Стройная, всего 50 килограммов, она словно создана была для демонстрации экстравагантных туалетов ее мужа.
Что касается возраста, то Анук уже сделала выбор, решив остановиться на тридцати девяти, напрочь забыла о днях рождения и даже свой зодиакальный знак превратила в тайну, достойную КГБ. Пусть другие задувают свечи и сгорают от нетерпения в ожидании подарков. Она, Анук де Рискаль, жаждет лишь одного подарка – во веки веков – и уже его себе преподнесла. Этим и вправду достойным подарком стал паспорт с исправленной датой рождения, не раз уже выдержавший самую тщательную проверку на всевозможных границах. Анук так искусно и так давно лгала о своем возрасте, что реальность потеряла для нее четкие очертания, и она и вправду забыла, сколько ей лет.
Анук верила во многое: деньги, власть и даже злых духов, не верила лишь одному – что старость может быть элегантной. Она сражалась с ней до последнего, не брезгуя ни единым средством, лишь бы оставаться молодой как можно дольше. Так долго, пока точку не поставит сама природа, запечатлев на ее лице вечную, от уха до уха, усмешку, как это случилось с несколькими ее знакомыми. Вот почему так важно было найти самого лучшего из всех известных хирургов, прежде чем решаться на очередную подтяжку.
В прошлом месяце, когда она ездила к доктору Иво Питэнгею, это была ее шестнадцатая операция. Сколько там существует ее видов? За несколько лет Анук испытала на себе все.
Ритидектомия – обычная подтяжка, которая включает натяжение кожи, устранение второго подбородка и убирает морщины на шее.
Имплантация скул, позволяющая подчеркнуть скулы.
Блефаропластика, при которой убирают лишнюю кожу вокруг глаз.
Коронарная подтяжка – для горизонтальных морщин.
Дермабразия – удаляет верхний стареющий слой кожи.
И, наконец, последняя процедура – в общем списке, но, увы, не в ее жизни, – коррекция пигментных пятен, при которой сосудистая сетка и выдающие возраст пятнышки удаляют аргонным лазером.
Конечно же, Уилли прав. Анук исчезла вовсе не затем, чтобы совершить прогулку в Лас-Хэдас и Карейес. Там она уже восстанавливала силы после операции, а до этого неделю провела в Рио в клинике доктора Питэнгея, где прославленный кудесник совершил не просто обычное чудо подтяжки, но превзошел самого себя, сделав подтяжку кожи лба.
Анук холодно улыбнулась своему отражению: а вот этого ты не заметил, правда, Уилли?
Итак, теперь ее кожа снова мягкая и упругая, как у девушки. Еще на какое-то время удалось скрыть, отодвинуть признаки возраста: сколько ни старайся, это схватка с заведомым финалом. Подтяжки и коррекция, высший пилотаж в косметике – вот и все, что в ее силах. Но другого выхода нет: она не позволит старости восторжествовать. По крайней мере, пока есть силы ей противостоять.
А вот сил у нее хватит на двоих.
Приглушенный звонок телефона прервал ее размышления. Два звонка, три, четыре…
Она почувствовала, как в ней вскипает раздражение: неужели во всем доме некому ответить?
Звонки прекратились. Уильям, еще не прощенный, молча продолжал колдовать над ее волосами. Через секунду в дверь спальни мягко постучал дворецкий. Откашлявшись, он бесстрастно и негромко проговорил:
– Мадам, вас просит месье.
Взглянув на него в зеркало, Анук вздохнула:
– Спросите, могу ли я перезвонить ему, Банстед.
– Хорошо, мадам, – Банстед беззвучно растворился, но тут же появился вновь. – Прошу прощения, мадам, но месье говорит, что это чрезвычайно важно.
– Ну хорошо. – Анук высокомерно откинула в сторону руку, и, прежде чем дворецкий успел подойти на нужное расстояние, Вильгельм, дабы заслужить снисхождение, схватил трубку и с готовностью и услужливостью преданной собачонки передал ей. Поблагодарив его одним из своих „взглядов", она жестом отослала его в сторону. Затем, убрав волосы за ухо, поднесла к нему трубку.
