Да, Рив хотел ее такой же обнаженной, каким был сам. Но даже более того, он хотел говорить с ней.
– Что? – сказала она.
– Твой отец… он уже давно болен?
– Я, а… да, да давно. У него шизофрения. Хотя, сейчас он на таблетках, и ему лучше.
– Боже… правый. Должно быть, это действительно сложно. Он здесь, и в то же время нет, так ведь?
– Да… именно на это все и похоже.
С ним практически то же самое: его симпатическая сторона – постоянная другая реальность, преследовавшая его, пока он пытался прожить ночи, претворяясь нормальным.
– Итак, не возражаешь, если я спрошу, – озабоченно сказала она, – зачем тебе нужен дофамин? В твоей карте нет конкретного диагноза.
– Наверное потому, что Хэйверс лечит меня уже целую вечность.
– Вполне возможно, – неловко засмеялась Элена.
Дерьмо, что он несет.
Симпат в нем сказал: «Что угодно, просто лги ей». Проблема в том, что откуда ни возьмись, в его разуме появился другой, конкурирующий голос, незнакомый и слабый, но совершенно непреодолимый. Но из-за незнания природы этого голоса, Рив пошел привычным путем:
– У меня болезнь Паркинсона. Или же его вампирский эквивалент.
– О… мне жаль. Вот для чего тебе нужна трость.
– Не все гладко с равновесием.
– Но дофамин тебе помогает. Тебя почти не трясет.
Тот тихий голос в его голове превратился в странную боль в центре груди, и на миг он отбросил притворство и на самом деле сказал правду:
– Я понятия не имею, что бы делал без этого наркотика.
– Лекарства моего отца стали чудом.
– Ты его опекун? – Когда она произнесла утвердительное «угу», он спросил: – А где остальная твоя семья?
– Остались только он и я.
– Значит, на твоих плечах чертовски тяжелая ноша.
– Ну, я люблю его. И если бы мы поменялись местами, он поступил бы так же. Это то, что родители и дети делают друг для друга.
– Не всегда. Очевидно, ты происходишь от хороших людей. – Прежде, чем смог остановиться, Рив продолжил: – Но именно поэтому ты одинока, не так ли? Ты будешь чувствовать себя виноватой, если отлучишься хотя бы на час, но, оставшись дома, не сможешь игнорировать тот факт, что твоя жизнь проходит мимо. Ты в ловушке, кричишь, но ничего не станешь менять.
– Мне пора.
Рив зажмурился, боль в его груди распространилась по всему телу, как пламя по сухой траве. Он силой мысли включил свет, когда темнота начала слишком хорошо отражать его собственное существование.
– Просто… я знаю, на что это похоже, Элена. Причины разные, но суть я понимаю. Знаешь, мысль о том, что ты смотришь, как живут все остальные… О, черт возьми, забудь. Надеюсь, ты будешь хорошо спать…
– Именно так я себя и чувствую большую часть времени. – Сейчас ее голос был нежен, и Рив был рад, что она поняла его, хотя красноречием он смахивал на бездомную кошку.
Теперь неловко стало ему. Он не привык вот так с кем-то разговаривать… или чувствовать себя подобным образом.
– Слушай, я собираюсь дать тебе отдохнуть. Я рад, что ты позвонила.
– Знаешь… я тоже.
– И, Элена?
– Да?
– Думаю, ты права. Прямо сейчас тебе не стоит с кем-то встречаться.
– Правда?
– Да. Хорошего дня.
Наступила пауза.
– Хорошего… дня. Подожди…
– Что?
– Твоя рука. Что ты будешь с ней делать?
– Не волнуйся, все будет нормально. Но спасибо за беспокойство. Оно много для меня значит.
Рив первым повесил трубку и положил телефон на норковое одеяло. Закрыв глаза, он оставил свет включенным. И никак не мог заснуть.

