– Нет! Нет! Нет! – закричала Билли. – Она будет! Будет смотреть! – Затем тихо сказала Аллилуйе: – Дорогая моя, ты должна повернуться. Сделай, как велит это… – она взглянула на Мисс Кровь. – Как он велит.
– Не могу, – разрыдалась Аллилуйя и еще сильнее прижалась к Билли. – Я просто не могу!
По лицу Билли текли слезы, но она осознавала, что должна сделать все возможное, чтобы Мисс Кровь не пришел в бешенство. Если ей самой не суждено было спастись, то она попытается спасти хотя бы Аллилуйю. Она обязана помочь ей выбраться отсюда.
Билли взяла ее за плечи и, оторвав от себя, повернула лицом к комнате.
Мисс Кровь улыбнулся.
– Ну вот! Вот так гораздо лучше, дорогая. Верно? Застыв от ужаса, Аллилуйя не могла отвести от него глаз, зубы ее стучали.
Мисс Кровь упивался ее страхом, он ощущал его физически. Он просто обожал смотреть, как трясутся от страха его жертвы! Это наполняло его ощущением силы и превосходства. Страх!.. Самое сильное чувство, возникающее так внезапно! Ради него стоило потрудиться! Страх делал его… да! Счастливым! О, сейчас он был счастлив, энергия переполняла его! Даже хочется… танцевать!
И Мисс Кровь, двигаясь вокруг Змея, принялся отбивать быструю чечетку. Затем он высоко поднял финку и всадил ее в шею Змея рядом со своим ножом. Удар был настолько силен, что, как и в прошлый раз, рукоятка задрожала.
Издав сдавленный захлебывающийся стон, Змей дернулся и согнулся еще ниже. Затем, содрогаясь всем телом, тяжело рухнул на колени, уткнувшись головой в руки.
Мисс Кровь продолжал свой безумный танец, затем, приблизившись к Змею, взялся обеими руками за рукоятки торчащих ножей и рывком вытащил их.
Змей дернулся еще раз и ничком упал на пол. Из открытых ран фонтаном хлестала кровь.
Продолжая отбивать чечетку, Мисс Кровь отступил назад.
– Тореадоры в Испании иногда посвящают заколотого быка кому-нибудь из зрителей, – произнес он, обращаясь к Билли и Аллилуйе. – Вы знаете, как это делается?
– Нет, – с трудом прошептала Билли.
– Тогда я скажу вам. Тореадор дарит уши быка.
– Только не это! – выдохнула Билли и застонала. Широко открытыми глазами, в которых были только страх и страдание, она умоляюще посмотрела на Мисс Кровь. – Ради Бога, не надо!
– Бык, – и Мисс Кровь ударил Змея ногой в лицо, – посвящается вам обеим. Только представьте! Тореадоры выбирали таких, как Пикассо. Но я выбрал вас!
– Нет!.. Не надо!.. – задыхаясь, простонала Билли. Но Мисс Кровь уже присел на корточки возле Змея и в считанные секунды отрезал оба уха. Снова хлынула кровь.
Не в силах сдержать ужас, Билли и Аллилуйя пронзительно завизжали.
– Одно для тебя! – И, кокетливо прицелясь, он бросил одно ухо.
Билли пригнулась, и оно упало рядом.
– А другое – для тебя!
– Он бросил второе ухо Аллилуйе. Оцепенев от страха, она не могла пошевельнуться. Ухо ударилось ей в лицо и упало на пол. Обезумевшими глазами она посмотрела вниз, продолжая открывать рот в беззвучном крике.
Мисс Кровь прищурился и пристально взглянул на них. Держа в каждой руке по ножу, он тщательно вытер их о чулки.
– А вы, девочки, неблагодарные, – произнес он с упреком. – Очень, очень неблагодарные! – Он снова покрутил ножами.
Затем сочувственно поцокал языком.
