Коун наконец завершила процесс взятия у Конвея крови на анализ. Тыльная
сторона его ладони вспухла и стала похожа на подушечку для булавок, но он
все-таки наговорил гоглесканке кучу комплиментов на предмет того, как з
амечательно она выполнила свою первую межвидовую хирургическую процед
уру, причем комплименты были вполне искренними. Коун занялась перенесен
ием крови Конвея из шприца в стерильную пробирку, а Конвей вновь посмотр
ел на экран.
Теперь изображение хищника окончательно развернулось, и лейтенант уме
ньшил его, дабы оно не уходило за края экрана. Вейнрайт вдобавок не полени
лся и ввел в компьютер сведения о предполагаемых окраске, способе передв
ижения и синхронизированных движениях пасти и зубов хищника. Вот он задв
игался посередине экрана Ч стремительная темно-серая жуткая фигура бо
лее восьмидесяти метров в поперечнике, то сжимавшаяся, то расширявшаяся
, напоминавшая земного гигантского ската, всасывающего, терзающего и про
глатывающего все, что попадалось на его пути.
Вот он был какой, ночной кошмар гоглесканцев из далекого доисторическог
о прошлого, а фигурки реконструированных ископаемых ФОКТ выглядели ряд
ом с ним всего лишь крошечными цветовыми пятнышками, расположившимся бл
иже к нижнему краю экрана.
Ч Вейнрайт, Ч торопливо проговорил Конвей, Ч уберите эту картинку нем
едленно!
Но он опоздал. Завершив работу, Коун обернулась к экрану и увидела трехме
рное изображение движущегося и кажущегося живым монстра, который прежд
е обитал только у неё в подсознании. В небольшом помещении клич тревоги п
розвучал оглушительно, душераздирающе.
Конвей проклинал собственную тупость, а пораженная паническим страхом
гоглесканка металась по полу всего в нескольких футах от носилок. Покуда
на экране демонстрировалось сочетание тонких линий, Коун к нему не проя
вляла ни малейшего интереса Ч просто у неё не было опыта, и она не могла о
ценить ту трехмерную реальность, которую они собой представляли. Но посл
еднее компьютерное творение Вейнрайта оказалось чересчур реалистичны
м для того, чтобы любой гоглесканец, взглянув на него, не повредился рассу
дком.
Косматое тельце ФОКТ устремилось к Конвею, но проскочило мимо. Разноцвет
ная шерсть Коун встала дыбом и дрожала, все четыре жала вытянулись во всю
длину, из их кончиков сочился яд, вот только издаваемый гоглесканкой воп
ль вроде бы стал чуть-чуть потише. Конвей лежал, боясь пошевелиться, повес
ти глазами, а гоглесканка отбежала от него, но вернулась вновь. Снижение у
ровня громкости клича тревоги означало, что Коун изо всех сил борется с и
нстинктом, и помочь ей в этой борьбе Конвей мог единственным способом: со
хранять полную неподвижность. Краешком глаза он заметил, что гоглесканк
а остановилась совсем рядом с носилками. Одно из её жал находилось всего
в нескольких дюймах от щеки Конвея. Жесткая, стоявшая торчком шерсть кас
алась его одежды. Конвей чувствовал легкое дыхание Коун, ощущал еле заме
тный аромат перечной мяты Ч наверное, он исходил от тела целительницы. К
оун вся тряслась Ч то ли от страха, вызванного картинкой на экране, то ли
потому, что готовилась к нападению, Ч увы, точного ответа Конвей не знал.

«Если я не буду шевелиться, Ч в отчаянии уговаривал он себя, Ч я не буду п
редставлять для нее угрозы». Но он прекрасно знал, что стоит только ему по
шевелиться, и гоглесканка ужалит его Ч инстинктивно, бездумно. Однако в
паническом поведении ФОКТ существовал ещё один аспект, о котором Конвей
забыл.
ФОКТ слепо атаковали врагов, но всякое существо, не представлявшее для н
их опасности и находившееся в непосредственной близости Ч как сейчас К
онвей, Ч казалось им не недругом, а другом.
А при таких обстоятельствах друзья соединялись.
Конвей вдруг почувствовал, как жесткие шерстинки царапают его одежду, пы
таются свиться с нитями ткани возле шеи, на плече. Жало все ещё находилось
в опасной близости от его щеки, но почему-то уже не казалось таким уж угро
жающим. Конвей не пошевелился. А потом он увидел Ч ярко и отчетливо Ч все
го-то в паре дюймов от собственных глаз один из тонких длинных стебелько
в, а через мгновение ощутил, как стебелек, легкий, как перышко, лег поперек
его лба.
Конвей понимал, что гоглесканцы соединяются перед лицом опасности не то
лько физически, но и умственно, но он вовсе не думал, что телепатическое со
единение окажется успешнее физического.
Он ошибся.
Все началось с глубокого, разлитого покалывания под черепной коробкой. Н
е будь руки Конвея скованы ремнями, он бы непременно принялся пытаться п
рочистить уши. Затем на него навалилось смешение звуков, видений и ощуще
ний, ему не принадлежавших. Примерно такие же чувства ему доводилось пер
еживать не раз в госпитале, когда он становился реципиентом инопланетян
ских мнемограмм, однако тогда чужеродные впечатления носили упорядоче
нный, систематический характер. А теперь он чувствовал себя так, словно с
мотрел трехмерное шоу с сенсорным усилением, и при этом режим переключен
ия каналов вышел из строя. Яркие, но хаотичные образы и впечатления стано
вились все более интенсивными. Конвею хотелось закрыть глаза в надежде,
что тогда они исчезнут, но он боялся закрыть глаза, боялся даже моргнуть.

