Потом потянулся подлесок, куда более густой, чем сам лес, который они только что покинули. Дорога упрямо вела на запад, из-под прикрытия леса, ставшего в последнее время привычным и родным. Настоящее отчаяние поднялось внутри, когда Леки увидал, что кромка леса осталась позади. Позади остались спасительные заросли, луини, наверняка готовые помочь, все то, на что он возлагал свои надежды. Попробуй-ка уйти от стражи на равнине! Пешим!
Посланник Истармы, тэб Айгару, лишь изредка обращал внимание на пленников. Ему хотелось поскорее доставить колдунов в Танак, не больше. Дальше не его, верно, заботы. И он спешил за своей наградой, не оделяя «колдунов» лишним вниманием. Целый канд стражи, что он привел с собой из какой-то Меи, следил за пленниками с особым тщанием. Связанными оставались лишь руки и ноги, но стерегли их денно и нощно. Каждые два Часа ночная стража менялась, и две пары глаз при свете костра то и дело обращались к ценному грузу. Боялись они и нападения извне, леса – непривычное место для солдат Короны, их пугали ночные вопли леса, Леки отлично это заметил. Но что с того? Тем меньше было в них желанья задремать на посту. Две ночи пленники по очереди глядели в оба, но удачного случая так и не представилось.
А тут еще… Новый мир Леки никак не хотел возвращаться. Ни в какую. В который раз он погружался в сон и просыпался обессилевший от отчаянья. Ни знаков, ни видений, ни намеков, ни одной картинки, даже смутной. Ниори старался его не тревожить, и Леки был за это благодарен. Все равно тому его не понять…
Теперь еще и лес закончился, в довершение ко всем бедам. Впереди стелилась холмистая степь, дорога лентой извивалась, уходя вдаль от Тэйсина, от Эгроса, от всего, что могло помочь. Лес разбросал неподалеку кустики и молоденькие деревца, пытаясь завоевать новое пространство, но королевство луини закончилось, а вместе с ним и надежды Леки, и он погрузился в беспросветное отчаяние. Он помнил, что значит Танак. Комната со стрельчатым окном, с похищенной книгой Виверры, с жутким металлическим голосом и трупами стражников со звероподобными мордами… Родовая крепость Истармы. Там о них никто даже не узнает. Никто не придет.
До темноты они отошли не так уж далеко от леса. Тэб Ангару беспрестанно допытывался у кого-то из стражников, видно, местного, успеют ли они дойти до ближайшего поселка. Ему страшно надоело ночевать в лесу. Каждый раз, как солдат осторожно выражал сомнение, тэб мрачнел все больше и все больше подгонял отряд. Но солнце уже наполовину село, а поселка – все не видать, и недовольный предводитель скомандовал устраивать лагерь. Спешно отошли от накатанной тропы в плоские холмы, выбрали низину побольше, опять-таки спешно забегали в поисках топлива для костра. Да где его найдешь? Это же не лес. Не траву ведь в огонь бросать?
Пришлось обойтись без костра, но ни тэба, ни стражников это не испугало. Предательский коварный лес, где из-за каждого дерева, каждой ветки можно ждать подвоха, остался позади, и на голой равнине, да еще в низинке, защищенной от чужих глаз, люди Истармы чувствовали себя куда вольготнее даже без тепла и света.
«Колдунов» бросили подле большого валуна, каких здесь торчало из земли превеликое множество. Леки упал ничком, и ему резануло грудь, что-то острое оцарапало кожу. Это амулет, подаренный Имой, рассеянно вспомнил Леки. Сейчас и образ Имы, всплывший в памяти, не принес радости, даже мимолетной. Отчаяние съело все. Он перевернулся на бок, прижавшись спиной к валуну, пристраиваясь удобнее.
– Старайся не шевелиться, – прошептал Триго, – сделай вид, что уснул. – Добавил: – Не спи.
