смеситель с подсветкой
А теперь — без коней, на дьявольском газе подкатил. Помогли молитвы и псалмы...
з
Во второй его приезд или в третий, а может, и в четвертый (за это время Кожушный успел святым словом добротную маслобойку воздвигнуть) мы, сельские мальчишки, смелее подошли к загадочной машине, стоявшей возле маслобойки.
Трогаем, осматриваем — почему она сама и крутится и вертится?
Сначала нас отогнал иностранный дядя:
— Ви техника ничего не понимайт! Ви харашо пони-майт телята пасти!
Оверко Кожушный прогонял выразительнее:
— Что вы, босячня, божественные колеса руками хватаете? Вола за хвост хватайте! Хватайте и с богом кричите: «Гу-гу-гу!..»
«Заграница» по-братски обняла Кожушного за талию, и они, как говорят, два сапога — пара, на всю улицу хохотали, даже брюшко тряслось.
— Замурзанные! Рожденные ползать — ползайте! Машину не лапайте, не пачкайте!
4
Великий гром грянул — царя скинули. Дышать стало легче.
Но в усадьбе Кожушного изменений не произошло: погремело-погремело и утихло.
Ночью Кожушный, по старому обычаю, громко пел псалмы, а днем в маслобойке подсолнечное давил из грешной братии...
А в автомашинах сновали иностранные дяди..»
5
Удивительную технику создали и трудовому человечеству навеки подчинили славные историко-революционные выстрелы «Авроры» по Зимнему дворцу.
В те волнующие, в те прекрасные дни я ходил возле автомобиля с Гришкой Вухналем, таким, как я, голодранцем-деревенщиной.
А большевик Светлов и говорит:
— А ну, ребята, садитесь на эту буржуйку, да поедем буржуев колошматить... Поедем эксплуатацию уничтожать!
Невыразимо радостный трепет нас охватил. Мы сели в машину.
Чудесная машина запыхтела и повезла нас, чтобы земли и маслобойки народу возвратить. Кожушиые и бормотали, и лепетали:
— Царица небесная и бог в трех лицах вещали — недолго будут голодранцы ездить! Вот вам святое евангелие — перевернутся окаянные!
6
«Заграница» тоже квохтала, предвещала:
— Заводы строят? Без нас не построят! Фундамент под электростанции закладывают? Пусть, пусть!.. Пусть копают! Накопают и сами себя под фундамент закопают!
Иноземные пророки пророчили, иноземные сычи вещали, а мужественные советские люди электросияющий Днепрострой героически сооружали.
Строили и учились. Учились и строили.
Заводы-красавцы росли и украшали Советскую страну.
Пышно зацвели и колхозные степи, густой пшеницей заколосились.
Ушел строить авиационный завод и мой напарник — вместе телят пасли — Василь Чередник. Работал Василь и учился. Инженером-конструктором стал.
Василь, мой дорогой друг, и меня авиационному делу учил и впервые на самолет посадил.
Полетел... Вот тут моя душа на свежем воздухе прямо запрыгала... Самолет качнется, а сердечко забьется! Радуется!
Подумайте — на самые облака забрались!
7
Прилетели мы и в родное село. Летали и односельчан «воздушными крестинами» угощали.
Вечером только и разговоров: «Вася! До Луны можно долететь?»
Пусть Васе легонько икнется, ласковым словом вспомним: чудесный инженер-конструктор вышел из пастуха. С каким увлечением рассказывал он о великом ученом Циолковском! О тогдашней фантазии будущих полетов в космос.
Признаюсь — я сам слушал его с открытым ртом.
Васю спросили:
— Ты сам летал на Луну? Вася возьми да шутя и скажи:
— Летал. Прилетел и кричу: «Здравствуй, братец Месяц ясный!» А мне отвечают: «Здравствуй, мать сыра Земля!»
— Ну и как там? — допытывались односельчане.— Есть ли сельсовет? Равноправны ли там женщины? Или их, может, и поныне угнетают? Есть ли детские ясли, детские сады?
— Детских яслей нет, а женщины есть. Хорошие женщины, замечательные, но их пресвитеры покорными ангелицами сделали.