– Дорогой, Банстед сказал мне, что дело не терпит отлагательств? – Она заговорила в той самой легкой и веселой манере, которая немедленно дала Антонио понять, что Анук не одна.
Несмотря на разделявшее их расстояние, в голосе Антонио она явственно услышала отчаяние:
– Анук, благодарение Богу, ты дома! – Он тяжело дышал. – Ты должна мне помочь!
Она вся собралась, сведя брови в ниточку. В виске начала пульсировать кровь, предвещая мигрень. Прикрыв микрофон рукой, она сурово взглянула на Вильгельма:
– Исчезни на пять минут.
Потом, когда дверь за ним закрылась, убрала руку с телефона:
– Антонио, дорогой мой, что случилось?
– Мне нужна твоя помощь. – Голос мужа звучал как-то жалко и растерянно.
– Слушаю тебя.
– Я… Не знаю, как и начать… Мне так стыдно…
– Дорогой, я не смогу тебе помочь, если ты не возьмешь себя в руки и не объяснишь мне, что произошло.
– Да-да, я понимаю…
– Тогда вперед, – скомандовала Анук. – И не надо так убиваться. Я уверена, все не так страшно… Антонио? Ведь правда?..
– Это страшно… Анук вздохнула.
– Я внимательно тебя слушаю.
– Это касается Дорис Баклин. У нее сегодня утром была примерка…
– Дальше?
– Ну… она не состоялась.
– Ах-ах. И это все?.. Антонио, ты будешь говорить наконец?
– Она… Они с Лиз сунулись ко мне, хотя должны были ждать моего приглашения.
– Так? Ага, кажется, я поняла. Можешь не объяснять. Ты не был примерным мальчиком в тот момент. Я права?
– Да… – Голос мужа упал до еле слышного шепота.
– Та-ак. Ну и что же ты натворил?
– Я… Понимаешь, меня сегодня просто распирало…
– И ты подобрал кого-то… Merde! Ты когда-нибудь сделаешь выводы?..
– Но как же я мог предположить, что они ко мне сунутся?
– Представляю, в каком ты был виде. – Анук умела быть откровенно циничной.
– Н-ну… да…
– И в тот самый момент они тебя и застукали? Flagrante delicto, так сказать?
– Если б еще при этом не было Лиз… Внезапно Анук залилась звонким смехом:
– Ну как же тебе не стыдно!
– Анук, это вовсе не смешно! Ты же знаешь, Дорис близка с Розамунд Мосс. Они дружат со школы, или вроде того. А мне уже обещали заказы для новой мадам президентши, и вот теперь… Розамунд Мосс отправится прямиком к Биллу Блассу или Адольфо!
– Лишь в том случае, если Дорис проговорится.
– Конечно, проговорится… У нее вид 5ыл, как у рыбы…
– Дорогой мой, она будет держать язык за зубами. Это я тебе почти гарантирую. А теперь выбрось все из своей маленькой головки, займись работой и сотвори что-нибудь потрясающее. А об остальном позабочусь я.
– Но как, Анук?
– А это уж предоставь решать мне. Поверь, все будет в порядке.
– Но я просто не представляю, как мне смотреть в глаза Дорис. И даже Лиз… – продолжал стонать Антонио.
– Я же сказала: я обо всем позабочусь. Так что успокойся, обещаешь? Да, скажи мне только одно: Дорис не была пьяна? С ней такое случается.
– Я… я не знаю.
– Ну, ладно, не волнуйся, слышишь? Сейчас я займусь звонками. Увидимся позже, на церемонии прощания. Ну, бодрее, малыш, выше голову! Это еще не конец света, поверь Чао!
