После этого Олег обычно скисал и долго не приставал. Он еще не поставил кр
ест, не отказался от Светланы, думал оптимистично: “Все впереди, многое мо
жет измениться”, не желая смириться со своим поражением. А Надя никуда не
денется, нужно только проявить выдержку - яблочко еще не созрело.
Однажды на вечеринке у приятеля он уже был близок к успеху. Надя не любила
спиртного, но коктейли, которые мастерски сбивал Олег, охотно пробовала
и по неопытности превысила свою норму. Разгоряченная, хмельная, позволил
а ему увлечь себя в кабинет хозяина квартиры; там, на широком кожаном дива
не, Олег, придавив ее своим мощным торсом, дал волю рукам.
Надя полулежала с закрытыми глазами, тело ее вспоминало ласки Кости, гол
ова затуманилась, она чувствовала, что воля ее слабеет, что волна желания
ее захлестывает... Думала только о Косте, ей казалось - это он рядом... Когда О
лег попытался стянуть с нее трусики, она открыла глаза - обман рассеялся, о
на мгновенно опомнилась, вырвалась.
- Ну нет! Этого не будет! Только через ЗАГС!
- Наденька, милая, я же на все согласен! Зачем ждать так долго? - жарко шептал
Олег, продолжая свои усилия. - Обещаю тебе!.. Неужели не веришь?..
Она ласково, но решительно отвела его руки.
- Ладно, Олежка, пойдем ко всем, а то неудобно. Подумаю. Но сначала хочу позна
комить тебя с мамой. Не возражаешь?
- Конечно! Буду очень рад, - оживился приунывший Олег. - Я умею нравиться мама
м! - И глубоко вздохнул, отгоняя возбуждение и досаду.
Она его обнадеживает? Отлично! Он, как всегда, не станет заботиться о после
дствиях - важно добиться желаемого. А Надю он покорит, сделает своей посто
янной подружкой. Чистая девушка, - не то что эти развратные дамочки... С ней е
му будет хорошо...
Он неохотно поднялся, оправил на себе помятую одежду, подал Наде руку, и он
и вернулись к остальной компании.

* * *

- Папочка, как я рада тебя видеть! - Надя расцеловала отца, в очередной раз за
ехав к нему за “получкой”. - Хорошо выглядишь, только похудел немного. Мног
о работаешь?
- Работаю в обычном режиме. - Розанов, как всегда, проводил дочь на свою уютн
ую кухоньку. - Поедим-попьем, спокойно поговорим. “Чай не пьешь - совсем сил
не будет” - так в Средней Азии говорят. - Он искренне радовался свиданию с д
очерью. - А похудение у меня запланировано - брюшко что-то стало расти. Изба
вляюсь от лишнего веса: занялся пробежками, да немного, видимо, переборщи
л. А у тебя как обстоят дела? Как настроение?
- Если честно - паршивое, - призналась Надя, решив поделиться с отцом своими
горестями. - Мама меня совсем запилила. Голова кругом идет!
- А ты открой мне все, не бойся, - предложил, любовно глядя на нее, Розанов. - Тв
ой отец не ханжа - поймет!
- Ну ладно, папуля. Может, что посоветуешь? - Ей не терпелось излить, что нако
пилось на душе. - Вот скажи: как мне быть? - Откинулась на спинку стула и, реши
в быть до конца честной, открыла свою тайну: - Нравится мне один парень - оче
нь. Любим мы друг друга. Но он - бедный: спортсмен, старается пробиться. Но вы
йдет ли? - Глаза ее сверкнули. - Мать в своем репертуаре - перепилила меня поп
олам: “Брось о нем и думать!” Тобой в глаза тычет: в какой, мол, нищете жили... З
амучила... Знать моего Костю не хочет. - Надя судорожно вздохнула. - Вот я и по
зарилась на другого. Олег. Красивый парень, даже... сверх меры. Но он мне не п
о душе. А мама за него горой! То, о чем она для меня мечтает: сын большого чел
овека, будущий дипломат. Стала я с ним встречаться. К тому же мой парень, Ко
стя, все время в отлучке, на сборах. В общем, запуталась я, папа! - Горестно по
качала головой, беспомощно взглянула на отца, как бы прося защиты и утеше
ния. - Поссорились мы с Костей - крупно. Из-за Олега. Что делать - не знаю! - И умо
лкла, опустив голову.
Розанов слушал не проронив ни слова. Ему так близко и понятно состояние д
очери, он сердечно ее жалеет. Жестокая все-таки штука жизнь! Как много знач
ат в ней материальные обстоятельства... Сознавая сложность ситуации и св
ою ответственность перед дочерью, он решился высказать то, что подсказыв
али ему опыт, ум и сердце.
- Тебе придется самой решать свою судьбу, доченька. В таких делах и родител
и могут ошибиться. А совет мой простой: делай то, к чему душа зовет, но не без
думно. Все взвесь перед выбором. Ведь и чувства иной раз подводят. - Он заду
мался, нахмурился. - Материальное благополучие - не лишнее в жизни, но для с
частья - вещь второстепенная. Это мое глубокое убеждение! Можно быть очен
ь счастливым и при скромном достатке и несчастным - имея все блага.
Он встал - пора заканчивать разговор: надо еще зайти в библиотеку, там лите
ратура заказана.
- Больше ничего тебе не скажу. Ты уже взрослая - паспорт получаешь. Подумай
над моими словами - сделаешь свой выбор сама.
Обнял и поцеловал дочь, проводил ее до дверей. Надя, раздумывая над его сло
вами, отправилась на тренировку.

