– А я… у меня… кажется, птица на голове.
– О, простите! – К конторке спешил человек средних лет с заметно редеющими волосами. – Твитипай, скорее иди к папочке!
– Птицам запрещается покидать клетки. – Лина показала на объявление, которое собственноручно повесила утром.
– Я всего лишь пытался успокоить Твитипай после неожиданной поспешной эвакуации, – пояснил хозяин. – Она на редкость умный и тонко чувствующий попугай.
На шее появилось что-то влажное. Так, все ясно. Попугайские испражнения. Черт возьми! Лина не слишком деликатно схватила невоспитанную Твитипай и поспешно сунула в руки хозяину.
Что же, вот такой поворот судьбы. От успешной модели к птичьему помету. Теперь она заменила собой бумагу на полу клетки. Наверное, это уж слишком.
– Ну что, собралась увольняться? – Коул смотрел на Лину так, словно уже списал ее со счетов.
– Не нарывайся! – коротко, но угрожающе рявкнула Лина.
– Вот, милая, возьмите. – Пуделихина подружка протянула влажную салфетку. Однако прежде чем Лина успела применить гигиеническое средство по назначению, дверь приемной резко распахнулась и показалась запыхавшаяся Сью Эллен. О Господи! Неужели в это заведение никто не входит нормально, по-человечески? Да и вообще, остались ли в городе нормальные люди? Если да, то надо будет хорошенько поискать.
– Говорят, Джулия едва не родила прямо здесь? – Сью Эллен смерила сестру осуждающим взглядом. – Почему ты мне не позвонила?
– Потому что позвонила в службу спасения.
– А надо было мне.
– С какой стати? Ты же не акушерка, не повитуха.
– Могла бы стать, если бы не предпочла торговлю недвижимостью.
– И это при том, что ты от одного лишь вида крови падаешь в обморок.
– И ты тоже, – с готовностью парировала Сью Эллен. – Кстати, что это у тебя на шее?
– Попугайкины какашки.
– Фу, какая гадость! А ведь после обеда тебя ждет фотосессия, так что постарайся выглядеть прилично. Пожалуйста, не смотри на меня пустым взглядом, будто не понимаешь, о чем речь! Я же предупреждала еще вчера вечером. В обмен на проживание в образцовом передвижном доме тебе надо будет позировать для рекламного плаката парка «Ридженси».
– Что, прямо сегодня?
– Стоит ли откладывать на завтра то, что можно сделать…
Что правда, то правда. Каких только происшествий сегодня уже не случилось. А ведь день еще даже не добрался до середины.
– Я сегодня работаю.
– Коул непременно отпустит тебя пораньше. Правда, Коул? – Сью Эллен невинно похлопала голубыми кукольными глазами.
– Нет, золотко, не отпущу.
Так. Значит, он называл золотком всех женщин подряд. Оскорбительное, унизительное обращение, но в то же время странным образом обволакивающее, обтекающее, словно расплавленный темный шоколад. Особенно в исполнении чувственно-хрипловатого голоса и в сопровождении декадентской улыбки.
Как хорошо, что лично у Лины выработался твердый иммунитет к подобным выходкам.
Абсолютный, непогрешимый иммунитет.
Джинсовый парень ничуть ее не волновал, ни капли не трогал.
А странная дрожь внутри – конечно, результат нервного напряжения, а вовсе не ответ на соблазнительные манеры Коула или, прости Господи, на симпатичную задницу.
Доказать душевную стойкость могло лишь длительное непринужденное общение с опасным объектом.
– Я останусь здесь и продолжу работу, – твердо заявила Лина. – А фотосессию вполне можно перенести.
– Вот уж не ожидал, что придется соперничать за твое время с фотографами, – заметил Коул, едва Сью Эллен покинула приемную – так же возбужденно, как и появилась.
– Речь идет всего лишь об одном снимке.
– Подобное уже доводилось слышать.
– Скорее всего, ты сам говорил так какой-нибудь бедной девушке, разбивая надежды на постоянство. – Ох, как неловко! – Прости. Забудь, что я произнесла эту глупость.
– Ни за что. Крайне заинтригован пристальным вниманием к моим отношениями дамами. Можно сказать, одержимостью.
– Никакой одержимости.
– Тогда как же расценивать последний комментарий?
– Исключительно как результат неучтивого поведения попугая. – Лина схватила еще несколько салфеток и принялась оттирать шею. Ах, до чего же хотелось в душ! В горячий! С мылом и мочалкой!
– Сомневаюсь, что невоспитанностью птички можно объяснить безапелляционность.
– Перестань приклеивать ярлыки.
– И к тому же стремление командовать.
– Ну ладно, признаюсь: порой действительно грешу оттенком властности в манерах. Но вот насчет безапелляционности ни за что не соглашусь.
– Эди пожаловалась на твою грубость.
– Да эту наглую миссис Дабронович надо отхлестать, как провинившуюся лошадь! Нет, лошадей хлестать нехорошо, некрасиво и несправедливо. А потому следует сказать иначе: неплохо бы этой особе подальше прогуляться по короткому пирсу. – Старую поговорку часто повторяла мама, но ничего более оригинального в голову не приходило.
