– Триго уперся в него взглядом. – Я слышал, ты обладаешь даром эмиквийэ? Не моргай так, уже все знают, это трудно скрыть. Поэтому и говоришь. Има – ниэдэри силой Великой Матери, у нее есть хотя бы это. А ты знаешь, почему я вернулся в Эгрос из Идэлиниори?
Леки промолчал. Чего гадать попусту, сам скажет.
– Может, я Королевскую столицу люблю без памяти? Да я ненавижу ее, давно хотел перебраться в Игалор, только мать не хотела Нока" бросать. Словно позаботиться о нем некому. Может, Идэлиниори не по сердцу пришлась? Да больше всего в этом мире я люблю Идэлиниори! Иногда я грежу, будто иду по ее зеленой траве, подхожу к Водопаду Сверкающих Капель… вижу, как снова встречаю Праздник Лета… Больше всего в этом мире я хотел бы там остаться! Но не могу. Среди истинных мне нет места. – Он лишь возвысил голос слегка, словно увлекаясь своей историей, но его глаза метали такие молнии, что Леки совсем стушевался перед таким нечеловеческим горем. – Я всего лишь тээниори, а это значит полукровка! Силы сэниэкийи почти не слышны во мне, и никакого дара я не обрел, как ты или Има. Я как пустой короб… Лучше бы мне никогда не бывать в Идэлиниори! Но я отправлюсь туда вновь и вновь, потому что долго не могу без нее. Там все другое, Леки, все другое. Ты понимаешь? Нет, о чем я говорю, ты не можешь пока понять! Там мой дом… Но мне там места нет… в этом доме! Я знаю язык ниори, как родной, но часто не могу постигнуть, что же они говорят, настолько далеки они от меня. Надо было родиться там или вовсе не родиться!
Он яростно смахнул влагу с глаз, как ударил. Леки потрясенно молчал. Вот уж не ожидал… такого… Будто угадав мысли Леки, Триго сказал уже почти спокойно:
– Я ведь больше человек, чем ниори, поэтому и не могу жить там. Потому что не могу смириться со своей судьбой. Не только мне, всем это видно. А я не могу этого вынести – и тоже по вине своей проклятой крови! На что я теперь гожусь? – обреченно вздохнул он. – Только жить среди людей, приближать день нашего возвращения на Большую землю. И клянусь, я буду стараться. От меня тоже будет польза… вот только в Игалор переберусь.
Он оторвался от дерева и легко перетек на корточки.
– Вставай, сейчас Иллири даст сигнал.
Впереди послышался окрик. Дэйи махнул им рукой, большой привал закончился, теперь уже до вечернего костра надо ждать.
– Вот так. – Триго ловко поднялся на ноги, протянул руку, Леки схватился за нее здоровой, подтянулся и встал. – Ты, Леки, своими расспросами просто чудеса творишь, – криво усмехнулся. – Ты, может, еще и магическим даром владеешь? – Леки поспешно замотал головой. – Казалось, циклы циклов эта горечь лежала бы на дне, никому б не сболтнул. А сейчас и не сообразил даже, как выплеснул. Ты прости…
Теперь пришла очередь Леки покровительственно класть руку на плечо. Сжал пальцы, не зная, что делать дальше. Так и не сказав больше ни слова, они направились к лошадям.
Вечером их ждали новости. Завтра они наконец достигнут Белой Поляны, позже, чем ожидали. Поохотиться придется утром, места там заповедные, тамошнее зверье трогать нельзя, с луини ссориться в такие дни опасно. «В какие?» – шепнул Леки. Триго только плечами пожал. Очень по-людски.