* * *

В вестибюле Дворца спорта группа волейболистов - товарищей Кости по кома
нде вели взволнованный разговор. Как только вошла Надежда - сразу умолкл
и. Один вышел к ней навстречу, хмуро взглянул, сообщил:
- Тут для тебя, Розанова, одна новость есть - не из приятных.
“Что-то с Костей!” - екнуло у нее сердце, предчувствуя беду. Она остановила
сь как вкопанная, расширенными глазами глядя на парня, ожидая.
- Костя в больнице. Ногу повредил на тренировке - порвал связки. Операция п
редстоит. - Прозвучало это сурово. Он скривил губы в иронической усмешке. -
Тебе, вижу, не очень это интересно? Другого нашла? - Круто развернулся и нап
равился к товарищам.
В иной ситуации Надя достойно ответила бы на эту несправедливость, но се
йчас не до этого! Нагнав парня, она схватила его за локоть.
- Где он? В какой больнице? - не спросила, а крикнула она, позабыв обо всем на с
вете.
- В Склифе, - буркнул тот не оборачиваясь.
Еле набрав денег и поймав “левака”, Надя примчалась туда сломя голову, хо
тя предстоящая операция никакой угрозы для жизни не представляла.
- Мне нужно видеть Уколова, хирургическое. Какая палата? - обратилась она в
окно справок, стараясь быть спокойной, унять сердцебиение: ведь так мчал
ась - боялась не успеть в позволенные часы.
Все еще взбудораженная, с замирающим сердцем, постучала, открыла дверь в
палату - и сразу увидела Костю: побледнел, но в остальном такой, как всегда;
лежит на первой от окна кровати, забинтованная нога вытянута поверх одея
ла; газету читает - “Советский спорт”... Бросилась к нему, молча сжала его бо
льшую руку в горячих ладошках, боясь вымолвить хоть слово, выразить обур
евающие ее чувства - здесь посторонние...
Костя встретил ее спокойно, будто между ними и не произошло тяжелой разм
олвки.
- А я знал, что ты сразу прискачешь, - не могла ты не пожалеть своего инвалида
. - И окинул ее теплым, любящим взглядом, в котором она прочла, что давно им п
рощена.

