Теперь она старалась меньше волноваться, избегать резких и опасных движ
ений, правильно питаться. Ребенок рос не по дням, а по часам, и живот станов
ился все заметнее.
- У нее что, уже три месяца? - обеспокоился Иван Кузьмич, когда они с женой вм
есте обедали.
Светлана отдыхала у себя в комнате: питалась она по собственной программ
е, руководствуясь советами врачей из женской консультации и медицински
ми журналами.
- Ошибаешься, больше четырех, - ответила Вера Петровна, подавая второе. - А чт
о ты, собственно?..
- Да так... Надеялся на ваше благоразумие, - недовольно проворчал он, нахмури
в брови. - Напрасно аборт не сделала. Ребенок здорово руки свяжет. Ведь у Св
еты голос хороший, лучше бы ей карьерой заняться. Успеет еще нарожать дет
ей, когда замуж выйдет! - Сердито замолчал и принялся за еду.
- А ты не расстраивайся, время еще есть. Но что аборт безопасен - напрасно та
к уверен. Знаешь ведь, сколько женщин, особенно после первого, остаются бе
сплодными на всю жизнь.
- Чепуха! Это зависит от врачей и от условий! - убежденно возразил Григорье
в. - В нашем медицинском центре все - лучшее в стране. Прыгать будут вокруг м
оей дочери!
Больше он ничего не сказал, просмотрел сидя за столом свежие газеты и тол
ько потом отправился в комнату дочери.
- Светочка, к тебе на прием можно? - пошутил он, приоткрыв дверь и убедившись
, что она не спит. Вошел, присел рядом с ней на кровать. - Как твое самочувств
ие, дочка? От Миши есть что-нибудь?
Светлана приподнялась на кровати, взбив повыше подушки.
- В консультации говорят - все у меня идет как надо. Самочувствие вполне пр
иличное, а аппетит - прямо гигантский. Ем за двоих, а может, за троих! - пошути
ла она, делая испуганные глаза; но тут же приуныла - От Миши давно никаких в
естей... В последнем письме к матери, месяц назад, сообщил, что выезжает с то
варищами на задание; с тех пор - ни строчки!
- Думаю, Светочка, волноваться не следует, - постарался он ее успокоить. - Обс
тановка там сложная; боевые действия идут по всей стране. Письма могут пр
оваляться в блокированном районе, а то и совсем пропасть. - Помолчал, подум
ал; потом спросил осторожно: - А как твои музыкальные планы? Совсем заброси
ла? С распределением-то прояснилось? Уж не решила ли бросить пение в связи
с родами?
- Меня, папа, стажером направили, в труппу Театра музыкальной комедии. Да т
ы знаешь, я говорила. Но пока мне полагается законный отпуск, а там посмотр
им. - И, видя его недовольное, озабоченное лицо, добавила: - Не беспокойся, я с
вой талант в землю зарывать не собираюсь. Вот увидишь - буду знаменитость
ю. Я и псевдоним уже придумала - Светлана Светланова. Как тебе, а?
- Вот эта ты дело говоришь, доченька! - Григорьев решил, что настал благопри
ятный момент. - Нельзя, конечно, бросать дело, к которому чувствуешь призва
ние, столько лет готовилась... - Посмотрел на нее испытующим взглядом и с пр
еувеличенной тревогой поинтересовался: - Как же ты в театре будешь работ
ать, когда родишь ребенка? Он же свяжет тебя по рукам и ногам. Да и вообще, за
чем вам с Мишей торопиться? Вы совсем молодые, вам для себя пожить бы. А ему,
как вернется, еще сколько работать, чтобы встать на ноги и содержать семь
ю.
- А что ты предлагаешь? - насторожилась Светлана, и лицо ее потемнело. - Избав
иться от ребенка?
- Ну зачем же так резко? - Иван Кузьмич немного смутился от прямоты поставл
енного вопроса, но решил не отступать. - Хотя, в общем-то, я счел бы правильны
м воздержаться от шага, который осложнит жизнь вашей молодой и неокрепше
й семьи. И тебе и Мише нужно реализовывать себя как личностям, а ребенок... о
н не даст.
- Хватит меня агитировать, папа! - Светлана начинала сердиться. - Я твою пози
цию знаю и не разделяю. Мне мой ребенок дороже всего на свете - любой карье
ры! Понял ты меня? Между прочим, твой внук. Неужели не хочешь стать дедушко
й? - Она как будто смягчилась от своих слов.
- На этот счет возражений, конечно, нет. Но для меня главное - это ты, доченьк
а, твоя судьба! А внуки - дело второстепенное, - не сдавался Григорьев. - Я теб
я люблю больше... всего остального.
- Что-то сомневаться в этом начинаю, - покачала головой Светлана. - Если я теб
е дорога, зачем же толкаешь меня на аборт? Не боишься за мое здоровье? Дума
ешь, это не опасно?
- Вы что же, сговорились с матерью?! - взорвался Иван Кузьмич - обычное самооб
ладание оставило его: видно, с возрастом нервы сдают. - У вас обеих... дефект
какой-то в голове! Какая опасность - это в блестящих-то условиях Кремлевки
? Всего бояться - так и жить не стоит! - И, ругая себя за несдержанность, опаса
ясь в раздражении сказать дочери еще что-нибудь лишнее, поднялся и вышел.

