеврез они направились в Париж и поселились там: о
н на улице Лагарп, дом семьдесят пять, она на улице Вожирар, дом двадцать п
ять.
Лица, которым поручался надзор за герцогиней де Шеврез, благополучно все
прошляпили, благодаря чему Его Высокопреосвященство знал лишь, что герц
ог в Париже. И именно благодаря подложному любовному письму. Но Париж бол
ьшой…
Попытки задерживать на улицах людей, напоминающих Бекингэма, ни к чему, к
роме недоразумений, не привели. Кардинал решил ухватить проблему с друго
го конца.
С помощью госпожи де Ланнуа вычислили передаточное звено между герцоги
ней де Шеврез и королевой. Как и думал кардинал, связь шла через родственн
ицу камердинера королевы Ла Порта, состоявшую в штате обслуги. Решено бы
ло изолировать это ненужное звено.
Рошфор, которому после Брюсселя море было по колено, похитил связную, но п
ри этом страшно наследил. Какого черта ему понадобилось шастать то по ул
ице Старой Голубятни, то по улице Могильщиков?
(Должна заметить, что качество его работы всегда ухудшало пренебрежение
к мелким деталям. Уже вернувшись в Париж, я как-то прямо спросила его об эт
ом. Рошфор что-то вдохновенно врал про поиск и наблюдение, но я думаю, что п
росто горожанки с улицы Могильщиков очень любезны с красивыми военными.)

Похитив кастеляншу, люди Его Высокопреосвященства решили, что дело сдел
ано. Уже по почерку видно, что сам он процесс не контролировал, полагаясь н
а агентов, даже не подтверди мои догадки де Витри.
Если бы Его Высокопреосвященство направлял действия гвардейцев, то, раз
умеется, вместе с госпожой Бонасье был бы арестован не только ее супруг (е
ще одна грубая ошибка мелких служак, оставивших его на свободе), но и все с
оседи в округе.
И, к слову, после всех этих проколов не просто смешно, а даже странно слыша
ть о всемогуществе ужасного кардинала и о безвольном короле.
Его Высокопреосвященство только год был в роли первого министра и пока п
росто тонул в море бумаг. Только год спустя Его Величество освободил сво
его главу правительства от разбора жалоб частных адресатов и позволил с
осредоточиться на сугубо важных вопросах внешней и внутренней политик
и.
Как можно быть всемогущим, если один росчерк королевского пера Ц и тебя
заживо растерзают на части желающие занять твое место?
Я уже говорила, наш король значительно разумнее, чем принято считать. Хот
я бы в том, что для выполнения действий, от которых болит голова, держал бл
из себя более умную, чем он, персону.
Восьмого сентября арестовали кастеляншу, и результаты неграмотных дей
ствий не заставили себя ждать. Встревоженный муж сразу же поднял шум и бе
зошибочно подключил к своим семейным проблемам людей, которых и близко к
этому нельзя было подпускать.
Интересно, какой дурак пытался успокоить господина Бонасье тем полоумн
ым письмом? Рошфор клялся, что не он.
И когда на следующий день галантерейщика арестовали, то вполне можно был
о не надрываться. В интригу ввязались мушкетеры.
А мушкетеры всегда там, где много шуму и мало толку. Зато звенят шпаги, вью
тся перья, ахают восхищенные дамы. Впрочем, гвардейцы ничуть не лучше. У вс
ех у них, как у людей военных, один недостаток: поскольку они самые неутоми
мые любовники в королевстве, то времени на то, чтобы и голова приняла учас
тие в жизни, у них не хватает.
Боже, с ужасом подумала, может, это старость не за горами? Впрочем, нет, не лю
била рядовых военных и тогда. Почему? Сама не знаю. Наверное, мне просто бо
льше по сердцу полководцы.
