Я верю тебе и твоему дару. Ты будешь моей путеводной звездой!
– Ладно, – теперь уже Леки не мог не согласиться. – Мы поедем вместе.
– Все это похоже на безумие, – отозвалась Има, сделала несколько шагов, подошла к Леки вплотную, – если бы вы оба только слышали со стороны, что говорите! Мне очень хочется позвать кого-нибудь, чтобы вас обоих образумили…
– Ты не сделаешь этого. – Триго порывисто схватил ее за руку.
– Не трогай, не надо… – начал было Леки.
– Остановитесь! – Девушка вырвалась из рук Триго, она что-то крепко сжимала в кулачке. – Да, это похоже на безумие, но звать я никого не буду. Даже напротив, постараюсь, чтобы ваше отсутствие осталось незамеченным как можно дольше. Потому что чувствую, если вас сейчас не отпустить, будет намного хуже. Разве нас не учили, что каждый должен сам решать свою судьбу? Даже если это ведет его к гибели. Разве не так? В своем решении некого будет упрекнуть… так же, как нельзя уберечь от опасности того, кто ищет ее. Если вас удержать – будете мучиться… Может быть, даже всю жизнь. И так – плохо, и так – нехорошо.
– Ты самая… – начал Леки, но девушка подняла вверх свободную руку, показывая, что не все еще сказала.
– Леки, мы так привыкли все время страшиться угроз Большой земли! И привыкли полагаться на стражей! Даже получив неизвестное послание о том, что нам угрожает опасность, мы не ушли из Эгроса сразу, бросив все, как говорилось в письме. Ничто не предвещало беды, и мы спокойно ждали стражей. Если нам действительно что-то грозит, они Должны были появиться, говорил отец. Без них тронуться в путь страшнее, чем ждать… Почти два дня глупого, ненужного ожидания! Мы с Триго просили, уговаривали, ничего не помогло. Стражи все-таки успели вовремя, в самый последний миг. Теперь мой отец всего лишь ранен, а мог бы быть схвачен, мертв, как и все мы. Но если бы отец и мать поверили посланию, не скрепленному никакими доверительными знаками, как сделала это я и Триго тоже, многого удалось бы избежать. Что лучше, верить своему сердцу или опасаться, потому что оно часто заводит в дебри? Ответа нет.
Она разжала кулачок. В ладони притаился маленький амулет, круглый с диковинным рисунком: бело-черные потоки змеились друг около друга, закручиваясь многократно вокруг центра. Знак приковывал к себе взгляд, завораживал.
– Времени немного, долго прощаться не придется, – продолжала снежная девушка с теплой улыбкой. – Как и все ниори, я верю: все, что случается, происходит не зря. Все, что есть, – замысел Великой Матери, которого нам не понять, и если она назначит, мы встретимся снова. А пока… мне бы хотелось подарить тебе свой амулет. Он перешел ко мне от деда, настоящего ниэдэри. Он хранил его, берег, потом отдал моему отцу, отец – мне. Назначение его – защищать и направлять, а большего я не знаю. Защита вам понадобится. – Она улыбнулась. – Я долго берегла его, он очень дорог мне, но сегодня мне захотелосьотдать его тебе. Поэтому отдаю без сожаления. – Она протянула ему кругляшок на крепкой цепочке.
– Я тоже, – заторопился Леки, – тоже… тебе подарить хочу. – Он сдернул с шеи листок тави, подаренный Ювит, с которым, как ему казалось, не расстанется никогда. – Для меня это тоже… самая драгоценная вещь была. Теперь ты возьми, так будет правильно.
Подошел, сам надел ей на шею листок. Если бы она не была такой ледяной! Не умея даже сейчас сказать ей всего того, что хотел, смешался, не зная, что делать дальше, потом просто обнял ее, прижал к груди, не в силах сдержать порыв. Резко отстранился.
– Прощай.