“И это говорит мне родной отец? Не дорожит мной, не хочет иметь внука! А есл
и аборт кончится плохо? Не похоже, что его это беспокоит, а ведь он такой пр
едусмотрительный. Странно все это! - недоумевала Светлана, поневоле вспо
миная признание Нади. - Неужели это правда, и отец... мне не родной? Что-то не п
очувствовала в нем сейчас голоса крови, - удрученно думала она. Но тут же о
тбросила печальные мысли. - Нельзя мне волноваться! Для маленького моего
вредно!”

* * *

Иван Кузьмич об аборте больше не заикался, но Светлана, как ни старалась, н
е могла избавиться от неприятного осадка, - он остался из-за его настойчив
ости и возродил ее сомнения. Как-то, завтракая с матерью на кухне после его
ухода на работу, она не удержалась:
- Мамулечка! Давно вот собираюсь тебя спросить... - издалека начала она, гляд
я на нее невинными глазами. - А почему у вас с папой, кроме меня, нет детей? Ве
дь я теперь взрослая, скоро рожу сама, и ты можешь откровенно все мне сказа
ть. Или это секрет?
- Да какие уж тут секреты? Особенно от тебя. - Вера Петровна не почуяла подво
ха. - Роды у меня были непростые, с осложнениями, вот и не получилось у нас бо
льше никого. А ты что, недовольна?
- Да... как тебе сказать... не совсем. Иногда мне кажется, что папа добрее был бы
, если кроме меня еще кто-нибудь был - брат или сестра...
- Думаю, ты ошибаешься. Он мне сам признавался, что не любит детей. Но это-то
я много позже узнала, а сначала даже боялась снова забеременеть. Казалос
ь мне: если рожу еще ребенка - тебя меньше будет любить.
Светлана отметила в уме последнюю фразу и решила подойти к главному.
- Ты знаешь, мне иногда кажется, папа меня разлюбил. Так пристает ко мне с аб
ортом, будто совсем не дорожит... и внука вроде не жаждет иметь... Разве может
так... родной отец?
Вера Петровна бросила на дочь быстрый испытующий взгляд: “Неужели о чем-
то догадывается?” Но не стоит опережать события.
- Он такой человек - сухарь. И по сути таким всегда был. По-своему он тебя люб
ит.
- Но прости меня, мама, почему же ты вышла за него - такого? Неужели никого у т
ебя не было, кто нравился бы тебе больше?
“Что-то все-таки знает... Может, сказать? Все равно когда-нибудь да откроетс
я правда...”. И все же ушла Вера Петровна от прямого ответа - время еще не нас
тало.
- Любила я, доченька, одного человека, как ты, больше всех на свете. Но... разоч
