Не должны ее видеть рядом с этим красивым, похожим на киногероя мужч
иной. Но ей так хорошо рядом с ним - ничего она не может поделать...
- Вот что хотел я тебе сказать, Вера, что бы ты об этом ни подумала. Никогда т
ебя не забывал. А в тот роковой день... погорячился; но всей душой, всю жизнь
о том жалел. - И, тяжело вздохнув, добавил: - Все поправил бы, но узнал, что ты с
частлива и ждешь ребенка. Вот и все!
Он мучительно вздохнул, как бы сбрасывая с души тяжелый камень.
- Все эти годы мне не давала покоя мысль, что ты думаешь обо мне хуже, чем ест
ь на самом деле. Ведь ты была и останешься лучшим, что мне дала жизнь! Знаю -
ты счастлива с другим. Видно, таков уж мой жребий. Но я... очень рад тебя снов
а встретить... и всегда буду тебе рад. - Не ожидая и не желая слушать ее ответ
а, повернулся и зашагал прочь.

* * *

Иван Кузьмич прибыл в закрытое охотничье хозяйство со своими зарубежны
ми друзьями в пятницу, еще в первой половине дня. Видных представителей б
ратских компартий вызвали в Москву на конфиденциальное совещание; цель
- противодействовать очередной американской экспансии в “холодной вой
не”.
Как всегда, конкретные вопросы свелись к оказанию финансовой помощи. Раз
умеется, гости с энтузиазмом откликнулись, когда Григорьев, от которого
зависело, будут ли удовлетворены их запросы, пригласил всех принять учас
тие в традиционной русской охоте. В неслужебной обстановке, за дружеским
столом надеялись они, можно добиться большего, чем действуя официально.

- Ну и чудо эта ваша русская баня! - Кубинец Анхель зябко кутался в белоснеж
ную простыню. По-русски он говорил хорошо, но с характерным испанским акц
ентом. - Чувствуешь себя так легко, словно сбросил лет десять, не меньше!
Расслабленные, в охотку попарившись и похлестав друг друга душистыми бе
резовыми вениками, все сидели в чем мать родила, завернувшись в простыни,
в уютном, жарко натопленном предбаннике. Обшитый тесом под старину, деко
рированный коваными деталями и лубочной росписью, зальчик располагал к
откровенной беседе. Братья-коммунисты дружно выпивали, с аппетитом отда
вая честь щедрому, вкуснейшему угощению. Перебрасывались шуточками, рас
сказывали анекдоты, но не забывали о насущных делах, группируясь вокруг
Григорьева, заискивая, стараясь угодить.
Около гостей сновали вышколенные официанты, пополняя запас спиртного и
всевозможной снеди. Доставало и женского персонала, подготовленного, чт
обы исполнить любое пожелание гостей.
В прекрасном состоянии духа, окруженный почтительным вниманием, Григор
ьев чувствовал себя помолодевшим и бодрым. Он господин положения, от нег
о зависит - казнить или миловать. Кровь его заиграла, он ощутил прилив сил,
захотелось острых ощущений...
Елена Александровна, крупная блондинка в безукоризненном медицинском
халате, соблазнительно обтягивающем ее пышные формы, приблизилась к нем
у - проверить пульс.
- Спасибо, Аленушка! - приветливо улыбнулся ей Иван Кузьмич как старой знак
омой. - Что, соскучилась?
- Всегда вам рада, - угодливо откликнулась она, откровенно косясь смеющими
ся глазами на простыню, вздыбившуюся у него выше колен. - Может, массаж сде
лаем?
- Хорошая мысль! - шутливо, но с достоинством поддержал Григорьев. - К вашим у
слугам!
Не торопясь, выпил стопку коньяку, закусил добрым куском отварной белуги
и, провожаемый понимающими, веселыми взглядами, вперевалку направился в
медицинский кабинет, небрежно поддерживая рукой спадающую простыню. Та
м он лег на спину и, скомкав простыню, не стесняясь сбросил на пол.
- Ну давай, Аленушка! - проговорил нетерпеливо. - Ты ведь знаешь, у моей благо
верной то голова болит, то там, где надо...
Елена Александровна делала массаж с французским искусством, сама загор
аясь неистовым желанием. Убедившись, что он готов и постанывает от нетер
пения, глядя как завороженная на внушительный предмет своих вожделений,
она с удивительной для своей комплекции легкостью забралась на него све
рху. Приподнялась - и стала медленно опускаться, кряхтя от удовольствия. Н
акрыв Ивана Кузьмича пышной грудью, горячо дыша, покрыла его лицо мелким
и поцелуями...

* * *

Когда Григорьев вернулся к зарубежным друзьям, он не испытывал ни малейш
его угрызения совести, что изменяет жене.
“Что же я, поститься должен, если у нее там все болит? Пусть лечится, если не
хочет, чтобы я вожжался с другими бабами. Вон как они меня любят! - самодово
льно рассуждал он. - Вот Алена - классно знает свое дело! И трудиться не надо
”.
После его возвращения дружеский пир разгорелся с новой силой, хотя отдел
ьные члены компании периодически отлучались - для прохождения процедур.