Вжавшись в землю, они ожидали, пока лагерь уснет. И он уснул очень скоро, переход выдался длинный, да еще тэб подгонял то и дело. Но караульные попались что надо. Рассевшись по обе стороны от спящих, сами дремать и не думали. Порой один кидал другому словцо, чтоб проверить, и второй всегда откликался. Но тьма стояла непроглядная, в нескольких шагах ничего не видно.
Леки спиною учуял легкую дрожь.
– Ты чего?
– Валун слишком гладкий, – еле слышно дохнул в ухо ниори. – Не обо что веревки перетереть. Я уже, наверное, Час пытаюсь. Так за ночь не управиться.
Леки осторожно ощупал валун сомкнутыми сзади руками. Не за что зацепиться.
«Ничего не осталось, ни ножа, ни…» – он внезапно вспомнил.
– Погоди, – зашептал.
Попробовал достать зубами цепочку амулета, не вышло, он склонился набок и попробовал еще. Наконец удалось выпростать его из-под одежды.
– У него край острый, у амулета, – прошептал он на ухо ниори, пододвигаясь поближе к его запястьям. – Я буду держать покрепче, а ты попробуй перетереть веревки.
Триго легким неслышным движением подвинулся ближе. Его руки были связаны не за спиной, как у Леки, а впереди, на груди, из-за раненой кисти, примотанной к телу. Он попробовал потереть веревку о зажатый в зубах Леки кругляш, больно пройдясь по губам. Леки сразу же от боли выпустил диск амулета.
– Попробуй снять, – шепнул он и прижался к груди Триго.
Тот нащупал цепочку на шее, ухватил пальцами, Леки вынырнул из нее.
– Держу, – обрадовался ниори. – Только так мне ничего не сделать. Попробуй перевернуться, зажмешь амулет в руках, сзади.
Леки перевернулся на живот без труда, а вот с веревками никак не удавалось.
– Нет, – наконец сдался Триго, – так не получится. Давай лучше мне, я попробую твои перерезать.
– Давай, – прошелестел Леки.
Триго уже было приладился, но тут, как назло, сменилась стража, и пришлось ждать, пока новые караульные успокоятся или задремлют. Первым делом проверили пленников, но те мирно дремали чуть ли не в обнимку у большого валуна. Только нагнувшись, можно было что-то разглядеть, тьма стояла кромешная. Караульные успокоились, устроились поудобнее, предвкушая легкую ночь. Вторая стража попалась куда нерадивее первой, а может, сон уже успел разморить их. Сидели себе, да, кажется, еще и дремали, клюя носом. Степь убаюкала их так, как никакой лес не смог бы усыпить. Триго снова зашевелился.
– Ш-ш-ш, – зашипел Леки, когда ниори резанул не веревку, а его собственные руки.
– Прости. – Триго вновь оцарапал его, и Леки только закатил вверх глаза.
Каким бы острым ни казался краешек диска, но это был всего лишь амулет, не нож, не кинжал, не скайд. Толстые веревки не поддавались маленькому кругляшку. Мгновенья складывались в доли Часа, те – в Часы, а веревка, безобразно изодранная в лохмотья, все еще стягивала руки Леки.
Третья стража застала их за тем же занятием, опять ждать пришлось. Леки слышал тяжелое дыхание ниори.
– Никак?
– Скоро уже, скоро. – Триго прикинулся спящим, приближались стражники.
Наконец третья стража расселась по местам.
– Третий Час уже. Еще одна стража – и светать начнет.
– Скоро уже, – процедил ниори сквозь зубы и вновь взялся за дело.
Наконец Триго непрестал ему жилы кромсать, веревка натянулась, ослабела, поползла, потом еще раз натянулась.
– Тяни на себя, – подсказал ниори.