— А песни поют?
— Нет. Благочинные строго-настрого наказали: каблучками не выбивать и песню «И хлiб пекти, й по телята йти...» не петь! И боже сохрани земного мужчину вечерком под вербами поцеловать. Словом, с молитвенником предупредили: ничего, сестрицы, не творите и деток не плодите!
— Да неужели такое? Ни обняться, ни поцеловаться? А женщины молчат или протестуют?
— Затосковали женщины, заплакали. Но услыхали по радио, что на советской земле женщины больших успехов достигли. Работают и учеными, и инженерами, й академиками, и депутатами, и агрономами, и астрономами. Услыхав все это, архиерея на высокую гору загнали, бороду общипали и рясу оборвали. Кричат: «Будем петь, будем танцевать! Будем работать и будем деток рожать!»
— Вот это по-нашему! А архиерей удрал?
— Куда же от баб убежишь? Схватили его тетки за грудки и спрашивают: «Признавайся, врал, что деток святым духом плодят?» — «Сестры! — вскричал архиерей.— Помилуйте меня, грешного! Ей-богу, врал! Живите, сестрицы, по-земному. На рай небесный не надейтесь! Я сам вчера проголосовал, чтобы там организовали художественную самодеятельность. А то такая скука — мухи дохнут».
— А что он делал, когда увидел, что вы подлетаете?
— Перекрасился... Увидел — подлетаем, дал знак, и архиерейский хор как грянет: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед! »
— Шутишь, Вася... Но нас интересует не это. Нас интересует главное: значит, признался — врал?
— Признался!
Великий Октябрь волю и силу трудовую возродил и первоклассную технику создал.
И еще: кто плуги ковал, кто телят пас — в техническом прогрессе стал реальнейшим фантастом.
Мы первыми в мире с далекой Луной ракетно поздоровались!
Есть на свете гора Арарат. В Турции эта гора. Ест как известно, высокие горы и в Иране и в Пакистане.
Заокеанские «туристы» любят на эти высокие горы взбираться.
Вы спрашиваете, зачем их туда черт несет?
Скажу. Не таясь скажу. Американских «туристов» на высокую гору не черт подпихивает.
— А кто же? — допытываетесь вы. — Ангелы их на крыльях несут?
— Нет, и не ангелы. Американские зеленые хаки ухватом подпихивает желтый дьявол — дьявол наживы и эксплуатации. Кричит: «Засупоньте, зану-здайте!»
На языке заокеанской дипломатии зануздать — значит оказать «взаимопомощь». Радуйтесь, мол. Радуйтесь и подставляйте шею, а мы вас втянем в концепцию «свободного» цивилизованного мира.
Радуйтесь...
Но что-то никто не радуется: ни турки, ни иранцы, ни пакистанцы... Не хотят заокеанской цивилизованной супони... Протестуют: вон из родной земли американских агрессоров!
Протестуют и французы, и японцы, и южнокорейцы, и шотландцы, и ирландцы...
Есть и более сильные протесты... Арабы, индонезийцы, индийцы гнали-гнали агрессоров и, слава богу, выгнали.
На Кубе американским монополистам дулю с маком поднесли.
Близко поднесли и говорят:
— Мак — нам, а дуля — вам!
В народе справедливо говорят: не все коту масленица. Кот ловил хороших, мирных голубей, да и кота поймали за хвост.
Так вот, о высоких горах. Заберутся «джентльмены» аж, аж... Берут бинокли, посматривают в нашу сторону и бубнят:
— Ах, какие цветущие долины! А сады!.. А виноградники!.. А нефть!.. А золотая пшеница!.*
Лихорадка их трясет. Лихорадит... И так повернут бинокль, и зтак — видят: все растет и расцветает. И ей-ей, правду говорю, агрессоры с пеной на губах вопят:
— Коммунизм строят! Свободно трудятся, вольно танцуют, вольно поют! Вот кто агрессоры — советские люди! Ни одного безработного нет!
Нет и не будет!
Конечно, не скроем, есть у нас «агрессия»... «Агрессивно» перешли на шести- и семичасовой рабочий день.