А поскольку королевская служба, как выяснилось сейчас из воспоминаний г
рафа де Ла Фер, это сплошное свободное времяпрепровождение, мушкетеры ох
отно встали на защиту хорошеньких женщин Ц кастелянши и королевы.
И раз выполняли они все это не в рамках службы, а по велению сердца, то и рез
ультаты были налицо. С чем и поздравляю нашу секретную службу. Корове ясн
о, что мы получили то, что заслужили.
Кастелянша сбежала, поделилась бедами с возлюбленным, тот с друзьями, со
вместно они подключились к организации свидания, и королева беспрепятс
твенно встретилась со своим герцогом.
Они упали в объятия друг друга, и если Анна Австрийская при этой встрече у
мудрилась сохранить верность королю, то я, право, не понимаю, зачем вообще
было все это затеяно.
Искренне надеюсь, что герцог учел свой печальный опыт и в этот раз нижняя
часть его костюма была не так усажена брильянтами и жемчугом, как в Амьен
е, он не поцарапал нежные ножки королевы, как в тот вечер в саду, и наконец-т
о покорил вершину, к которой стремился. В конечном итоге это было бы тольк
о справедливо, ведь он так дорого заплатил за свои фантазии.
Хотя и справедливость очень редко попадает в число королевских достоин
ств.
Но мы, к счастью для нашего воображения, не знаем, что там произошло, а знак
омы только с результатом встречи.
Бекингэм покинул Париж, увозя с собой подарок королевы Ц голубой бант с
двенадцатью алмазными подвесками. Подарок был упакован в ларец розовог
о дерева.
Это было уже одиннадцатого сентября.
Наши службы доблестно зафиксировали отъезд герцога и госпожи де Шеврез,
после чего взбешенный кардинал послал в Лондон гонца Ц господина де Вит
ри, чтобы я хоть немного исправила то, что испортили другие. И как при этой
работе можно было не ворчать?
Де Витри почти нагнал Бекингэма, герцог опередил посланца кардинала лиш
ь на несколько часов.
И, согласно распоряжению Его Высокопреосвященства, мне предстояло осущ
ествить обычную кражу. Пусть и алмазов чистейшей воды.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КАК ПРАВИЛЬНО СРЕЗАТЬ ПОДВЕСКИ…

Балы при английском дворе давались часто. И не потому что их так уж любила
юная королева Генриетта, а потому что их обожал великолепный первый мини
стр.
Словно по заказу кардинала, шестнадцатого сентября в Виндзоре устраива
ли бал-маскарад.
Вечер был влажным и теплым. Экипажи теснились у замка так, что яблоку негд
е было упасть.
В залах пылали свечи, целый легион свечей, и пахло горячим воском. Лилась м
узыка, блестели столовые приборы буфета. Виндзорский парк был бесподобе
н.
На маскарадах нет, пожалуй, человека, который не знал бы, кто прячется под
той или иной маской, но все делают вид, что никто не узнан. Бекингэм был в ко
стюме Охотника (Удачливого Охотника, сказала бы я). Вспыхивала радужными
огоньками дюжина подвесок на его плече, возвещая всем о победе герцога. Г
лаза его блестели ничуть не меньше подвесок, он был дерзок, остроумен, поб
едителен. Бекингэм праздновал свой триумф. Он был королем праздника и мо
ей дичью.
Маскарады Ц это праздники сердца. Всего лишь закрывая глаза черной барх
атной маской, получаешь возможность оголить все остальное значительно
сильнее, чем обычно позволено. Ведь это же маскарад, никто никого не знает
. Лес рогов возвышается над его участниками по окончании веселья.
На мне был наряд Прекрасной Цветочницы Ц самый уместный для предстояще
й операции. Шляпка, изящная корзинка с букетиками цветов, перевязанными
атласными ленточками, низкий вырез на груди, пышно взбитые шелковые юбки
, позволяющие видеть башмачки… Костюм был бесстыдно расчетлив, как жалоб
ы ростовщика на плохую жизнь, но очень красив. А в кармашке, нашитом на ниж
нюю юбку, притаились маленькие, остро заточенные ножницы.