И еще, завтра состоится Большой Совет Идэлиниори, сообщил Дэйи. Леки хоть и не очень хорошо соображал, что это такое, но поневоле преисполнился трепетом вместе со всеми. Снова стало не до расспросов. Ведь завтра все решится. Что будут делать с Истармой? Неужто прав Инхио и все, что они захотят сделать, – только ждать? Даже просто думая об этом, Леки губы начинал кусать. Они же такие древние! Такие сильные! Если Главный тиган Кромая – чудовище, что же будет с Кромаем? С братьями, с Ювит? Что будет с их фермой, с Кобой? Со всеми? Кто поможет?
Заснул он очень поздно, искусав губы до крови, во рту вновь появился знакомый вкус металла, только не виденья были тому причиной. Все же он не забыл тщательно изгрызть травку исмен, исправно припасенную Имой. Уже погружаясь в сон. он попытался мысленно отвязаться от всех тех нитей которыми луини с болот могут привязать его. Как еще это сделать? Никто ведь не дал толкового совета? Хорошо говорить: «Не поддавайся!» А как сделать-то? Подумав, он воззвал к тави, раскинувшему над ним свои ветви, меж которых горели бледные точки звезд, прося помощи и совета, ведь кто, как не другой луини, может ему помочь. Перед тем как расположиться на ночь, Леки сегодня долго место выбирал, прикидывал и так, и эдак, прислушивался. Ведь если Триго прав, неправильное дерево может стоить ему еще одной скверной ночи.
Видать, выбрал он правильно. То ли местный луини оказался другом ему, то ли травка сделала свое дело, то ли Леки волю удалось укрепить, но сны сегодня пришли такие же, как и раньше. Привычные, родные. Снова мать качала его на руках, снова Дэйи вел отряд через лес. Снова перед Леки всплыл незнакомец в диковинном плаще и с перстнем, знакомая комнатка со стрельчатым окном, снова за окном шел снег, только лицо незнакомца придвинулось непривычно близко.
Теперь Леки смотрел не сзади, а сбоку. Скользящая муть все еще скрывала отчасти обличье, но истончилась до предела, и Леки смог лучше разглядеть черты, не скрытые бородой. Он подошел ближе, пытаясь заглянуть в лицо, так близко, как только позволяла незримая стена вокруг незнакомца. Круги вокруг глаз темнели даже сквозь муть, окутавшую его обличье, щеки ввалились, однако сам он торжествовал. Торжествовали даже медленно барабанящие по камню пальцы, не в силах скрыть своей мощи. Возбуждение и сознание силы витали вокруг него, нисходя и на Леки.
Он обернулся, и Леки оттолкнула назад упругая волна, но недалеко, как будто он был привязан к незнакомцу. Серые глаза холодно сверкнули из-под пелены. «Как в прошлый раз», – пришла откуда-то мысль и тут же стерлась. Леки обернулся. Незнакомец глядел на дверь. Что-то должно произойти, да… голова кружилась от невозможности вспомнить. И вдруг ворвались. Стражники все вливались и вливались потоком, запруживая небольшую залу. Незнакомец сначала метнулся к середине, потом стал отходить к задней стене, и Леки потащило за ним.
«Не дать отойти к стенам!» – ворвался в голову вопль. Кричали из-за солдатских спин. Кольцо из стражников стянулось, так и не дав незнакомцу дойти до шершавой каменной опоры. Но и к нему нападавшие не могли пробиться. На локоть вокруг него встала толстая стена. Леки не видел ее, но чувствовал хорошо, мог бы даже дотронуться изнутри… Он потянулся рукой – упругое нечто не пускало дальше, точно воздух сгустился и затвердел, но не до конца: растянуть немного можно, а разорвать, проткнуть – вряд ли.
Леки стоял рядом с магом. В кругу. Вернее, в столбе.
Он обернулся. Дымка почти исчезла, и теперь он без помех мог разглядеть бледнокожее лицо, с презрительным спокойствием оглядывавшее стражников, бесновавшихся перед преградой. Совсем незнакомое обличье, но Леки много раз видел похожие глаза, похожие лица, только вот припомнить не мог, где же… Где? Маг глядел на людей по ту сторону стены… – Леки обмер, – как на животных, приведенных на бойню. Сколько раз ему случалось гонять с братьями телков на Тигритскую скотобойню, и каждый раз хотелось покинуть это место как можно скорее. Так мясники взирают на скот, и смерть стоит в их глазах, но им самим – без разницы.
