– Щеки были мокрые от слез. – Разве ты не понимаешь? Я же люблю тебя! И я хочу быть твоей! Я хочу, чтобы у нас было все, что…
– Знаю, – нежно улыбнулся он.
– Меньше всего на свете я хочу разочаровать тебя. И ты это знаешь, док!
Он смотрел на нее. Все внутри переворачивалось от боли, словно он сам испытал те мучения, через которые пришлось пройти ей.
– Билли, пойми, что бы ты ни делала, ничто и никогда не заставит меня разлюбить тебя.
Она продолжала молча смотреть на него.
– Ты пережила ужасную травму, и физическую и моральную, а на выздоровление требуется время. То, что ты выстрадала, нельзя забыть просто так, это быстро не проходит. Может быть, для тебя – я известный косметолог, но я еще просто врач. – Его голос звучал хрипло, а глаза были полны понимания. – Я знаю, что это такое.
– Да, но ведь прошло уже столько времени… и мы никогда… – Она беспомощно развела руками.
– Забудь. Это может подождать. Со временем у нас все будет. Я знаю.
Он ободряюще улыбнулся, не подав виду, каких усилий ему стоило унять бешено колотящееся сердце и разгоревшуюся страсть. Обнял ее за плечи.
– И потом, почему бы не подождать еще немного? Когда любишь, время не имеет значения, разве ты не знала?
52
Они долго сидели молча, каждый думал о своем, но мысленно они рвались друг к другу. Его добрые слова, понимание частично сняли душевное напряжение, на губах появилась слабая улыбка.
– Ты говорил, как психиатр, – прервала молчание Билли.
– Ну что ж, буду считать это комплиментом. – Внимательно посмотрев на ее залитое слезами лицо, он нахмурился.
– Что такое? – забеспокоилась Билли.
– С этими слезами надо что-то делать.
– Господи, я, наверное, ужасно выгляжу! – И она потянулась за носовым платком.
– Не надо! – Он мягко взял ее за руки. – Позволь мне.
Он наклонился к ней и, едва дотрагиваясь губами, стал нежно целовать ее щеки и глаза.
Прикосновение губ снова вызвало приятную дрожь.
– Ну вот, теперь намного лучше.
В глазах больше не было страха, но от такой нежности у нее опять навернулись слезы. Она до конца никак не могла поверить, что ее док, такой чуткий и необыкновенный, – это реальность!
Внезапная горечь заставила ее горло сжаться: ее прошлые отношения с мужчинами вряд ли вызывали радостные воспоминания. Сначала был брат Дэн, потом она чуть не попала в лапы этого сутенера на автовокзале, и, наконец, Змей… она была его подружкой и послушной бессловесной вещью… Змей, который швырнул ее насильникам.
Она опять напряглась. „Перестань думать об этом подонке! – приказала она себе. – Не позволяй ему и его бандитам разрушить твое счастье, твое и дока. Ты не можешь вечно оставаться бесчувственной. Как долго ты еще будешь заставлять его ждать?"
Но сама мысль добровольно отдаться мужчине, даже тому, кого любишь больше жизни, вызывала в ней физическое отвращение. Она уже чувствовала все признаки. Тошнота. Головокружение. Пот и паника.
Секса она боялась больше всего.
Ей хотелось ответить на его любовь. Ну почему я не могу отдаться ему? Неужели он просит так много?
Но ужас перекрывал все, он притаился глубоко и причинял боль и страдания.
Они молча сидели рядом.
„Все равно когда-то придется преодолеть это. Я должна. Так почему не сейчас?"
– Док… – Кровь пульсировала в висках, и страх, словно ледяной вихрь, пронизал ее тело. В горле пересохло.
– Да, Билли?
Она помолчала, потом сделала глубокий вдох. Все в ней сопротивлялось.
– Я… я хочу, чтобы это произошло сейчас. Он с сомнением посмотрел на нее.
– Я уверена, – быстро сказала она. – Разве ты не видишь? Я хочу. Мне нужно это. Только ты можешь вылечить меня.
Он покачал головой.
– Я не могу тебя вылечить. Только ты сама. Она выдержала его взгляд.
– Именно это я и хочу сделать, – произнесла она со спокойной убежденностью.
Он не проронил ни слова.
– Я должна. – И быстро, словно боясь передумать, она встала и начала расстегивать блузку. Пальцы дрожали и движения были резкими. Сознание тонуло в водовороте противоречивых чувств. Сможет ли она пройти через это? И если да, то понравится ли это Дункану?
Она не знала. Но когда-то нужно начать.
А что если она не выдержит? Как к этому отнесется Дункан? Поймет ли?
Да, конечно, она уверена, что поймет. Ее док не такой, как все. Он такой нежный… все понимает. Решительно сняв блузку, она бросила ее на пол, затем почти вызывающе подняла голову и расправила плечи.
– Дорогой мой, пожалуйста, я… – прошептала она. Но любовь Дункана была сильнее чувственных желаний.
– Я не хочу принуждать тебя. – При виде полуобнаженного тела и этой бравады у него сжалось сердце, он прекрасно представлял, сколько мужества и решительности ей потребовалось.