Глава 14
Находясь в особняке Братства, Роф распростился с мыслью, что в скором времени будет чувствовать себя лучше в ситуации с Бэт. Черт, он может проторчать весь следующий месяц в своем хилом кресле, но добьется лишь онемения в заднице.
А в это время, кучка народа в коридоре уже вся издергалась и начинала действовать на нервы.
Он распахнул двойные двери усилием мысли, и его братья, как один, встали по стойке «смирно». Смотря через бледно голубые просторы кабинета на их большие, крепкие тела, стоявшие у балкона, он узнал парней не по внешности, одежде или выражению лица, а по эхо каждого из них, что отдавалось в его крови.
Церемонии в Гробнице, связавшие всех их вместе, до сих пор отдавались отголосками, независимо от того, сколько времени прошло с их проведения.
– Не стойте там как вкопанные, – сказал он, когда Братство уставилось на него. – Я не для того открыл эту хрень, чтобы стать экспонатом в зоопарке.
Братья зашли, топая тяжелыми ботинками, за исключением Рейджа, обутого в шлепанцы, – его стандартная домашняя обувь, вне зависимости от сезона. Каждый воин занял свое обычное место в комнате, Зи подошел к камину, а Ви с Бутчем устроились на недавно укрепленном диване. Рейдж, шаркая, подошел к столу и нажал на кнопку громкой связи на телефоне, набирая номер Фьюри.
Никто не сказал ни слова о бумагах на полу. Никто не пытался их поднять. Словно нет никакого беспорядка, и Рофу нужно было именно это.
Закрыв двери силой разума, он подумал о Торе. Брат был в доме, всего в нескольких дверях от них вниз по коридору со статуями, но совершенно на другом континенте. Приглашать его не стоило – это было бы жестоко, учитывая, в каком состоянии тот находился.
– Алло? – раздался из телефона голос Фьюри.
– Мы все здесь, – произнес Рейдж, а затем развернул Тутси Поп[74] и прошлепал к отвратительному зеленому креслу.
Безобразие принадлежало Тору, кресло передвинули сюда из офиса, чтобы Джон Мэтью мог спать в нем, когда убили Вэлси, а Тор исчез. В нем сидел Рейдж, поскольку из-за веса парня оно действительно было самым безопасным для его задницы местом из всех, включая диваны со стальными болтами.
Когда все уселись, в комнате повисла тишина, если не считать хруст той вишневой штуки в варежке Голливуда.
– О, ну вашу ж мать, – наконец простонал Рейдж сквозь свой леденец. – Скажи уже. Что бы там ни было. Я скоро закричу. Кто-то умер?
Нет, но Рофу и правда казалось, будто он что-то прикончил.
Роф посмотрел в направлении брата, а затем – на каждого из них.
– Я буду твоим напарником, Голливуд.
– Напарником? В смысле… – Рейдж окинул взглядом комнату, будто проверяя, все ли услышали тоже, что и он. – Ты не о кункене[75] говоришь, верно?
– Нет, – тихо произнес Зи. – Я не верю.
– Тысяча. Чертей. – Рейдж вытащил из кармана черных флисовых брюк еще один леденец. – Это законно?
– Теперь – да, – пробормотал Ви.
– Подожди… – заговорил Фьюри по телефону. – Это чтобы заменить меня?
Роф покачал головой, хоть Брат и не мог этого видеть.
– Чтобы заменить многих воинов, которых мы потеряли.
Разговор забил ключом, как только что открытая банка «Колы». Бутч, Ви, Зи, Рейдж – все разом начали говорить, пока сквозь этот гомон не прорвался резкий голос:
– Тогда я тоже хочу вернуться.
Все обернулись на телефон… все, кроме Рофа, смотревшего на Зи, чтобы уловить реакцию парня. Зейдист никогда не прятал гнев. Никогда. Но он скрыл беспокойство и волнение, словно те были немалой наличкой, а он – окружен грабителями: при заявлении близнеца брат принял оборонительную позицию, напрягся, не выдавая абсолютно никаких эмоций.