– Прощай, Леки. Пусть Великая Мать укажет тебе верный путь.
– Прощай, Триго, и пусть Великая Мать хранит тебя для всех нас.
Она сама приподняла голову, поцеловала Леки, слегка, словно дыханием задела. Потом Триго. Нет, эта необыкновенная девушка, как Белая Птица, улетела от Леки слишком далеко, не догнать. Неуловимая, как его мечты.
Они двинулись прочь, осторожно ведя коней на поводу, чтобы в такой близости от лагеря какая-нибудь ненароком сшибленная ветка или случайный удар копытом о голый камень не наделали переполоха. Триго оглянулся только раз, Леки – многократно. Тоненькая фигурка рядом с забытым мешочком муки провожала их взглядом, пока листва не скрыла ее из виду. Леки навсегда запомнил ее последнюю мягкую, теплую улыбку, и тень тревоги в уголках глаз, и золотистые пряди волос, не собранные лентой у висков будто нарочно, чтобы легкий весенний ветерок растрепал их в последний раз для Леки.
Изрядно отойдя от лагеря, они поскакали настолько быстро, насколько позволял реденький лес и неровная земля, испещренная прорвавшими ее скалами. Кони не так уж устали за утро и шли бодро, охотно.
Леки не представлял себе, как он будет Дэйи выискивать в лесу. Раньше мысли его крутились больше вокруг того, как от стражей улизнуть, и когда он начал углубляться в Тэйсин вместе с Триго, а не с надежным Дэйи, как привык в последнее время, стало не по себе. План пока был прост: как можно дальше от стражей оторваться. Им, конечно, по следам их разыскать, наверное, плевое дело, но далеко они за беглецами не пойдут. Там у них целый отряд, который надо через приграничье перевести, да еще и с раненым. И уж если выбирать, то на кого силы тратить? Кто защиты просит или бежит от нее? Поэтому Леки нахлестывал Ста и досадовал на каждую неровность, из-за которой приходилось спешиваться. Каждая задержка ценнее золота.
Триго же следовал за ним как ни в чем не бывало и не спрашивал ни о чем. Он верил ему, и Леки изо всех сил выказывал уверенность, ведя своего спутника вперед. Эта вера прибавляла Леки сил, лишала сомнений, стоило лишь вспомнить, что теперь он не один. Он уже не простоватый парень, неизвестно зачем сбежавший из родного поселка. За ним идут. Никогда бы Леки не вообразил себя на месте стража, а вот… пришлось побывать. Он улыбнулся.
Они так и не остановились до самого вечера, и когда кони начали изнемогать, они спешились, ведя их за собой на поводу. Никто из них за весь день почти слова не уронил, среди птичьего многоголосия, шелеста ветра и скрипа деревьев слышались порой понукания, да еще окрики, предупреждавшие о вывороченных корнях да не в меру низких ветках.
Наконец совсем стемнело, пришлось остановиться. Место оказалось неудачное, густо заросшее, ни полянки тебе, ни прогалины, чтобы улечься поудобнее. Корни старых и молодых тави, отчаянно цеплявшихся за землю, тонким слоем укрывшую скалы, переплели все вокруг своими узловатыми руками.
– Давай вон туда отойдем…
В темноте не очень-то видно было, куда Триго показывает, и Леки так и не успел ничего ни сказать, ни разглядеть, потому что ниори двинулся вперед, не ожидая ответа.
– Почему туда? – Леки споткнулся о корень и злобно зашипел от боли, въехав лбом то ли в ствол какой-то, то ли в толстую ветку. – А-й-й-ш-ш-шш…
– Что? – тревожно спрашивал Триго из темноты. – Что там?
Леки даже сразу отозваться не смог, так его пронзило болью.
– К-корень… – Леки ругнулся неразборчиво. – Об корень запнулся… Куда ты меня тащишь?
– Еще немного. – Голос Триго отдалился, и Леки заспешил.