аровал он меня. - Она внимательно смотрела на дочь, пытаясь понять - что ей и
звестно. - Потому и вышла за отца - знала хорошо, встречалась до этого. Он был
свой парень, надежный. Мне казалось - очень меня любит.
- Значит, с горя вышла за папу? - заключила Светлана, по-женски поняв мать. - А т
ого... до сих пор любишь?
- Экая ты, дочь, настырная! - рассердилась Вера Петровна, чувствуя, как закол
ебалась почва у нее под ногами. - Ну прямо допрос мне устроила! Для тебя это
знать очень важно? Разве не о другом думать надо?
- Очень важно, мама, - серьезно ответила Светлана. - Если говоришь, что секрет
а нет, - ответь мне, пожалуйста, и мы к этому больше не вернемся.
- Ну ладно, коли так, - сдалась Вера Петровна, боясь потерять доверие дочери,
но не в силах открыть ей всю правду. - Если хочешь знать, отца я никогда по-на
стоящему не любила, хоть многие годы мы прожили с ним дружно, в мире и согл
асии. Просто привыкла к нему, ценила, уважала. Всегда был он хорошим отцом
и мужем. Но в последние годы я по-другому к нему относиться стала. Огромная
власть его испортила. Стал он таким, как вот есть, и сейчас для меня... словн
о чужой.
- С отцом ясно. Сама вижу - не ладите вы - и считаю: он в этом виноват, - выразила
свою солидарность Света и добавила настойчиво: - Но ты не ответила на мой в
опрос.
- А что я могу тебе сказать? - Лицо у Веры Петровны затуманилось, она задумчи
во смотрела на дочь, вновь вспоминая минувшее. - Любовь моя к тому человеку
была, как твоя - на всю жизнь. Потом было угасла - когда думала, что бросил он
меня. Но вот узнала, что мы стали жертвами интриги, она и разрушила наше сч
астье. Хочешь знать?.. Тот огонь не дает мне покоя и сейчас - по-другому все, к
онечно.
- Так что же, вы с папой... разойтись можете? - с замирающим сердцем тихо прого
ворила Светлана. - Это после стольких лет совместной жизни?.. И тебе не буде
т жалко?
- Вот здесь и кроется секрет моего несчастья - в натуре моей, - печально приз
нала Вера Петровна, словно вынося себе смертный приговор. - Как бы ни оплош
ал Ваня - а он, доченька, давно уж мне изменяет, - первая его не оставлю. Буду н
ести свой крест до конца. - Подняла на дочь чистые, ясные серые глаза и прои
знесла торжественно: - Мы с ним в церкви не венчаны, но, если сам меня не поки
нет - навек буду ему верной женой.