А кто захромал или печеночка запрыгала — куда его? В санаторий везут.
Господа заокеанские дипломаты! Скажу вам по секрету: мои родственники — рабочие. Им по старости лет Коммунистическая партия и Советское правительство дали пенсию,— дай боже, чтобы трудящимся в вашем «свободном» капиталистическом мире хоть половину такой давали.
Вот вам и «агрессия»...
Конечно, мы понимаем, воинственным зеленым хаки не спится и не лежится. Наше благосостояние, наша социалистическая жизнь в нос колет. Покоя не дает. Потому вы, господа милитаристы, и беситесь.
Видный украинский поэт О. Колесса писал: «Шалш-те, шалште, скажет каты...»
Вы строите тюрьмы, кормите шпионов. Выкормили же шпиона Пауэрса? Посадили на самолет «У-2» и приказали: «Лети! Разведывай! А не повезет — в сердце себе отравленную иглу вонзи!»
Вот какова ваша хваленая цивилизация!
Ну вот и послали. Полетел!.. Ну и сел... Как говорят— приземлился... Приземлили советские воины, приземлила советская техника.
Слыхали! Знаете вы, знает об этом и весь мир: советская ракета — хлоп! — и ваших нет!
Не покаялись. Не каются... Опять суют свой длинный нос. Нюхают...
Советские соколы и говорят:
— Нам холодненькой воды не жаль — купайтесь, плещитесь!
Купали мы агрессоров и в Черном море, и в Балтийском...
Воды на белом свете хватит. Пейте, чтобы вас разорвало!
С миром — пожалуйста, прилетайте. Агрессивно — и не думайте: ощиплем!
У известного украинского советского писателя Остапа Вишни есть такой диалог:
« — Архангел Гавриил! Ты зачем прилетел?
— Миропомазать... Советскую власть миропомазать...
— Беги, голубчик, беги. Тут не такому черту рога обломали. А с тебя и перья полетят!»
Добавим: обломали и обломаем.
Это не я говорю. Это весь советский народ уверенно вот так говорит.
А народ — великая, непреоборимая сила!
ИСЦЕЛЕНИЕ И ИСЦЕЛИТЕЛИ
Из многочисленного синклита — преподобных высоко-, преподобных и распронаипреподобных — наибольших успехов, бесспорно, достигла святая дева Мария.
Рекордно творила чудеса...
Скажем — прорыв! Поколебалась вера православная на Полтавщине, пришла в упадок и на Харьковщине. Кого в первую очередь бросают на отстающий участок? Разумеется, чудотворную. Она и ласковым оком моргнет, она и губками шепнет: «Братья и сестры, не вешайте нос! Кладите на алтарь гусочку. Нет гусочки — тяните курочку. Несите!.. Несите и яйца. Нет яиц — рублик катите. На воротах апостол Петро не станет проверять, кто с каким приношением, лишь бы деньги...»
Словом, призывала, веру христианскую спасала.
В разных местах небесные дела творила — в оврагах, в сараях, во ржи...
Возле нашего села владычица творчески в колодец залезла.
Чья-то невидимая рука на срубе пристроила царицу небесную. Двумя гвоздями крепенько прибила.
До восхода солнца объявилась и обновилась.
Узреть диво неземное первой удостоилась дебелая бубличница Варвара Чернохмара.
Бублики и благочестивые просвиры пекла.
На рассвете кинулась заквашивать, а воды — ни капли. Проворненько схватила ведра — и бегом к колодцу.
Прибежала, глянула — сияет! Матерь божья с младенцем засияла! Господи! На колени упала, стала креститься и во всю мочь завопила:
— Голубушка! Царица!.. Милостиво нас осенила и грешную водицу освятила!
Сбежались люди.
— Чего, Варька, голосишь? Утопился кто или, может, черт рогатый приснился?
— Какой там черт? Чтоб у вас язык отнялся! Вон спасительница сияет! Защитница наша небесная! Люди добрые, верьте не верьте: пропели третьи петухи, а меня словно кто граблями с подушки тянет. Стягивает и кричап «Проснись! Отталкивай мужа, не блуди! Зри — я пришла вас спасать! Пришла исцелять!..»