Тьма, как нарочно, стояла непроглядная, точно для них эту ночь и приготовили. В такую темень, наверное, никакой страж за ними не сунется. Леки выбрался наконец на небольшую прогалинку, каким-то чудом учуянную Триго в лесной глуши.
– Здесь место получше, – объяснял ниори. – Там, куда мы добрались, деревья слишком сгустились, ни света им нет, ни воздуха. Вот они друг с другом и воюют. Путнику, такому как мы, в том месте ничего хорошего ждать не приходится. А тут смело можно ночевать, никто не обидит.
– Это что, тебе луини сказали? – подозрительно осведомился Леки.
– Говорить с ними трудновато. – Триго, должно быть, усмехнулся. – Но слушать надо всегда. После того как побываешь в Идэлиниори хоть раз, все вокруг становится иным, и мир по-другому видится; и звучит, и пахнет, и движется иначе. Только нужно уметь слушать, уметь видеть. Ты ведь умеешь. Сам рассказывал, как ходил в Айсин, слушал лес, разговаривал с луини. А теперь, кроме своих снов, ты ничего вокруг ни видеть, ни слышать не хочешь.
Он говорил, ползая вокруг по прогалине, словно ощупывая ее.
– С какими же луини? Я ведь тогда думал – с деревьями, со зверями… Да и Айсин мне с детства знаком, я там каждую тропку, как сейчас, помню. А тут лес не тот совсем.
– Это ты думал – с деревьями. – Триго уже разводил костерок.
Это он не ползал, а сушняк на ощупь подбирал, догадался Леки.
– А слышали тебя луини, да и сами с тобою говорили.
Небольшая кучка хвороста весело вспыхнула от первой же искры, пламя взвилось тотчас, жадно пожирая сушняк, выхватывая из темноты тесную прогалинку и стволы деревьев.
– Собирай дальше, пока видно, а то выгорит сразу же! – Триго кинулся прочь.
Леки лениво поплелся в другую сторону, высматривая сухие ветки и еще ленивее наклоняясь за ними. Не это его заботило сейчас. Дать бы ему волю, свалился бы прямо тут да заснул до утра. Зачем костер-то палить? Дичины у них с собою нет, ночь нехолодная, да и надолго этих веток все равно не хватит. И еды никакой с собой не припасли – вот о чем думать нужно. Костерок отдалился, на границе света и тьмы уже было не разглядеть, что там, на земле, корни или ветки, и Леки, в очередной раз нащупав не то, что надо, решил возвращаться.
Триго оказался куда проворнее. Небольшая кучка сухих веток уже высилась рядом с костерком, подпитавшимся и оттого более ярким. Теперь можно было разглядеть сплетение ветвей над ними. Три огромных дерева по краям полянки, казалось бы, вечных, выросших тут еще на заре времен, сплелись над ней ветвями, образовав подобие полога. Триго оказался прав, здесь было уютно, точно в убежище. Мрачный темный Тэйсин сразу стал ближе, гостеприимнее. Все-таки хорошо, что ниори за ним увязался, одному было бы тоскливо до жути. Да еще и постоянная тревога за Дэйи ко всему.
Триго вроде продолжал лучезарно улыбаться, думая о Чем-то своем. Леки показалось, что никогда еще за время их Немалого перехода через Тэйсин ниори не был таким беззаботным и… счастливым, как ни странно. Может, он радовался новой возможности, выпавшей на его долю, а может, просто зажил своей настоящей жизнью, оторвавшись от тяготившей его опеки. Пока Леки возился со Ста, Триго не только успел расседлать своего коня, но и удобно устроиться, распотрошить несколько своих седельных сумок. К удивлению Леки, на чистом полотняном лоскуте, откуда ни возьмись, появились и лепешки, и длинные тягучие нити соленого коровьего сыра, выменянного давеча в поселке.
