О
н шагнул в комнату.
Ц Однако, сударыня, Ц попытался он разобраться с помощью логики, Ц есл
и Вы действительно больны, за доктором будет послано, а если Вы нас обманы
ваете Ц ну что ж, тем хуже для Вас, но, по крайней мере, нам не в чем будет себ
я упрекнуть.
А вот как отвечают на логичный довод прелестные женщины: я уткнулась в по
душку и залилась слезами.
Фельтон в этот раз не стал становиться ко мне спиной; он с минуту посверли
л взглядом мой затылок, затем вышел. За ним вышла женщина. Винтера тоже не
было.
Ну вот, дело сделано, еще часок можно подремать, а то лейтенант решил, что з
десь казарма. Я накрылась одеялом с головой и снова уснула.

Часа через два я проснулась. Вот и болезнь прошла, можно вставать.
Завтрак стоял на внесенном утром солдатами столике. Есть я не стала: нужн
а легкая изможденность. Поем в обед.
Не замедлил появиться и лейтенант. Даже не посмотрев, прикоснулась ли пл
енница к еде, он приказал вынести стол. Не поднимая глаз, солдаты выполнил
и приказание.
Фельтон, на удивление, задержался. Он держал книгу.
Я отрешенно наблюдала за ним из кресла, не проявляя, впрочем, никакого инт
ереса к его персоне.
Ц Лорд Винтер такой же католик, как и Вы, сударыня, Ц подошел ко мне лейте
нант, Ц подумал, что невозможность исполнять церемонии и обедни Вашей ц
еркви для вас может быть тягостным лишением. Поэтому он изъявил согласие
, чтобы Вы каждый день читали Ваши молитвы. Вы найдете их в этой книге.
Он неприязненно положил молитвенник на стол.
Этот короткий монолог и жест стоили многочасовой речи или пухлого досье
на лейтенанта. Стала понятна и преувеличенная, не менее тщеславная, чем р
оскошь, простота костюма, и тщательно пестуемая в самом себе суровость, и
ногда странная, иногда просто смешная, но всегда неестественная для стол
ь молодого человека.
Я взвилась из кресла со словами:
Ц Я?! Я, сударь… мои молитвы! Лорд Винтер, этот развращенный католик, отлич
но знает, что я не одного с ним воспитания, и хочет расставить мне сети!
Наконец-то на лице Фельтона проступило долгожданное удивление.
Ц Какого же Вы вероисповедания, сударыня? Ц озадаченно спросил он.
Ц Я скажу это в тот день, когда достаточно пострадаю за свою веру! Ц пылк
о заявила я.
Глаза у Фельтона были такими, словно в подворотне вместо уличной девки о
н вдруг увидел беломраморное изваяние Девы Марии.
Пуританин, господи, да он простой молодой пуританин! Где его откопал Винт
ер? Он не мог сделать мне большего подарка.
Ц Я в руках моих врагов! Ц продолжала восклицать я тоном, который сдела
л бы честь любому их проповеднику. Ц Уповаю на Господа моего! Или Господь
спасет меня, или я погибну за него! Вот мой ответ, который я прошу передать
лорду Винтеру. А книгу эту, Ц указала я пальцем на молитвенник и, глядя на
него с тем же выражением, с каким смотрел на меня вчера Фельтон, Ц Вы може
те унести и пользоваться ею сами, ибо Вы, без сомнения, вдвойне сообщник ло
рда Винтера Ц сообщник в гонении и сообщник в ереси.
С удовольствием высказав все это лейтенанту, я опять упала в кресло и пер
естала замечать молодого человека.
Ошарашенный Фельтон молча взял книгу, словно дохлую крысу. Он пошел к вых
оду, но теперь его походка не отличалась прежней размеренностью. Он был с
ерьезно растерян.
Младенец, сущий младенец…
Вот такие младенцы и обрекают людей на смерть без малейшего колебания.
Но скоро должен примчаться взбешенный дорогой брат.

