Зеленоватые и белые огни разбежались по поляне, их становилось все больше и больше, особенно белых. Зеленые-то все больше по земле да траве рассыпались, да и светились тускловато. А вот белых, мелких и юрких, было несметное множество. Казалось, над поляной висит посверкивающая огоньковая дымка. Вот откуда Белая Поляна, сообразил Леки.
Вокруг творилось что-то странное. Леки сдавалось, что рядом кто-то ходит, бегает и даже смеется, только беззвучно. Может, это из-за ветра? И вдруг он понял: никакой это не ветер, а музыка. Ветер словно дул в разные трубки, выдувая высокие и низкие ноты, затихал, барабанил ветками, шелестел. Потом еще звон какой-то раздался, тихий, будто бы из-под земли. Леки усердно крутил головой во все стороны, пытаясь разгадать, что же происходит. А ветер уже надсадно выл, выдувая самые громкие звуки, на которые только был способен. И вдруг… стих – и мгновенно по всей поляне вспыхнули языки пламени. Они вздулись, разгорелись, выросли и вновь опали, обозначая костры и костерки. «Так вот зачем здесь сушняк валялся», – покачал Леки головой.
Словно кто-то невидимый разыгрывал перед ними представление. Ветер снова взвыл, поляна тут же заполнилась звуками: шелестом, визгом, воем, вздохами и еще всем остальным, к чему Леки и слов-то человеческих подобрать не мог. К нему наклонилась Има. В свете множества костров ее глаза возбужденно блестели.
– Ты видишь? Видишь?! – прокричала она, потом наклонилась к Триго, крича то же самое. Она хлопала в ладоши от восторга. Наверное, видела то, что Леки не суждено уловить глазами.
А звуки тем временем сбились в кучу, столкнулись, силясь если не победить, то обуздать друг друга, и закачались туда-сюда: выше-ниже, совсем тоненько и тихо, потом пронзительнее и опять глуше. Они все дрожали и дрожали в ночном воздухе, согретом теплом огня, невольно увлекая Леки за собой, он даже глаза прикрыл, отдавшись этим волнам.
Лисс потряс его за плечо.
– Ты не заснул?
– Нет, нет, я… не сплю я, – бормотал Леки, не понимая, что произошло. Ведь только что сидел, слушал…
И волны уже успокоились, и ветер пел в ветках совсем по-другому. Музыка, настоящая музыка, необыкновенная и щемящая, неслась над поляной, и Леки даже показалось, что он слышит голоса. Не женские и не мужские. И даже не детские. Просто голоса. Или это всего лишь свист ветра? Или шелест трав? Треск и гудение пламени? Или все вместе? Но было невозможно красиво, нечеловечески. Никогда он такого не слыхал. Его звали туда, на поляну, звали стать одним из них… одним из нас…
Неожиданно Има вскочила, сбросила одеяло и потянула Леки с Триго за руки. С неведомым доселе огнем в глазах, который с успехом мог поспорить с пламенем, она влекла их за руки, призывая за собой.
– Пойдем же, пойдем! – смеялась она, вплетая свой смех в песню луини.
Триго вскочил за ней. Леки попытался удержать их обоих. Ему удалось стряхнуть с себя желанье бежать за ними. Хватит с него уже первого знакомства с луини!
Има выбежала на поляну, склонила голову, раскинула руки, вытянулась струною и понеслась в невидимом хороводе. Рассыпавшиеся волосы полетели за ней, то серебрясь в свете огромной луны, висевшей над поляной, то золотясь в отблесках пламени. Триго кинулся вдогонку. Музыка пела о чем-то далеком и радостном, за ним надо было бежать, идти, поймать, достать. И Триго с Имой летели за ним, оставаясь все так же далеко. Луини, видно, тоже не могли догнать свое счастье, и ветер заплакал над поляной, увлекая пламя вниз к земле. Неожиданно одна из тетушек Имы тоже поднялась и скользнула вперед. Она широко развела руки и закружилась, сливаясь с грустной песней луини.
Леки вновь поймал взглядом Иму. Ее тело изгибалось так, как не могло изгибаться никогда. По крайней мере, у человека. Триго не отставал от нее. Леки завороженно следил за всеми троими, почти утонув в музыке. Но луини уже «наплакались». Послышалась барабанная дробь, костры пустились в пляс, и телу Леки захотелось туда, несмотря ни на что Он ногтями впился в ладонь, пытаясь сбросить наваждение.
– Это не страшно, – прошептал сзади Лисс. – Сегодня ты гость. Танцуя вместе с ними, станешь навсегда их другом. Тэйсин тебя всегда примет и поможет. Не противься. Это редкая удача.