– Билли, знай, в любой момент, когда ты почувствуешь, что… – тихо начал он.
Она не дала ему договорить.
– Не говори так, док, – умоляюще прошептала она. – Хорошо? – На бледных щеках появился легкий румянец. Набрав воздуха, она сказала: – Обещай мне одну вещь, это все, о чем я прошу.
Он продолжал молча смотреть на нее. Внезапно голос ее окреп.
– Даже если я буду отбиваться, пожалуйста, не останавливайся.
Это потрясло его.
– Но, Билли…
– Пожалуйста, док! Ты должен сделать так, как я прошу. – В глазах у нее стояли слезы. – Это самый важный момент в моей жизни, – шепотом добавила она.
– Я знаю, любимая, но я не могу принуждать тебя. И никогда не смогу. Насилие – не любовь.
– Док, неужели ты не понимаешь? С твоей стороны это не насилие. Ты поможешь мне! – Она подошла к нему и обняла.
Дункан ощутил ее тепло, почувствовал, как сильно колотится сердце. Словно сладкая отрава, один запах ее тела опьянил его. Он вдруг вспомнил тот вечер… казалось, это было тысячу лет назад… но он помнил его, как будто это случилось только вчера… тот вечер, когда Олимпия привезла ее всю избитую, в крови…
– Док? – Она ждала ответа. Он долго-долго смотрел на нее.
– Хорошо, раз ты уверена…
В глазах ее он прочел облегчение, и она прошептала чуть охрипшим голосом:
– Да, конечно. Спасибо, док. – Она поцеловала его, затем, отстранившись, отвернулась. – Ты разденешь меня?
Целуя ее в шею, он расстегнул бюстгальтер и ощутил, как у нее перехватило дыхание. Мягко и нежно он повернул ее к себе.
– Ты так прекрасна, – шептал он, медленно расстегивая молнию на юбке. Билли даже не заметила, как она упала на пол. Белье было телесного цвета и создавалось впечатление, что на ней ничего нет.
Он начал расстегивать рубашку, но теперь она остановила его.
– Нет, дай мне.
Он увидел, что губы ее приоткрылись, обнажив белоснежные зубы.
Расстегнув рубашку, она сняла ее.
– У тебя очень красивое тело, – тихо промолвила она, ласково проводя рукой по кудрявым волосам на груди. Сжала его соски.
– Тебе нравится, док?
– И ты спрашиваешь? – Он прижал ее.
– Подожди. – Она отвела его руки. Она хотела дать ему то же чудесное, постепенно нарастающее чувство, которое он вызвал в ней. Она целовала его грудь, в то время как руки, скользнув вниз, начали расстегивать пряжку ремня и молнию на брюках.
Плотные темно-синие трусы не могли скрыть его возбужденную жаждущую плоть. Внезапно ее рука замерла, в глазах опять появился страх.
– Не торопись, – прошептал Дункан, едва касаясь ее.
Она молча кивнула, и он снова обнял ее. Целуя ее, он почувствовал, как напряжение постепенно уходит, уступая наплывающей страсти. Они покрывали друг друга жадными поцелуями – губы, лицо, шею… а его руки продолжали нежно ласкать ее грудь, сжимали соски, пока они не стали твердыми.
– Я не сделаю тебе больно, – сказали его губы.
– Да! – прошептала она, дрожа всем телом. Медленно, в последний раз его пальцы провели по груди и опустились ниже, лаская нежный плоский живот, затем провели по узким упругим бедрам. Не в силах оторвать глаз, она смотрела, как он опустился на колени и прижался к ней лицом, но, когда она ощутила прикосновение его влажного подвижного языка в чувствительной впадине в центре живота, от неожиданности ее тело конвульсивно изогнулось, словно через него прошел горячий поток.
Он услышал, как участилось ее дыхание – или она пыталась подавить стон отчаяния? Подняв голову, он старался заглянуть ей в глаза, но лицо запрокинулось и он ничего не увидел.
Осторожно прикусив ее трусики, он медленно стянул их вниз.
Теперь он видел ее всю.
Пальцы впились ему в плечи, и он услышал хриплый шепот:
– Помни, если я буду отбиваться…
– Я не остановлюсь, – пообещал он. Оставаясь на коленях, он поднял и опустил сначала одну ногу, потом другую. Теперь ему ничто не мешало, и она почувствовала, как жаркий огонь его языка поднимается вверх по ногам.
Вскоре его губы коснулись нежной кожи в низу живота, и он мягко, но настойчиво обхватил ее бедра. Его ноздри уловили опьяняющий запах ее женственности, исходящий от сладкого источника, сулившего ему пронзительное, восторженное полузабытье.
Стремление к нему было всепоглощающим. Коснувшись щекой мягких завитков, он жадно раскрыл губы навстречу этому источнику, встретившему его жаркой волной.
– Да! – простонала Билли. – О, как прекрасно, док! Как прекрасно!
Его пальцы и губы не переставали ласкать, вызывая в ней бурю чувственных эмоций.
Когда он остановился, она тут же открыла глаза и посмотрела на него удивленно и разочарованно.