– И чем же бедняга так не угодила?
– Говорит дочери, что та толстая!
Ответ явно озадачил.
– Всего-то? Но это еще не преступление.
– Что именно? Быть толстой или обвинять в этом собственного ребенка?
– И то и другое. Слушай, пациенты ждут. Сделай милость, постарайся больше никому не грубить, ладно?
– Так точно, начальник.
– Да, здесь я действительно начальник. Попрошу об этом не забывать.
Забыть этого человека и без предупреждений было бы нелегко, даже если бы очень захотелось.
– Забавный выдался денек? – поинтересовался шериф Натан Торнтон, лучший друг Коула. Вечером, после работы, приятели встретились в «Таверне Ника».
Коул кивнул:
– Да. Говорят, «Уайт сокс» сегодня выиграли. Так что на твоей стороне все основания для торжества.
– Торжествую. – Натан с удовольствием пригубил любимое пиво «Хайнекен». – Однако я имел в виду другое: Джулия ведь едва не родила прямо у тебя в приемной.
– Да уж, скучать действительно не пришлось.
– Слышал, у тебя новый администратор. Кто она?
– Учитывая должность шерифа и широкий кругозор, логично предположить, что ты уже и сам знаешь.
– Эй, парень! На эти снобистские штучки меня не возьмешь, – не сдавался Натан. – Впрочем, действительно кое-что знаю. Это та самая особа, которая била тебя в школе.
– Прекрати! – Замечание обидело Натана, хотя Коул прекрасно понимал, что приятель намеренно дразнит его. – Я был всего лишь глупым мальчишкой.
– Ну так расскажи о ней. Говорят, работала моделью в Чикаго. Если это не сплетни, то какого черта она делает в твоей клинике?
– Работает администратором.
– Нечего сказать, чрезвычайно логичный карьерный ход.
– Если честно, Лина особенно не распространялась насчет причины возвращения. Кажется, арендовала передвижной дом рядом с сестрой. На условиях какого-то бартера.
– И что же может означать таинственный бартер? – с подозрением уточнил Натан.
– Наверняка не то, о чем ты подумал.
– А откуда тебе известно, о чем именно я подумал?
– Для меня твои мысли – открытая книга, – гордо заявил Коул.
– Неужели?
– Конечно.
– Раз так, поведай, о, всемогущий! О чем я думаю сейчас?
– О том, что злишься. А еще о том, что хочешь снова помериться силами в армрестлинге, но боишься в очередной раз проиграть.
– Это не мои мысли, а твои мечты. Запомни мужское правило номер четыре: никогда не принимай бой, который не способен выиграть. Но давай лучше поговорим о Лине. Что скрывается под бартером?
– Она согласилась сняться для рекламы парка передвижных домов.
– Когда-то это место называлось стоянкой для трейлеров.
– Теперь политкорректность требует иного названия. – Коул глотнул «Будвайзер» прямо из бутылки; – Как бы там ни было, а сегодня днем в клинику влетела Сью Эллен и принялась лопотать что-то насчет рекламы и фотосессии. Что тебе известно о владельце этого парка?
– Только то, что много лет его не было в городе. Недавно вернулся. Какой-то клоун по имени Барт Чамли.
– То есть дурак?
– Нет, действительно бывший цирковой клоун. Почти тридцать лет разъезжал по стране с труппой «Барнум и Бейли». Во всяком случае, так говорят. Сам я пока его не видел.
– Странно. Обычно клоуны быстро находят себе подобных.
Натан швырнул в ехидного приятеля пригоршню арахисовых скорлупок.
– Ужасно смешно. И все-таки с какой стати ты принял Лину на работу?
– А что, ты заметил перед моей дверью очередь из нетерпеливых соискателей?
– Что поделаешь, репутация…
– И что же это за репутация, если не секрет?
– Репутация покорителя дамских сердец.
Натан произнес фразу с удовольствием, манерно растягивая слова: да-а-амских.
– Ну конечно! Ты ничем не лучше кривляк из «Субботнего вечера». Честно говоря, просто удивительно, что Скай до сих пор тебя не выгнала.
– Да пару раз собиралась.
– И что же ее остановило? Наверняка не твое неотразимое мужское обаяние. Ведь это мой козырь, – добавил Коул, скромно потупив взгляд.
– Заметь, я говорил о репутации, а не о том, что так оно и есть на самом деле. Вот потому-то и не обращаюсь к тебе за советом относительно Скай.
– Можно подумать, если бы я дал тебе добрый совет, ты принял бы его к сведению.
Натан пожал плечами:
– Почему бы и нет? Все возможно.
– Даже то, что на Рок-Крик упадет метеор?
– Что ж, надо признать, что метеор мог бы сослужить неплохую службу. Очистил бы некоторые районы. – Натан посмотрел по сторонам: бар явно знавал лучшие времена. – Лишь бы не свалился на театр «Тиволи», Скай совсем недавно сделала там ремонт. И все же вернемся к молодой леди по имени Лина. Ты до сих пор не ответил на вопрос: что между вами?
