– Здесь черепахи не видно. Пойдем дальше. – Она решительно направилась к следующему кусту.
Коул не отставал ни на шаг.
– Мы до сих пор не обсудили тот факт, что ты считаешь меня самым сексуальным холостяком Пенсильвании.
– Газета называла и других. Список достаточно пестрый: нейрохирург из Филадельфии, пожарный из Миффлинберга, окружной прокурор из Питсбурга.
– Да, но ты-то номинировала не их, а меня. Потому что видишь во мне привлекательного мужчину.
– Потому что хотела тебе насолить.
– Это тебе удалось. Миссия с честью выполнена. А насолить хотела потому, что я тебе небезразличен.
Лина остановилась и посмотрела на Коула в упор:
– Ты о пари?
Коул поморщился, даже не пытаясь скрыть, как неприятен ему вопрос.
– Может быть, постараемся забыть о пари? Глупая ошибка. Признаю.
– Как бы ты отнесся, заключи мы с Тамекой пари относительно тебя и Элджи?
– Счел бы за честь. Но ведь пари-то заключил я.
Приглушенный бархатный голос обволакивал, Лина решила не поддаваться его чарам и пошла дальше.
– Кажется, мы забыли, что должны искать черепаху.
– А мы ищем. Кто сказал, что искать следует непременно молча? Кстати, тебе удается отлично обращаться с животными. В детстве у тебя были любимцы?
– Кошка по имени Мисси. А потом папа ее задавил, и она умерла. Задавил, конечно, не нарочно. Но после этого я поклялась, что никогда больше не заведу зверюшку.
– Не хотелось снова испытывать боль, да?
– Да. Родителям это оказалось только на руку. Они не слишком-то любили животных.
– А в моей семье как раз очень любили. У нас жили две собаки, три кошки, игуана и тропические рыбки. И даже маленький енот – несколько месяцев. Хорошо, что дом был большим: я то и дело кого-нибудь находил и приносил.
– Словно родился, чтобы стать ветеринаром.
– Да. А ты родилась, чтобы стать моделью.
– Наверное, – вздохнула Лина. С трудом удавалось сохранять присутствие духа, когда Коул находился так близко. И излучал свою фирменную энергию уверенности и неотразимости.
Спустя сорок минут им удалось обнаружить видавший виды пластиковый шлепанец, большую пачку батончиков с арахисом, раздавленную банку из-под диетической колы. Однако Боба нигде не было.
Перешли во двор по другую сторону от дома Томми. Боба не оказалось и там.
– А если посмотреть вон в том сарае? – Лина показала во двор за домом. Заборов между участками не было, так что пройти не составляло труда. – Хочешь, попрошу у хозяина ключ?
– Здесь не заперто. – Коул открыл дверь и заглянул внутрь. Окон в сарае не было, так что вокруг царила кромешная тьма. – Вот, подержи-ка фонарик, пока я кое-что здесь передвину…
– Ты захватил фонарик?
– Конечно. Всегда ношу на цепочке для ключей. Иди ближе. Ничего не видно.
Лина осторожно шагнула вперед. Темноты она, разумеется, не боялась. Однако несколько лет назад, после фотосессии в Мексике, начала опасаться всяких ползучих тварей. Змеи еще ничего, но вот скорпионы… Конечно, в Пенсильвании скорпионы вряд ли водились, но нельзя было быть уверенной на все сто процентов.
– Не двигайся, – внезапно приказал Коул.
Лина в ужасе замерла.
– Направь фонарь сюда.
Рука дрожала, а вместе с ней трепетал и слабый луч света. А вдруг мексиканский скорпион переехал сюда на каком-нибудь садовом инструменте и терпеливо дожидался своего звездного часа?
Коул нагнулся и что-то поднял с пола возле самой ее ноги. Так близко, что рука коснулась пальцев в открытых босоножках от Бонго.
Лина не упала в обморок. Даже не закричала от страха, хотя очень хотелось.
Коул выпрямился, держа в руке черепаху.
– Полагаю, вас зовут Боб?
От облегчения Лина едва не упала на колени. Во-первых, это оказался не скорпион, а во-вторых, она не наступила на Боба. Легко было представить заголовок в местной газете: «Модель большого размера раздавила любимую черепаху маленького мальчика». А ниже наверняка оказался бы какой-нибудь гнусный комментарий насчет того, что будь она моделью нулевого размера, то ничего страшного не случилось бы.
Лина опустила фонарик и увидела свои грязные коленки. К счастью, джинсы были куплены всего лишь в «Уол-март».
– Смотри, я испачкалась.
В следующее мгновение Коул ее поцеловал. Но на сей раз поддаться искушению и уступить не позволила гордость. Следовало активно протестовать. Иначе Коул наверняка подумал бы, что она нарочно спровоцировала такую ситуацию.
– Что ты делаешь? Я же предложила посмотреть, а не поцеловать!
– Прости, не устоял. – Коул пожал плечами и обворожительно улыбнулся. – Не в состоянии устоять перед обаянием грязных женщин.