– Не останавливайся! – шептала она. – Пожалуйста, док!
Он встал.
– Пойдем, – сказал он тихо и, взяв за руку, повел к постели.
Она посмотрела на него в ожидании чего-то страшного, от этого замирало сердце. Она повернулась к нему, но ее широко раскрытые глаза встретили лишь исполненный любви взгляд. Глубоко вздохнув, словно собираясь прыгнуть в неизвестность, она легла. Мужество, молила она, мне нужно только мужество. Приподнявшись на локте, она смотрела, как он раздевается.
Вид его высвободившейся плоти вызвал в ней одновременно и любопытство и тревогу. Начинаясь от курчавых волос лобка, длинная и напряженная, она изгибалась, словно турецкая сабля; под ней два хранилища его силы и зрелости.
Мужество, повторяла она про себя. Мужество.
Очень осторожно, как будто перед ним была хрупкая ваза, которая может разбиться от неосторожного прикосновения, он лег рядом с ней. Зная, что она испугается еще больше, если все произойдет слишком быстро, он продолжал нежно целовать и ласкать ее, его пальцы гладили ее длинные руки, спину, плечи, бедра…
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он почувствовал, что она вновь успокоилась; тогда он совсем крепко прижался к ней и раздвинул ноги.
Она услышала, как он прошептал:
– Билли…
В тот момент, когда он приподнялся, мужество покинуло ее.
Охваченная дрожью, она смотрела, как он медленно опускается на нее.
– Я люблю тебя, – едва слышно произнес он. Но она не расслышала этих слов: кровь бешено пульсировала в висках, оглушающе отдаваясь в ушах. Она почувствовала, как, обхватив руками ее бедра, он приподнял их и начал входить в нее.
Как только он оказался в ней, ее охватила паника. Она тут же застыла и, уперевшись руками, попыталась освободиться из-под навалившейся тяжести. Но его руки, его нежные руки крепко держали ее. Она отчаянно извивалась, дергалась, пытаясь сбросить его тело. Даже ее внутренние мускулы там, где он сейчас находился, пытались вытолкнуть его.
Но это сжатие, наоборот, делало его проникновение еще более вожделенным, доставляя ему опьяняющее, сладострастное удовольствие. Ему хотелось кричать, забыв обо всем на свете.
Но закричала она.
– Не-е-ет! – в тот момент, когда он медленно и настойчиво продвигался дальше. – Остановись! Пожалуйста… ты должен остановиться! – Кошмарные образы прошлого вновь ожили в сознании, проносясь все быстрее и быстрее по мере того, как прошлое сближалось с настоящим.
– Не-е-ет! – пронзительно кричала она. Голова билась о подушку, волосы разметались – Прекрати! Прекрати это! – Внезапно ее отчаянные мучения сменились ослепляющей яростью, и изо всей силы она начала бить Дункана кулаками по спине, по плечам, по груди. Она дергалась и брыкалась, даже ударяя пятками, пытаясь сбросить его. Когда она поняла, что ничего не получается, она попробовала укусить его, но не смогла дотянуться. В отчаянной попытке освободиться она старалась попасть ему коленом в лицо. Он вовремя отвернулся.
– Перестань! – По ее лицу текли слезы. – Я же сказала – перестань, пожалуйста, перестань! – всхлипывала она.
Именно слезы, а не крики и сопротивление, заставили Дункана замедлить свое движение. Он не мог причинять своей любимой такую боль и страдания. Он хотел любить ее, а не взять силой, как произошло в ее прошлом, из-за чего она так мучилась. И он застыл в нерешительности.
„Обещай мне одну вещь… – она сказала это всего несколько минут назад, – если я буду сопротивляться, не останавливайся…"
Так она говорила, но думала ли так?
Что же делать: сдержать обещание или уступить ей?
Нет, я не могу принуждать ее, она так отчаянно сопротивляется…
Но в тот момент, когда Дункан был готов оставить ее, он вдруг понял, что уже не ощущает ударов, не слышит криков. Ее тело, вместо того чтобы сопротивляться, – о, неужели? возможно ли это? – прижималось навстречу, стараясь поглотить его.
– Док? – услышал он ее шепот. – Почему ты остановился?
Взглянув в ее глаза, он все понял. Вся ее женская страсть, сдерживаемая так долго, наконец вырвалась и захлестнула ее жарким потоком.
– Кто сказал, что я остановился? – И с этими слонами он вошел в нее до конца, всем своим существом чувствуя ее жаркое, ищущее нутро. Его движения были медленны и ритмичны.
– О, да! – Ее дыхание участилось, тело жадно вздымалось навстречу и опускалось, чтобы вновь принять его, не желая отпускать. – О, Боже, да!
Кошмары и страдания исчезли. Они навсегда отошли в прошлое и больше никогда не вернутся. Теперь была только всепоглощающая страсть и жажда любви, она желала давать и брать, утверждая свое женское начало и веру в мужчин, по крайней мере – в одного, утверждая навсегда.
Если еще совсем недавно она кричала от ужаса и отчаяния, то теперь стонала и вскрикивала от переполнявшего ее наслаждения;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67