Иногда хочется, чтобы противник знал, что его ждет.
Лессер последовал указаниям хореографа: сместив равновесие, он потерял боевую стойку. Сократив расстояние, Роф бросил в него сначала одну, потом вторую звездочку, заставляя лессера пригнуться к земле.
Слепой Король дематериализовался прямо на ублюдка, атакуя и впиваясь клыками в заднюю часть шеи убийцы. Жгучая сладость крови лессера стала вкусом триумфа, и звон победы не заставил себя долго ждать, когда Роф резко вывернул обе руки ублюдка.
Наградой стал хруст кости. Или, в данном случае, даже двух.
Лессер истошно завопил, обе его руки вылетели из суставов, однако, крики длились недолго… Роф зажал ладонью его пасть.
– Это – только разминка, – прошипел Роф, – важно разогреть мышцы перед началом тренировки.
Король перевернул убийцу и пристально на него посмотрел. Слабые глаза Рофа за очками стали видеть острее, чем обычно, адреналин, курсирующий по шоссе его вен, добавил зрению резкости. Очень кстати. Он должен видеть то, что собирался убить, и точность смертельного удара тут не причем.
Лессер боролся за дыхание, кожа его лица имела неестественный, пластмассовый блеск – как будто кости были оббиты хренью, из которой обычно шьют мешки для зерна – глаза широко распахнуты, а сладкое зловоние словно принадлежало сбитому на дороге животному жаркой ночью.
Роф отстегнул стальную цепь, висевшую петлей на плече его косухи, и вытянул блестящие звенья из-под руки. Удерживая тушу в правой руке, он намотал цепь на кулак, прямо поверх выступов суставов, добавляя смертельной силы твердым контурам костяшек.
– Скажите «сыр».
Роф ударил лессера в глаз. Один раз. Дважды. Еще три раза. Его кулак работал как таран, и глазница не выдержала, словно была простой раздвижной дверцей. С каждым ударом черная кровь фонтаном брызг вырывалась наружу, попадая на лицо Рофа, куртку и солнцезащитные очки. Он чувствовал каждую каплю даже через кожаную куртку, и хотел большего.
Он был жаден до этого сорта мяса.
С жестокой улыбкой он позволил цепи соскользнуть с кулака, она приземлилась на грязный асфальт с безумным, металлическим смехом, будто звенья насладились насилием не меньше самого Рофа. Лессер под ним был все еще жив. Даже несмотря на субдуральные[7] гематомы, которые, несомненно, развивались на передней и задней части мозга, он все равно будет жить, потому что убить гада можно лишь двумя способами.
Один из них – удар в сердце черным кинжалом, которые Братья носили на своей груди. Металл отправит гаденыша назад к прародителю, Омеге, но это станет лишь временным избавлением, потому что Зло пустит вакантную сущность в ход, чтобы превратить в машину для убийств другого человека. Это была не смерть, лишь отсрочка.
Другой способ был вечным.
Роф достал мобильный телефон и набрал номер. Когда ответил глубокий мужской голос с бостонским акцентом, Роф сказал:
– Восьмая и Торговая. Третий переулок, до упора.
Бутч О'Нил, известный как Разрушитель, ответил Рофу, сыну Рофа, в характерном для него флегматичном стиле. Сама непринужденность. И естественность. Он оставлял так много возможностей для интерпретации своих слов:
– О, да ради бога. Ты что, шутишь? Роф, ты должен оставить эту дерьмовую подработку по вечерам. Ты теперь Король. Ты больше не Брат…
Роф выключил телефон.
Да. Другой, «вечный» способ избавиться от сукиных детей, прибудет приблизительно через пять минут. С болтливым языком на пассажирском сиденье. К несчастью.
Он сел на корточки, закинул цепь на плечо и поднял глаза на квадрат ночного неба, который виднелся над крышами домов. Когда адреналин пошел на спад, Роф с трудом смог отличить возвышающиеся темные силуэты зданий от плоской поверхности неба, и прищурился.
Ты больше не Брат.
Черта с два. Его не волнует, что гласит закон. Он был нужен своей расе больше, чем в должности простого чинуши.
Выругавшись на Древнем языке, он взялся за работу, обыскивая куртку и штаны убийцы на предмет удостоверения личности. В заднем кармане он нашел тонкий бумажник с водительскими правами и двумя долларами.
– Вы думали… он был одним из ваших…
Голос убийцы был слабым и злым, и эта озвучка, в стиле фильма ужасов, снова подстегнула агрессию Рофа. Внезапно, его зрение обострилось, делая врага наполовину четким.
– Что ты сейчас сказал?
Лессер слегка улыбнулся, словно не замечал, что половина его лица превратилась в жидкий омлет.
– Он всегда был… одним из наших.
– Что, черт возьми, ты несешь?
– Как... как вы думали, – прерывисто сказал лессер, – мы обнаружили… все дома этим летом…
Подъехавшая машина прервала его слова, и Роф резко посмотрел в ее сторону. Слава яйцам, это был черный Эскалейд, который он ожидал, а не скорая помощь, вызванная каким-нибудь человеком по сотовому.