Леки поворотился обратно и отшатнулся в ужасе. Лица стражников вовсе не были человеческими. Безумные глаза, перекошенные рты, точно перекурили арахша или еще чего похуже. Выкрикивая бессвязные ругательства, они отчаянно ломали выстроенную стену, как будто она была настоящей. Порой им даже удавалось пробить ее тяжелой пикой, но торжествовать приходилось недолго. Легким движением руки маг отбрасывал оружие снова за стену, даже не прикасаясь к нему, незадачливого воина подхватывали другие. Некуда было падать, слишком много их набежало, плюнуть даже некуда, не то что упасть.
«Послушай, колдун! – раздался голос издалека. Солдаты понемногу успокоились, давая Голосу возможность достучаться до добровольного узника собственных стен. Наверное, он уже не раз взывал к магу, но за шумом разобрать эти возгласы было трудновато. – Слышишь? – снова воззвал Голос Похоже, его обладатель находился далеко отсюда. Голос отдавал гнусавым металлом, не иначе, как через какие-то трубы шел. – Знаю, что слышишь! – Голос довольно захихикал. – Так вот слушай, колдун. Ты в ловушке. Эти стражники не боятся тебя и твоей колдовской силы. Зелья храбрости им хватит надолго!» – Голос снова зашелся в противном хихиканье.
«Ничего себе, – Леки снова глянул на солдат, – какая уж тут храбрость… Безумие полное. Их чем-то напоили!»
«Ты можешь сдаться на мою милость и выпить зелье, которое тебе поднесут. Слышишь, колдун? А потом я расспрошу тебя о силе твоей, раз сам не захотел рассказать… И отпущу, если секретов таить не будешь. Слово тебе даю».
Леки вновь кинул взгляд на мага, искривившего рот в усмешке. Видать, на слово обладателя Голоса он полагаться бы не стал.
«Ты в ловушке, слышишь? – вновь взревел Голос после непродолжительного молчания, терпения ему не хватало. – Еще раз говорю! Тебе отсюда не уйти. Стражников у меня предостаточно. Еще столько же за дверями, не меньше. И еще целый отряд внизу. Они возьмутся за твою стену и будут ломать ее день и ночь. Слышишь, колдун? День и ночь! Без передышки. Тебе не хватит сил. Они ведь уходят. Пусть медленно, по капле, но они уходят. А ведь у тебя их сейчас и так немного. Да? Правда?» Если бы не гнусавый металл, Голос казался бы вкрадчивым.
Леки вгляделся в мага. Тот нахмурился. Похоже, Голос знал, что говорил.
«Ты слишком много их отдал сегодня. Тебе не уйти сквозь стену, я позаботился об этом. Или пол – в твое отсутствие я приказал заложить камнем все нижние комнаты в башне. Трюки кончились. – Голос ожесточился. – Тебе не справиться с солдатами, со всеми не справиться, их слишком много, силенок не хватит. – Голос ненавидел мага, теперь это отчетливо слышалось в каждом слове. – И тебе ничего со мной не сделать, ты даже не знаешь, где я! – торжествовал невидимый враг. – Я победил тебя! И безо всякого колдовства. Ты говорил: только маг может победить мага! Это твой слова, а, колдун? Ты меня недооценил! Надо делиться знанием, и я заставлю тебя это сделать!!» На этот раз Голос не захихикал, а злобно захохотал, вызвав рокот, дружно прокатившийся по зале. Солдаты бездумно вторили своему военачальнику.