Часть III
ТРУДНЫЙ ВЫБОР

Глава 14
НА ВЕРШИНЕ КАРЬЕРЫ

Последние пять лет Николай Егорович непрерывно болел; ему уже около вось
мидесяти, похож на ходячую мумию. Раньше - диабет, потом - сердечная недост
аточность и разные другие недомогания: старость не радость, известно.
Однако Серый Кардинал, как за глаза называли его партийные аппаратчики,
не утратил ни влияния, ни власти. Человек тонкого ума, опытный интриган, он
, как шахматист, умел предвидеть развитие событий и своевременно принять
меры, чтобы сохранить и упрочить свое положение.
В этой сложной игре большую роль он отводил верному своему сподвижнику -
Григорьеву. Решив с ним срочно поговорить, Николай Егорович нажал кнопку
вызова. Немедленно возник секретарь, замер в ожидании указаний.
- Пригласите ко мне Ивана Кузьмича! - повелел он, вставая с кресла. - Распоряд
итесь, чтобы подали перекусить в комнату отдыха.
Дверь в глубине огромного, как дворцовый зал, кабинета Николая Егоровича
вела в небольшую, уютную гостиную. Туда он и направился, прихрамывая, стра
дая от астматической одышки. Удобно расположившись на красивой мягкой к
ушетке, стал обдумывать предстоящий важный разговор.
- Поставьте все вот сюда, - попросил вошедшего с подносом официанта, указав
на стоящий перед ним столик.
Тот расстелил скатерть, расставил тарелки и приборы, вынул из холодильни
ка коньяк, минералку, шоколадный набор, фрукты и, сделав свое дело, бесшумн
о удалился.
Раздался стук в дверь, и с почтительной улыбкой вошел Григорьев.
- Я, как всегда, по первому зову. Все дела - в сторону. Готов к труду и обороне! -
пошутил он, но глаза смотрели настороженно - чувствовал ответственность
момента: обычно Николай Егорович давал задания по телефону или сам загля
дывал минут на десять - пятнадцать - любил обходить подчиненных.
- Садись, дорогой, устраивайся поудобнее! Разговор будет долгий, - предупре
дил Григорьева шеф, указывая рукой на мягкое кресло. - Налей себе коньячку
, а мне - минеральной. Сам знаешь - рад бы в рай, да грехи не пускают, - криво усм
ехаясь, пошутил он над своей немощью.
Иван Кузьмич сел, налил себе рюмку коньяку, шефу - стакан боржоми и пригото
вился слушать. За прошедшие годы он обзавелся солидным брюшком; двойным
подбородком; с лица исчезла маска доброжелательности, оно все чаще прини
мало холодное выражение собственной значимости.
- Я весь внимание, дорогой Николай Егорович. - И воззрился на шефа преданны
ми глазами.
- Мы с тобой уже много лет трудимся рядом, и мне ни разу не пришлось в тебе ус
омниться. Поэтому буду с тобой вполне откровенным, - начал Николай Егоров
ич, буравя Григорьева холодными, “рыбьими” глазами, будто читающими тайн
ые мысли.
“Ну да, так ты и выложишь все свои карты, старый пройдоха, - мысленно усмехн
улся Иван Кузьмич. - Я-то тебя хорошо знаю - будешь ходить вокруг да около”. Н
о он ошибся: дело неотложное, шеф решил взять быка за рога.
- Вот мы похоронили нашего “финансового бога”, лучшего моего друга и сора
тника. Мир праху его! Жаль, конечно, хорошего и нужного человека, но жизнь и
дет, и встает проблема, которую нужно срочно решать. - Он помолчал, еще раз и
спытующе взглянул на Григорьева. - Ты хоть представляешь во всей полноте,
что значит заведовать деньгами партии, партийной кассой? Управлять движ
ением огромных сумм в рублях и валюте? Знать тайны всех секретных счетов
и, следовательно, самых конфиденциальных операций?
Николай Егорович задохнулся от внутреннего напряжения - слабое его здор
овье с ним не справлялось - и, когда отпустило, подошел к главному:
- Я все эти дни плохо спал, мозги набекрень вывихнул, думая: кто сможет заме
нить моего незабвенного друга? Это же важнейший пост в партии! Огромная в
ласть и сила! Его нельзя отдать кому попало!
Он опять замолчал, чтобы передохнуть, и у Григорьева, давно смекнувшего, ч
то сейчас произойдет, радостно забилось сердце. Но лицо его не выдало, что
происходит в душе; скромно потупился, молча слушал.
- Ну, я и подумал о тебе, - уже не скрывая мучительных сомнений, объявил свое
решение Николай Егорович. - А почему бы и нет? Ты проявил себя отличным хоз
яйственником. Ворочал огромными партийными средствами и ничем себя не з
амарал. Тебе доверяют, тобой довольны. Думаю, твоя кандидатура пройдет.
Снова задохнулся, сделал паузу, приходя в себя. Иван Кузьмич затаил дыхан
ие, понимая - именно сейчас все решится.
- Но вот справишься ли ты? По Сеньке ли шапка? - Он оценивающе, с сомнением см
отрел на своего подчиненного. - Я имею в виду не работу - ты человек способн
ый и быстро освоишься. Меня беспокоит другое: выдержишь ли испытание вла
стью, не закружится ли голова? Обычное дело. Не ты первый, не ты последний. Н
е зазнаешься ли? Не сочтешь себя выше тех, кто тебя сделал тем, что ты есть?