Леки дернулся вперед, и руки освободились, вот только двигать ими было невозможно. Он с усилием сжимал и разжимал кулаки, пока кровь не вернулась в пальцы вместе с жуткой болью. Он принялся растирать запястья. Едва почуял силу в руках, стал распутывать Триго, но пальцы не слушались, вяло скользя по веревкам.
– Не спеши, – шептал Триго, – так еще хуже.
Леки вновь яростно принялся сжимать-разжимать кулаки, пока иглы не сменились устойчивым теплом. Он пытался развязать узлы Триго, но силы все равно не хватало. Пальцы упорно не слушались, утратили былую гибкость и проворство. Он яростно рванул веревки. Триго зашипел.
– Прости, прости. – Леки пришел в себя.
– Отдохни еще, – предложил ниори.
Вместо этого Леки занялся своими ножными путами.
– Ничего, – вдруг сказал Триго, – если рассветет, беги. Другого случая не будет, я чувствую. Это последний.
– Ну уж нет, – процедил Леки в ответ и рванул узел на редкость удачно, вытянул веревку, раскрутил. – Готово! Теперь ты!
Приободренный успехом, он снова вцепился в путы Триго. Хорошо еще, пол-лагеря храпело что есть мочи, и тэб – не хуже остальных. Их возни и слышно-то не было. Леки дергал и дергал, а веревки не сползали, точно заколдованные. Попробовал зубами – ничего, уже отчаялся вновь, когда нащупал просвет в узле, просунул туда мизинец, потянул. Верхний узел поддался, а дальше пошло уже легче, Леки в два счета освободил ниори от пут, ноги – вовсе ерунда.
– Надо ползти, – прошуршал, уже готовый к броску.
– Подожди. – Ниори ожесточенно тер здоровую руку о туловище. – Не могу я. Дай времени немного, в себя прийти.
Леки досадливо поморщился, но ничего не попишешь. Пришлось потратить время на то, чтобы Триго овладел рукой и ногами.
– Что теперь?
– Плащи оставим, – предложил ниори, – на случай, если проверять будут. В темноте не видно. Подумают, мы тут.
– А мы – между теми пригорками?
Леки указал на один из выходов из низинки. Хороший такой выход, и валунов там полно, есть где укрыться.
Для пробы они отползли от камня на пару метров. Окриков не последовало. Плаши горками остались на месте. Пленники осторожно, то и дело замирая, от валуна к валуну, поползли в сторону.
Казалось, прошли часы, но в небе ничего не изменилось, все та же темень, разве что звезды побледнели, утро скоро. Леки сделал последний бросок. Здесь его не видно из лагеря, даже если при свете дня разглядывать. Он перевернулся на спину, ожидая Триго, счастливо глядя в небо. Вот он, случай! А ведь он знал, он верил, что ничего плохого не случится с ним, раз у негосвое предназначенье. Только на день усомнился, ну, может, на два. Зато теперь… Триго тяжело засопел рядом. С рукой, прикрученной к груди, он мог ползти только на правом боку, и давалось это ему куда труднее, чем Леки.
– Дергаем в лес! – Леки говорил все так же тихо, опасаясь малейшего подвоха.
– Да, – задыхаясь, простонал ниори. – Сейчас, только мгновенье!
Он встал на одно колено, его пошатывало. Мгновенье прошло, и Леки поднял его сам. Так, сцепившись, пошатываясь, они побрели равниной. «Не скоро, ох, не скоро». Леки прибавил шаг. Ниори старался не отставать. Идти стало труднее, пришлось оторваться друг от друга. Леки глядел на небо и все прибавлял и прибавлял, оглядываясь на Триго. Ниори поспевал за ним.
Начало светать. В предрассветном сумраке впереди замаячило облако – громада леса. Леки еще прибавил шагу, опасаясь не успеть. Оглянулся на ниори. Тот ковылял, сильно хромая, но шаг не сбавлял. Еще какой-то Час – и они спасены! Эти стражники – не то что охотники, следогляды из них никудышные. Вот только бы до леса добраться.