– Ну и иди целуй своих женщин, а не меня.
– Не хочу целовать никого, кроме тебя.
И от самих этих слов, и от голоса Коула сердце едва не остановилось. Как ему это удается? Держит в руке черепаху и все-таки одним лишь словом, взглядом, поцелуем заставляет девушку дрожать – нет, трепетать.
– Давай… – Лине пришлось замолчать и откашляться. – Давай отнесем Боба домой.
Домой. А где же ее настоящий дом: там, в Чикаго, или здесь, в Рок-Крик, рядом с Коулом? Неожиданно возникший вопрос испугал больше, чем возможность встретить скорпиона.
– Коул, вы просто ангел! – Дама поцеловала доктора в щеку.
Миссис Уайнстайн было далеко за восемьдесят. Коул почти слышал насмешливый голос Лины: его обаяние распространялось на всех женщин независимо от возраста. Кроме самой Лины. Одной-единственной женщиной, которую никак не удавалось выбросить из головы.
– Два специальных стола, которые вы смастерили для моей кошки Там-Там, великолепны! Да что там, гениальны! Не представляю, что бы я без них делала! Артрит коленных суставов обострился до такой степени, что я не в состоянии наполнить мисочку едой и почистить кошачий туалет. Но теперь все в порядке: один столик стоит на кухне, и Там-Там с удовольствием запрыгивает на него, чтобы поесть. А другой я поставила в прачечной: там кошка занимается своими делами. У нее гораздо больше энергии, чем у меня, а высота столов как раз такая, как нужно: вы чудесно ее рассчитали. Так удобно! Право, даже не знаю, как вас благодарить!
– Очень рад, что удалось помочь. Там-Там выглядит замечательно. Ушки, зубы, шерсть – все в прекрасном состоянии. Никаких проблем!
Проблема заключалась в Лине. Вернее, в том, как с ней договориться. Как убедить, что им жизненно необходимо соединиться? Глупое хвастливое пари насчет свидания сослужило плохую службу. Конечно, Лина и до пари не флиртовала с ним и не вселяла надежд на взаимность. Обычно смотрела на Коула так, словно считала его не столько сексуальным, сколько забавным. Но если вдруг украдкой удавалось перехватить ее тайный взгляд, то в нем светилось острое желание.
Ну а поцелуи стирали все сомнения. Целовалась Лина страстно и без тени раскаяния.
Раскаяние приходило позже, когда уже не согревали объятия.
А как деловито она рассказывала, что с детства привыкла сама себя защищать, потому что больше не на кого было надеяться…
Лина выглядела такой уверенной, такой собранной – всегда владела ситуацией – и все же не раз обвиняла Коула в насмешках. Порою казалось, что ей не верится в искренность его отношения, в неподдельность интереса. Откуда эта настороженность? Умная, красивая, волнующая женщина. Любой мужчина счел бы за счастье оказаться рядом.
Что же за осел разбил ей сердце там, в Чикаго? Коул не любил драться, но сейчас с удовольствием свел бы счеты с обидчиком.
Доктор Фланниган постарался привести в порядок мысли и сосредоточиться на работе. Следующим на прием явился огромный серый кот весом в двадцать пять фунтов и с соответствующим именем – Соломон.
– Ну и как, понравился Соломону новый легкий кошачий корм? – поинтересовался Коул у хозяйки. Дженин работала секретаршей в похоронном доме.
– Ест с удовольствием, – удивленно, словно до сих пор не веря собственным глазам, ответила та. – Представьте, уже похудел на целый фунт!
– Отлично. Стремительная потеря веса нам и не нужна. Если кот такого размера похудеет слишком быстро, могут возникнуть неприятные осложнения: гепатический липидоз, жировая инфильтрация печени. Так что лучше не спешить и терпеливо наблюдать за ходом процесса. Случается, что хозяева меняют кошке рацион и считают, что если животное изрядно проголодается, то съест все, что дают. Ошибка. Если корм не понравится, есть ни за что не будет. Кошки – народ упрямый и способны голодать вплоть до серьезного истощения. Вот потому-то это очень хорошая новость, что новая диетическая пища пришлась нашему Соломону по душе.
– Переживаю, что кормила его всякой ерундой.
– Не переживайте. Сейчас вы оба на правильном пути. Знаю, что удержаться нелегко. У меня тоже живет огромный кот Миднайт. По сравнению с братом Бадди выглядит настоящим бегемотом. Оба черные, но Бадди маленький и жилистый.
– Эти коты достались вам от семейства Моронто, так ведь?
Коул кивнул.
– Говорят, вам пришлось приютить их после того, как эти люди неожиданно уехали из города. А котят оставили на крыльце клиники в картонной коробке с запиской. Правда?
– Да.
До сих пор при воспоминании об этой записке, нацарапанной цветным карандашом младшим из шести детей Моронто, у Коула сжималось сердце.
«Пажалуста позаботтесь о наших катятах. Папа не прав. Они не приносят нисчастя».