«Ты плохо представляешь себе силу настоящего мага, – раздался протяжный певучий голос над ухом Леки. Чем-то знакомый. Он подскочил – маг впервые заговорил. – Я не бродячий артист. Не знаю трюков. Но у меня хватит сил, чтобы оставить тебя без войска. На это много сил и не понадобится. Гораздо проще, чем пройти сквозь стену. Предупреждаю, я не хочу этого… но сделаю без колебаний, потому что моя жизнь стоит большего». – Он умолк.
Голос молчал, и Леки с замершим сердцем ожидал ответа.
«Вперед, сыны Кромая! – наконец взревел Голос. – Вперед, верные сердца, уничтожим зло, вернем…» – утонул его голос в свирепой брани и звоне металла. Стражники пришли в движение.
Леки снова посмотрел на мага. И снова глаза мясника. Маг протянул руку вперед сквозь Леки, будто касаясь чего-то незримого, не говоря ни слова. Ближайший стражник дернулся, глаза остекленели. Ни ужаса, ни удивленья, ничего. Судорожно дернулся еще несколько раз, глаза закатились, и он мешком повалился на пол. Товарищи, увлеченные колдовскою стенкою, еле успели подхватить его в самом низу, но вояке это уже ничем не могло помочь. Будь стражники в здравом уме, они бы всполошились или устрашились, но эти лишь кинулись вперед с удвоенной яростью. Над толпою взревывал Голос. Но разобрать слова не представлялось возможным. Упал следующий, потом еще один, и еще. Трупы нагромоздились около стены со всех сторон, и их принялись оттаскивать в глубь толпы. Ряды не редели. Опять плотное Кольцо обступило мага и Леки заодно вместе с ним.
Леки не чувствован страха – он был в ужасе. На его глазах полные жизни люди, хоть и безумные с виду, становились кучками мертвой плоти, а маг даже и не прикоснулся к ним. Что это за колдовство такое?! Он обернулся. Маг спокойно водил то рукой, а то и просто взглядом, от человека к человеку. Суженные щелки глаз почти закрылись, как будто маг смотрел внутрь, а не вокруг себя, на лице – о ужас! – блуждала непонятная, еле заметная ухмылка. Он торжествовал победу, еще не состоявшуюся, но уже несомненную. Не похоже было на то, чтобы сил у него очень поубавились.
Леки затравленно переводил взгляд то на падавшие по ту сторону снопы, то на мага, легким движеньем повергавшего их к своим ногам, на перекошенные звериные морды солдат и текущую слюну, и ему страстно хотелось убежать, открыть глаза, проснуться. Но еще сильнее и страшнее было желание увидеть все до конца. Он словно окаменел, только глаза переводил с фигуры в разрисованном плаще на бешеных стражников, бросавшихся на стену, как быки на ограду загона.
Над ухом послышалось тяжелое дыханье. Он снова глянул на мага. На обличье проступила испарина, глаза налились мутью, будто темным туманом подернулись, ухмылки – как не бывало. Глаза его затравленно метались вслед за руками, словно желая сообщить им еще большую силу. Неужто он слабел? Леки глаз не мог отвести от незнакомца. Тот закусил губу, развернулся вслед за рукой, дальше, еще дальше. Когда он повернулся к Леки, из прокушенной губы текла струйка крови, исчезая в бороде. Рука задергалась, глаза налились болью, точно ему самому нечеловеческого труда стоили превращения, совершавшиеся сейчас. Силы его иссякли. Леки не мог ни расслабиться, ни даже вздохнуть облегченно, отпуская себя. В этой схватке он был против всех. Понятно теперь, почему ниори не любят говорить о магах.
Вдруг маг бессильно уронил руки. Ближние стражники, словно по команде, застыли по ту сторону. Только шум не стих, ревели ряды, напиравшие сзади. «К-камень…» – выдавил маг тихо, чуть слышно, как вздохнул, зашатался, лицо его исказилось страшной болью, он схватился за грудь, как будто нечем дышать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71