Разговор в основном вертелся вокруг предстоящей охоты, но наиболее наст
ойчивые просители продолжали осаждать Григорьева, стараясь выбить для
своих партий побольше финансовых средств. “Вот попрошайки ненасытные!”
- презрительно думал Иван Кузьмич, с приветливой улыбкой выслушивая про
сьбы. - Сколько ни дашь - все улетучивается как в прорву. Воруют, что ли? Но пр
идется давать, ведь за этим только и приехали. Наплевать им на мировую рев
олюцию!”
Заядлых охотников между ними почти не было - наоборот, большинство любил
и животных и не понимали тех, кто питал страсть к этой узаконенной форме у
бийства. Поляк Вацек держал дома очаровательного малого пуделя, любимца
всей семьи, и отрицательно относился к охоте.
- Неужели вам не жалко убивать беззащитных животных? Что за удовольствие
? - поинтересовался он за столом.
- А чего их жалеть, - ответил как организатор Иван Кузьмич, - все равно отстре
ляют. Не мы, так другие охотники - в сезон. Охота - царское развлечение, всем
известно.
Но мысли его вились далеко от охоты - он с сожалением думал об испорченных
отношениях с женой. “Неужто конец пришел нашей долгой, спокойной семейно
й жизни? И в чем причина? - пытался он разобраться, проанализировать ситуац
ию и найти выход. - Вера стала совсем не такая, как раньше. Внешне незаметно
- все та же “ягодка”, но ведет себя со мной намного хуже. Прежде не была тако
й неласковой, раздражительной...”
Он пытался взвалить вину на нее, но по зрелом размышлении почувствовал, ч
то не прав. У нее добрый, отзывчивый характер, и, если сердится, значит, есть
тому серьезная причина. Себя он считал непогрешимым. “Это все родственни
чки! - раздраженно заключил он, обиженно поджав губы. - Варвара плохо влияе
т! Вера и раньше на меня из-за нее дулась, а стоило ей переехать в Москву - вс
е перекосилось. Всегда я знал, что Верино внимание и забота будут делитьс
я между Светой и младшей сестрой, а мне ничего не достанется. Как в воду см
отрел! Нет, родственники - это стихийное бедствие”.

* * *

На следующей неделе Иван Кузьмич, выдержав два дня “холодной войны” в се
мье, решил сделать попытку примирения. Вернувшись с охоты вполне удовлет
воренный и в хорошем настроении, он не форсировал объяснения с женой - выж
идал, надеялся: сама не выдержит, и все у них потечет как бывало.
Но разочарование и обида, овладевшие Верой Петровной, вкупе с продолжающ
имся недомоганием охладили ее чувства к мужу, а неискренности, фальши не
принимала ее честная душа. Она с ним почти не разговаривала, отделывалас
ь короткими репликами.
Зная, как раньше Вера любила совместные обеды, он позвонил домой, сообщил
- сможет приехать пораньше, составить им со Светой компанию. И не ошибся: е
е, видно, тоже тяготит их размолвка - откликнулась приветливо.
- Вот и хорошо. Только приезжай к трем - Света полпятого должна быть в консе
рватории.
По дороге домой Григорьев обдумывал, с чего бы начать общий разговор, что
бы создать благоприятную атмосферу семейного согласия. Зная, что жена, к
огда сердится, встречать его не выходит, Иван Кузьмич своим ключом откры
л дверь, сбросил дубленку и, наскоро умывшись, вошел в столовую с самой шир
окой, лучезарной улыбкой, на какую был способен: знал, что она до сих пор ег
о красит.
Вера Петровна и Света ждали его за накрытым столом, спокойно о чем-то бесе
дуя; увидев его, сразу замолкли.
- Папочка! Как хорошо, что ты приехал! - радостно улыбнулась ему дочь. - Мы с то
бой последнее время очень редко видимся. Я уж решила, что тебе совсем не до
нас - весь в государственных делах! - И сделала забавную гримасу передразн
ив: надула щеки, высокомерно поджала губы.
- А вот ты и не права! - весело возразил Иван Кузьмич, усаживаясь за стол. - Над
оели мне эти дела хуже горькой редьки! Никогда их не переделаешь. Так вдру
г захотелось побыть с вами, поговорить о семейных делах, узнать, что у вас
на уме да на сердце. А то и не заметим, как отдалимся друг от друга. - И со знач
ением посмотрел на молча внимавшую ему супругу.
Вера Петровна, хорошо изучив мужа за долгие годы совместной жизни, понял
а, что он ищет пути к примирению, и ей это было приятно. “Может, что-то до нег
о дошло? - думала с надеждой. - Может, изменится? Ведь он умный и меня любит. Пр
осто зазнался и распустился”.
- Ну давайте обедать! - Она бросила на мужа потеплевший взгляд. - А то Света н
а занятия опоздает.
Она встала, принесла из кухни супницу под крышкой с горячим супом и стала
разливать его по тарелкам.