Коты оказались нервными и напуганными, так что отдать их в хорошие руки не представлялось возможным. Единственный вариант – усыновить и воспитывать самому. Еще и сейчас при звуке чужого голоса бедолаги стремглав улепетывали под кровать. Но нового хозяина признали и полюбили. А главное, признали Трайпода и Эльфа. Волей судеб пес оказался в категорическом меньшинстве и был вынужден подчиниться кошачьему верховенству. Впрочем, миролюбивый Эльф нисколько не возражал.
Следующим пациентом стал рыжий кот по кличке Маузер. Порода – домашняя длинношерстная.
– Как вы считаете, ничего, что мой кот сосет лапу? – беспокоилась Кейти Гонсалес, заведующая почтой. – И всегда только левую.
Коул осмотрел зубы кота и левую лапу.
– Никаких нарушений. Судя по всему, привычка не вредит здоровью.
– А с какой скоростью бегают кошки? – полюбопытствовал Мэтт, девятилетний сын Кейти. Парнишка любил вникать в мельчайшие подробности и мечтал стать звериным доктором.
Фланниган улыбнулся:
– Снова хочешь поставить ветеринара в тупик?
Мэтт смотрел честными, кристально ясными глазами, словно и не задумал подвоха.
– Скорость домашних длинношерстных кошек достигает тридцати пяти миль в час, – отрапортовал Коул.
Однако Мэтт не собирался сдаваться.
– А сколько ударов в минуту делает сердце?
– Примерно сто пятьдесят пять.
– А средняя температура?
– Тридцать девять и пять.
Мэтт продолжал сыпать вопросами даже тогда, когда доктор взял корзинку с Маузером и вместе с Кейти вышел в приемную, чтобы выписать счет.
– Доктор говорит, что ничего страшного в сосании лапы нет, – поведала Кейти Лине.
– Ну вот видите, я же говорила! – обрадовалась та. – Маузер скорее всего просто скучает по маме. Ведь когда вы его нашли, ему было всего лишь несколько недель. Правильно? Тем более вы говорили, что когда он сосет лапу, то громко мурлычет. Значит, процесс доставляет удовольствие.
– Да, но сейчас ему уже три года.
– Травмы раннего детства могут сказываться на протяжении всей жизни, – заключила Лина с уверенностью человека, обладающего собственным опытом детских травм.
– Надо же, модель, а знает, что говорит, – раздался голос среди ожидающих приема. – Например, однажды сказала, что мой пес Макс страдает от одиночества и мечтает больше времени проводить на свежем воздухе. Представьте, нисколько не ошиблась! Так все и оказалось.
Коул знал, что в свободное время Лина нередко отправлялась в стационар и беседовала с выздоравливающими собаками и кошками.
– Не волнуйтесь, – убеждала она их. – Все будет хорошо. Бояться абсолютно нечего. – Голос звучал ласково, даже нежно, и Коул чувствовал, что еще немного – и расплачется от умиления.
– У тебя ко мне какое-то дело? – поинтересовалась Лина, заметив, что доктор продолжает стоять в приемной после ухода семейства Гонсалес.
Коул смотрел так пристально, что Лина инстинктивно опустила взгляд, чтобы удостовериться, не расстегнулась ли случайно блузка. Сейчас на ней была одна из любимых – «Джей Джилл». Впрочем, Коул вряд ли мог оценить.
Коул взъерошил пятерней волосы и приобрел бесшабашный мальчишеский вид, который так нравился Лине.
– Я… просто… ну…
Он мучительно подбирал слова, а Лина смотрела словно завороженная, не в силах отвести глаз от его рта.
Что же произошло? Она и правда не могла заставить себя взглянуть куда-нибудь в сторону. Нижняя губа Коула казалась верхом совершенства и манила, притягивала к себе.
Боясь окончательно утратить самоконтроль, Лина все-таки отвела взгляд и едва не зажмурилась от света голубых глаз. Коул смотрел так, словно в непостижимом мужском мозгу бродили похожие мысли. Но вот только мечтал он не об одних лишь губах, а скорее обо всем теле.
Внезапно бросило в жар. Может быть, она заразилась, заболела?
Лихорадка от Коула – вот чем она страдала. Необходимо противоядие. Или вакцина? Все равно что, лишь бы быстрее помогло.
– Смотровой кабинет готов к приему следующего пациента, – оповестила Минди.
Прием сработал. Вмешательство коллеги ослабило чувственное напряжение. По крайней мере не позволило ни Лине, ни Коулу поддаться магии неумолимого влечения.
Спасибо, Минди!
Сью Эллен, разумеется, пропустила мимо ушей просьбу Лины не устраивать в ее честь грандиозного празднества. В пятницу, во второй половине дня, над входом в театр «Тиволи» появился яркий плакат: «Приветственный вечер в честь приезда модели Лины Райли. Сегодня!»
Лина, разумеется, знала о намерении сестры праздновать в театре. Но даже представить не могла, что событие получит столь грандиозную огласку. И уж конечно, не ожидала красной ковровой дорожки, раскатанной от входа до бортика тротуара.
– Что здесь происходит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35