Бутч О'Нил покинул водительское сиденье, дав волю болтливому рту.
– Ты что, совсем рехнулся? И что мы будем с тобой делать? Ты собираешься дать…
Коп продолжил топтать скользкую дорожку под названием «ну ты блин даешь», и Роф снова посмотрел на убийцу.
– Как вы их нашли? Дома?
Убийца начал смеяться, его слабый хрип напоминал смех сумасшедшего.
– Потому что он был во всех них… вот как.
Ублюдок вырубился, и встряска не помогла вернуть его в сознание. Как и пара ударов.
Роф поднялся на ноги, подстегнутый раздражением.
– Делай свое дело, коп. Два других остались позади мусорного контейнера, в следующем квартале.
Коп только уставился на него.
– Ты не должен сражаться.
– Я – Король. Я могу делать все что пожелаю, черт возьми.
Роф начал уходить, но Бутч схватил его за руку.
– Бэт знает, где ты? Чем занимаешься? Ты говоришь ей? Или только меня ты просишь все держать в секрете?
– Беспокойся об этом. – Роф указал на убийцу. – А не обо мне и моей шеллан.
Когда он вырвался из хватки, Бутч рявкнул:
– Куда ты собрался?
Роф подошел вплотную к копу, практически уткнувшись ему в физиономию.
– Я собрался поднять труп гражданского вампира и отнести к Эскалейду. У тебя проблемы с этим, сынок?
Бутч стоял на своем. Проявляя еще одну их родственную черту.
– Мы потеряем тебя, Король, и огребет вся раса.
– У нас осталось всего четверо Братьев. Тебе нравится такая математика? Мне нет.
– Но…
– Занимайся своими делами, Бутч. И не лезь в мои.
Роф прошел триста ярдов назад, туда, где началась битва. Искалеченные убийцы лежали там, где он их оставил: стонали на земле, все их конечности были изогнуты под неестественными углами, черная кровь, вытекая из тел, образовала под ними грязные лужи. Однако они больше не были его заботой. Обогнув мусорный контейнер, он посмотрел на мертвое лицо гражданского, и ему стало трудно дышать.
Король опустился на колени и аккуратно убрал волосы с избитого лица мужчины. Очевидно, он отбивался, получив множество ударов перед тем, как проткнули его сердце. Отважный парень.
Роф обхватил рукой затылок мужчины, скользнул другой рукой под колени, и медленно поднялся. Вес мертвого тела был на несколько фунтов тяжелее живого. Когда он отошел от мусорного контейнера и направился к Эскалейду, Рофу казалось, что он несет на руках всю свою расу, и был рад темным очкам, защищавшим его слабые глаза.
Солнцезащитные стекла спрятали блеск слез.
Он прошел мимо Бутча, когда тот направился к покалеченным убийцам, чтобы выполнить свою работу. После того, как шаги парня стихли, Роф услышал долгий, глубокий вдох, напоминавший шипение воздуха, выходящего из воздушного шара. Рвотные позывы, последовавшие за этим, были намного громче.
Пока Бутч боролся с тошнотой, Роф положил мертвое тело на заднее сиденье Эскалейда и проверил карманы. Пусто – ни бумажника, ни телефона, ни даже обертки от жвачки.
– Твою мать.
Роф развернулся и сел на задний бампер внедорожника. Один из лессеров уже обчистил вампира во время борьбы… и значит, раз всех убийц уже поглотили, удостоверение личности также превратилось в пепел.
Пошатываясь, Бутч шел к Эскалейду, словно алкоголик с пьянки, и коп больше не пах «Аква ди Парма». От него воняло лессерами, как будто он выстирал одежду в «Дауни»[8], к подмышкам приклеил скотчем пару автомобильных освежителей воздуха с запахом ванили, и вывалялся в дохлой рыбе.
Роф встал и закрыл багажник Эскалейда.
– Ты уверен, что в состоянии управлять? – спросил он, когда Бутч осторожно уселся за руль, парень выглядел так, будто его вот-вот вырвет.
– Да. Готов ехать.
Услышав хриплый голос, Роф покачал головой и взглянул на улицу. Дома были без окон, и чтобы привести сюда Вишеса для исцеления копа, потребуется не так много времени, но между дракой и уборкой прошло уже где-то около получаса. Они должны покинуть район.
Первоначально, Роф планировал сфотографировать удостоверение личности лессера на телефон, увеличить его, чтобы можно было прочесть адрес и потом забрать сосуд этого ублюдка. Но он не мог оставить Бутча одного.
Коп, казалось, удивился, когда Роф сел на пассажирское сиденье Эскалейда.
– Что ты…
– Мы отвезем тело в клинику. Ви может встретить нас там и позаботиться о тебе.
– Роф…
– Кузен, давай мы продолжим наш спор в пути?
Бутч выжал сцепление, задом выехал из переулка и повернул на первом же перекрестке. Оказавшись на Торговой, он двинулся влево, в сторону моста, простиравшегося над Гудзоном. Пока он ехал, костяшки пальцев, сжимавшие руль, побелели – не потому, что он чего-то боялся, а потому, что старался удержать желчь в желудке.