* * *

- А почему я Мишу последнее время у тебя не встречаю? - как бы между прочим ос
ведомился Иван Кузьмич перед десертом. - Вы часом не поссорились?
- Напрасно надеешься, у нас с ним все о'кей, - весело откликнулась Света. - Про
сто ты всегда слишком поздно возвращаешься домой. Миша сейчас в отъезде -
помогает что-то расследовать.
- Зря ты на меня нападаешь. Я же говорил - ничего против него не имею, даже пр
отив его татарской, фамилии. - И добродушно посмотрел на дочь. - Кстати, поче
му у него такая странная фамилия - Юсупов? Он разве татарин? Вроде не похож
... блондин.
- Никакой он не татарин; разве в седьмом колене! - запальчиво возразила Све
та. - Маме рассказывала, а тебя я практически не вижу.
- Ну и что ты рассказывала о нем маме? Мне тоже интересно знать, - миролюбиво
попросил он. - Поверь, я не виноват, что поздно прихожу домой.
- А у него отец - древнейшего русского рода Юсуповых, - кажется, отдаленно та
тарского происхождения. Зато мать - чистокровная русская, из столбовых д
ворян Стрешневых, - не без удовольствия доложила отцу Света. - Я их родосло
вную видела. Так что жених твоей дочери - потомственный аристократ, чем оч
ень гордится.
Григорьев не без любопытства взглянул на дочь - неприятно удивленный, он
ничем этого не выдал. “Парень-то не пролетарского происхождения. Хотя эт
о сейчас и не так важно, как раньше. Но дочка какова? Гордится, что ее жених г
олубых кровей; не чурается класса эксплуататоров. И чему их в комсомоле у
чат?” Но вслух так же добродушно произнес:
- Хорошо все-таки, что не татарин. Он что, из тех Юсуповых, чей князек Распути
на утопил? Хорошее дело для России сделал. Значит, Миша вправе претендова
ть на их поместье Архангельское? - И рассмеялся своей шутке, глядя на дочь
веселыми глазами.
Вере Петровне и Свете тоже понравился его юмор.
- Хорошо бы хоть дворец оттягать - там такой музей роскошный! Да жаль, ничег
о не получится! Не вернет добро победивший пролетариат, - смеясь, поддержа
ла Света.
Григорьев наконец почувствовал, что семейная атмосфера потеплела.
- А как же ваши с Николаем Егоровичем матримониальные планы? - впервые улыб
нувшись, спросила мужа Вера Петровна. - Ты от них отступился? На тебя не пох
оже.
- Вот как ты меня знаешь, Вера! Тебя не проведешь! - лукаво улыбаясь, призналс
я Иван Кузьмич. - Конечно, не отступился - мы с ним обязательно породнимся. -
Видя, что жена и дочь непонимающе уставились на него, засмеялся и пояснил
: - Просто я внес в свой план корректировки. Мы выдадим за Олега другую нашу
дочь - Надежду. Ведь мы приняли ее в нашу семью? Она почти так же хороша, как
Света. Так пусть Олег и получит в жены ее сестру! - И Григорьев пристально, к
ак-то остро посмотрел в испуганные глаза Веры Петровны.
Неужели узнал правду? Ох, неспроста это сказано! Она обомлела от мелькнув
шей догадки, смущенно отвела глаза, не выдержав его испытующего взгляда,
инстинктивно чувствуя подвох.

* * *

Покончили с десертом; Света ушла на занятия в консерваторию. Иван Кузьми
ч взял жену за руку и ласково предложил:
- Пойдем, Веруся, на диванчик - посидим рядком, поговорим ладком. Ведь есть о
чем?
Вера Петровна молча последовала за ним в гостиную; супруги удобно устрои
лись на диване, подложив под спину мягкие подушки. Вкусный обед, согласие,
что во время него установилось, располагали к задушевному разговору.
- Знаешь, Веруся, я вида не показывал, но в душе переживал, что ты от меня как-
то отдалилась, - беззастенчиво соврал Григорьев, стремясь поскорее добит
ься примирения. - Если чем тебя обидел - не лучше ли прямо сказать? Ты же не л
юбишь кривить душой.
- Дело не в обиде, Ваня. Просто последнее время вижу вместо тебя другого че
ловека. Не того, кто любил меня, а такого, для которого важны только собств
енные интересы. - Вера Петровна проговорила это залпом, словно боялась, чт
о муж ее перебьет, и умолкла, глядя на него с печалью и укором; все же облегч
ила душу - тяжело столько времени носить это в себе.
Горькая ее критика больно кольнула самолюбие Григорьева, но, верный себе
, он сдержался и с деланным недоумением развел руками.
- Ну знаешь, Веруся, я не согласен! Все, что я делаю, - все для тебя, для Светы, дл
я нашей семьи. Чем же я тебя так обидел?
- Ничего ты, стало быть, не понял, Ваня! - понурившись, тихо прошептала Вера П
етровна, но собралась с духом, прямо посмотрела ему в глаза - последняя поп
ытка донести до него простую, как ей казалось, истину. - Что ты сейчас сказа
л - только красивые слова. Ты считаешься лишь с собой, со своими удобствами
. До других тебе дела нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54