* * *

Этот день с самого утра начался для Светланы неудачно. Еще до завтрака, ко
гда она лежала в постели, тихонько ощупывая, поглаживая огромный свой жи
вот и радостно ощущая толчки ребенка, зашел к ней Иван Кузьмич и устроил б
езобразную сцену - почему отказывается от аборта. И это на пятом месяце бе
ременности... До этого он еще держал себя в рамках приличия, но теперь, когд
а прошли все сроки и он понял, что ничего не добился, не постеснялся в выра
жениях. Каких только оскорбительных слов не наговорил в адрес ее и Веры П
етровны “Дуры безмозглые” - это еще самая мягкая характеристика. Выпусти
в пар, Григорьев, багровый от злости, уехал заниматься государственными
делами.
“Да-а... не завидую сотрудникам его аппарата и посетителям”, - думала Света
со спокойной иронией. За последние месяцы она привыкла к его гневным дем
аршам, и они отлетали от нее как от стенки горох. И мать безответно выслуши
вала его ругань и проповеди. Не обращая на них никакого внимания, обе они д
обросовестно и деятельно готовились к важнейшему событию - рождению мал
ыша.
Вскоре после ухода отца Светлану ждала еще одна, более серьезная неприят
ность. Сначала раздался телефонный звонок.
- Здравствуй, Светочка! - послышался в трубке сочный баритон Марка. - Как тво
е самочувствие? А настроение? - Помолчал и продолжал грустно: - Наверно, я те
бе его испорчу, но деваться некуда - обязан.
- А что случилось? С Мишей что-нибудь?.. Или с Ольгой Матвеевной? - взволновал
ась она.
От Миши по-прежнему никаких известий, а мать его в последнее время сильно
сдала - все к врачам приходится обращаться.
- Знаешь что, Марик, - нашлась она, чувствуя, что он не знает, как изложить по т
елефону неприятное известие, - ты не мог бы зайти ко мне и все подробно рас
сказать? Ты далеко находишься?
Последние месяцы они почти не виделись. Светлана со своим животом старал
ась на людях не показываться, но Марика она не стеснялась.
- Да совсем рядом! Я, собственно, за этим и звоню. И тебя хочется повидать, - че
стно признался Марк.
Когда он явился и проследовал за ней в гостиную, бросив печальный взгляд
на ее подурневшее лицо и огромный живот, она усадила его в кресло, сама при
села на диван.
- Ну выкладывай все не стесняясь. Я ко всему готова. Ты меня не щади!
- Значит, так... - Марк помолчал, собираясь с духом. - Вернулся из Афгана Сало... х
отя ты же наших прозвищ не знаешь! - спохватился он. - Сальников Витек, парен
ь из нашего двора. Насовсем вернулся, без ноги. Считает, что ему повезло.
- Ну и что? Говори скорее! Что с Мишей? - выпалила Светлана, сама не своя от охв
атившего ее волнения и страха.
- Так вот, он слышал... - мямлил Марк, не в силах выговорить роковые слова, - до н
его дошли слухи... от ребят из других частей, он с ними лежал в госпитале пер
ед отправкой в Союз... - Он опять замолчал, тяжело дыша и с жалостью глядя на
притихшую Светлану.
- Да скажешь ты наконец? Я с ума сойду! - простонала она, умоляюще глядя на не
го.
- Ну, в общем, то ли убили его, то ли в плен взяли моджахеды - это повстанцев та
к называют, - пробормотал он, опустив глаза. - Если в плен - то переправили в П
акистан, там у них базы. - И умолк, видя, что она близка к обмороку; попытался
утешить: - Но ты... не спеши горевать. Если б убили - пришла бы похоронка. А если
попал в плен - может вернуться. Ведь эта война когда-нибудь кончится... Сало
пытался справки о нем навести, но ничего путного не узнал.
“Так вот почему писем нет! - мелькнуло в голове у Светланы. - Но он жив, я знаю!
Сердце мое предчувствовало бы беду! - внушала она себе, стараясь успокоит
ься. - Мне нельзя волноваться! Это повредит нашему ребенку!” Ей удалось взя
ть себя в руки.
- Вот что, Марик. Пока я не получу доказательств... неопровержимых - ничему не
поверю! Мое сердце знает: он жив! Я верю: наша судьба будет счастливой! И не
подумаю волноваться! - С гордостью посмотрела на своего верного товарища
, взяла его, ничуть не стесняясь, за руку и приложила ее к своему животу. - Во
т оно - мое счастье! Ты только посмотри, Марик, как он там шевелится... Чувств
уешь?..
Осторожно прижимая руку к ее теплому, тугому животу, Марк ощутил толчок э
той новой, зарождающейся жизни и его захлестнула жгучая зависть к далеко
му, возможно, уже мертвому другу. “Был бы это мой ребенок - считал бы себя сч
астливейшим человеком!” - думал он, с любовью глядя на Свету. Даже в таком с
остоянии она для него желаннее всех женщин в целом мире...

* * *

“Надо навестить Ольгу Матвеевну;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54