И провозвестница Варвара Чернохмара, набрав полные ведра воды, кометой полетела к своей хате, горланя:
— Исцеляйтесь, хроменькие! Исцеляйтесь, слепенькие!
Начали выяснять: чей колодец? На чью долю выпала такая щедрость небесная?
Выясняли-выясняли и выяснили: господнее благоволение попало в колодец собственника-богатея Кондрата Солопия.
Пока там говорили, выясняли, пока разговаривали, церковный притч уже кропил кропилом, а бубличница Варвара Чернохмара сладко пела:
— Бублички свеженькие! Просвирки святенькие! Святую воду брала, святой водой и заквашивала! Хватайте, разбирайте!
Всем чудотворным действом руководил коммерческий друг Солопия, смышленый странник Евсей Колодий.
Он и удачный совет подал — богородицу на срубе пристроить. Пристроить и длинными гвоздями приколотить.
Вначале много было вариантов — куда и где? Ограниченный Солопий домогался примостить чудотворную где-нибудь в загоне. Но сообразительный Евсей Колодий хозяйскую химеру резонно отклонял:
— Кондрат Осипович, положитесь на меня. Это уж будет мое четырнадцатое чудо. И учтите — все тактично, все в цель! Вы же подумайте, дорогой! Ну, прибьем возле свинарника — сразу же спросят: почему царица небесная полетела к поросятам? Что она, поросных свиней не видела? Вы говорите — под стреху. Но под стреху, кроме воробьев, ни один святой никогда не залетал. Опять рекомендуете повесить на бересте. Если бы это еще Христос, тогда верно, тогда вы попали в точку. Спаситель снижался на землю, зацепился трусами за ветку и кричит: «К вам, грешным, гряду!» Голубчик,— логично доказывал Колодий,— а вы подумали, надолго ли нам хватит продавать чудотворный берестовый лист? А освященной воды — по горло хватит! Хватит торговать и летом и зимой...
Так вот смекалистый Евсей Колодий тут же, недалеко от колодца, для прихожан профилактически-исцели-тельный комбинат соорудил. В чашках и в бутылках святую воду направо и налево лихо за денежки раздавал.
На бутылке или на чашке стояла такса и лечебный диагноз: от немоты, от глухоты, от слепоты.
Позже в собственном домике, построенном им в Полтаве, интимные друзья спросили хозяина, Евсея Колодия:
— Евсей, скажи по правде, помогла ли кому-нибудь вот та святая колодезная вода?
— Точно не знаю,— ответил Колодий.— Но нам, подвижникам,— мне, Солопию и Варваре Чернохмаре,— по самую завязку помогла. И хорошо карманы покропила, и новые хаты освятила...
Давненько все эти описанные мною события произошли. Но, к сожалению, и до сих пор нет-нёт да где-нибудь и выплывают такие исцелители.,*
Будь они неладны!
ДИРЕКТИВЫ И КОРРЕКТИВЫ...
Ей-богу, в последнее время Наум Наумович переродился. Стал учтиво посетителей принимать и вежливо подчиненным отвечать. Он уже не говорит: «Закрой свою пасть! Не твоего ума дело!» А тихонько, ласково шепнет: «Вася, твое дело телячье. Сиди молчи...»
Зашел как-то посетитель, а он ему стул предложил и рукой показал — пожалуйста, садитесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
з
Во второй его приезд или в третий, а может, и в четвертый (за это время Кожушный успел святым словом добротную маслобойку воздвигнуть) мы, сельские мальчишки, смелее подошли к загадочной машине, стоявшей возле маслобойки.
Трогаем, осматриваем — почему она сама и крутится и вертится?
Сначала нас отогнал иностранный дядя:
— Ви техника ничего не понимайт! Ви харашо пони-майт телята пасти!
Оверко Кожушный прогонял выразительнее:
— Что вы, босячня, божественные колеса руками хватаете? Вола за хвост хватайте! Хватайте и с богом кричите: «Гу-гу-гу!..»
«Заграница» по-братски обняла Кожушного за талию, и они, как говорят, два сапога — пара, на всю улицу хохотали, даже брюшко тряслось.