Деверя не было в замке до вечера, иначе бы он появился значительно раньше.

Он пришел около пяти часов, фыркая и роя копытом землю, как неаполитански
й скакун.
Ц Кажется… Ц начал он, развалившись в кресле перед камином и вонзив сво
и шпоры в коврик, Ц кажется, мы совершили попытку слегка отступиться от с
воей веры?
Я сидела в другом кресле напротив него, выпрямившись и сложив руки на кол
енях.
Ц Что Вы хотите этим сказать, милостивый государь? Ц холодно спросила я
.
Ц Я хочу сказать, Ц мотнул головой Винтер, словно отгоняя муху, Ц что, с
тех пор как мы с Вами в последний раз виделись, Вы переменили веру. Уж не вы
шли ли Вы за третьего мужа Ц протестанта?
Правильно, именно это он и должен был сказать.
Ц Объяснитесь, милорд! Ц величественно сказала я. Ц Заявляю Вам, что сл
ышу Ваши слова, но не понимаю их.
Дорогой брат чувствовал, что я веду какую-то игру, но, как обычно, понять, в
чем дело, не смог.
Ц Ну, значит, Вы совсем неверующая Ц мне это даже больше нравится, Ц сал
ьно хихикнул он.
Умница моя, какой хороший родственник!
Ц Конечно, это больше согласуется с Вашими правилами! Ц ледяным тоном з
аявила я.
Ц О, признаюсь Вам, для меня это совершенно безразлично! Ц Винтер посмо
трел на меня с видом победителя.
Ц Если бы Вы даже и не признавались в равнодушии к религии, Ц подхватил
а я, Ц Ваш разврат и Ваши беззакония изобличили бы Вас!
Боже мой, как приятно, когда собственное мнение и поставленная задача со
впадают!
Ц Гмм… Ц помял нос Винтер. Ц Вы говорите о распутстве, госпожа Мессали
на, леди Макбет? Или я толком не расслышал, или Вы, черт возьми, на редкость б
есстыдны!
Ц Вы говорите так, потому что знаете, что нас слушают, Ц льда в моем голос
е стало в два раза больше, Ц потому что желаете вооружить против меня Ваш
их тюремщиков и палачей!
Ц Тюремщиков? Палачей?.. Ц переспросил Винтер, царапая шпорами ковер. Ц
Вы впадаете в патетический тон, и вчерашняя комедия переходит сегодня в
трагедию. Впрочем, через неделю Вы будете там, где Вам и надлежит быть, и то
гда моя обязанность будет выполнена. Напугали, сударь… Сейчас мы пустим
в ход любимые пуританские прилагательные:
Ц Бесчестная обязанность! Нечестивая обязанность!
Лорд Винтер так ничего и не понял.
Ц Честное слово, Ц сказал он, вставая с кресла, Ц мне кажется, эта развр
атница сходит с ума! Ну довольно, ну успокойтесь же, госпожа пуританка, или
я велю посадить Вас в тюрьму! Черт возьми, это, должно быть, мое испанское в
ино бросилось Вам в голову. Впрочем, не волнуйтесь: такое опьянение неопа
сно и не приведет к пагубным последствиям.
Во всем, что касается вина и разновидностей опьянения, дорогой брат знал
толк. Ругаясь, как последний боцман, он ушел в полном недоумении.
Если я все правильно рассчитала, Фельтон должен быть где-то поблизости…