– Я не могу продолжать врать, – пробормотал Бутч, когда они въехали в другую часть Колдвелла. Рвотный позыв сопровождался кашлем.
– Нет, можешь.
Коп посмотрел на него.
– Это убивает меня. Бэт должна знать.
– Я не хочу, чтобы она беспокоилась.
– Я понимаю… – Бутч издал захлебывающийся звук. – Погоди.
Коп остановился у покрытой льдом обочины, высунулся из открытой двери, его скрутили рвотные позывы, словно печень получила от толстой кишки приказ об эвакуации.
Роф откинул голову на подголовник, боль открыла лавочку за его глазницами. Она не стала для него сюрпризом. В последнее время он так же часто страдал от мигрени, как аллергики – от чихания.
Бутч протянул руку назад и похлопал по центральной консоли, его верхняя часть тела все еще свешивалась из Эскалейда.
– Воды? – спросил Роф.
– Да-а… – но рвотный позыв прервал его.
Роф взял бутылку «Poland Spring»[9], открыл ее и вложил в руку Бутча. Когда рвота на мгновение прекратилась, коп глотнул немного воды, но жидкость не задержалась в желудке.
Роф достал телефон.
– Все, я звоню Ви.
– Просто дай мне минуту.
По факту ушло десять, но, в конечном счете, коп вернулся в машину и снова выехал на дорогу. Пару миль они проехали в молчании, и Роф судорожно соображал, в то время как головная боль становилась сильнее.
Ты больше не Брат.
Ты больше не Брат.
Но он должен им быть. Его раса нуждалась в нем.
Он откашлялся.
– Когда Ви приедет в морг, ты скажешь ему, что нашел тело гражданского вампира и разобрался с лессерами.
– Он захочет узнать, как ты там оказался.
– Скажем, что я был в соседнем квартале, на встрече с Ривенджем в ЗироСам, когда почувствовал, что тебе нужна помощь.
Роф склонился над передним сиденьем и сжал руку на предплечье парня.
– Никто не должен знать, понятно?
– Это плохая идея. Это чертовски плохая идея.
– Черта с два.
Когда они замолчали, Роф поморщился от света автомобильных фар со встречной полосы шоссе, несмотря на то, что веки были опущены, и солнцезащитные очки сидели на месте. Чтобы приглушить яркость, он отвернул лицо в сторону, делая вид, что смотрит в окно.
– Ви знает, что что-то происходит, – пробормотал Бутч через некоторое время.
– И он может продолжать строить догадки. Я должен сражаться.
– Что если тебя ранят?
Роф прикрыл глаза рукой в надежде заслонить их от света проклятых фар. Черт, теперь начинало тошнить его самого.
– Я не пострадаю. Не волнуйся.

Глава 3
– Отец, вы готовы выпить сок?
Не получив ответа, Элена, урожденная дочь Айлана, замерла в процессе застегивания униформы.
– Отец?
С другого конца коридора, сквозь приятную мелодию Шопена, она услышала тихий стук тапочек по голым половицам и мягкий поток слов, напоминавший шорох колоды тасуемых карт.
Это хорошо. Он встал самостоятельно.
Элена зачесала волосы назад, скрутила их и закрепила пучок белой резинкой. В середине смены она поправит прическу. Хэйверс, терапевт расы, требовал, чтобы его медсестры были собранными, накрахмаленными и хорошо организованными, как и все в его клинике.
Стандарты, как говорил он, это наше всё.
На выходе из своей спальни она подхватила черную сумку на длинном ремне, купленную в Таргете[10]. Девятнадцать долларов. Задаром. В ней лежали мини-юбка и дешевый джемпер-поло, в которые Элена собиралась переодеться за два часа до рассвета.
Свидание. Она на самом деле пойдет на свидание.
Дорога в кухню, вверх по лестнице, включала всего один лестничный пролет, и, выбравшись из подвала, Элена первым делом подошла к старомодному Frigidaire[11]. Внутри стояли восемнадцать бутылочек Ocean Spray CranRaspberry[12], в три ряда по шесть штук в каждом. Она взяла одну бутылку с первого ряда, потом аккуратно переставила остальные так, чтобы те выстроились в стройную линию.
Лекарства хранились за пыльной стопкой поваренных книг. Она взяла одну таблетку трифтазина[13] и две локсапина[14], и бросила их в белую кружку. Ложка из нержавеющей стали, которой она растирала таблетки в порошок, была изогнута под небольшим углом, как и все остальные приборы в этом доме.
Она размельчала таблетки уже почти два года.
Мелкий белый порошок растворился в CranRans, Элена помешала сок, и, чтобы окончательно перебить вкус лекарств, бросила в кружку два кусочка льда. Чем холоднее, тем лучше.
– Отец, сок готов.
Элена поставила кружку на столик, аккурат на белый выцветший круг, куда всегда ее ставила.
Шесть шкафчиков напротив нее были в таком же порядке и так же практически пусты, как и холодильник. Из одного Элена достала коробку Wheaties[15], из другого чашку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84