Неожиданно картина видений застыла, чувства обострились, и на несколько
секунд Конвей ощутил глубину и боль одиночества и интеллектуального от
шельничества взрослого гоглесканца. Разум Коун поразил его широтой поз
наний и тонкостью. Конвей узнал о том, как она пользовалась своим разумом
задолго до того, как на Гоглеск прибыл корабль Корпуса Мониторов и врач-з
емлянин, понял, как страстно гоглесканская целительница сражалась с раз
рушительным для её сознания инстинктом, которым её и её собратьев надели
ла эволюция.
Он был уверен, пребывая в сознании Коун, что её разум не является сколь-ли
бо исключительным по меркам ФОКТ. Между тем обмен этим высочайшим интелл
ектом гоглесканцы были вынуждены осуществлять с помощью заторможенной
, обезличенной и страдающей неточностями устной речи. Истинное же интелл
ектуальное общение становилось возможным только в течение краткого пр
омежутка времени после начала слияния, а затем наступало сущее умопомра
чение и утрата какого бы то ни было интеллекта. Конвей не мог не восхищать
ся представительницей народа, столь глубоко погрязшего в болезненном и
ндивидуализме.
«В мыслях, которыми мы обмениваемся, нет огрубления или утраты семантики
».
На слова, возникшие в сознании у Конвея, наложились ощущения удовольстви
я, благодарности, любопытства.., и надежды.
«Процесс установления ментальной связи между вашими сородичами наверн
яка задействует область эндокринной системы, десенсибилизирующую все
процессы в коре головного мозга Ч вероятно, с той целью, чтобы уменьшить
боль страданий, пережитых в доисторические времена после соединений и в
процессе нападения хищника. Но я не гоглесканец, поэтому десенсибилизир
ующий механизм у меня не срабатывает. Однако желательно неотложно произ
вести детальное исследование эндокринной системы, определить искомую
железу, и если будет показано её хирургическое удаление...»
Конвей слишком поздно понял, куда ведет нить его рассуждений и сколь обш
ирные Ч а для Коун пугающие Ч хирургические ассоциации могли вызвать э
ти рассуждения. Адаптация к непосредственной близости и к физическому к
онтакту с чужеземным существом и так уже стоила Коун чрезмерных усилий.
Теперь Конвей мог совершенно определенно оценить степень этих усилий. Н
о сейчас разум Коун и разум Конвея слились воедино, и гоглесканка раздел
яла мысли и чувства человека, его опыт в лечении и совместной работе с все
возможными созданиями в стенах госпиталя. А в госпитале порой попадалис
ь такие жуткие твари, по сравнению с которыми жуткий хищник Гоглеска пок
азался бы очаровательной домашней зверушкой.
Такого зрелища Коун вынести не могла, и её клич тревоги, поутихший было за
последние несколько минут, вновь набрал жуткую частоту и громкость. И вс
е же это отважное маленькое создание не прерывало контакт, невзирая на с
трашные видения, передаваемые ей разумом Конвея по тонкому стебельку. Он
а страдала, и Конвей страдал вместе с ней.
Он пытался формулировать успокоительные мысли, пытался заставить разу
м гоглесканки и свой собственный сменить предмет размышлений. Он нескол
ько раз моргнул, но продолжал лежать совершенно неподвижно. Он думал Ч в
ернее, надеялся, что так Коун будет продолжать воспринимать его в качест
ве объекта, не представляющего для неё опасности. Но то ли у него разыграл
ось воображение, то ли все-таки действительно наружность Коун внезапно
изменилась?
Жесткая разноцветная шерсть вновь ещё сильнее вздыбилась, ближайшее к К
онвею жало вытянулось. На миг опытного медика охватил жуткий страх, почи
ще страха самой Коун. Он понял, что может произойти в следующее мгновение.