В тишине и спокойствии я сидела до семи часов вечера. Скоро должны были пр
инести ужин.
Пора было начинать жизнь пуританки.
Если встречаешься с чем-то новым, не грех это получше узнать. Знания лишни
ми никогда не бывают. Это то, что остается с нами, если отнимут все.
Когда я вышла замуж за лорда Винтера и ждала рождения его ребенка вдали о
т шумного Лондона в одном из поместий, я с интересом общалась там со стары
м Вильямом Ц слугой, который вырастил еще отца моего мужа. Старик оказал
ся пуританином и охотно рассказывал о своей религии. Поскольку пуритане
потихоньку становились силой, с которой считались, я постаралась запомн
ить все, что он говорил, и, к радости Вильяма, охотно учила их молитвы и псал
мы. Отличный был человек Вильям, надеюсь ему хорошо в его суровом пуритан
ском раю.
Я приступила к молитве.
Когда-то давным-давно затверженные слова неожиданно гладко слетали с г
уб, словно я повторяла их вчера.
Солдаты принесли стол, Фельтон, снова застегнутый на всё пуговицы от под
ошв до макушки, невозмутимо наблюдал за их действиями. Но мешать мне не ст
ал. Охрана чутко уловила этот нюанс и принялась двигаться тихо, чуть ли не
на цыпочках, чтобы топот меня не отвлекал. Затем все они вышли.
Я прочитала молитвы до конца и принялась за еду. Вино теперь пить не стоит
, жажду придется утолять водой. Это и к лучшему, голова должна быть ясной, я
балансирую над пропастью.
Через час солдаты пришли за столом.
Фельтона с ними не было. Значит, он растерян, сбит с толку и боится лишний р
аз меня видеть. Замечательно.
За окном шумел прибой, то рокотал, то мурлыкал. Я стояла у окна, смотрела на
море и слушала его всей душой. Сквозь решетку проникал соленый запах сво
боды.
Слушать прибой можно было бесконечно, но пора было огласить своды замка
другой музыкой, не столь благозвучной, но необходимой.
В комнате зазвучал излюбленный пуританами псалом, весьма неуклюжий и оч
ень напыщенный, как и положено таким вещам:

Ты нас, о Боже, покидаешь,
Чтоб нашу силу испытать.
А после сам же осеняешь
Небесной милостью тех, кто умел страдать.

Сложно вложить душу в эти слова, но я очень старалась. Часовой у двери заме
р, а затем бухнул прикладом в дверь и завопил:
Ц Да замолчите, сударыня! Ваша песня наводит тоску, как заупокойное пени
е, и если, кроме приятности находиться в этом гарнизоне придется еще слуш
ать подобные вещи, то будет уже совсем невмоготу!
Его можно было понять. Протестантский псалом вгонит в тоскливое состоян
ие и самого отъявленного жизнелюбца. Но я ведь пою ради спасения своей жи
зни, а не удовольствия караульного.
Ц Молчать! Ц рявкнул кто-то на него, избавив меня от ответа часовому. Ц
Чего Вы суетесь не в свое дело, наглец? Разве Вам было приказано мешать пет
ь этой женщине? Нет, Вам велели ее стеречь и стрелять, если она затеет побе
г. Стерегите ее; если она надумает бежать, убейте ее, но не отступайте от да
нного Вам приказа!
Значит, Фельтон здесь. Ну что же, продолжаем пение.

Для горьких слез, для трудной
битвы,
Для заточенья и цепей
Есть молодость, есть жар молитвы
И Бог, ведущий счет дням и ночам скорбей.

Почему у пуритан слово «скорбь» относится к нежно любимым? Надеюсь, Фель
тон рыдает где-нибудь в уголочке, пораженный божественной красотой свящ
енных строк.
Господи, если бы люди почаще слушали шум океана, они бы поняли, что все нуж
ные слова он говорит сам.
К сожалению, это еще не конец псалма. Мучаем часового дальше.

Но избавленья час настанет

Для нас, о всеблагой Творец!
И если воля нас обманет,
То не обманут смерть и праведный венец.