6
Застряв в медленно движущемся потоке транспорта в центре города, Змей слегка приглушил мотор мощного „харлея-дэвидсона", с нетерпением выглядывая малейший просвет впереди. Едва слева от него образовалось свободное пространство, он нажал на газ и мотоцикл оглушительно взревел.
Лениво откинувшись назад на обитом кожей сиденье и зажав в вытянутых руках изогнутые в форме вилки рычаги руля, он как сумасшедший рванулся с места, так что длинные волосы под нацистским шлемом, похожим на ведерко для угля, взметнуло ветром, и, безо всякого предупреждения подсекая движущиеся автомобили, занял левый ряд.
Чтобы избежать столкновения с ним, водителю „кадиллака-севиль" пришлось резко вильнуть в сторону и ударить по тормозам. Змей услышал визг тормозов, грохот удара и скрежет покореженного металла – в зад „севилю" врезалось идущее сзади такси.
Не обращая внимания на крики и проклятия в свой адрес, заглушенные ревом мотора и скрытые клубами сизого дыма, Змей невозмутимо мчался по 2-й авеню, оставив далеко позади разъяренных автомобилистов. Запрокинув голову, он громко расхохотался: не впервой ему оставлять за собой погнутые бамперы и помятые крылья, и этот случай не последний!
Одного взгляда на Змея было достаточно, чтобы вызвать ужас и отвращение. Его довольно приятное и молодое лицо – ему исполнилось лишь двадцать восемь – портили длинные, до плеч, жирные волосы, а черные усы и длинная неопрятная борода могли бы вызвать зависть у еврея-хасида. С одного уха свисало огромное золотое кольцо, одну ноздрю пронзала золотая серьга, от подбородка и до кончиков пальцев тело его покрывала татуировка, а желтовато-карие глаза посматривали на мир искоса, украдкой. Люди его сторонились – отчасти из-за репутации лютого рокера, тянувшейся за ним, отчасти из опасения подцепить от него блох.
На 5-й улице он повернул налево и медленно двинулся в сторону жилых кварталов Ист-Виллидж, внимательно поглядывая по сторонам. Панорама ему явно не нравилась. Черт знает куда это катится мир? Повсюду натыкали каких-то дерьмовых художественных галерей и прочей дряни. Нет, прежде все было не так. Пускай даже более убогим, но так ему нравилось больше. Да ладно, Воины Сатаны правят здесь целым кварталом, так что хоть в этом плане все по-старому. Но и тут надо держать ухо востро: в момент все переменится, только отпусти вожжи.
Растянув губы в зловещей усмешке, он довольно хмыкнул. Еще пара минут, и он будет на месте. Первым делом – глоток пива и немного „дури", а уж потом навестит Шерл, старушку. Они вместе уже три года, а „лиска" все будоражит его… Ну, в том есть его заслуга, он научил ее многому. Девчонка облизывает его, как корова теленка…
Его рот еще шире расплылся в усмешке. Одной мысли о Шерл довольно, чтобы поставить его на уши. Хороша, чертовка, ноги из ушей, а уж остальное… И волосы до задницы, как у Кристал Гейл, а вот под блузкой могло бы быть и побольше… Да нет, чего уж канючить. Такую пусти по улице – мужики слюной изойдут.
Он повернул в ту часть Ист-Виллидж, которая носила название Алфавит-Сити, миновал А-авеню и двинулся к Б-авеню. Вот и добрался до места – на южной стороне, в самой сердцевине квартала высился шестиэтажный арендный дом, рядом с которым у тротуара стояли штук двадцать сияющих „харлеев". Присмотр за ними не требовался: какой дурак позарится на собственность Воинов Сатаны! Уж лучше сразу заказать по себе панихиду.
– Эй, братан! – громко окликнул его кто-то.
Змей кивнул, подкатывая мотоцикл к краю тротуара и одной ногой опираясь о бордюр. С размаху ударив ладонью о протянутую ладонь, он поприветствовал плотного двухметрового гиганта, одетого почти так же, как и он, вот только в отличие от шлема Змея голова его была повязана пиратской черной косынкой, полностью скрывающей волосы. Они сцепили в приветствии руки, скрестив запястья.