Он и сам встал. Задорная плясовая луини разом подкинула Леки вверх. Он кинулся навстречу Име и Триго. За ним бежал еще кто-то. Он и сам не понимал, что делает, тело рвалось в пляску само, выделывая немыслимые скачки и прыжки, но Леки уже не мог ему ничего приказать. Музыка схватила и понесла его дальше, сталкивая то с Имой, то с Триго, то с кем-то другим. Он прикрыл глаза. Вокруг кружилось множество теней, маленьких и больших, бесплотных и не очень, уродливых и невообразимо прекрасных, струящихся и скачущих. Леки полетел вместе с ними над поляной, слился, потерял себя. Единственное, что он запомнил, – необыкновенное счастье и полноту. Радость и тоска терзали его, он то смеялся и выкрикивал что-то, то плакал, сожалея об утерянном давно и не им, но счастье оставалось все время, и он несся в его потоке, пока не понял, что сейчас упадет. Вот-вот, еще мгновенье. Ушибленный бок давал о себе знать, и Леки с сожалением начал выбираться к краю поляны, то и дело сбиваясь с пути, увлекаемый невидимыми тенями то в одну, то в другую сторону.
Выйти из огромного круга удалось не скоро. Совсем обессилевший, Леки повалился на свой плащ, пытаясь отдышаться. Теперь, когда он покинул общий танец, то перестал видеть тени, даже те, что казались ему похожими на людей и вполне видимыми вроде обычным глазом. Сейчас по поляне носились только ниори, выкидывая самые немыслимые коленца. Леки только подивился: неужто и он так мог еще недавно?
Постепенно дыхание наладилось, сердце перестало выбивать барабанную дробь, отпустила ломота в боку, и он принялся оглядываться в поисках всех своих спутников. В их маленьком лагере, рядом с брошенными одеялами, мирно посапывал Нок Барайм, удобно устроившись на мягкой подстилке. Больше никого рядом не было. Все ударились в танцы луини. Если бы не раненый бок, Леки и сам бы не отказался еще немножко «полетать» среди них под эту колдовскую музыку.
Он попробовал посчитать фигуры, мечущиеся между костров. Три, четыре… шесть, семь… Тьфу, сбился! Леки заново начал счет. Наконец удалось сообразить, что перед ним всего шестеро. Просто за танцующими носились их тени в свете луны и пламени, потому и казалось, что народу на поляне куда больше. Шестеро. Стражей там не было. Леки оглянулся. Ничто не говорило о близком присутствии стражей. Бросив свой отряд в эту ночь на попечение луини, они небось удалились на свой таинственный Совет.
Леки принялся крутить головой туда-сюда. За сумасшедшей музыкой ничего не было слышно, а в темноте под деревьями и не видно. Он решил идти наудачу. Если тут и в правду место такое сильное, то он и сам сообразить должен, куда стражи улизнули. Леки поднялся, отряхнулся и решительно шагнул с поляны, залитой теплом и светом, в холодный сумрак леса, кольцом охватившего сердце Тэйсина.
Некоторое время он пробирался между деревьев и кустов, то и дело цепляясь за корни и камни, как нарочно так и бросавшиеся ему под ноги. Чутье уверенно вело его в глубь леса, все дальше и дальше от сборища луини. Несколько раз он останавливался, прислушивался, чтобы свернуть в сторону с выбранного раньше пути. И вдруг показалось, что вдалеке слышны голоса. Леки повернул на звук. Он шел до тех пор, пока голос, слышный все громче, не стих. Он встал. Сзади на плечо опустилась рука и предупредительно сжала его. Леки аж подпрыгнул.
– Спокойно, – прошелестел сзади голос Инхио. – Дальше тебе нельзя.
– Почему? – упрямо спросил Леки.
– Тебя приглашали на Совет?
Инхио отпустил плечо. Что ж, не приглашали, конечно. Но очень хотелось хоть глазком взглянуть.
Снова послышался голос. Теперь он стал намного ближе и четче, но все равно ни слова не разобрать. Незнакомая плавная речь, как песня, лилась из-за деревьев. Язык ниори. И как же это Леки не сообразил!
– А где Совет? – чуть слышно прошептал Леки.
– Там, где ему и полагается. В Идэлиниори.
– А с кем он разговаривает?
Дэйи снова смолк. Как непривычно звучал голос Дэйи! Странные, непонятные слова, вливавшиеся одно в другое, сделали его необычайно плавным и мягким. Леки вспомнил, как страж впервые произнес его имя, «Ле-эки», легко растягивая начало. Певучие звуки завораживали.
– Он говорит с Советом, – ответил страж. – Через эффии. Сегодня ночью их здесь множество. Их всегда много в таких местах. Поэтому не приходится долго ждать.
– Можно мне тут тоже постоять? – помедлив, спросил Леки.
– Стой, – спокойно согласился Инхио. – Но дальше не ходи, не мешай ему.
– Да я тут…
Леки неловко присел на ствол небольшого деревца, поваленного, верно, непогодой. Уж очень тонкий, но и так сойдет. Левая половина тела все еще ныла, долго на ногах не выстоять. Устроился, подпер подбородок. Дэйи все так же безмолвствовал. Вскоре холод начал пробираться под плащ, но уходить, возвращаться на поляну, искать свое одеяло не хотелось. И место это можно уже не найти, и страж вдруг таким добрым не окажется. Поеживаясь, он ждал, когда тишина – звуки, летавшие по поляне, тут почти не слышны – будет нарушена.
