Как сейчас помню, там было еще двадцать пять, два раза по три и од
на желтенькая Ц всего пятьдесят семь рублей. Какой-то бедолага, получив
зарплату, пропил трешку, а остальное потерял. Мне потом купили босоножки.
За девять. Я это запомнила надолго. И были моменты, когда мне казалось, что
подобный обмен был не равноценен. Особенно, когда на почве демографическ
ого кризиса все вокруг вдруг заговорили о том, что родители должны вклад
ываться в своих детей самозабвенно и без остатка. Сейчас всех денег мира
не хватило бы для того, чтобы вернуть ту прогулку по полю с папой и мамой. Я
смотрю на родителей. У меня есть только пятьдесят семь рублей советскими
деньгами. Этого мало. Очень мало. Но в то же время и очень много. И у меня сей
час безграничные возможности. Возьмите, пожалуйста, мое Сокровище.
Хибины, Кольский полуостров, лето. Я подвернула ногу, лодыжка опухает на г
лазах. Мой бой-френд недовольно кривится, но потом берет себя в руки.
Ц Тут недалеко КСС, Ц разворачивает он карту. Ц Я схожу за помощью. Жди
меня, через три часа вернусь.
Я спокойно смотрю на него. Откуда-то я знаю, что он не вернется. Ах да, у меня
же безграничные возможности! Но это Ц его галактика, это его выбор.
Ц Иди. Удачи тебе.
Волосово. Аэродром. Маленький, с грунтованной взлетно-посадочной полосо
й. И мы, «перворазники», с двадцатью килограммами десантного парашюта за
спиной, уложенного накануне пьяным в стельку инструктором. Заплатившие
деньги в размере пяти стипендий за право шагнуть в небо. Ждем своей очере
ди в компании пары групп таких же нервных новичков, что и мы. В голове то и д
ело возникают сведения, вложенные туда за два часа инструктажа. Только б
ы не забыть, как управлять куполом, за какую стропу тянуть! И не дай бог, отк
ажет основной парашют Ц придется выкидывать запаску. Инструктор так не
твердо стоял на ногах, когда показывал то, как именно надо спасать свою жи
знь путем выбрасывая купола под определенным углом… Нет уж! Пусть открое
тся основной.
Вот еще одна группа забирается в кукурузник. Тот, подпрыгивая, разгоняет
ся, отрывается от земли. А это еще что такое?
Народ кругом орет, ахает, тычет пальцем в небо. Черная точка растет, прибли
жается, вот уже кувыркается. Маленькая фигурка парашютиста.
Ц Затяжной прыжок, Ц информирует меня стоящий рядом трезвеющий инстр
уктор. Ц Что ты телишься,…! Твою мать! Раскрывай!!!!! Запасной, твою дивизию! Р
аскрывай!!!!!!!
Четыреста метров. Триста. Двести. Не успеет.
У меня безграничные возможности. Парень тормозит у самой земли. Встает н
а ноги. Аэродром испускает дружный вздох.
Ц Чудо! Чудо!…
Наша группа тяжело взбирается в самолет, усаживается на лавки вдоль мале
ньких окон. Я, легковес, одна из последних. Низкий гудок, загорается лампоч
ка. Еще раз. Наша скамейка подымается.
Ц Пошел! Пошел! Пошел!… Пошла!
В проеме обшивки переливается зелено-синими красками глубина. Шаг в неб
о. Свободный полет.
«Сто двадцать один, сто двадцать два, сто двадцать три-и-и!!!»
Рывок. Над головой расцветает парашют.
Полет, собственно, заканчивается. Дальше Ц только висение в широких сер
ых стропах, да медленное опускание на кочковатую поверхность аэродрома.

У меня безграничные возможности. Я могу полетать и с обузой парашюта. Но т
ак, чтобы никто не понял, в чем дело Ц мне не нужен ажиотаж вокруг меня. Сов
сем не нужен.