Да, верно, подумал Роф. Толстокожий ублюдок был испуган как девчонка.
– Уверен, что это хорошая идея? – медленно произнес Роф. – Может, сражение не совсем то, что тебе нужно прямо сейчас, брат мой?
– Я не курил уже около четырех месяцев, – сказал Фьюри через динамик. – И я не собираюсь возвращаться к наркотикам.
– Стресс в этом не помощник.
– О, а отсиживание задницы, пока ты на поле боя?
Поразительно. Король и Праймэйл сражаются впервые за всю историю. И все из-за чего? Потому что Братство было на последнем издыхании.
Попробуйте побить такой рекорд. Словно выиграть пятидесятиметровое лизание зада в Лузеролимпийских играх.
Господи.
Но потом Роф подумал о том мертвом гражданском. Разве это лучший результат? Нет.
Откинувшись на спинку своего хрупкого кресла, он пристально посмотрел на Зи.
Словно почувствовав на себе его взгляд, Зейдист отошел от каминной полки и прошелся по кабинету. Все они знали, что он представлял себе: Фьюри с передозировкой на полу ванной, рядом с ним на кафеле – пустой шприц из-под героина.
– Зи? – послышался голос Фьюри. – Зи? Возьми трубку.
Когда Зейдист уединился со своим близнецом, взгляд на его лице со шрамом был настолько хмурым, что это мог его увидеть даже Роф. И выражение не смягчилось, когда он произнес:
– Ага. Да. Ага. Я знаю. Верно. – Наступила длинная, длинная пауза. – Нет, я все еще здесь. Ладно. Хорошо.
Пауза.
– Поклянись мне. Жизнью моей дочери.
Через секунду Зи снова включил громкую связь, положил трубку на место и вернулся к камину.
– Я с вами, – сказал Фьюри.
Роф заерзал в нелепом кресле, желая, чтобы все было иначе.
– Знаешь, в иных обстоятельствах я бы сказал тебе отвалить. Теперь же просто спрошу… Когда ты можешь начать?
– С приходом ночи. Я оставлю Кормию во главе Избранных, пока нахожусь на поле.
– Твоя женщина нормально к этому отнесется?
Наступила пауза.
– Она знает, за кого вышла. И я собираюсь быть честным с ней.
Ауч.
– У меня вопрос, – тихо сказал Зи. – О высохшей крови на твоей рубашке, Роф.
Роф прокашлялся:
– Я уже некоторое время снова в строю, вообще-то. Сражаюсь.
Температура в комнате упала: Зи и Рейдж пришли в бешенство из-за того, что они не были в курсе.
А затем Голливуд вдруг выругался:
– Подождите… подождите. Вы двое знали… узнали раньше нас, не так ли? Потому что никто из вас не выглядит удивленным.
Бутч прокашлялся, словно привлекая к себе внимание:
– Я нужен был ему для зачистки. А Ви пытался его переубедить.
– Роф, как давно это началось? – выпалил Рейдж.
– С тех пор, как ушел Фьюри.
– Да ты издеваешься.
Зи подошел к одному из окон, протянувшихся от пола до потолка, и, несмотря на опущенные ставни, он смотрел на них, словно мог видеть скрывавшиеся за ними земли.
– Чертовски хорошо, что ты не помер там.
– Думаешь, я сражаюсь как девчонка только потому, что теперь сижу за этим столом? – обнажил клыки Роф.
– Итак, давайте все расслабимся, – послышался из динамика голос Фьюри. – Сейчас мы в курсе, и в ближайшем будущем все изменится. Никто не будет сражаться в одиночку, даже если мы будем выходить тройками. Но мне нужно знать, станет ли это общеизвестно? Ты собираешься объявить об этом на заседании Совета послезавтра ночью?
Боже, эта счастливое заседание – не совсем то, чего он ждал с нетерпением.