С первых минут появления на балу стало понятно, что иногда продавать цве
ты, пожалуй, куда выгоднее, чем государственные секреты. Очарованные кав
алеры не скупились на золотые, тяжелившие корзинку вместо покидавших ее
невесомых букетиков.
Шаг за шагом я добралась и до Бекингэма, отдыхающего в нише после одной из
фигур балета.
Ц Купите букетик, сударь! Ц пролепетала я, низко приседая, как это делаю
т девицы, торгующие на городских мостовых.
Герцог метнул орлиный взор в глубины моего декольте, и губы под золотист
ыми пшеничными усами расплылись в улыбке.
Ц Конечно куплю, прелестное дитя! Ц игриво заявил он, доставая пригляну
вшийся букет из корзинки. Ц О, мисс цветочница, дела у Вас, я вижу, идут неп
лохо?
Ц О да, милорд, Ц невозмутимо подтвердила я, тряхнув корзинкой так, чтоб
ы монеты звякнули. Ц Благородные кавалеры в этих залах так щедры к бедно
й девушке.
Чужую щедрость Бекингэм выносил с трудом, поэтому он величественным жес
том оторвал от манжета крупную жемчужину.
Алмазные подвески на его плече, нашитые на голубые ленточки, от резкого д
вижения дрогнули и закачались.
Ц Вот плата за цветы, прелестное дитя, Ц весьма бесцеремонно он спустил
жемчужину в мой вырез, коснувшись пальцами груди. Ц Боже, я положительно
теряю голову от таких соблазнительных прелестей! Какая великолепная гр
удь! Какая бархатная кожа!..
Ц Увы, ей недолго оставаться привлекательной! Ц плаксиво заявила я, скр
ивив губки. Ц Милорд совсем меня забыл, и скоро она усохнет от тоски.
Ц Боже мой, миледи, это Вы? Глазам своим не верю! Ц вскричал Бекингэм, сло
вно он, и правда, не узнал меня сначала, подлец. Ц Но Вы были так холодны пр
и нашей последней встрече, что я никак не ожидал увидеть Вас здесь столь д
ерзкой и пленительной.
Ц Я достаточно наказана за свою холодность. Мне так скучно и одиноко без
Вашего внимания… Я давно искала возможность увидеть Вас, но Вы загадочно
исчезли, все были заинтригованы, ходили слухи, что Вы стали отшельником, и
стязаете свою плоть бичом и готовитесь уйти в монастырь…
Герцог с довольным видом выслушивал весь этот бред и подергивал левым пл
ечом. Подвески лукаво подмигивали мне разноцветными огоньками.
Ц Я был очень занят! Ц заявил он с высокомерием, достойным монарха, одно
временно предлагая мне руку и выводя из ниши. Ц Вы знаете Ту, на чей алтар
ь я положил свое сердце! И знаете, какой алтарь я воздвиг в ее честь в своем
доме?!
Ну об этом только слепой и глухой не знал. Бекингэм с удовольствием показ
ывал всем желающим смежную со спальней комнату-часовню, оббитую персидс
ким шелком с золотым шитьем, с пышным алтарем, где вместо иконы висел боль
шой портрет Анны Австрийской.
Ходили сплетни, что он (после совместного отдыха в спальне) чуть ли не заст
авлял своих подружек вместе с ним возносить мольбы у этого алтаря и лобы
зать туфельки на портрете Его Королевы.
Ц Да, я знаю… Ц со слезой в голосе простонала я. Ц Вы рыцарь и поэт!
Бекингэм величественным движением головы подтвердил, что он действите
льно рыцарь и поэт, и продолжил:
Ц Так вот, однажды бессонной ночью мне было видение моей повелительниц
ы, владычицы моего сердца, моей путеводной звезды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39