Физический факультет МГУ, третий курс, экзамен. Последний, по экономике
Ц легкая заминка после тяжелого сессионного труда. Я, среди студентов а
строномического отделения, сижу, готовлюсь, меня еще не вызвали. Отвечае
т моя одногруппница, Анька, умница, круглая отличница, ей хотят вкатить тр
ойку, и отметка пойдет в диплом. Она сидит ко мне спиной, я вижу, как вздраги
вают ее плечи. Не знаю, какой озверин в тот день я съела на завтрак.
Ц Посмотрите ее зачетку, Ц кричу. Ц У нее же одни пятерки!!
Тетка-экзаменатор пролистывает синюю книжицу.
Ц И впрямь, пятерки. Что же… Мой предмет не профилирующий… Поставлю вам ч
етыре балла, это не сильно повлияет на цвет диплома. А вы, Ц смотрит она ме
ня в упор, Ц идите отвечать.
У меня безграничные возможности. Но я все оставлю, как есть Ц мне и тогда
поставили пять баллов.
В тот раз я сияла от гордости за свою невиданную смелость, пила на морозе п
иво с одногруппниками. Заслуженным героем, как иначе? Мне и сейчас удивит
ельно и очень приятно за себя. А еще я просто тихо радуюсь встрече с прошлы
м, и это чувство длится, и длится, и длится…
Третий курс окончен, разговор с научным руководителем.
Ц Отправляешься в Крым, будешь две недели отдыхать. Потом, когда вернешь
ся, построишь мне кривые изменения блеска для известной тебе переменной
из созвездия Лиры, это эталон, и…
Я его не слушаю. И тогда не слушала Ц решала, в какой именно момент объявл
ю о том, что я ухожу в академический отпуск. О том, что у меня появилась удив
ительная возможность поехать в Пекин, изучать ушу. А вот когда я вернусь…
Руководитель, наконец, замечает, что что-то со мной «не то». Вопрошает. Я от
вечаю. Он срывается на крик Ц оказывается, из-за моей прихоти у него докт
орская под угрозой. А у меня Ц зрение. И не только. Я уже давно поняла, что к
абинетная наука с двухнедельными выездами на телескоп Ц это не мое. Я см
отрю в упор на человека, которому по большому счету наплевать на меня и мо
и переживания. Пока я работаю на него, он Ц якобы сама доброта. «Поедешь о
тдыхать…» Я после любой обсерватории приезжаю не загоревшая, но зеленая
Ц такому абсолютному и бесповоротному «жаворонку», как я, нечего делать
на ночной работе.
Но это не первый кадр из моего прошлого, я помню, где нахожусь, я знаю, что см
огу помочь жаждущему помощи в написании докторской человеку, и освободи
ться.
Ц Я ухожу в отпуск. Я еду в Китай. Уже сегодня у вас будет отличный помощни
к. И не надо будет ждать две недели с кривыми блеска.
А заодно и фанат от астрономии, что прозябает в московском планетарии, пр
имерзает длинными зимними ночами ресницами к окуляру хилого увеличите
льного прибора, и негодует на засвеченное московское небо, реализует сво
и мечты.
Огненные струи слева и справа. Я вижу, что предо мной Ц смерть отца. Черна
я полоса моей жизни, перевод посреди четвертого курса на кафедру математ
ики, такую не романтичную, такую скучную. Он всегда говорил Ц займись мат
ематикой, ручка с бумагой могут уместиться в авоське, и тебе не нужно тащи
ть за собой телескоп. Ты прав, отец. По-своему прав. Я ничего не хочу менять.
Да, я могу отсрочить дату смерти, но срок твоего пребывания на Земле уже ис
тек, я это сейчас вижу. Жаль, что я так и не успела поговорить с тобой Ц то м
аленькая была, чтобы понять тебя, то грызла гранит науки в надежде постич
ь чужую премудрость. Я хотела дорасти до тебя. Всегда казалось Ц успеем н
аговориться. Твое время на Земле уже закончилось. Кто поручится, что тебе
доведется уйти из жизни через какой-то месяц так же быстро и относительн
о безболезненно? Пусть все будет, как есть. Только в том месте, где ты упаде
шь, когда у тебя разорвется сосуд, я подстелю ворох желтой соломы, еще пахн
ущей летом Ц все же мягче будет падать на землю…
Огонь ревет, бьет в небеса, в нем сгорает возможность. Не важно, какая.
