– Я не страж, не привык так. – И вгрызся в еще горячую душистую мякоть, обжигаясь и спеша.
Леки промолчал, отщипнул задумчиво кусочек, положил в рот. Замечательно, вот только…
– А что Лисс говорит, скоро Игалор? – спросил он, чтобы что-то сказать.
– Скоро, – уверенно ответил Триго, – дня через четыре, как и было обещано. Еще день приграничья – и мы уже там. Инхио говорит, места глухие, не стережет здесь никто и никогда. Лишь когда воюют. А сейчас у нас мир.
Леки вяло кивнул. Все это он знал и так.
– Еще говорит, завтра должен появиться Тинхэ. К вечеру появится, а если мы медленно будем продвигаться, то послезавтра точно. Он будет нас у края леса дожидаться.
– Какой еще Тинхэ? – Леки приподнялся на локте.
– Страж. Он вместе с Инхио нас из Эгроса вывел. Вел до жилища Лисса. Но ты его не видел, тебя же бесчувственного привезли.
– Он что, нас в пути нагнать должен был? – Леки тревожился все больше и больше.
Триго развернул пустые ладони кверху, развел руками. У ниори это значило неведенье, Леки уже выучить успел.
– А нужно отряду целых три стража, особенно если места неопасные?
– Вряд ли… – протянул ниори.
Они переглянулись. Снова принялись рассеянно за лепешки, только мысли витали далеко от еды.
– Иллири очень озабочен, я вижу, – вдруг отозвался Триго. – Он несколько раз говорил, что ждет Тинхэ. И если бы ты не шарахался от него…
– Я не бегаю от него, – резко бросил Леки.
– Не бегаешь, конечно, кто спорит. Сторонишься только, и Лисс это заметил, и я. Има – и та видит.
– Слишком вы все глазастые, – снова досадливо перебил Леки.
– Какие есть. – Он ничуть не обиделся.
Он никогда не вспыхивал, как факел, от одного-единственного слова. Да и вообще Леки за ниори такого не замечал. Вот и сейчас Триго примирительно взял Леки за локоть.
– Забудем. Я хотел сказать, что Иллири очень ждал третьего стража. А дальше ты и сам сообразил: третий ведь не нужен.
– Он завтра уедет. – Леки сам не ожидал, как предательски зазвенит его голос.
– Может быть.
– Может быть… – повторил Леки бездумно. – Ничего не «может быть»! Точно уедет, я нутром чую!
– Значит, уедет. – Триго снова возвратился к еде.
– Как ты думаешь, он вернется? Когда все закончится? Он обещал меня отправить в землю ниори…
Тот молчал, и Леки ясно слышал ответ в его молчании. Эти ниори не любили вранья, как он успел за ними приметить, никакого, даже утешительного. Если б Триго не верил, но хотя бы надеялся, то так бы и сказал, а не промолчал, давясь своей лепешкой.
– Не веришь? – Леки хмуро кольнул его взглядом.
Триго осторожно коснулся его плеча.
– Я понимаю, ты к нему привык. Он спас тебе жизнь. Но это страж… Понимаешь? Страж!
Как будто это что-то объясняло!
– Не понимаешь… – Триго задумался. – Они ведь появляются, делают свое дело и исчезают. Потом приходят другие стражи. А эти уже не возвращаются. Они носятся по миру, как светляки по Белой Поляне. Так было всегда и будет. Послушай… – Он замялся. – Может, я зря… но… Вот, Иму возьми. Она еще любит. Но уже давно не надеется, знает, что вряд ли встретит его.
– Кого? – Леки как бревном придавило.
– Я ведь вижу, как ты на Иму смотришь. Она не ледяная, не снежная. И год назад она вернулась в Эгрос не потому, что не могла прожить без матери и отца. Я знаю, я был тогда с ней в Идэлиниори, утешал ее. Мы жили там… у одного ниэдэри, его имя тебе ничего не скажет… рядом со стражами, там, где они проходят обучение. Вот Има и…
– А он? – допрашивал Леки.