Дверь резко распахнулась, на пороге возник Фельтон, весь белый, с горящим
взором.
Ц Зачем Вы так поете? Ц вопросил он срывающимся тенорком. Ц И таким гол
осом?
Ц Простите, Ц чопорно ответила я ему. Ц Я забыла, что мои песнопения неу
местны в этом доме. Я, может быть, оскорбила Ваше религиозное чувство, но к
лянусь Вам, это было сделано без умысла! Простите мою вину, которая, быть м
ожет, и велика, но, право же, неумышленна…
И если в этот миг я выглядела не как святая мученица, значит, всю предыдущу
ю жизнь я прожила впустую.
Ц Да, да… Ц сбивчиво сказал лейтенант. Ц Да, Вы смущаете, Вы волнуете люд
ей, живущих в замке.
Боюсь, он действительно всплакнул где-то в сторонке.
Ц Я не буду больше петь, Ц кротко опустила я ресницы.
Ц Нет, нет, сударыня, Ц испугался Фельтон, Ц только пойте тише, в особен
ности ночью.
Опустив голову, он почти выбежал из комнаты. Я услышала, как за дверью часо
вой сказал:
Ц Вы хорошо сделали, господин лейтенант! Ее пение переворачивает всю ду
шу. Впрочем, к этому скоро привыкнешь Ц у нее такой чудный голос!
А не рыдали ли они часом вдвоем, сидя рядышком на пороге моей камеры?

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
УРОКИ РИТОРИКИ И ГИМНАСТИКИ

Пошел третий день заключения.
Если линия поведения в отношении Винтера была предельно ясна: достоинст
во, побольше молчания, изрядная толика презрения Ц все остальное разъяр
енный дорогой брат прекрасно скажет за меня, то как вести себя с Фельтоно
м, надо было еще думать и думать.
В связи с этим всплыли кое-какие воспоминания.
Наши благородные кавалеры не признают такой вид развлечения, как рыбная
ловля, считая его слишком низким занятием для себя по сравнению с охотой.
А вот старый Вильям любил посидеть с удочкой на бережке тихой речки. Поми
мо исполнения заунывных псалмов он показывал мне, как ловить рыбу. Полюб
ить это занятие я не смогла Ц слишком скучно, на мой взгляд, сидеть на бер
егу и гадать, клюнет или нет. Но основную идею рыбалки, кажется, поняла: пок
а рыба слабо сидит на крючке, резко дергать нельзя Ц сорвется и уйдет. Над
о, чтобы наживку она заглотила добровольно.
Поэтому, когда настал час завтрака, я ни слова не промолвила.
Фельтон сделал обычные распоряжения солдатам и ушел. Мгновение перед ух
одом он колебался, но говорить со мной не стал.
Завтрак прошел спокойно и одиноко.
Ближе к полудню появился трезвый Винтер.
Я сидела у окна и смотрела на море. Это невинное занятие деверю почему-то
не понравилось.
Ц Вот как! Ц заявил он. Ц После того как мы разыграли сначала комедию, з
атем трагедию, мы теперь ударились в меланхолию.
Жужжи, жужжи, мохнатый шмель…
Я не стала ему отвечать и не оторвала взгляд от окна.
Ц Да, да, понимаю, Ц подошел к креслу сзади Винтер, склонился надо мной и
принялся выговаривать слова мне прямо в ухо. Ц Вам бы хотелось очутитьс
я на свободе на этом берегу, хотелось бы рассекать на надежном корабле из
умрудные волны этого моря, хотелось бы устроить мне, на воде или на суше, о
дну из тех ловких засад, на которые Вы такая мастерица. Потерпите! Потерпи
те немного! Через четыре дня берег станет для Вас доступным, море будет дл
я Вас даже более открыто, чем Вы того желаете, ибо через четыре дня Англия
от Вас избавится.
Я достала батистовый платочек, промокнула им ухо, сложила и спрятала в ко
рсаж. Подняла глаза к небу и кротко вздохнула:
Ц Боже, Боже! Прости этому человеку, как я ему прощаю!
И в самом деле, вошел без стука, своими бестолковыми словами испортил так
ой чудный день и после этого думает, что не получит щелчок по носу.
Дорогой брат, узнав, что я его прощаю, побагровел.
Ц Да молись, проклятая! Ц завопил он дурным голосом. Ц Твоя молитва тем
более необходима тебе, что ты, клянусь в этом, находишься в руках человека
, который никогда не простит тебя!
А вот душка д'Артаньян простил мне свои грехи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39