– Теперь ваша очередь, сладкие мои! Одна из вас должна предложить себя Мисс Крови! – Он принялся вращать ножами с бешеной скоростью, затем резко остановился и, кривляясь, взял их, как вилку и нож, словно уже сидел перед тарелкой. – Ну так как? Кто первый?
– Ты, ты, мерзавец! – прозвучал у него за спиной другой голос.
Девушки и Мисс Кровь обернулись. В дверях стояла Эдвина. Она стояла, широко расставив ноги и держа револьвер обеими руками, как Энджи Дикинсон в фильме „Женщина-полицейский".
– Брось ножи, – приказала она. – По одному. Сложив губы трубочкой и высунув язык, Мисс Кровь состроил неприличную гримасу, показывая, что он ее не боится.
– Ты слышал меня, – повторила она сквозь зубы. Ну брось их, думала она про себя, пожалуйста, брось! Боже, не заставляй меня стрелять. Я никогда ни в кого не стреляла…
– Ты меня слышал? – пронзительно крикнула она. – Брось их!
Но Мисс Кровь, крутнув ножами, медленно повернулся к ней спиной и направился к Билли и Аллилуйе. Подойдя ближе, он замахнулся, приготовясь нанести удар, но вдруг…
– Ma! – вскрикнула Аллилуйя и закрыла лицо руками.
В этот момент Эдвина нажала курок. Оглушительно прогремел выстрел. Пуля попала в левое бедро Мисс Крови.
От удара его крутануло на месте. Руки, сжимавшие ножи, все еще были подняты над головой, но омерзительное лицо выражало неподдельное удивление.
Пошатываясь, он пошел в сторону Эдвины, направив на нее ножи.
Она снова выстрелила.
На этот раз пуля попала в плечо, разбив кость; из рваной раны брызнула кровь.
Удивительно, но, спотыкаясь, он продолжал идти на нее с поднятыми руками.
– Получай! – крикнула Эдвина и в третий раз спустила курок.
Пуля вошла в живот и отбросила Мисс Кровь к стене. Он открыл рот, словно собираясь что-то сказать, ножи выпали из рук и со стуком покатились по полу. Оставляя на стене кровавую дорожку, он медленно сполз вниз и замер в неестественной позе.
– Ты застрелила меня, – прошептал Мисс Кровь.
– Ты убила меня. – Его голова свесилась на грудь, скальп с волосами Анук свалился и упал между ног.
Эдвина отшвырнула револьвер и сделала несколько неуверенных шагов.
– О Господи! – прошептала она, и в голове у нее закружилось. В ужасе она прижала ко рту руки. – Это Лео! Это Лео Флад! Господи Иисусе!
Лео медленно поднял голову.
– Нет… Не Лео, – едва слышно произнес он.
– Что? – Эдвина нагнулась. – Что ты говоришь?
– Не… Лео…
– Тогда кто ты? – присев на корточки, она вцепилась в его заляпанные кровью плечи и встряхнула.
– Кто же ты, черт возьми?
– Мисс Кровь. – Его голос слабел, и глаза медленно тускнели.
– Тогда почему? Почему ты преследовал нас, Лео? Почему ты хотел убить нас?
– Лео… не… убивал. Лео… любил. Это… Мисс Кровь.
– Голос его стал еще тише. – Убивала Мисс Кровь, – повторил он и бессильно закрыл глаза.
– Что ты говоришь? – переспросила Эдвина. – Я не понимаю!
– Боже мой, – прошептала Билли и посмотрела на Эдвину. – Какой ужас!
Неожиданно его глаза открылись, и при взгляде на Билли в них вновь вспыхнул безумный огонь. С огромным усилием он поднял руку и, схватив волосы Билли, потянул на себя.
– Мои!.. – прохрипел он. – Мои!
Громко вскрикнув, Билли отпрянула назад.
В следующее мгновение глаза померкли, рука разжалась и упала на колени. Мисс Кровь был мертв. Вдруг в холле послышались крики:
– Билли! Билли! – Затем топот бегущих ног. – Билли! Эдс! Ал! – и в комнату ворвался Дункан Купер.
