– Как же я об этом не подумал? – удивился Лео.
– Потому что ваше общение ограничено Верхним Ист-Сайдом и Уолл-стрит. Я не предлагаю ничего экстраординарного. Просто необходимо действовать в соответствии с тем, что происходит вокруг нас.
Едва сдерживаясь, Джек возбужденно кивал головой.
– Вы знаете, Лео, возможно… может быть, Эдс начинает что-то очень большое. Не просто большое – колоссальное. И самое потрясающее в том, что „Эдвина Джи" отбрасывает традиционный демографический подход. Черт возьми! – закончил он уже восхищенным шепотом и, все больше осознавая услышанное, изумленно смотрел на Эдвину. – Если тщательно проанализировать, что это означает, то в финансовом выражении результаты будут просто ошеломляющими.
– Я твердо уверена, что так и будет, – подтвердила Эдвина, небрежно махнув рукой, словно показывая, что давно поняла это и глядит уже далеко вперед. – Но, чтобы привлечь и заинтересовать будущих покупательниц, нам нужна очень молодая манекенщица, одна из „них". Говоря одна их „них", я имею в виду именно это. Настоящая. Современная молодежь слишком умна, чтобы клюнуть на того, кто только притворяется. Нам нужен кто-то, кто выглядит именно так и любит этот образ, образ „раскованных новой волны", вызывающий и броский настолько, чтобы привлекать больше, чем естественная элегантность Билли Дон.
По мере того как она говорила, ее голос зазвучал громче; она встала и начала возбужденно ходить по офису.
– Вы понимаете? Мы сможем охватить всех – от четырнадцати до сорока! Разве вы уже не видите, как в кассу поступают деньги? Я лично вижу, – и, довольно улыбнувшись, продолжала, – но основная прелесть в том, что этого можно достигнуть с помощью всего одной коллекции! Только задумайтесь! – Она сделала паузу и обвела взглядом присутствующих. – Так как? Что вы думаете? Ну давайте, говорите! Высказывайтесь! Сейчас самое время.
– „Раскованные новой волны", – пробормотал Лео Флад и задумался. – „Вызывающий и броский". – Затем широко улыбнулся. – Мне это нравится!
– Должно нравиться. Ведь чтобы увеличить и расширить наш рынок настолько, насколько мы планируем, потребовалось бы минимум три совершенно разные коллекции!
Лео повернулся и взглянул на Лиз.
– Садитесь на телефон и звоните Олимпии, в другие агентства и узнайте, есть ли у них кто-то, кто нам нужен.
– Да, сэр ! – с деланной готовностью ответила Лиз, явно давая понять, что подчиняется не ему, а Эдвине, но все же направилась к двери.
– Подожди, Лиз, – окликнула ее Эдвина и, подбоченясь, вновь обратилась к собравшимся. – Господа, мне кажется, я уже нашла то, что нам нужно, так что звонить нет необходимости.
– Кто это? – тут же поинтересовался энергичный пресс-агент Билл Питерс. – Ее уже знают? Или нам надо действовать по полной программе.
– О, все должно быть от начала и до конца, это наверняка, – ответила она неопределенно. – А кто – вы сейчас увидите. Достаточно сказать, что все это время она была у нас буквально под носом, – и, загадочно улыбнувшись, закончила: – А теперь, господа, позвольте, так сказать, достать кролика из шляпы.
Мужчины молча смотрели, как, сняв трубку, она набрала номер.
– Вэл, ко мне уже пришли?.. Хорошо. Направьте ее прямо в офис.
– Все нетерпеливо смотрели на дверь. Эдвина знала, что разожгла интерес, иначе они бы так не ждали. Тем лучше. Что ж, разочарованы они не будут, это точно. – Она вот-вот войдет.
Через секунду в дверь постучали.
– Войдите, – крикнула Эдвина. Дверь распахнулась, и в комнату влетела запыхавшаяся Аллилуйя.