— Замурзанные! Рожденные ползать — ползайте! Машину не лапайте, не пачкайте!
4
Великий гром грянул — царя скинули. Дышать стало легче.
Но в усадьбе Кожушного изменений не произошло: погремело-погремело и утихло.
Ночью Кожушный, по старому обычаю, громко пел псалмы, а днем в маслобойке подсолнечное давил из грешной братии...
А в автомашинах сновали иностранные дяди..»
5
Удивительную технику создали и трудовому человечеству навеки подчинили славные историко-революционные выстрелы «Авроры» по Зимнему дворцу.
В те волнующие, в те прекрасные дни я ходил возле автомобиля с Гришкой Вухналем, таким, как я, голодранцем-деревенщиной.
А большевик Светлов и говорит:
— А ну, ребята, садитесь на эту буржуйку, да поедем буржуев колошматить... Поедем эксплуатацию уничтожать!
Невыразимо радостный трепет нас охватил. Мы сели в машину.
Чудесная машина запыхтела и повезла нас, чтобы земли и маслобойки народу возвратить. Кожушиые и бормотали, и лепетали:
— Царица небесная и бог в трех лицах вещали — недолго будут голодранцы ездить! Вот вам святое евангелие — перевернутся окаянные!
6
«Заграница» тоже квохтала, предвещала:
— Заводы строят? Без нас не построят! Фундамент под электростанции закладывают? Пусть, пусть!.. Пусть копают! Накопают и сами себя под фундамент закопают!
Иноземные пророки пророчили, иноземные сычи вещали, а мужественные советские люди электросияющий Днепрострой героически сооружали.
Строили и учились. Учились и строили.
Заводы-красавцы росли и украшали Советскую страну.
Пышно зацвели и колхозные степи, густой пшеницей заколосились.
Ушел строить авиационный завод и мой напарник — вместе телят пасли — Василь Чередник. Работал Василь и учился. Инженером-конструктором стал.
Василь, мой дорогой друг, и меня авиационному делу учил и впервые на самолет посадил.
Полетел... Вот тут моя душа на свежем воздухе прямо запрыгала... Самолет качнется, а сердечко забьется! Радуется!
Подумайте — на самые облака забрались!
7
Прилетели мы и в родное село. Летали и односельчан «воздушными крестинами» угощали.
Вечером только и разговоров: «Вася! До Луны можно долететь?»
Пусть Васе легонько икнется, ласковым словом вспомним: чудесный инженер-конструктор вышел из пастуха. С каким увлечением рассказывал он о великом ученом Циолковском! О тогдашней фантазии будущих полетов в космос.
Признаюсь — я сам слушал его с открытым ртом.
Васю спросили:
— Ты сам летал на Луну? Вася возьми да шутя и скажи:
— Летал. Прилетел и кричу: «Здравствуй, братец Месяц ясный!» А мне отвечают: «Здравствуй, мать сыра Земля!»
— Ну и как там? — допытывались односельчане.— Есть ли сельсовет? Равноправны ли там женщины? Или их, может, и поныне угнетают? Есть ли детские ясли, детские сады?
— Детских яслей нет, а женщины есть. Хорошие женщины, замечательные, но их пресвитеры покорными ангелицами сделали.
— А песни поют?
— Нет. Благочинные строго-настрого наказали: каблучками не выбивать и песню «И хлiб пекти, й по телята йти...» не петь! И боже сохрани земного мужчину вечерком под вербами поцеловать. Словом, с молитвенником предупредили: ничего, сестрицы, не творите и деток не плодите!
— Да неужели такое? Ни обняться, ни поцеловаться? А женщины молчат или протестуют?
— Затосковали женщины, заплакали. Но услыхали по радио, что на советской земле женщины больших успехов достигли. Работают и учеными, и инженерами, й академиками, и депутатами, и агрономами, и астрономами. Услыхав все это, архиерея на высокую гору загнали, бороду общипали и рясу оборвали. Кричат: «Будем петь, будем танцевать! Будем работать и будем деток рожать!»
— Вот это по-нашему! А архиерей удрал?