– Салют, Трог! – рявкнул Змей. – Ну, как житуха?
– По-о-ря-ядок… – Трог кивнул на мотоцикл Змея, еще слегка постукивающий остывающим мотором. – Врубил катушку? Немного надо еще подкрутить.
– Да знаю… – Зажав одну ноздрю пальцем, Змей высморкался: от холодного воздуха у него закладывало нос.
Словно ковбой с лошади, он быстро соскочил с мотоцикла и, присев на корточки, принялся рассматривать машину, как мадам новую шлюху.
– Всю ночь на него ухайдакал, клепал дыры, чтобы к утру затарахтел. Видать, еще придется с ним колупаться, но в другой раз. Сейчас бы попрыгать с какой-нибудь телкой…
– Эй, только не с моей!
– А на черта она мне, когда есть Шерл?
– Ну тогда трогай, – хохотнул Трог. – Хотя чуток придется потерпеть.
– Чего-о? – уставился на него Змей.
Трог ткнул пальцем куда-то в неопределенность.
– Умотала куда-то пару-тройку часов назад. Сказала, поглазеть на витрины, или что-то такое. – Трог мрачно покачал головой. – Суки! Все им мало! Только бы нацепить какого дерьма… Моя тоже… Только отпусти – придется задницу заложить.
Засунув руки за ремень, Змей со злостью саданул носком ботинка по задней шине.
– Дерьмо-о… – процедил он сквозь зубы. – Когда вернется, я ей устрою… Она у меня запомнит… Визг будет стоять аж на всю округу!
– Эй-эй, – успокаивающе протянул Трог, – не бери в голову… Шерл, в общем-то, хорошая девка…
– Да ну? – вскинулся Змей. – Ничего, будет знать, как шляться где-то без разрешения! – Он снова слегка нагнулся и, зажав теперь уже другую ноздрю, громко высморкался. Затем, ссутулив плечи, зашагал по лестнице, ведущей ко входу.
Нет, он просто не понимал, что порой вселялось в Шерл. Чертовка просто сама напрашивалась! Сколько раз он ее учил, и все же Шерл нет-нет да ускользала куда-то без его ведома. Потом оправдывалась, что бродила по улицам, глазела по сторонам на площади Святого Марка или забредала в Уэст-Виллидж. Однажды сунулась даже в самый центр, принцесса, тоже мне, мать ее! А он ведь ее предупреждал, подчас и поддавал даже, чтоб не забывала, кто тут хозяин. В подобных случаях Шерл вымаливала у него прощения, обещая, что больше ни разу не выйдет из дому одна.
Перешагнув через вдребезги пьяного мотоциклиста, валявшегося прямо в проходе, Змей направился к ближайшему холодильнику и выхватил оттуда банку пива. Щелкнув крышкой, снова вышел на улицу мимо на медленной скорости двигался автомобиль, доверху набитый подростками. Заметив завистливые взгляды, устремленные на сияющие в лучах солнца мотоциклы, он подумал, что одна лишь мысль о пристанище Воинов Сатаны, мимо которого они проезжают, должна будоражить им кровь. Доносящийся откуда-то резкий женский смех переполнил чашу его терпения. Запустив банкой с пивом в сторону мостовой, он наблюдал, как из нее фонтаном взметнулась вверх пена.
О дьявол! Подчас он ненавидел женщин! Все они – продажные сучки. Безмозглые похотливые сучки.
Что ж, чем дольше не вернется Шерл, тем ей же хуже. Поплатится своей задницей.
Да где, черт побери, она шляется?
7
То ли офис Олимпии Арпель, расположенный в районе восточных 60-х улиц, стилизовали под хозяйку, то ли ее собственный облик был запланирован Создателем конкретно под этот офис, сказать трудно, и посетители подчас терзались сомнениями, какая причина первична.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67