Эшлин вошла в паб и сразу увидела Теда – он уже ждал ее.– Привет, – кивнул он. – Она была. Он тоже был. И безумно влюбленными они не выглядели, если тебя это еще интересует.Накануне вечером Тед был на вечере юмора, и, поскольку Эшлин всегда спрашивала о Маркусе и Клоде, он решил выдать новости сразу, чтобы пощадить ее гордость.– У него новый номер, что-то там о детях. По-моему, с Клодой он водится только ради материала, – вовсю злословил Тед, выдавая ложь столь явную, что Эшлин была тронута до глубины души.– И, по-видимому, – продолжал развивать тему Тед, – Дилан, кажется, совсем перестал давать Клоде деньги, потому что Маркус сострил насчет того, что муж его подружки… Ой, извини, – Тед сделал паузу, потому что Эшлин поморщилась, – муж его подружки выделил ей пособие, которое может насмешить скорее, чем удачная шутка.Появилась Джой.– О чем секретничаем? Небось мне косточки перемываете?– Да что ты! Я рассказываю Эшлин о вчерашнем выступлении Маркуса.– Засранец, – презрительно вздернула губу Джой и просюсюкала, передразнивая Маркуса: – «Я посвящаю свое выступление Крейгу и Молли». Вот дерьма кусок, скажи?!Лицо Эшлин стало белым:– Он посвящает свой номер ее детям? Джой растерянно посмотрела на Теда.– Я думала, ты как раз об этом рассказываешь… О, черт! Вечно я что-нибудь ляпну.Эшлин захлестнуло унижение, острое, как два месяца назад.– Счастливая семья, – мрачно заметила она.– Долго это не продлится, – уверенно возразила Джой. – Вот увидишь!– Нет, они останутся вместе, – сокрушенно проговорила Эшлин. – Мужчины всегда остаются с Клодой, уж я-то знаю!И тут Джой задала неожиданный вопрос:– А ты скучаешь по Маркусу?Эшлин задумалась. Эмоций по этому поводу у нее было много, и все неприятные, но тоски по Маркусу среди них, пожалуй, уже не наблюдалось. Злость – да. Грусть, унижение, обида – да. Но скучать по Маркусу, как прежде, она не скучала – ни по его обществу, ни по нему самому.
– Конечно, я забочусь о детях! – возмущался Маркус. – Разве я не посвятил им свое вчерашнее выступление?– Хорошо, тогда, быть может, почитаешь Молли на ночь?– Но я занят! Я работаю на двух работах!– А я вся вымоталась. Невозможно одной крутиться с двумя детьми.– Ты же сама говорила, что Дилана никогда не было дома, что он все время работал.– Он работал не допоздна, – надулась Клода.Она сунула Маркусу в руки «Красную Шапочку» с картинками. Маркус испуганно замотал головой.– Извини, мне надо хотя бы час позаниматься романом.Клода посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом.– Я потеряла мужа из-за тебя.– А я потерял Эшлин из-за тебя. Так что мы квиты, дорогая! 62 А потом, совсем неожиданно, как это всегда и случается, пришло Рождество. Вся редколлегия «Колин» пила и гуляла почти с самого начала декабря, а двадцать третьего редакция официально закрылась на одиннадцать дней. Келвин назвал это событие «актом милосердия».Вернулся из Австралии Фелим и слегка удивился тому, что Эшлин не пустила его к себе в постель, однако дуться не стал и подарил ей специально для нее привезенную австралийскую свирель. На Рождество Эшлин поехала к родителям – что заслуживает отдельного упоминания, ибо последние пять лет она всегда оставалась на праздники в Дублине, у родителей Фелима. Оуэн, брат Эшлин, приехал из бассейна Амазонки, сделав маме лучший подарок тем, что не вставил себе в нижнюю губу деревянную пластину, как принято у местных. Прилетела из Калифорнии сестра Эшлин, Дженет, высокая, стройная и очень симпатичная.Клода праздновала Рождество в одиночестве. Детей Дилан отвез к своим родителям, а она к своим не пошла, потому что они не изъявили желания видеть у себя Маркуса. Впрочем, Маркус в последнюю минуту решил провести этот день со своими близкими.Лиза отправилась в Химл и была искренне благодарна маме и папе за то, что они были внимательны к ней и деликатны. Все документы по разводу она подписала и отправила адвокату более чем за месяц до Рождества. Теперь оставалось ждать предварительного заключения суда.