Громада зелени впереди приближалась, невдалеке замаячили кустики – вестники Тэйсина, и тут Леки услыхал далекие крики. Резко обернулся. Вдали появились всадники. Четверо. Беглецов заметили, поэтому и кричали. Уже совсем развиднелось, неудивительно, что их побег давно раскрыли, пустили дозоры в разные стороны. А к лесу – первое дело.
– Вперед! – сказал Леки и побежал.
Триго тоже помчался за ним, ковыляя. Леки обернулся вновь и сразу споткнулся, но остался доволен: ниори еще станет сил успеть за ним. Началась гонка. Леки оборачивался все чаще. Всадники выросли, разглядеть их хорошенько уже не составляло труда. Но и подлесок – уже вот он! Кусты хлестали по бокам и щекам, но Леки, упоенный близкой свободой, не обращал на них внимания.
Они влетели в густой подлесок, и Леки торжествующе обернулся и тут же стал как вкопанный. Всадники, теперь совсем близкие, вопили от радости. Отставший Триго, в нескольких циклах шагов позади Леки, ковылял из последних сил.
– Беги! – крикнул он, увидев, что Леки остановился, и махнул здоровой рукой. – Беги, хоть кто-то уцелеет!
Леки, как будто только этого и ждал, рванулся снова, но, только разогнавшись, замедлил шаг. обернулся и застыл в ужасе.
Триго замер, протянув здоровую руку вперед, словно еще пытался бежать, но ноги пригвоздило к земле. Из груди торчал наконечник стрелы. Прямо из середины. Раненой рукой он обхватил его, будто ощупывая, будто не понимая, что это. Жуткое зрелище: издалека казалось, что он улыбнулся. Его крутануло, ноги подсеклись. Он так и упал, с протянутой к Леки рукой. Или к солнцу, встававшему из-за горизонта. Всадники были уже возле него.
Леки оцепенел, не в силах двинуться. Руки сделались тяжелыми и неповоротливыми. Ноги тоже. Он шагнул, потом еще и еще… Ноги как ватные, слушались плохо, точно отговаривая Леки, но шаг за шагом он двигался туда. Всадники и не преследовали, то ли ужасаясь своей ошибке, за которую неминуемо придется держать ответ, то ли видя, что второй беглец и сам движется к ним. Никуда не денется. А Леки и на самом деле не видел почти ничего. Глаза застилали слезы и новая неведомая злость. На себя, себя-дурака, что вообразил невесть что. Вот оно, его предназначенье… Лежит, уткнувшись лицом в траву.
Он добрел до Триго, тяжело опустился рядом, перевернул. Невидящие глаза, и лицо… необыкновенное… словно чудо перед смертью увидал.
Леки рухнул на труп ниори, просто упал без криков и рыданий. Он не чувствовал, как его отдирали от мертвого, не помнил, как везли обратно, как вязали снова. Он впал в огненное забытье, бредил, исходил то жаром, то ознобом, рвался из пут и видел перед собой лишь одно – лицо Триго.
ГЛАВА 16
Мрачнее грозовой тучи в ненастную ночь, Главный тиган неспешно бродил по своему покою, выслушивая последние донесения тэба Симая и порой внимательно поглядывая на виновника своего отвратительного настроения. Тэб Симай поневоле ежился от этих быстрых взглядов, как будто они не только грозили испепелить его, а уже высекали искры из помощника тигана.
– …Сочтя дальнейшие поиски бесполезными, я поспешил в Эгрос, чтобы лично доложить обо всем благородному Истарме. – Он снова зябко повел плечом, ощутив на себе взгляд, рвущий воздух в просторной каменной зале. – Оставил необходимые заградительные отряды на дорогах, пустил по следу охотников. Но до сих пор никто из них не обнаружен.
Он почтительно замолк. Истарма продолжал вышагивать, тяжело переступая, заложив руки за спину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71