Ч Нет! Не надо! Ч проговорил он настолько громко, насколько мог, не шевел
я губами. Но мембрана гоглесканки, вибрируя, испускала звук такой мощи, чт
о Вейнрайт не мог расслышать Конвея.
Ч Я открыл запасный выход, доктор! Ч проорал Вейнрайт в коммуникатор, у
хитрившись перекрыть вопль Коун. Ч Сейчас открою замки на ремнях. Приго
товились… быстрее, сматывайтесь оттуда!
Ч Опасности нет! Ч крикнул Конвой, но его голос потонул в обертонах кли
ча тревоги, рвущего барабанные перепонки, и децибелах динамика коммуник
атора. Он по-прежнему боялся пошевелиться, понимая, что, как только ремни
спали с него, опасность появилась, и ещё какая!
Он обрёл потенциальную подвижность, он больше не был беспомощен, а стало
быть, начал представлять собой угрозу для ФОКТ.
За миг до того, как стебелек покинул его лоб, Конвей понял, что Коун вовсе н
е жаждет ужалить его, но это не играло никакой роли Ч действия гоглескан
ки носили исключительно рефлекторный характер. В отчаянии Конвей скати
лся с носилок на пол и почувствовал, как жало ткнулось ему в плечо. Он заце
пился лодыжкой за один из крепежных ремней, пытаясь уползти, и в это мгнов
ение другое жало проткнуло его брюки и оцарапало голень. Конвей предприн
ял новую попытку отползти к запасному выходу, но ужаленную руку и ногу св
ело судорогой, и он лег на бок, не в силах двигаться. Лежал и смотрел на проз
рачную перегородку. Руку и ногу жгло как огнем.
Мышцы шеи и в области лопатки скрутило спазмом, жжение от укуса в голень п
однималось к животу. Конвей гадал, поражает ли яд и непроизвольную муску
латуру, в особенности Ч те мышцы, что заведовали сердцем и легкими. Если д
а, то жить ему оставалось недолго. Боль была настолько сильна, что мысль о
смерти напугала Конвея не так сильно, как была бы должна. Он отчаянно пыта
лся придумать, что же ему делать, пока он не потерял сознание.
Ч Вейнрайт... Ч еле шевеля губами, произнес Конвей.
Клич тревоги, издаваемый Коун, немного утих. Целительница больше не пыта
лась жалить человека Ч видимо, он перестал представлять для нее угрозу.
Ощетинившаяся гоглесканка стояла в нескольких футах от Конвея, прижав ж
ала к макушке. Сейчас она напоминала безобидный разноцветный стог сена.
Конвей предпринял новую попытку.
Ч Вейнрайт, Ч произнес он медленно и мучительно, Ч желто-чёрный флако
н. Инъекцию... Всё, что там есть...
Но лейтенанта на другой половине комнаты не было. Дверь в перегородке ос
тавалась закрытой. Может быть, Вейнрайт решил войти через запасный выход
, чтобы вытащить Конвея, но обернуться и посмотреть, так ли это, у Конвея уж
е не было сил. Он вообще что-либо видел с трудом.
Прежде чем потерять сознание, Конвей успел заметить, как замигало освеще
ние, и это ему кое-что сказало. «Большие затраты энергии, Ч успел подумат
ь он, Ч для того, чтобы послать сигнал через гиперпространство».

Глава 9

«Похоже, меня подсоединили ко всем датчикам и мониторам в палате», Ч дум
ал Конвей, разглядывая дисплеи с незнакомого для него угла зрения пациен
та. Он наслаждался тем, что мог вытянуть руки и ноги, что они больше не скру
чены кошмарным спазмом. Скосив глаза, он увидел парящего под потолком Пр
иликлу. Рядом с его кроватью расположились Мерчисон и Нэйдрад, и все трое
озабоченно смотрели на него. А между землянкой и кельгианкой расположил
ся огромный глаз на длинном трубчатом щупальце. Этим глазом, как понял Ко
нвей, за ним наблюдал Данальта. Конвей облизнул пересохшие губы.
Ч Что случилось? Ч спросил он.
Ч Этот вопрос, Ч отозвалась Мерчисон, Ч по идее, должен был прозвучать
вторым по счету. А первый должен быть такой: «Где я?»
Ч Да знаю я, где я, черт побери! На медицинской палубе «Ргабвара». Только п
очему я до сих пор весь обвешан датчиками? Наверняка вы отлично видите, чт
о все они показывают оптимальные показатели всех жизненно важных функц
ий. Я хочу узнать, как я попал сюда.
Патофизиолог усмехнулась.
Ч Мышление и память у тебя, похоже, не пострадали, и ты ведешь себя вполне
в своём духе Ч вспыльчив, как всегда. Но тебе надо отдохнуть. Гоглесканск
ий яд нейтрализован, но, что бы там ни показывали приборы, отмечается выра
женная физическая слабость и существует вероятность запоздалого шока
в результате перенесенной психической травмы. Показан длительный поко
й Ч по крайней мере до возвращения в госпиталь Ч и самое тщательное обс
ледование.
И, пожалуйста, не надейся, что тебе удастся напугать меня своим рангом Ста
ршего врача и заставить разрешить тебе встать, Ч проворковала Мерчисон
в то мгновение, когда Конвей открыл рот и собрался сказать нечто как раз н
а эту тему. Ч Вы у нас теперь пациент, а не врач, доктор.
Ч А теперь нам пора, Ч вмешался в разговор Приликла, Ч удалиться и дать
тебе покой, в котором ты так нуждаешься, друг Конвей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35