– Овощи я не брал, тяжесть лишняя, только немного сушеных грибов прихватил, – сказал он, перехватив взгляд Леки. – Немного аскина тоже. Возьми в том мешочке.
Леки пошел, дивясь его запасливости. А вот он ничего не прихватил. Аскина в мешке было, что атай присел на ходу, но пока и это сгодилось. Одной травой коня сейчас не накормишь. Вообще на дорогу надо выбираться, малую или большую, или на тропу торную. Иначе Дэйи не нагнать. По лесу, без пути хорошего, они долго блуждать будут, а страж небось дорогой помчится, ценное время сберегая.
Он вернулся к костерку, весело трещавшему в забытом всеми глухом лесном уголке. Триго вдруг отломил пол-лепешки и бросил в огонь, потом туда же отправилось еще несколько сырных нитей. Костер жадно зашкворчал, пожирая жертву.
– Эй, – крикнул Леки, подойдя ближе, – ты чего? Чего едой швыряешься?
– С луини поделился.
Леки уже опускался на траву рядом с ниори.
– Они что, велели? – с опаской посмотрел по сторонам.
Триго улыбнулся, он сегодня часто улыбался.
– Мы теперь отдельно от всех, ни стражей с нами нет, ни Лисса, никого. Теперь мы сами по себе. А лес кого угодно проглотить может, и человека, и даже ниори, если что-то не так. Сегодня мы первый день с ним один на один. И хоть та ночь на Белой Поляне что-нибудь да значит, не лишним будет с ними разделить свое богатство. А что у нас, кроме еды? Они нам – пристанище, мы им – добычу. Около костра их много собирается, они огонь любят, вот я и бросаю в костер – всем хватит.
– Раз надо… так надо.
Леки отщипнул кусочек от своей лепешки, швырнул в огонь. Неуютно было от тьмы-тьмущей невидимых взглядов здешних луини, что так любят собираться у огня.
– Надолго наших запасов хвороста не хватит, – бросил Триго, – посидим, пока горит.
Они молча принялись жевать лепешки, закусывая сыром. Жаль, все исчезло очень быстро. Сумки у Триго были вместительные, они вряд ли опустели, но ниори поделил так, как поделил, и Леки не стал просить еще.
Он даже отодвинулся, так пылал костерок и без того теплой ночью. Ниори же, наоборот, придвинулся поближе. Он завороженно смотрел в огонь, будто видел там этих самых луини, потом простер к огню руки, и пламя качнулось к нему, несильно, словно ветер подул с той стороны. Триго «потянул» руками пламя за собой, но оно не пошло за ним. Улыбка пропала, ниори сник. Леки только хотел ободрить его, как рот запечатало невидимой рукой, связало на миг. Потом еще одна попытка – и вновь склеило губы. Ничего не надо говорить. Не поможешь. Обитатели леса, далекие от Леки настолько, что он их даже видеть и слышать не мог, понимали ниори, сидящего рядом, куда лучше Леки. «Тогда бы рассказали, где Дэйи искать, раз такие умные», – вспыхнул он, но тут же умерил пыл. Это лес – королевство луини, как бы потом не пожалеть.
Он занялся своими мыслями, предоставив Триго своим. Ясное дело, в Эгрос надо двигаться. Туда Дэйи и пойдет за магом. А что его маг позвал, Леки не сомневался ни на мгновенье. Кто же еще, если страж бросил все – дикое дело – и побежал на зов? Только вот как Дэйи по дороге перехватить? Если он лесами пойдет, где его найдешь? В голове роились сомненья, не станет Дэйи обратно по дебрям пробираться. Раз спешит – дорогами поскачет. Только вот какими?
«Куда он поехал, в какую сторону?» – спросил он у огня. Ветерок, слетев с верхних веток, качнул пламя вдруг резко влево, потом закрутил немного назад, от Леки. Он настороженно взглянул в костер. Тэйсин большой, а раз все они, эти луини, заодно в своих землях, то… Дальше думать он боялся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71