– А он закончил обучение и отбыл на запад.
– Он не любил ее?
– По-своему, как мог. – Триго уткнулся взглядом в траву, уже, видно, жалея, что затеял вспоминать эту историю.
– Значит, вернется? – Сердце снова упало.
– Вряд ли. Она не ждет. Глупо ждать стража. Сколько? Год, два, цикл? Всю жизнь? Для чего, чтобы он вернулся и через несколько дней опять исчез? Спроси как-нибудь у Иллири, сколько он не бывал на родине! У стражей нет другой жизни. Они редко оставляют в Идэлиниори что-то большее, чем пустое жилище. Особенно те, что из истинных.
– Тогда почему…
– Поэтому и рассказал, – обрубил ниори, теряя терпение. – Чтобы ты понял. Они провели там полгода, но обучение закончилось, а вместе с ним – и счастье. Он растворился в бескрайних землях Лиэтэ, и Има не стала проливать долгих слез, потому что знала: так и будет. Потому что не бывает иначе. Но она все еще помнит, поэтому тоскует иногда.
Он умолк. Леки тоже помалкивал. Как его бревном придавило, так до сих пор не отпускало.
– Я тебе не просто так рассказал эту историю. Во-первых, чтобы ты Иму лучше понял. Во-вторых, чтобы ты сам лишних надежд не питал. Иллири, кто-нибудь другой, какая разница? Ты попадешь в Идэлиниори с ним или без него.
Леки снова сжал зубы. Он-то не такой. Ему тяжко расставаться с людьми, даже если они ниори.
– Я думал, он мне друг!
Триго вздохнул. «И зачем только в словах рассыпался?»
– Хорошо, я еще тебе кусочек Идэлиниори приоткрою. – Он понизил голос. – Я ведь говорил, что рядом был и многое видел своими глазами. То, от чего остальные бегут, чего они видеть не хотят. Ты не представляешь, кто такие стражи! Их забирают в обучение с рожденья. Многие семьи истинных ниори считают за честь отдать туда второго или третьего ребенка. Они… они не похожи на остальных. Ты же видишь… не мог не заметить, что стражи всегда спокойны? И Иллири, и Инхио.
Леки кивнул.
– Ты думаешь, они хорошо владеют собой, умеют смирять свои чувства? Ты и правда так думаешь? У них почти нет чувств. С самого детства из них выкорчевывают все, что может помешать служению. Злость, гнев, сомнение, гордость, любовь, особенно страх. Они бесстрашны, Леки. Веришь? Бояться можно того, чего мы не знаем, страх – от незнания мира. Так говорил он… я тебе только что рассказывал о нем. Нельзя сказать, что они совсем не имеют страстей, но их учителя стараются вовсю!
– Ужас, – пробормотал Леки.
– Почему? Ни к чему они не должны быть привязаны слишком сильно. И это – всего лишь необходимость. Для народа ниори. Они наши хранители. Что, если от стража будет зависеть множество жизней, а он бросится спасать одну?
Леки лишь зубами скрипнул.
– Стражи – особое племя внутри нашего народа. Они одиночки! Другие их тяготят, а со временем – все больше и больше. Как Иллири. Страж не может быть тебе другом. Он не знает, что такое дружба, и не нужно держать на него зла. Ты куда счастливее, чем он.
Леки снова промолчал.
– И еще, – добавил Триго напоследок, – ты, наверное, Думаешь, что ниори жестоко поступают со стражами? От них зависит наша жизнь, наше выживание в западных землях. А ты, Наверное, слышал, что ниори претит убийство, любое насилие, особенно истинным? Это же преступление против Великой Матери. Поэтому стражей и лишают чувств… насколько это возможно. И все же они убивают, но лишь тогда, когда это необходимо. А так… усыпляют тех, кто мешает… если возможно. – Он запинался все больше. – Но все равно… можно сойти с ума, если не пройти такогообучения. Те дети которых отдают в служение, – дань, что ниори платят за свой покой.
