– Так что?! – заорал он магу, перекрикивая шум грозы. – Все? Победа?!
Шар хорошо освещал его, хотя голубоватый свет вокруг снова исчез. Грустное лицо, очень грустное, как будто и не рад. И отрешенное. Покачал головой. Нет?
– Нет? – взвизгнул Леки. – Она живая?!
Маг кивнул.
– Но где… – начал он дрожащими губами, как куча обломков зашевелилась. Пустота зашевелилась внутри, словно стучась в его сердце.
Они спускались к слуховому оконцу, но снизу, страж чувствовал это, навстречу им летела целая толпа солдат. Должно быть, громыхания под крышей пробудили их ото сна. Зачем столько караулов, если пробраться этими темными коридорами и лестницами проще простого? Да они давно должны были найти целый канд заледеневших в сонном покое стражников, тот самый, что сопровождал его в темницу. Давно уже по всему замку должны бить тревогу. А забили вот только сейчас. Охрана!
Но какая-никакая, а она уже близко.
– Вон, вон там!.. – начал было плененный стражник, указывая вперед, на темную нишу, в нижнем конце этой лестницы, как услыхал шум и бряцанье оружия и остановился в нерешительности.
Что делать: звать на помощь товарищей? Маг превратит во что-нибудь мерзкое. А что, стоять просто так? Так свои же подумают, что он с магами заодно… Стражник задергался, но делать мучительный выбор ему не пришлось. Он и не увидал, как руки Иллири метнулись к его шее, и затих на долгое время. Цель и так уже известна. Не следует оставлять за спиной врага, даже столь трусливого.
На площадку внизу лестницы высыпала орава солдат во главе с самим тэбом Палатом, начальником личной охраны благородного тигана. Между стражем и его целью выросла преграда.
– А, так это он! Колдун! Хватайте его! – рявкнул тэб Палат, увидав наверху лишь одного противника.
Нельзя, однако, сказать, что стражники воодушевленно бросились на приступ лестницы. Очевидно, возгласы командира не прибавили им смелости. Ну, кому охота схлестываться с колдунами? Лишь мало-помалу, понукаемые тэбом Палатом, они поднялись на несколько ступенек и рванулись наконец вперед, подбадривая себя разными бравыми воплями. Все-таки один колдун – не пара кандов бравых вояк.
Вот что значит удача. В толпе у него было бы очень мало шансов. Здесь же, на узкой лестнице, где к нему мог близко подобраться только один человек… Иллири достал оба кинжала. Почти как его скайды, только тяжелее немного. И несуразнее. Он не стал спускаться, чтобы нижние, толпившиеся на площадке, не достали его оттуда. Он сразу заметил, что ни луков, ни чего-либо подобного у них нет. Разве что у кого-нибудь тяжелые дротики. Сыртше, которые он недолюбливал за излишнюю легкость, у кромайцев не в ходу. Охотников пока не видно. Он вздохнул, сжимая в руках оружие. А ведь приди они хоть чуть-чуть позже, крови могло бы и не быть.
Они все-таки ринулись вперед. Один кинулся с коротким мечом, другие двое из-за спины пытались достать его пиками. Сами стражи не любят такого длинного, несуразного оружия и прекрасно обучены его избегать. Они ведь намного проворнее обычных людей. То, что может сделать страж с двумя короткими скайдами в руках, этим стражникам и не снилось. Иллири не стоило никакого труда сразу же ускользнуть из-под удара, поймать рукояткой меч этого несчастного и, придерживая, вторым клинком взрезать руку до кости по всему шву наруча. Раненый завопил и выронил оружие. Ближайший махальщик пикой застыл, зажимая рану под наплечником.
Иллири старался не убивать, как всегда, пока не становилось поздно сожалеть о содеянном. Жалко, нэи мало осталось. И его надо беречь. Это всего лишь первая встреча. Что будет дальше? Полный туман.
Раненые, как бессильный груз, повисли, подпираемые снизу своими товарищами. Вперед, оттесняя их к стене, полез третий – и тоже осел, зажимая неглубокую, но болезненную рану в паху. Больше вперед никто не стремился. «Колдун», – зашептали то тут, то там. Тэб Палат гнал их вверх, и имя Истармы снова взбодрило вояк. Лестница скоро была перегорожена вконец. Время, драгоценное время, уходило в песок.
– Стоять! – завопил наконец главный охранник. – Так колдуна не взять! Тащите сюда лучников, да поживее!
Слишком много стражников, с полканда, бросилось исполнять его приказ. Иллири не собирался ждать, когда его преспокойно расстреляют снизу. Подождав лишь, чтобы улепетнувшие за подмогой скрылись подальше, он резко столкнул вниз скопившуюся пред ним кучу тел, вся колонна не выдержала, скатываясь вниз по ступенькам. Тяжелый брус на краю лестницы жалобно заскрипел, но выдержал. Кто-то перелетел через него и полетел дальше в пустоту, отчаянно крича. В эту мешанину, где никого и ничего не разберешь, сразу кинулся страж, выцеливая жертв, то клинком, а то и просто руками. Они совершенно смешались и потеряли численное преимущество. Когда он выбрался на открытое место, перед ним стояло уже только пятеро во главе с самим тэбом Палатом, которому в свалке придавили плечо.