– Ma! Ну что, все в порядке? А то прихожу из школы, а Руби велит мне прямиком дуть к тебе в оф… – Тут она резко замолчала, увидев, что все сидящие в комнате пристально разглядывают ее, как группа антропологов – только что открытую особь. – Ой! – И она смущенно втянула голову в плечи.
На какое-то мгновение все буквально застыли, как будто в прямом смысле увидели ее впервые. На ней была водолазка „Кит Хэринг", очень короткая мини с обтрепанным подолом, тигровой раскраски лосины и безрукавка – укороченный вариант ее любимой мотоциклетной куртки. Покрашенные в три цвета, как у панков, волосы торчали пиками, а на шее, запястьях и в ушах было огромное количество стеклянной бижутерии – воплощенная мечта изготовителя такого товара.
– Извините, вообще-то я не хотела мешать. Давай, мам, продолжай. Я подожду в коридоре. Потом увидимся! – И, выдув из жвачки огромный розовый пузырь, Аллилуйя повернулась и исчезла за дверью так же молниеносно, как и появилась.
– Ал! Не так быстро. Вернись, пожалуйста. Аллилуйя нерешительно просунула голову в дверь.
– Серьезно? Да ничего, я подожду.
– Серьезно, – ответила Эдвина с улыбкой Моны Лизы. Аллилуйя знала, что такая улыбка может означать либо самое лучшее, либо самое худшее.
– Да будь я… – тихо простонал Джек Петроун. – Это она ! Это действительно она! – В голосе его звучало неподдельное изумление. – Как манна небесная!
– С ума сойти, Эдс, – вмешался Лео Флад. – Вы так вели себя, словно собирались продемонстрировать нам самое последнее достижение со времен открытия лазерной технологии, и показываете свою дочь!
– Лео, но Ал и есть последнее достижение со времен лазерной технологии, сам дух сегодняшних тинэйджеров в погоне за модой.
– А в чем дело, ма? – Аллилуйя с беспокойством прищурилась. Подобный приступ красноречия настораживает. Может, старушка перетрудилась. Но, видимо, здесь что-то другое. Все это очень подозрительно. Она чувствует, точно.
– Просто мистеру Фладу… очень понравился… твой стиль, – объяснила Эдвина, а потом, уже мрачно, – не так ли, Лео?
– Конечно, понравился! – Джек Петроун вскочил на ноги и, подойдя к двери, вывел Аллилуйю на середину комнаты. Затем взял ее за руки.
– Ты хочешь демонстрировать модели? Ее лицо вспыхнуло.
– Ух ты! Я? Вы серьезно? Что, по-настоящему демонстрировать?
– Да. Для рекламы и на показах.
С минуту она смотрела на него с благоговейным восторгом, затем повернулась к матери.
– Ты слышала, – с лица Эдвины не сходила улыбка. – Ты будешь манекенщицей, как Билли Дон.
– Ну вы даете! – Но вдруг она вновь подозрительно прищурилась. – А что я должна сделать? Остричь волосы?
– Боже упаси, детка! Ничего не меняй. Если ты это сделаешь, нам придется найти кого-нибудь другого.
Аллилуйя ушам своим не верила.
– Ух ты! Придется?
– Придется, – повторил Джек. – Сейчас ты абсолютно то, что надо!
– Я умираю! – взвизгнула Аллилуйя. – Отлично! Ma! Ты слышала? Нет, я люблю его!
– Ты полюбишь меня еще больше, когда узнаешь, что тебя ожидает. Реклама вместе с Билли Дон. Отдельно твоя персональная реклама для центральных журналов, масса интервью.
Уильям Питерс, все это время пристально изучавший Аллилуйю, вскочил с банкетки и подошел к ним.