В тот вечер, когда Эшлин вернулась домой из Корка, оказалось, что у нее новый сосед, худощавый белобрысый парень. Он сидел у ее подъезда с бутербродом и банкой «Будвайзера».– Привет, я Эшлин.– Джордж, – представился он и, заметив, что она смотрит на банку с пивом, поспешил добавить: – Канун Нового года все-таки! Что, уж и выпить нельзя, как все нормальные люди?– Я не против, – пожала плечами Эшлин.– Если я бездомный, это вовсе не значит, что у меня проблемы с бухаловом, – продолжал он, чуть успокоившись. – Я просто социальный пьяница, ясно?Она дала ему фунт и вошла в подъезд, борясь с грозящим захлестнуть ее отчаянием.В дверь позвонили. Это был Тед, гордый и довольный. Рядом с ним стояла невысокая ладная девушка.– Ты вернулась! – воскликнул Тед радостно и тут же выдвинул вперед свою спутницу: – Это Шинед.Шинед протянула Эшлин маленькую ручку и уверенно, как первая ученица, отчеканила:– Рада с вами познакомиться!– Проходите, – пригласила удивленная Эшлин: девушка совсем не была похожа на поклонниц Теда.Тед вошел в гостиную, тщательно поправил диванные подушки и только после этого усадил Шинед.Она осторожно опустилась на краешек дивана, села, плотно сдвинув коленки, изящно кивнула на предложение Эшлин выпить вина. Тед все это время следил за Шинед ястребиным взором.– Вы познакомились с Тедом на вечере? – попыталась завязать разговор Эшлин, на четвереньках ползая по полу в поисках штопора. Она точно знала, где оставила его перед поездкой в Корк…– На вечере? – переспросила Шинед таким тоном, будто впервые слышала это слово.– Ну, на вечере юмора.– Нет, нет! – возразила девушка.– Она никогда не видела меня на сцене и говорит, что вряд ли захочет, – с нежностью глядя на подругу, пояснил Тед.Вскоре выяснилось, что Шинед и Тед вместе работают в министерстве сельского хозяйства. На рождественской вечеринке, когда, уже выпив, они лихо отплясывали под «Рок вокруг часов», их глаза встретились, и оба сразу поняли, что это любовь!У Эшлин появилось подозрение, что с появлением Шинед сценическая карьера Теда мало-помалу сойдет на нет. Но если в юмористы он пошел только для того, чтобы найти себе девушку, то, наверно, и жалеть не о чем. Да и Тед, похоже, совсем не расстраивался.– Сегодня? Тебя опять тянет развлекаться? – спросила Клода. – Но тебя ведь не было дома ни вчера, ни позавчера, ни в среду вечером!– Мне надо глянуть, там будут новые лица. Это моя работа, я должен пойти.– А что для тебя важнее? Я или работа?– И ты, и работа.– Да, но я не найду никого, чтобы побыть с детьми, ты слишком поздно меня предупредил.– Ладно, проехали.Но в девять часов вечера Маркус встал и сказал:– Ну, я пошел. Концерт поздний, так что я уж потом сразу домой, чтобы тебя не тревожить.– Ты все-таки идешь?! – изумилась Клода.– Ну да, я же говорил.– Нет. Ты сказал – ладно, когда узнал, что не на кого оставить детей. Я думала, ты имел в виду, что без меня не пойдешь.– Нет, я как раз хотел сказать, что пойду без тебя.