— Куда же от баб убежишь? Схватили его тетки за грудки и спрашивают: «Признавайся, врал, что деток святым духом плодят?» — «Сестры! — вскричал архиерей.— Помилуйте меня, грешного! Ей-богу, врал! Живите, сестрицы, по-земному. На рай небесный не надейтесь! Я сам вчера проголосовал, чтобы там организовали художественную самодеятельность. А то такая скука — мухи дохнут».
— А что он делал, когда увидел, что вы подлетаете?
— Перекрасился... Увидел — подлетаем, дал знак, и архиерейский хор как грянет: «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед! »
— Шутишь, Вася... Но нас интересует не это. Нас интересует главное: значит, признался — врал?
— Признался!
Великий Октябрь волю и силу трудовую возродил и первоклассную технику создал.
И еще: кто плуги ковал, кто телят пас — в техническом прогрессе стал реальнейшим фантастом.
Мы первыми в мире с далекой Луной ракетно поздоровались!
Есть на свете гора Арарат. В Турции эта гора. Ест как известно, высокие горы и в Иране и в Пакистане.
Заокеанские «туристы» любят на эти высокие горы взбираться.
Вы спрашиваете, зачем их туда черт несет?
Скажу. Не таясь скажу. Американских «туристов» на высокую гору не черт подпихивает.
— А кто же? — допытываетесь вы. — Ангелы их на крыльях несут?
— Нет, и не ангелы. Американские зеленые хаки ухватом подпихивает желтый дьявол — дьявол наживы и эксплуатации. Кричит: «Засупоньте, зану-здайте!»
На языке заокеанской дипломатии зануздать — значит оказать «взаимопомощь». Радуйтесь, мол. Радуйтесь и подставляйте шею, а мы вас втянем в концепцию «свободного» цивилизованного мира.
Радуйтесь...
Но что-то никто не радуется: ни турки, ни иранцы, ни пакистанцы... Не хотят заокеанской цивилизованной супони... Протестуют: вон из родной земли американских агрессоров!
Протестуют и французы, и японцы, и южнокорейцы, и шотландцы, и ирландцы...
Есть и более сильные протесты... Арабы, индонезийцы, индийцы гнали-гнали агрессоров и, слава богу, выгнали.
На Кубе американским монополистам дулю с маком поднесли.
Близко поднесли и говорят:
— Мак — нам, а дуля — вам!
В народе справедливо говорят: не все коту масленица. Кот ловил хороших, мирных голубей, да и кота поймали за хвост.
Так вот, о высоких горах. Заберутся «джентльмены» аж, аж... Берут бинокли, посматривают в нашу сторону и бубнят:
— Ах, какие цветущие долины! А сады!.. А виноградники!.. А нефть!.. А золотая пшеница!.*
Лихорадка их трясет. Лихорадит... И так повернут бинокль, и зтак — видят: все растет и расцветает. И ей-ей, правду говорю, агрессоры с пеной на губах вопят:
— Коммунизм строят! Свободно трудятся, вольно танцуют, вольно поют! Вот кто агрессоры — советские люди! Ни одного безработного нет!
Нет и не будет!
Конечно, не скроем, есть у нас «агрессия»... «Агрессивно» перешли на шести- и семичасовой рабочий день.
А кто захромал или печеночка запрыгала — куда его? В санаторий везут.
Господа заокеанские дипломаты! Скажу вам по секрету: мои родственники — рабочие. Им по старости лет Коммунистическая партия и Советское правительство дали пенсию,— дай боже, чтобы трудящимся в вашем «свободном» капиталистическом мире хоть половину такой давали.
Вот вам и «агрессия»...
Конечно, мы понимаем, воинственным зеленым хаки не спится и не лежится. Наше благосостояние, наша социалистическая жизнь в нос колет. Покоя не дает. Потому вы, господа милитаристы, и беситесь.
Видный украинский поэт О. Колесса писал: «Шалш-те, шалште, скажет каты...»
Вы строите тюрьмы, кормите шпионов. Выкормили же шпиона Пауэрса? Посадили на самолет «У-2» и приказали: «Лети! Разведывай! А не повезет — в сердце себе отравленную иглу вонзи!»