Словно по команде, темноту за окнами внезапно прорезал ослепительно белый свет, и воздух наполнился ревом двигателей снижающегося вертолета.
К тому времени, когда все спустились вниз, приехал Р.Л.
Все было кончено.
75
Похороны были назначены на 29 мая. Хоронили сразу троих: одни похороны утром, вторые – в полдень, третьи – ближе к вечеру.
Лео Флада хоронили утром. На небольшом кладбище в Коннектикуте состоялась скромная церемония, на которой были только Эдвина и Аллилуйя.
Р.Л. и Лесли терпеливо ждали в лимузине за оградой.
– Может быть, о мертвых и не принято говорить плохо, – зло сказал Р.Л., – но я скорее в аду сгорю, чем подойду к могиле этого мерзавца.
Эдвина не спорила, она не могла винить Р.Л. за такие слова. Лео – кровавый убийца, собиравшийся напасть на Аллилуйю в тот момент, когда она застрелила его.
Та часть его „я", что была Лео Фладом, вознесла его на вершину богатства и власти, а Мисс Кровь, составлявшая вторую половину, ввергла в пучину адских пороков.
На похороны не приехал ни один из двух компаньонов Лео, не было на них никого из целой армии исполнительных директоров и сотен служащих компании „Бек, Флад и Кронин", которые сочли, что это может повредить их деловой репутации. Все понимали, что компанию ожидает радикальная реорганизация, и никому не хотелось, чтобы его имя связывали с похоронами убийцы и монстра.
После того как гроб опустили в могилу, все сразу отправились в город на Мэдисон-авеню, на другие похороны.
Церемония прощания с Анук проходила в полдень. Гроб был открыт: необходимая дань искусству служащих похоронного бюро.
И тем не менее поступили претензии.
– Анук никогда не накладывала столько грима, – причитала Лидия Клоссен-Зем, являвшая собой образец траурной элегантности: черное шелковое платье, черная плоская шляпка из блестящей соломки и длинные черные кожаные перчатки. Сама Анук наверняка оделась бы так же.
– Прическа и цвет волос тоже не совсем соответствуют, – добавил Дэвид Кэмберленд.
Нет нужды говорить, что весь высший свет пришел проститься с Анук. И, конечно, ни одного плохого слова. Ни от кого, даже от Лиз Шрек и Класа Клоссена.
Посторонний человек, услышавший хвалебные речи в ее адрес, подумал бы, что хоронят, по крайней мере мать Терезу.
Двое похорон в один день, как правило, заставляют человека задуматься о том, насколько хрупка и быстротечна жизнь и как она дорога.
Во время церемонии Эдвина все время смотрела на Р.Л. и крепко держала его за руку.
Эдвина Дж. Робинсон Шеклбери. Несколько раз повторила это сочетание про себя. Слишком много слов, решила она.
Эдвина Дж. Шеклбери. М-м-м. Совсем неплохо. Ей даже понравилось.
Она склонилась к уху Р.Л.
– Я хочу выйти за тебя замуж, – прошептала она как раз в тот момент, когда Дэвид Кэмберленд рассказывал очередную пикантную подробность из жизни Анук, и рассказывал мастерски.
– Что? – с отвисшей челюстью повернулся Р.Л. к Эдвине. – Ты серьезно?
Она энергично закивала головой.
– Тогда я не могу понять одного: почему именно сейчас? Неужели ты не могла решить это давным-давно? Это избавило бы нас от массы переживаний.
– Потому что раньше я еще не понимала.
– Не понимала чего?
– Что жизнь слишком коротка, чтобы ждать еще целый день, вот что!
Третьи похороны проходили около четырех часов дня и явились событием для всего Ист-Виллиджа. Конечно, никого из скорбевших на Мэдисон-авеню здесь не было, не говоря уж о Билли Дон. Никакие силы не смогли бы заставить ее прийти сюда.