– Эшлин, мне надо кое-что тебе сказать, – сообщил Тед.– Что?Был промозглый январский вечер, и Джой с Тедом заявились к Эшлин оба серьезные и строгие.– Лучше сядь, – посоветовала Джой.– Сажусь. – И Эшлин плюхнулась на диван.– Вот и хорошо. А то вдруг расстроишься, – сказал Тед.– Да что такое?– Даже не знаю, говорить или нет…– Говори!– Знаешь такого Маркуса Валентайна?– Слышала, кажется. Ну же, Тед, не тяни!– Так вот, я его видел. В пабе. С девушкой. Это была не Клода!Воцарилась тишина, затем Эшлин сказала:– Ну и что? Он имеет право появляться на людях в обществе других женщин.– Согласен. Но имеет ли он право целовать их взасос при всех?На лице Эшлин отразилось что-то странное. Джой взглянула на нее с тревогой.– Да ты ее знаешь, – отчеканил Тед. – Это Сюзи. Я с ней говорил на вечеринке в «Рэтмайнз», а потом ушел с тобой. Помнишь?Эшлин кивнула. Да, она помнила маленькую симпатичную рыжую девушку. Тед еще назвал ее тогда общественной подружкой.– Так я… гм… поспрашивал, – продолжал Тед.– И?– И выяснил, что они не только целуются, если ты понимаешь, о чем я.– О господи!– Для конопатого придурка он пользуется большим успехом, – сухо заметила Джой.– О господи, – повторила Эшлин.– Только не надо мучиться состраданием и жалеть Клоду, – взмолилась Джой. – Пожалуйста, не бросайся ей на помощь. Я тебя знаю!– Дура я, что ли, – фыркнула Эшлин. – Да я в полном восторге! В полном!
– Я сейчас приеду за вещами, – сообщил Маркус.– Все будет собрано! – воскликнула Клода в трубку. Кипя, она металась по дому, швыряя пожитки Маркуса в черный мешок для мусора. Надо же, как быстро все закончилось! От безумной страсти за какие-то считанные недели они дошли почти до ненависти, причем все покатилось по наклонной именно в тот момент, когда секс уступил место повседневной жизни с ее заботами и делами.Она-то думала, что любит его! На самом деле он жуткий зануда. Самый занудный из всех зануд. И говорить ни о чем не желает, кроме своего кривляния, да еще о том, как другие юмористы ему в подметки не годятся.И внимания он требует массу. Вечно бесится, когда она занимается Молли и Крейгом, это просто кошмар. Частенько Клоде казалось, что у нее трое детей.А тут еще эта его проклятая новая книга. Чушь собачья! Чернуха невообразимая. И не скажи ему ничего, даже по делу, – обидится смертельно! А она всего только и сказала один раз, что, чем ныть и жаловаться на жизнь, лучше пусть главная героиня откроет свое дело – печет торты или делает керамику… Как же он взбесился!А в последнее время завел себе моду исчезать каждый вечер из дому. Просто отказывался понимать, что не может она все время бросать детей одних. Няню найти нелегко. Позволить себе это на те гроши, что дает Дилан, – еще труднее. Да и нечего гулять каждый вечер. Без Молли и Крейга скучно и душа не на месте.А дома так приятно… Чем плохо смотреть телевизор, попивая вино?И еще секс. Ей больше не хотелось заниматься им трижды за ночь. Да и не нанималась она. Кто бы согласился – после того как пройдет первая сумасшедшая страсть? Но Маркусу все было мало, а она страшно уставала.Но это все еще цветочки по сравнению с новостью, которой он только что ее оглоушил: он, оказывается, «встретил другую»!Клода кипела от злобы и унижения. Еще бы – в самой глубине души она всегда тешила себя мыслью, что делает ему одолжение, что тот день, когда она упала ему в объятия, бросив замечательного, потрясающего мужа, был счастливейшим в его жизни. Да, рьяно убеждала себя Клода, именно так – она бросила, а не ее бросили! Такого с нею не случалось с тех пор, как красавчик американец Грег охладел к ней за месяц до своего отъезда в Штаты.Она запихивала в мешок трусы Маркуса, когда раздался звонок в дверь. Клода подхватила мешок, открыла дверь и сунула мешок Маркусу:– На.– Мой роман там?– Уж конечно. «Черный пес», твой шедевр. Там, не беспокойся. В мешке для мусора ему самое место, – сказала она, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик.Маркус не замедлил с ответом.– Да, кстати, – небрежно проронил он, – ей двадцать два, и детей у нее нет.И подмигнул, зная, как Клода переживает из-за своих растяжек на животе.Вспыхнув, Клода захлопнула дверь. Надо взять себя в руки и думать о чем-нибудь хорошем. Итак, по крайней мере она отделалась от Маркуса, от его плоских шуток, его романа и перемен настроения, а это уже немало.И тут же Клода поняла, что попала впросак. Ни мужа, ни любовника.Приехала!