…Глубоко задумавшийся человек на пенечке, птичка-синичка, честные глаза
. Я выбираю Заповедник, Борис Иванович, могущественный волхв с подрезанн
ыми ссылкой крыльями. Я Ц маг от рождения, хоть и не самый сильный Ц так, с
ередка на половинку. И я хочу быть магом.
…Заповедник. Избушка, огонь в камине. Я не хочу управлять пламенем Ц мне т
ак нравится слушать его песни. Особенно хмурым осенним вечером, когда ст
руи дождя хлещут по стеклу, а в комнате Ц темно, и никого…
Огонь почти успокоился Ц струи уже не взлетают до небес, они лишь на метр
выше моей головы.
…Урал. Ангар. Черный Дракон свистит заклинание. У меня океан возможносте
й, но пусть шаман себе поет Ц он сам плетет свою судьбу.
… Дождливая планета, золотой утес, Великий Алхимик, он же дед архетипичес
кий. И болванчик, превращающий в золото все, к чему ни прикоснется. И расту
щая груда драгоценного металла, что подымается от подножия утеса, уже об
ступает шамана.
Я не хочу мощи, власти и золота. Это все так обременительно. Я хочу творчес
тва и жизни.
Огненные струи справа и слева от меня бьют вровень с моей макушкой. Быть м
ожет, чуть выше. Я делаю шаг вперед.
Ц Посмотри, что за тело ты себе сотворила, Ц с укоризной произносит каж
ущийся знакомым голос. Ц У тебя была такая возможность! А ты?!
Я открываю уже не призрачные глаза. Передо мной шеренга Старейших. Драко
ны явно возмущены моим видом, лишь Рассвет едва сдерживает довольную ухм
ылку: он слишком долго прожил со мной бок о бок Ц целую жизнь, чтобы возму
щаться моей человеческой глупостью, он просто рад за меня.
Ц Позволь сказать, Глубинный Свет, Ц произносит он. Ц Это ее выбор, и мы
не вправе ничего менять.
Ц Но как она пройдет обратно? Ц озабоченно квохчет наиболее плотный др
акон. Ц Она же сгорит! Ее человеческой магии и огня не хватит на то, чтобы п
ротивостоять Источнику.
До меня начинает медленно доходить смысл происходящего. Я отваживаюсь в
зглянуть на свои конечности. Только бы не увидеть лапы с когтями!
Я вижу нормальные человеческие руки. В жизни не видала ничего прекраснее
! Может, и ноги тоже не подкачали? По крайней мере я на это надеялась Ц свер
ху не очень-то и оценишь. Вот если бы зеркало… Можно те, что были прежде, они
были вполне себе стройными.
Старейшие шумят, словно азиаты на базаре. Но вот от них отделяется Рассве
т, и драконы замолкают.
Ц Ты точно решил? Ц спрашивает его Глубинный. Ц У тебя есть еще пять тыс
яч лет, в течение которых ты можешь наслаждать покоем и мудростью. Зачем т
ебе досрочно нырять в водоворот жизни?
Рассвет склоняет голову перед Старейшим.
А когда поднимает, то я вижу, что он снова стал материальным. И я никак не мо
гу решить, нравился ли он мне больше серебристо-зеленым, как раньше, или т
аким как сейчас, серебристо-фиолетовым.
Ц Счастливого пути! Ц трубят драконы. Ц Удачной жизни!
Я подымаюсь ввысь, лечу на металлической спине навстречу пышущему жаром
океану.
«Ничего не бойся», Ц слышу я голос Рассвета в своей голове. Ц «Моей маги
и с лихвой хватит на то, чтобы оградить тебя от огня».
Он что-то кричит и вслух, но я уже не могу разобрать ни единого переливчат
ого звука в его драконьей речи. Приближается бескрайнее море жидкой лавы
, я зажмуриваю глаза. А потом открываю. Если я сгорю, то так тому и быть. Я поп
робую поверить Рассвету.