– Мы начнем большую рекламную кампанию: устроим пресс-конференцию, выпустим музыкальные видеоклипы, обязательно участие в „ток-шоу" и, конечно, включим в показы моделей „Эдвины Джи"…
– …и составим представительству „Водка „Абсолют" кое-какую конкуренцию, – рассуждал вслух Джек, у которого уже заработала творческая фантазия, – тем, что поместим в журналах целую серию рекламных вкладок во всю страницу – картонные куклы „Аллилуйя" и микромоделей „Эдвины Джи", которые можно вырезать и…
– Полегче, полегче, ребята, – решительно вмешалась Эдвина. – Понимаю ваше нетерпение, но подождите. На всякий случай напомню: это мое дело и руковожу им я, но не забывайте и то, что перед вами несовершеннолетняя девочка, а точнее – моя собственная несовершеннолетняя дочь. Поэтому – остыньте, давайте сядем и, пока вас окончательно не занесло, подробно все обсудим. Есть веши, которые надо уточнить. Во-первых, мы не намерены эксплуатировать мою дочь.
– Ма-а-а! – заныла Аллилуйя и умоляюще посмотрела на мать. – Но я хочу, чтобы меня эксплуатировали. Я требую!
– Если я не возражаю, а я возражаю, – твердо произнесла Эдвина, и ее серебристо-серые глаза стали такими же непроницаемо-холодными, как корпус эсминца в пасмурный день.
– М-а-а-ам, ну не наезжай на меня. А то сначала просветили, а потом что? Ладно?
– Хорошо, моя дорогая, – успокоила ее Эдвина. – Доверяй мне. Я забочусь только о тебе. Если вовремя не уследить, то эти ребята выжмут из тебя все соки. Поверь, они только выглядят как люди.
– Ну и что? Я готова делать это бесплатно.
– Нет, дорогая, нет. Если ты собираешься по-настоящему работать, то тебе будут и по-настоящему платить. В соответствии с расценками. И еще. Надо учесть и такие мелочи, как школа. Насколько мне известно, занятия еще идут?
Аллилуйя теребила кончик ремня от безрукавки.
– Знаю. Но ведь не будет трагедии, если я пропущу день или два?
– Я прошу, чтобы ты меня просто выслушала. Прежде всего, ты ничего не знаешь об этой работе.
– Ну и что? Я понятливая. И Билли Дон может помочь! – Аллилуйя с надеждой взглянула на Билли. – Вы ведь поможете, правда? – В ее темных глазах была мольба и отчаяние.
– Конечно, помогу, милая! – Билли ласково обняла ее за плечи. – Я сама буду учить тебя.
– Я умираю! – Аллилуйя глядела на нее с обожанием.
– И мы должны объяснить тебе все, что включает эта работа, причем до того, как она начнется, – продолжала Эдвина.
– Да-да, конечно, – бубнила Аллилуйя, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
– Ты и в самом деле не представляешь, во что ввязываешься. В отличие от распространенного мнения, быть моделью совсем не так прекрасно. Это чертовски тяжелая работа.
– Ну и что? Кто боится работы?
– Я знаю, ты не боишься, но если тебя берут на работу как модель, то прежде всего тебя должно представлять агентство. Нам не нужно никаких конфликтов, верно?
– Думаю, что нет.
– Прекрасно. Поэтому завтра, сразу же после школы ты должна быть в агентстве „Олимпия моделз". Я взяла на себя смелость договориться о встрече.
– Ну ты даешь, ма! Ты самая-самая! – От возбуждения Аллилуйя даже подпрыгнула. Она уже рисовала себе картину: показы мод! Музыкальная видеореклама! Слава!
64
Девушки, девушки, девушки… Они стояли, прохаживались, сидели на обтянутых серой шерстью банкетках.
Стены, также затянутые серой тканью, были увешаны фотографиями манекенщиц в стальных искусно подсвеченных рамках, ими же пестрели и страницы многочисленных журналов, грудами наваленных на всех столиках, которые стояли в приемной.
Золотистого цвета дверь постоянно открывалась и закрывалась, впуская и выпуская жаждущих славы, но, попавшись на глаза, их обыкновенные лица тут же стирались из памяти. Девушки сидели за огромным круглым столом, заставленным телефонами, подносами с бланками и компьютерами.