– Вперед, – хрипло приказал он, и стражники двинулись вперед.
Что ж, здесь, на площадке, пришлось труднее, но и их было немного. Он призвал ветер мгновенно, как помнила кровь, как привыкло существо внутри, воспитанное вопреки его естеству, как хотел в нем страж. Обгоняя время, он заструился между ними. Их оружие опускалось там, где его уже не было. Зато верные удары настигали их почти из ниоткуда. Лишь несколько мгновений, и все было решено. Зажимая ладонью тяжелую рану в боку, тэб Палат еще плавно раскачивался, не понимая, что должен вот-вот упасть, как страж, тяжело дыша, уже рванулся к своей нише, не дожидаясь вызванной подмоги.
Там действительно было оконце. Он толкнул ставню. Та не поддалась. Тогда он опрокинулся на спину и вышиб деревянный щит ногой. Тот откинулся вниз, уныло повиснув на каком-то остатке замка. Отверстие смотрело прямо в бурю.
Иллири выглянул. Не было никакой лестницы. Темнота для него, к счастью, не стала помехой, чтобы разглядеть у самой крыши заостренные спицы с крючками, торчащие вбок по всему скату. Должно быть, на них и набрасывали веревочные лестницы и закидывали наверх с помощью каких-то… Каких?
Он быстро выпрыгнул обратно на лестницу. Часть жертв стонала от тяжелых ран, часть он просто успокоил в свалке, обездвижив, когда они барахтались, не в силах разобраться, где верх, где низ. Он принялся срывать с них ременные перевязи, те, что покрепче, связывая их. Ненадежно, но ничего другого нет. Он перехватил руку, жадно протянувшуюся к нему. Сорвав шлем вроде, легонько ударил беспокойного стражника костяшками пальцев по голове. Тот замер. Иллири выдрал из ослабевшей руки нож, сразу почувствовав себя увереннее. Не очень хорош, но метнуть его всегда можно.
Скорее, скорее. Внизу уже слышался шум. Он прицепил один из кинжалов, что потяжелее, к ременной петле. Снова свесился наружу из окошка, размахнулся и бросил. Мимо. Очень далеко. В такую бурю ничего не сделаешь. Он зашептал, отчаянно призывая ветер в помощь, опять прицелился и бросил. На этот раз, словно несомый чьей-то рукой, тяжелый кинжал пролетел как раз над спицей, петля наделась, будто сама. Недолго думая и не слушая бряцанье оружия с лестницы, страж уцепился за конец ремня, подтянулся вверх, вытаскивая тело из узкого оконца. Встал на край и исчез, растворился в буре.
Осторожно, не слишком быстро, Иллири продвигался вверх, выискивая ногами трещины и щербины, сделанные временем и непогодой в камне. Хорошо, что попадались они часто. Всем телом он прижимался к камню, обнимая башню, пережидая злые порывы ветра. Ненадежная ременная веревка тянулась и порой угрожающе трещала. Чутье подсказало, что надеяться на нее можно не больше, чем на отвесную стену. И он опирался на скользкий камень, только придерживаясь за ремни, используя один из своих кинжалов, когда впереди находилась подходящая для него щель. Медленно, слишком медленно он полз к не такой уж далекой крыше. Казалось, прошла вечность, когда страж наконец уцепился за скользкую от дождя толстую спицу.
Подтянув вверх все свое тело, повиснув на двух соседних спицах, он сперва отдышался, потом отцепил «веревку», обмотал вокруг плеча и, осторожно перехватывая руками, двинулся вокруг башни, ища то самое окно под крышей.
Страж уже видел его, уже стянул с плеча веревку, готовясь прицепить, как внезапно послышался новый грохот. Потом еще и еще. Все ходило ходуном, и ничего больше не оставалось, как намертво прикипеть к своей опоре. Грохот не утихал, да и дрожь камней не унималась, тряска становилась все сильнее. Иллири поспешно размотал веревку, но так не успел ее приладить, спица заскользила, выламываясь из камня. Мимо пронесся булыжник, потом еще и еще. Спица угрожающе накренилась. Он ухватился за другую, но она оказалась еще ненадежнее.
Все рушилось. И он полетел вниз вместе с камнями, скользя по мокрой стене и ломая ногти, пытаясь удержаться на камне. Недалеко от оконца Иллири сделал отчаянную попытку все-таки уцепиться, но не дотянулся. Рывок лишь ускорил его паденье. Оружие осталось где-то далеко внизу вместе с веревкой, нечем закрепиться… Не издав ни единого крика, он полетел вниз, в воющую за окнами бурю.
Леки, дрожа, смотрел, как из-под глыб выпросталось сначала одно щупальце, потом другое, потом, кроша камень, потянулось из-под обломков все остальное, вытягивая на свет Истарму. Его тоже покорежило и скособочило. Точно внутри у чудовища что-то лопнуло раз и навсегда. Подштопанный Истарма, надо сказать, оказался куда страшнее, чем прежний. Он лишь хрипел и повизгивал, яростно вращая глазищами.