* * *

И вот она, Огненная. Я все-таки выжила.
В небе кружили драконы, огромное разноцветное облако. Вокруг Источника ц
епью стояли грозовые облака с искрами пламени.
Рассвет издал модемо-подобный звук, драконы законнектились в ответ, и, вы
строившись в длиннющую очередь, по одному устремились навстречу огню. Эт
о было очень торжественное зрелище. И таковым бы и осталось в моей памяти,
если бы не пакость со стороны подсознания Ц оно так не вовремя подсунул
о мне финальную сцену с посадкой самолетов из фильма «Крепкий орешек -2»,
что я не смогла не улыбнуться. И все-таки, хорошо то, что хорошо кончается.

От оцепления отделилось облако, и Рассвет пошел на снижение. Я знала, что э
то Штирлиц, я по-прежнему видела зов дальних стран в танце его огня, но чут
ь не умерла от страха, когда раздался его инфразвуковой голос. А может, и у
мерла бы, если бы не защита могучего дракона.
Ц Здравствуй, разведчик.
Ц Привет, Штирлиц! Потише нельзя?
«Ты снова стала хлипким человеком».
Ц Ты необычайно догадлив, Ц не смогла удержаться от легкого сарказма я.

«Я такой», Ц гордо распухло облако. Ц «Ты, случаем, не в курсе, что это при
ключилось с драконами? То пусто, то густо».
Мы с Рассветом переглянулись, он едва заметно покачал головой.
Ц Не могу сказать, Ц ответила я. Ц У вас все нормально? С… идеями?
Ц Пока все успокоилось.
Ц Если что Ц обращайся в Заповедник.
Ц Да. Мне кажется, наша планета и ваши накопители как-то связаны друг с др
угом. До свидания.
Ц Пока!
Открылся пространственный тоннель, на выходе которого разноцветными о
гнями блестела вечерняя Москва.
Ц Каж-ж-жетс-с-ся, твой город? Ц повернул голову Рассвет.
Ц О! Ты с-с-снова говориш-ш-ь на рус-с-ском.
Ц А ты вс-с-се такая ж-ж-же яз-зва.
Ц Я хоть магом-то осталась?
Ц Не з-знаю, ш-ш-што ты понимаеш-ш-ь под этим термином, Ц хитро прищурилс
я ящер. Ц Ты ос-сталас-сь поч-ч-чти преж-жжней.
Я торопливо вызвала огонь. Тот немедленно возник над ладошкой Ц веселый
, дружелюбный. Так. Кажется, я теперь понимаю настроение огненной стихии. Н
о… Я же физик, хоть и с математически-астрономическим налетом. И я твердо
усвоила законы сохранения Ц ничто никуда не исчезает бесследно, и не по
является из неоткуда. Что-то я должна была забыть. Намертво. Ладно, жизнь п
окажет. Дракон смотрел на меня добрыми Ц настолько, насколько исполину
было свойственно это чувство Ц глазами.
Ц Мы в Заповедник?
Ц Нет, Ц потупил глаза ящер. Потом снова посмотрел на меня. Ц Ты с-с-ама
с-с-смож-ж-еш-ш-шь туда добратьс-с-я. Хоть отс-сюда. Мне надо кое-кого навес
-с-стить.
Ц То есть, я теперь могу телепортироваться, куда захочу? Ц восхитилась
я.
Ц Только в пределах-х с-с-своего мира. Но ты мож-ж-жеш-ш-шь и полететь.
Ц Тогда я пойду, пожалуй. Спасибо… Ц замялась я, не в силах выразить свою
благодарность словами.
Ц Тебе с-с-спас-с-сибо, Лис-с-са. Ты не предс-с-тавляеш-ш-шь, нас-с-сколько
там было с-с-скуш-ш-шно. До с-с-свидания.
Ц До свидания, Рассвет. И… прилетай к нам почаще…
Ящер кивнул головой, я шагнула в пустоту, поймала поток. Немедленно стало
очень холодно и очень мокро, чего я никак не могла заметить, сидючи на спин
е дракона, под защитой его магии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50