– Между нами ровным счетом ничего. Принял ее на работу, на вакантную должность администратора. Вот и все. С какой стати ты вдруг так заинтересовался?
Натан пожал плечами:
– Ты же донимал меня вопросами о личной жизни, вот я и решил отплатить тем же. Ведь так приятно видеть на твоей физиономии кислое выражение! – Натан достал из кармана вибрирующий сотовый и посмотрел на освещенный экран. – Это Люк, – сообщил он и нажал клавишу ответа. – Эй, приятель! Говорят, твоя жена едва не родила в приемной Коула. Немножко не тот доктор, парень! Вряд ли тебе понравилось бы, если бы вдруг первенца принял ветеринар.
Коул слушал разговор Натана, ни на секунду не переставая думать о Лине. В чем же, черт возьми, заключается ее история? Вчерашний поцелуй был, разумеется, всего лишь шуткой. Но шутка почему-то зацепила и не отпускала.
Коул обладал богатым и разнообразным опытом поцелуев. И вполне мог считать себя искусным мастером; во всяком случае, его не раз хвалили участницы процесса.
Но Лина отличалась от других женщин. А чтобы понять, чем именно, нужно было снова ее поцеловать.
– Джулия родила дочку, – радостно сообщил Натан. – И назвала Джейн Энн в честь любимой писательницы, автора сентиментальных романов.
Джулия работала в библиотеке соседнего городка «Сиринити-Фоллз».
– Похоже, библиотекарша слегка не в себе, – заметил Коул.
– Люк тоже так считает. Зато очень гордится собой. Обе девочки чувствуют себя хорошо.
– Рад слышать.
– Что ж, раз не хочешь говорить о Лине, расскажи о ремонте. Как идут дела?
– Зачем? Хочешь помочь? – усмехнулся Коул. – У меня как раз есть лишний пояс для инструментов.
– Нет-нет, спасибо. Думаю, пока он мне не понадобится.
– Соглашайся! Готов исправно поставлять холодное пиво.
Натан с сожалением покачал головой:
– Прости, но Скай уже составила для меня список неотложных дел.
– Все еще пытается переоборудовать офис шерифа по законам восточной мудрости?
– Нет. По-моему, в последнее время она разочаровалась в китайской философии.
– Надеешься когда-нибудь переехать из квартиры над театром в настоящий дом с настоящим двором и садом?
– Если это и произойдет, то дом действительно будет настоящим, а не рассыпающимся от ветхости, как твой.
– Видишь ли, когда я выкупил практику у кузена отца за солидные деньга, эта падающая башня входила в комплект.
– Дом пустовал почти десять лет. Это обстоятельство о многом говорит.
– Ремонт бодрит.
– Если не наоборот. Все зависит от настроения и перспективы.
– Меня сложно выбить из колеи, – заверил Коул.
– Это точно. Упрямый парень. Настойчивый. И уверенный в собственных силах.
– На сто процентов.
– К тому же неспособный пройти мимо бродячей собаки или кошки. Скольких ты уже приютил?
– Не твое дело.
– Так, может быть, и Лина из той же серии? Принял неудачницу под крылышко?
– Тебя еще никто не называл дерьмом?
– Еще как называли! И не раз. Но это вовсе не означает, что в моих словах нет доли правды.
– Заткнись и пей свой любимый «Хайнекен», – посоветовал Коул.
– За версту видно ярого поклонника фирмы «Будвайзер».
– Вот в этом ты прав.
Коулу не хотелось признавать, что Натан прав и еще кое в чем. Лина вовсе не была неудачницей. Она была красивой женщиной – с притягательными формами, живым умом и острым язычком. А совсем недавно стала его сотрудницей и подчиненной, о чем не следовало забывать. А вот о стремительном поцелуе, который так хотелось повторить, следовало забыть как можно скорее.
Глава 4
Лина вошла в пиццерию Анджело томимая горькими сожалениями: конечно, от приглашения Сью Эллен пообедать вместе надо было решительно отказаться. Вообще-то она пыталась найти какие-то бледные отговорки, но сестра не пожелала ничего слушать.
«И кто-то еще смеет обвинять меня в стремлении командовать! Ха!» – подумала Лина.
После насыщенного бурными событиями дня хотелось лишь покоя и тишины. Увы, оба состояния нельзя было назвать характерными для Сью Эллен. И, как выяснилось, они не были свойственны и ее лучшей подруге Скай Райт.
Лина вовсе не сгорала от желания познакомиться с эксцентричной сестрой той экстравагантной особы, которая утром едва не родила в приемной ветеринарной клиники. Скай переехала в Рок-Крик чуть больше года назад, но Сью Эллен вела себя так, словно они были давними и самыми близкими на свете подругами – по крайней мере с раннего детства.
Удивляться не стоило: Сью Эллен все и всегда доводила до крайности, до абсурда.
Вернувшись в арендованный передвижной дом, Лина первым делом залезла в душ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35