„Олимпия моделз" поистине являла собой гарем.
При виде такого количества стройных красавиц, заполнивших приемную, Аллилуйя невольно спасовала и остановилась. Обернувшись, она неуверенно посмотрела на Эдвину. Мать ободряюще улыбнулась и, взяв ее за руку, подвела к регистрационной стойке. Там стояла еще одна красавица, бывшая фотомодель, которой было за тридцать: возраст и жесткое требование неувядающей молодости переместили ее в приемную. Подняв голову, она взяла со стойки большой конверт из плотной бумаги и протянула Аллилуйе.
– „Срочная доставка" заслуживает своего названия. Вы работаете все быстрее и быстрее. Отнесите это на 6-ю авеню, 1301. И ради Бога, не помните! Там фотографии.
Улыбнувшись красавице, Эдвина откашлялась.
– Извините, но вы ошиблись. Моя дочь не рассыльная, она пришла, чтобы встретиться с мисс Арпель.
Женщина на секунду растерялась. Слегка покраснев, она медленно положила конверт на стойку.
– О, понимаю. Боюсь, что сейчас нам пока не нужны… э-э-э… девушки такого типа. И потом мисс Арпель очень занята. С ней можно увидеться только по предварительной договоренности.
– Я знаю, и у нас она есть, – заявила Эдвина. – Это Аллилуйя Купер, а меня зовут Эдвина Дж. Робин…
– О, Боже! Извините. Я не знала… понимаете, к нам так часто заходят просто так и…
– Все в порядке, – мягко сказала Эдвина. Женщина нажала несколько кнопок.
– Долли? Пришла мисс Купер. – Положив трубку, она приветливо улыбнулась. – Сейчас придет секретарь мисс Арпель. А вот и она.
Эдвина и Аллилуйя обернулись.
Женщина, которая вышла им навстречу, едва ли была моделью, даже в прошлом, но глаза за круглыми стеклами очков без оправы говорили о том, что она знает свое дело. Представившись, секретарь сказала:
– Я провожу вас в кабинет. Пожалуйста, следуйте за мной.
Эдвина и Аллилуйя пошли за ней по коридору, устланному серым ковром; и здесь на стенах висели подсвеченные фотографии манекенщиц. Секретарь остановилась перед еще одной дверью золотистого дерева и дважды постучала.
– Войдите, – послышался голос Олимпии.
Открыв дверь, Долли посторонилась, пропуская Эдвину и Аллилуйю в просторную ярко освещенную комнату.
– Вам что-нибудь принести? – спросила она, стоя в дверях.
Олимпия разговаривала по телефону. Прикрыв трубку рукой, она жестом пригласила их войти, послав каждой воздушный поцелуй.
– Сейчас освобожусь. Сегодня у нас маленький сумасшедший дом, но это для вас не в новинку. Садитесь. Хотите чаю? Кофе? Содовой?
– Нет, спасибо, – ответила Эдвина, Аллилуйя покачала головой.
– Пока все, Долли, – распорядилась Олимпия, не отрываясь от трубки. – Просто принеси три копии контракта мисс Купер, который ты готовила, и ни с кем не соединяй.
– Одну минуту, – откликнулась Долли и, повернувшись, чуть не столкнулась с разносчиком из соседнего кафе.
Олимпия приглашающе махнула ему рукой, и парень положил на стол завернутую в фольгу небольшую коробку.
– Долли вам заплатит, – и таким же жестом отправила его из комнаты.
– Послушай, – продолжала она уже в трубку, – тебе не нравятся цены? Можешь препираться хоть до посинения, мне все равно. Моим девушкам нужно есть… Конечно, семьсот долларов в час это много. Тогда приходи и посмотри сам. Посмотри, сможешь ли ты найти еще одну Кики Вестерберг за такую цену. – Не прерывая разговор, она развернула фольгу и выбросила крышку в корзину. – Не обращайте внимания, – прикрыв трубку, обратилась она к Эдвине и Аллилуйе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67