Воины Сатаны устроили грандиозное прощание со Змеем. К богу всех „харлеев" его провожали с почетным мотоциклетным эскортом.
В Нью-Йорк съехалось около трехсот Воинов Сатаны, чтобы отдать последние почести павшему брату; приехали даже из Джэксонвилла, штат Флорида.
Все происходило, как и подобает в таких случаях: несколько драк, немного крови. Два-три тяжелых случая отравления наркотиками. Ничего необычного.
Около четырех дня мостовая в центре города содрогнулась, когда по ней промчались сотни „харлеев". Затем нью-йоркское отделение братства Воинов Сатаны по два мотоцикла в ряд возглавило похоронную процессию на кладбище; впереди ехал полицейский седан, предусмотрительно расчищавший дорогу. Гроб с телом Змея везли на трехколесном мотоцикле, с которого сняли коляску. Многочисленные отделения братства из пригородов и других городов замыкали процессию.
Рев мотоциклов разносился почти на километр. Такое зрелище не часто можно было увидеть даже в Манхэттене. Достаточно сказать, что процессия блокировала движение.
Из трех погребений, состоявшихся в тот день, похороны Змея были самыми многолюдными и запоминающимися.

ЭПИЛОГ
Торжественная презентация демонстрационного дома в Саутгемптоне и банкет были отложены до 4 июля не столько из-за уважения к покойным, сколько из-за необходимости привести все в порядок. На следующий день после церемонии дом был открыт уже для всех желающих.
К тому времени не осталось и следа от еще недавно разыгравшихся здесь кровавых событий. Комнаты и залы еще раз обрели свое нарушенное совершенство. Все сложилось очень удачно: ущерб, причиненный дому, возместили за счет страховок, обязательных для каждого дизайнера.
Еще никогда ни один демонстрационный дом не возбуждал такого жгучего интереса.
В тот год дом в Саутгемптоне стал самым знаменитым образцом дизайна интерьера за всю историю этого искусства. Это произошло по нескольким причинам: благодаря беспрецедентному освещению в прессе и по телевидению и убийству непререкаемой королевы светского общества Нью-Йорка Анук де Рискаль, а также человека, которого называли чудом Уолл-стрита и который, как оказалось, держал в страхе всю армию манекенщиц.
Все буквально умирали от желания взглянуть на место преступления, ставшего сенсацией.
Сотни тысяч страдающих нездоровым любопытством потянулись в Саутгемптон и толпами бродили по особняку, предварительно заплатив по десять долларов за право на это.
На прекрасные комнаты почти не обращали внимания. Притягивала и завораживала та, где произошло преступление.
Ко времени закрытия дома в Фонд помощи детям, больным СПИДом, было собрано два миллиона долларов – на полтора миллиона больше, чем ожидалось. Это доказывало, что в редких случаях преступность не только приносит доход, но – правда, в гораздо более редких случаях – и служит доброму делу.
Билли Дон и Дункан Купер так и не поженились, но это не мешало им жить счастливо. Любовь раскрыла в каждом из них удивительные качества, сделавшие их мир только богаче. Им во всем сопутствовала удача.
Как-то Билли невзначай вздохнула, что от студийных ламп кожа ее становится шершавой и сухой, а при съемках на улице – трескается.
Ничего не сказав ей, Дункан заперся у себя в лаборатории и вскоре подарил ей сказочный увлажняющий лосьон. Работая над получением лосьона, он, конечно, не испытывал его на животных, чему Билли была очень рада.
В другой раз Билли заявила, что по утрам стала замечать на лице морщинки. И что бы вы думали? Он сделал для нее ночной питательный крем от морщин, от которого кожа становится свежей и упругой.
Вскоре, специально для нее, Дункан занялся разработкой целой серии средств по уходу за кожей, и однажды Билли, обратив внимание на обилие у нее кремов и лосьонов, заметила, что он уже может продавать их.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67