Леки вспомнил, как Дэйи, не целясь, бил «пиявок», вспомнил и нож в сердце мертвого трея из засады на Равнинном Пути, когда его так позорно выбросило из седла. Их всех настигла смерть от одного удара. Прямо в сердце. Теперь, после сказанного Триго, он начал понимать, откуда такой холодный расчет и уменье. Если надо убить, то как можно быстрее – вот в чем соль.
– Я видел, – невольно пробормотал он, – он целился прямо в сердце, и как быстро!
Триго мотнул головой.
– Они не целятся. Никуда. Им не надо видеть, чтобы попасть в цель. Они чувствуют сердце! Твое, мое, любое! И не только сердце, если враг недалеко. Они направляют оружие не руками, а всем своим существом, поэтому никогда не ошибаются.
Леки заледенел. Вторая лепешка так и осталась валяться на траве. Кусок больше в горло не лез. Со стоянки донесся окрик. Триго ответил. Они поднялись.
– Скажи мне уж тогда еще одно, – вздохнул Леки, с трудом оторвавшись от травы. – Я сначала не сообразил даже. Сколько ниори живут? Как люди, шесть-семь циклов? Или больше? – Триго удивленно развернулся, и Леки торопливо пояснил: – Инхио как-то сказал, что очень давно услыхал про Дэйи, то есть Иллири Дэйи, еще когда обучение только закончил. А с виду они одних лет… Вот я и запутался…
Они вышли на общую поляну, и Триго невольно заговорил тише.
– В этом и беда. Наши сроки не измерены Великой Матерью. Мы проживаем разные жизни. – Он старательно делал вид, что поправляет седло, пока Леки глазел на него широко открытыми глазами. – Конечно же, наши жизни длиннее человеческих, у истинных – еще длиннее. Но и у них. без капли человеческой крови, земные сроки различаются в несколько раз.
Леки чуть не подпрыгнул.
– Два или три двойных цикла – обычный срок для ниори, но много тех, что не доживают и до этого времени. Есть и те, кто переживает его.
– Погоди, – Леки схватил его за руку, – ты говоришь «двойной цикл»? Двенадцать раз по двенадцать? Два или три двойных цикла? Или я ослышался?
Триго кивнул.
– А дальше – я не знаю. Спрашивай у Иллири.
– И спрошу! – Леки легко вскочил на Ста и, пока еще все не успели собраться – как всегда, устраивали Нока Барайма, – подъехал к Дэйи.
– Ты уезжаешь? – спросил напрямик. Теперь уж чего вилять?
– Если Тинхэ нас догонит, то уеду. Если нет – потом, в приграничье.
– Я вспомнил то виденье, то самое, про камень, – осторожно начал он. – Если нужно, я расскажу.
– Если нужно, – ответил страж, – расскажи.
– Это долго получится. Вечером, хорошо?
Страж кивнул безразлично. Леки хотел вспылить, но сдержался.
– Хорошо, – повторил Леки еще раз, для себя, и отстал от Дэйи.
«Уж до вечера он точно не уедет, раз промолчал», – рассудил он и успокоился. Смерть какого-то незнакомого колдуна, виденная во сне, его мало заботила, да и стерлась уже слегка, зато виденье служило хорошим предлогом, зацепкой. Страж не устоит, от разговора увиливать не будет. Сегодня – или никогда. Сегодня он выложит Дэйи все, что думает о его странном темноглазом друге, и тот уже не отвертится, придется все рассказать про Виверру да про свои делишки с этим… Или Леки сам расскажет. Всем.
Полный решимости, он целый вечер обдумывал непростую битву со стражем и сам боялся себе признаться, что вряд ли сможет нарушить свое прежнее обещанье. Вряд ли он Кому-нибудь когда-нибудь решится рассказать о маге со странными глазами. Почему? Он и сам не знал.