Клуб поклонников Джека Дивайна был в полном сборе. Робби, Медовое Чудище и миссис Морли сбились в кучку, стремясь перещеголять друг друга в изъявлениях восхищения.Джек только что прошел к себе.Этим утром Джек пришел настоящим франтом – в отглаженном темном костюме, в белоснежной рубашке. Даже его вечно торчащие волосы не портили впечатления.И выбрит он сегодня был безукоризненно. Правда, когда подошел к столу миссис Морли забрать телефонограммы, рубашка распахнулась на груди: там не хватало одной пуговицы.Это еще больше вдохновило его поклонников.– Мятущийся герой, которому под силу спасти весь мир, но не хватает доброй, заботливой подруги, – многозначительно заявила Шона.– Да, ему давно пора избавиться от этого богемного вида, – подхватила волнующую тему Трикс.– Точно, точно, – поддакнула миссис Морли, понятия не имевшая о богеме.– Такого оседлать – раз глянуть, – предположил Робби. – А, Эшлин?Все засуетились, беззвучно зашевелили губами. «Не спрашивай ее!»Но поздно! Послушная Эшлин уже представила себе, как, оседлав Джека Дивайна, скачет на нем по редакции, и чувства, промелькнувшие на ее лице, ее коллег отнюдь не успокоили.– Бедняжка пережила такую трагедию, – зашипела миссис Морли, – для нее сейчас мужчины не существуют.Эшлин вопрос Робби вывел из равновесия, и она непрерывно думала о Джеке Дивайне. Сердце у нее разбухало, как воздушный шарик, стоило вспомнить о его вечной настороженности и доброте, вечно мятых костюмах и остром уме, жестких манерах и мягком сердце, высоком положении и оторванной пуговице.Он мыл ей голову, хотя у самого не было времени. Он обошелся с Бу, бездомным отщепенцем, как с равным себе. Отказался уволить Шону, когда она в «Гэльских узорах» по ошибке вписала в расчет рядов на одеяльце для крестин лишний нолик, и несчастные рукодельницы по всей Ирландии вывязывали одеяла семнадцати футов длиной вместо трех.«Робби прав, – решила Эшлин. – Я оседлаю Джека Дивайна!»– Эшлин! – вторглась в ее раздумья Лиза. – Пятый раз говорю: это вступление слишком длинное! Что с тобой такое? Ты что, таблеток наглоталась?– Нет, прости, Лиза! Я просто задумалась.Лиза вздохнула. Надо быть добрее. Эшлин никогда такой не была, разве что в первые несколько недель после разрыва с Маркусом. Может, до нее дошли еще какие-нибудь новости.– Что-нибудь с Маркусом и твоей подругой? Эшлин с трудом переключилась с Джека Дивайна на другую тему.– В общем, да. Маркус ее бросил, у него теперь другая.– И ничего удивительного, – презрительно уронила Лиза. – Для таких типов…– Каких типов? – уточнила Эшлин.– Ну, таких – не то чтобы уж совсем мерзавцев, а ненадежных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56