Наконец Дэйи опять заговорил. Слова не лились уже спокойной рекой. Он бросал их с нажимом, точно убеждая кого-то. Леки внимательно вслушивался, стараясь сообразить, о чем все-таки речь. В последние дни у него вошли в привычку попытки употребить свой дар с пользой, и он прикрыл глаза, расслабился, постарался прислушаться не только ушами, но и всем существом. Да, Дэйи был недоволен, он убеждал кого-то, и не просто, а очень настойчиво. Но смысл слов все равно остался непроясненным. Леки расслабился еще больше, стараясь пристроиться на тоненьком стволе поудобнее. Когда во рту появился знакомый металлический привкус, он даже попытки не сделал приоткрыть глаза, вопреки всем предостережениям Дэйи. Впереди замелькали вспышки, посыпались обрывки его прежних видений, деревья, лица…
Он так и впал в забытье, сидя, застыв, даже окаменев. И оказался в пустоте. Впервые ему было так неуютно и тоскливо в своих виденьях, и он уже хотел вернуться, открыть глаза, но на какой-то миг пустота показалась ему непустой. Он попытался сдвинуться в ней, посмотреть, что же там дальше, но не смог, лишь задергался в ней, как в липкой паутине. И тут пустота дернулась сама. Она внезапно свилась в тугой клубок, вытягивая за собою Леки. Ему показалось, что его расчленяют без боли, и он отчаянно рванулся наружу, вон из страшного виденья, но ничего не вышло. Зато клубок раскрутился, и Леки вместе с ним, теперь он оказался сразу в нескольких местах пустого нечто. Но пустота и тут не оставила его в покое. Она крутила, кружила, складывала и раскладывала, вытягивала и сжимала. Было не больно, но неприятно до ужаса, до внутренней дрожи в костях, до судорог по всему телу, казалось, что сейчас его стошнит.
Через некоторое время Леки перестал бороться, оставил попытки выбраться. Сил не осталось, трясина засасывала все глубже и глубже, и, тупея от ее непрестанного напора, он затих. Пустота потянула его слабее, крутанула тише. Он совсем затаился – пустота затаилась тоже. Леки так и не удалось облегченно вздохнуть, страх все равно давил его до тошноты. Но тут до него дошло, что страх не только внутри, снаружи пустота переполнена им до краев. Она сама боится, просто в ужасе! В ужасе и тоске. Как только он двинулся в первый раз, она сразу и переполнилась страхом. Пустота боялась его, Леки, что вторгся сюда непрошено, она страшилась того, что он вторгнется вновь.
Леки чуть слышно вздохнул и попробовал высвободиться из нее без движенья, лишь усилием воли, просто открыв глаза. К его удивлению, удалось почти сразу, и он легко очнулся, поднял веки, пригляделся к темным пятнам, плававшим снаружи. Зрение на сей раз вернулось быстро. Он лежал на земле, рядом в темноте нависли две фигуры. Леки без труда различил обоих стражей.
– А что… Совет? – хрипло выдавил он.
Дэйи вздохнул, как Леки показалось, облегченно.
– Инхио уже собирался за Лиссом идти. Но ты и сам проснулся.
– Со мной все хорошо… – Леки немножко схитрил. – Так что Совет? Они помогут нам? – жадно спросил снова ожидая и одновременно страшась ответа.
– Они велели со следующего дня, то есть завтра, уходить из Кромая. Понемногу, не привлекая внимания. Оставить Кромай до тех пор, пока время не покажет, что делать дальше.
Уж очень явное недовольство слышалось в голосе стража, не похоже на его обычное бесстрастие. Надо сказать, Леки разделял его неудовольствие целиком и полностью.
– И они бросят Кромай на растерзание безумцу с жуткой тварью внутри?
Леки передернуло, он невольно вспомнил недавнюю пустоту, тоскливую до жути, страшную и страшащуюся одновременно. Словно в другом жутком мире побывал, и возвращаться туда ни за что не хотелось.
– Я и так сказал на Совете больше, чем позволено простому стражу. – Иллири покачал головой. – Зря.
– Почему это? – набычился Леки.
– Своей настойчивостью я породил удивление, у некоторых – неудовольствие.
– Но тварь…
– Многие не верят в тварь, – оборвал его Иллири, – почти никто не верит. Мне следовало подтвердить то, что я сказал, хоть какими-то свидетельствами. Но я не мог сделать этого перед всем Советом. Вместо того я попытался убедить их. Не вышло.
– А ты бы смог представить более убедительные доводы. Или свидетельства? – спросил Инхио.
– Мог бы, – сказал страж после непродолжительного размышления, – но не перед целым Советом.
– Ну почему? – простонал Леки.
– Поверь мне, было бы только хуже. Сейчас они думают, что я заблуждаюсь, преувеличивая угрозу. Да, в Кромае для ниори стало небезопасно, это свидетельствуют многие стражи. Последние облавы доказали, что ниори следует находиться как можно дальше отсюда. Но в остальном – мне нет полной веры. А если бы я рассказал перед Советом, откуда я узнал обо всем, – мне перестали бы верить совсем. Не все, но многие. Сейчас этого нельзя допускать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71