Леки затрясся и тут же снова потянулся в пустоту. Ее тоже била дрожь, и она крупными волнами носилась там, в непонятном, нечеловеческом мире. Теперь она уже только трепыхалась, не пытаясь изувечить Леки, точно все ее силы иссякли. Леки посмотрел на мага. Тот отбросил шарик назад. Но его золотистый свет все еще не бледнел. Впереди загорелся небольшой огонь, пытаясь перекрыть дорогу твари.
Маг выглядел усталым, очень усталым. Шутка ли, столько бороться. И все-таки тварь лопнула! Не смогла всего слопать! Только что с того, пригорюнился Леки: лопнула и не сгинула, потому что не тварь она вовсе. Что ей, если и пуза нет, и кишок тоже? Пустота уныло, тоскливо подвывала. Ужас превратился в безнадежность. И тут его обожгло: чего же она налетает, как жуть какая-то, если сама боится? Если тоскует так? Если весь этот мир так ей ненавистен, и все, что надо… А что ей надо? Он вспомнил навязчивые картинки, кружащиеся у него в голове. Дом! Родной дом. Если все, что надо… это вернуться домой?! Возвратиться?! Она же тут, как в клетке! Как Леки в той каменной тюрьме без окон. То-то он кидался на стены, разбивая руки и ноги в кровь! Вот оно что!
Он нахмурился. И пути домой ей нет. Только уничтожить. Но ведь это же не тварь совсем, а целый… мир, что ли. Нечеловеческий и жуткий, ужасно чужой, но… мир. Леки сцепил зубы. Вот и пусть катится, нечего тут в нашем мире гадить! Нечего Истарме помогать!
А тварь тем временем уже сражалась с магом. Вот теперь они пошли «врукопашную», и Леки напрягся, еле сдерживаясь. Он попробовал приподняться и не смог. Слишком много на сегодня, слишком дико, слишком безумно. А эта пустота из него последние силы выпила. Не двинуться. Маг больше не стоял на месте и не светился. Огонь играл на кончиках чуть подуменьшившихся щупалец, и маг ловко уворачивался или же подставлял кусочек своей «стенки». Сколько мог. Сил оставалось, видно, немного. Или берег на какой-то случай. Леки смотрел неотрывно, время шло и шло. А он так и не начал светиться.
Уворачивался маг, надо сказать, очень даже ловко, прыгая через каменные глыбы и вовремя бросаясь из стороны в сторону. Как боец. Леки такого и не ожидал от их магического племени. Поединок превратился в странную игру, когда тварь норовила догнать и раздавить, а человек – скрыться любой ценой. Но он тоже избегал ее щупалец и наносил удар, невидимый для Леки, никаким светом не отмеченный. Он тянул руки вперед, к телу твари. Леки узнавал это колдовство. Очень похоже на то, что и в тот, последний раз, когда его таки накрыло волною стражников, когда он упал в этой самой зале с окном и его схватили. Сейчас он пробовал те же средства, не желая, видно, тратить лишние силы на толстую стену между ним и тварью. Непонятно только одно. Этот маг очень силен, уж в этом Леки убедился. Так почему ж тогда, в тот раз,не хватило силы?
Но сейчас маг уже отдал слишком много. Иногда убежать и вовремя защититься ему не удавалось, и тогда тварь касалась тела, била щупальцем, и он отшатывался, вскрикивал. Пару раз даже падал. Каково это, прикосновение твари? Леки уже не соображал, что деется. Все превратилось в жуткую игру со смертью. Тварь забыла о нем. Помнила только пустота. Нет, пустота и тварь – не одно. Пустота – это одно, Истарма – другое, а Истарма с тем, что от пустоты той заграбастал, обещая небось защищать и беречь, – вот это Тварь. Их общее тело, которое перестали чувствовать и сам Истарма, и пустота горемычная. И вот получилось… само по себе. Теперь, когда Леки пожалел несчастную пустоту и ей поверил, он понимал все так ясно, будто бы само приходило, ниоткуда. Просто знал. Жалко ее, да что поделаешь.
Он потерялся во времени, то выныривая из забытья, то вновь погружаясь в него без сил. Эти двое все танцевали по загроможденной глыбами площадке со стенами, когда-то бывшей комнатой в башне. Ветер, уже не такой яростный, все еще носился, трепя тварь, а огонь теснил ее от мага, но тот и сам уже заиграл голубыми переливами. Слабыми, но видными чуткому глазу Леки. Он все еще отступал под натиском твари, но уже не так быстро, вокруг него снова строилась стена, и тварь опять начала в нее биться со всей свирепостью, на которую способна.
– Нет другого выхода! – вдруг раздельно сказал маг. Так уверенно, что даже тварь на мгновенье остановилась, но потом накинулась на укрытие с удвоенной силой.
Маг выпрямился и развел руки в стороны, ладонями вверх. Нараспев принялся читать какие-то слова. Его голос звучал все ниже и ниже. Леки уловил, что слова повторяются, только звучат все хуже и хуже.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71