“Вот чего он боится - моей независимости. Опасается, сохранит ли мою верно
сть и поддержку”, - догадался Иван Кузьмич и, не колеблясь ни секунды, горя
чо заверил шефа:
- Ну как ты можешь сомневаться во мне, дорогой Николай Егорович? Неужели я
заслужил? Я всем тебе обязан, и твое слово всегда будет для меня законом!
- Ладно, поживем - увидим. Считай это дело решенным, - устало промолвил, тяжел
о и прерывисто дыша, его старший друг и наставник. - Займусь трудной подгот
овкой к заседанию бюро. Ты становишься очень важной фигурой. Будут оцени
вать всесторонне.
Григорьев поднялся, горячо пожал руку Николаю Егоровичу, благодаря за ок
азанную высокую честь и доверие, и бодрым шагом вышел из кабинета.
В душе его все пело от восторга - открывается невиданная, блестящая персп
ектива. При всем его самодовольстве и переоценке собственной личности о
н и представить себе не мог, что поднимется на такую высоту - станет одной
из ключевых фигур в партии власти.

* * *

- Как же я рада, Варенька, что вы тоже стали москвичами. - Вера Петровна обнял
а и поцеловала сестру - та зашла ее навестить по дороге с работы.
- Сколько лет я об этом мечтала, сколько раз приставала к Ване, чтоб посоде
йствовал. Но ты ведь его знаешь - “образцовый коммунист”. Все боялся измен
ить так называемым принципам - перестраховщик.
Варя раньше не слышала, чтобы она так осуждала лицемерие мужа.
- Да брось ты расстраиваться, дело прошлое! Теперь мы часто будем видеться
. Я ведь тоже по тебе тосковала. Особенно после того, как мы схоронили нашу
незабвенную тетю Дусю.
Сестры прошли в гостиную и уютно устроились на диване, взявшись за руки и
с любовью глядя друг другу в глаза. Веру Петровну интересовали деревенск
ие дела.
- Расскажи - на кого ты оставила дом, кто будет ухаживать за могилкой? - спрос
ила она с грустью в голосе. - Так жалею, что не настояла похоронить Дусечку
здесь, - навещали бы часто.
- Зря ты так говоришь, - не согласилась Варя. - Ей лучше у себя в земле, рядом со
своей родней. А за могилой и домом присматривает Дарья Тимофеевна, она мн
е обещала. Старики Ларионовы в колхозе больше не работают, на участке коп
ошатся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54