А вечером Дэйи исчез. Отряд устало раскинулся около костра, приятно булькало варево в котелке, с увлечением о чем-то разглагольствовал Нок Барайм. Все были на месте Только Дэйи куда-то запропастился. Когда все начали устраиваться на ночлег, Леки с похолодевшим сердцем не поленился сбегать к лошадям. Виэ на месте, никуда не пропал, и Леки вздохнул с облегчением. Но общему примеру не последовал, не завернулся в одеяло, не примостился поближе к костру, не захотел утонуть в блаженной дреме. Он ждал, прислонившись спиной к облюбованному им тонкому деревцу. Луини, что живет в нем, наверное, сродни юной девушке: тонкой, свежей, не успевшей хлебнуть горестей жизни. Леки прижался ухом к стволу, уловив слабую дрожь, словно дерево всем своим существом отвечало ему. Он прислушался, закрыл глаза.
Его осторожно тронули за плечо. Леки открыл глаза. Над ним стоял Дэйи.
– Пойдем, – сказал он, – отойдем подальше.
Леки с сожалением оторвался от деревца, но перечить Дэйи не стал. Хотя чего бы это страж тянул его подальше от костра, от остальных? Леки вспомнил недавние слова Триго, его рассказы о стражах, и ему стало неуютно. Если у Дэйи какая-то тайна, то навряд ли он допустит, чтоб Леки ее разгадал. Эх, зря он все это затеял!
Страж обернулся.
– Достаточно.
Леки повернулся назад к костру. Далековато. Видно, Дэйи больше, чем Леки, чужих ушей опасается.
Они так и стояли друг против друга. Молчание затянулось. Страж ожидал.
– Я вспомнил тот сон, – повторил Леки то, что и днем. – Если это важно…
Страж кивнул.
– Важно.
– Откуда ты знаешь? – не удержался Леки. – Я во сне незнакомца видел…
– Я чувствую, – ответил страж. – Важно для меня. И рядом с Белой Поляной ты не мог увидеть пустяка. Луини не будут просто так тратить силу.
Леки решился.
– Тогда давай договоримся, – заторопился. – Я расскажу тебе все без утайки, а ты взамен мне все, как есть, объяснишь, – он набрал побольше воздуха, – про того незнакомца, что безо всякого приглашения в домик Лисса явился. И про Виверру заодно, и про книгу ее. Это же маг, правда?
Дэйи промолчал.
– Ну и не говори! – Леки уже закусил удила. – Я все равно знаю! У тебя с ним дела какие-то, я же не слепой. А он человек нехороший!.. Или кто он там, ниори? Только тоже не из таких, как надо.
Страж безмолвствовал.
– Ниори не воюют с ниори, да? Так ты говорил? Потому он нас и упредил? – От молчания в ответ Леки начал кипятиться куда больше, чем от любых уклончивых ответов. – А что они с людьми-то делают? Знаю, что тебе все равно! А вот мне не одинаково!
Леки испуганно притих. Он почти кричал. Хорошо, что еще от лагеря подальше отошли, а то всех перебудил бы. Дэйи его не зря увел. Как знал. Мыслей он, конечно же, не слышит, а вот возмущение Леки, облаком клубившееся вокруг него, почувствовал. Знал, чего Леки потребует. Как сухой песок, он впитывал любые вспышки чужого гнева, радости, боли, любую, даже самую малую, каплю чужой страсти, а сам всегда оставался песком, сухим и безразличным. Как сейчас. Если бы у Леки не было своего живого сердца, он бы тоже, наверное, выучился слушать чужие.
– А если мы не договоримся, – как можно холоднее отрезал Леки, – я расскажу все, что знаю про этого мага. Инхио, Лиссу, Триго. Даже Ноку…
– По-человечески, – только и бросил страж в ответ.
– Что такое? – сбился Леки, призабыв все слова, заготовленные днем.
– По-человечески, – повторил Дэйи спокойно. – Забывать обещания.
– Я тебе слова не давал! – снова разозлился Леки, как будто его уличили в постыдном деле.
– А зачем оно мне? Какая ему цена? Это люди придумали слова и клятвы… чтобы хоть так запечатать свои рты, мысли и руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71