– Думаю, я пока придержу эту информацию.
– Да, – выдал Зи, – действительно, нахрена быть честным?
Роф проигнорировал это замечание.
– Но я собираюсь рассказать Ривенджу. Я знаю, что некоторые члены Глимеры ворчат по поводу набегов. Если это дело наберет серьезные обороты, он сможет успокоить народ подобными сведениями.
– Мы закончили, – произнес Рейдж ровным тоном.
– Да. Закончили.
– Тогда я пошел.
Голливуд вышел из комнаты, Зи – прямо за ним: еще две потери из-за бомбы, скинутой Рофом.
– Так, как Бэт восприняла новость? – спросил Ви.
– А как, по-твоему? – Роф встал на ноги и последовал примеру ушедшей парочки.
Пора найти Дока Джейн и зашиться, если, конечно, раны еще не затянулись.
Он должен быть готов к тому, чтобы выйти завтра и сражаться.
***
В холодном ярком утреннем свете, Хекс дематериализовалась вдоль высокой стены прямо в гущу облетевших толстых кленов. Особняк располагался на своих акрах как серая жемчужина в филигранной оправе, тонкие, раздетые на зиму образцовые деревья возвышались вокруг старого каменного дома, крепя его к холмистому газону, держа на земле.
Слабое декабрьское солнце изливало свет, из-за чего очертания, обычно мрачные в ночи, казались еще более древними и едва различимыми.
Ее солнечные очки были практически черными, уступка, которую ей приходилось делать своей вампирской стороне, если она выходила при свете дня. За линзами ее зрение оставалось острым, и она видела каждый датчик движения, каждую лампочку камер безопасности и каждое витражное окно, закрытое ставнями.
Нелегко будет зайти внутрь. Эти штуковины без сомнений были укреплены сталью, а, значит, дематериализоваться внутрь даже при поднятых ставнях – не вариант. А симпат в ней чувствовал, что внутри полно народу: персонал на кухне, кто-то спал наверху, другие – сновали вокруг. Этот дом не был счастливым, эмоциональные сетки жильцов были полны темных, мрачных чувств.
Хекс дематериализовалась на крышу главной секции особняка, напустив симпатскую версию миса. Он не скрывал ее полностью, она, скорее, становилась тенью среди теней, отбрасываемых вытяжками и климат-контролем, но этого было достаточно, чтобы обойти датчики движения.
Приближаясь к вентиляционной шахте, она нашла стальной лист толщиной с линейку, который был прикручен к металлическим боковым стенкам. Та же история с вытяжками. Накрыты толстым листом стали.
Не удивительно. Здесь очень хорошая охранная система.
Проникнуть сюда ночью было бы легче, используя пилу на батарейках на одном из окон. Территория прислуги в задней части дома представлялась хорошим местом для вторжения, учитывая, что персонал будет занят своими обязанностями, и там будет тише.
Внутрь. Найти цель. Устранить.
Согласно инструкциям Рива, труп нужно оставить на виду, поэтому она не станет прятать тело или избавляться от него.
Пока Хекс шла по мелкой гальке, рассыпанной по крыше, шипованые скобы[76] вокруг ее бедер впивались в мышцы с каждым шагом, боль выкачивала из нее энергию и обеспечивала необходимую концентрацию – и то, и другое помогало держать потребности симпата на задворках сознания.
На ней не будет повязок, когда она придет сюда выполнить работу.
Хекс замерла и взглянула на небо. Сухой резкий ветер предвещал снег, и в скором времени. На Колдвелл надвигается зимний мороз.
Но в ее сердце он поселился уже очень давно.
Под своими ногами, она вновь ощутила людей, считывая их эмоции, чувствуя их. Она убила бы их, если бы ее попросили. Уничтожила бы без раздумий и колебаний, пока те лежат в своих кроватях, исполняют служебные обязанности, перекусывают или встают, чтобы по-быстрому сходить в туалет и снова лечь спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84