Вот какова ваша хваленая цивилизация!
Ну вот и послали. Полетел!.. Ну и сел... Как говорят— приземлился... Приземлили советские воины, приземлила советская техника.
Слыхали! Знаете вы, знает об этом и весь мир: советская ракета — хлоп! — и ваших нет!
Не покаялись. Не каются... Опять суют свой длинный нос. Нюхают...
Советские соколы и говорят:
— Нам холодненькой воды не жаль — купайтесь, плещитесь!
Купали мы агрессоров и в Черном море, и в Балтийском...
Воды на белом свете хватит. Пейте, чтобы вас разорвало!
С миром — пожалуйста, прилетайте. Агрессивно — и не думайте: ощиплем!
У известного украинского советского писателя Остапа Вишни есть такой диалог:
« — Архангел Гавриил! Ты зачем прилетел?
— Миропомазать... Советскую власть миропомазать...
— Беги, голубчик, беги. Тут не такому черту рога обломали. А с тебя и перья полетят!»
Добавим: обломали и обломаем.
Это не я говорю. Это весь советский народ уверенно вот так говорит.
А народ — великая, непреоборимая сила!
ИСЦЕЛЕНИЕ И ИСЦЕЛИТЕЛИ
Из многочисленного синклита — преподобных высоко-, преподобных и распронаипреподобных — наибольших успехов, бесспорно, достигла святая дева Мария.
Рекордно творила чудеса...
Скажем — прорыв! Поколебалась вера православная на Полтавщине, пришла в упадок и на Харьковщине. Кого в первую очередь бросают на отстающий участок? Разумеется, чудотворную. Она и ласковым оком моргнет, она и губками шепнет: «Братья и сестры, не вешайте нос! Кладите на алтарь гусочку. Нет гусочки — тяните курочку. Несите!.. Несите и яйца. Нет яиц — рублик катите. На воротах апостол Петро не станет проверять, кто с каким приношением, лишь бы деньги...»
Словом, призывала, веру христианскую спасала.
В разных местах небесные дела творила — в оврагах, в сараях, во ржи...
Возле нашего села владычица творчески в колодец залезла.
Чья-то невидимая рука на срубе пристроила царицу небесную. Двумя гвоздями крепенько прибила.
До восхода солнца объявилась и обновилась.
Узреть диво неземное первой удостоилась дебелая бубличница Варвара Чернохмара.
Бублики и благочестивые просвиры пекла.
На рассвете кинулась заквашивать, а воды — ни капли. Проворненько схватила ведра — и бегом к колодцу.
Прибежала, глянула — сияет! Матерь божья с младенцем засияла! Господи! На колени упала, стала креститься и во всю мочь завопила:
— Голубушка! Царица!.. Милостиво нас осенила и грешную водицу освятила!
Сбежались люди.
— Чего, Варька, голосишь? Утопился кто или, может, черт рогатый приснился?
— Какой там черт? Чтоб у вас язык отнялся! Вон спасительница сияет! Защитница наша небесная! Люди добрые, верьте не верьте: пропели третьи петухи, а меня словно кто граблями с подушки тянет. Стягивает и кричап «Проснись! Отталкивай мужа, не блуди! Зри — я пришла вас спасать! Пришла исцелять!..»
И провозвестница Варвара Чернохмара, набрав полные ведра воды, кометой полетела к своей хате, горланя:
— Исцеляйтесь, хроменькие! Исцеляйтесь, слепенькие!
Начали выяснять: чей колодец? На чью долю выпала такая щедрость небесная?
Выясняли-выясняли и выяснили: господнее благоволение попало в колодец собственника-богатея Кондрата Солопия.
Пока там говорили, выясняли, пока разговаривали, церковный притч уже кропил кропилом, а бубличница Варвара Чернохмара сладко пела:
— Бублички свеженькие! Просвирки святенькие! Святую воду брала, святой водой и заквашивала! Хватайте, разбирайте!
Всем чудотворным действом руководил коммерческий друг Солопия, смышленый странник Евсей Колодий.
Он и удачный совет подал — богородицу на срубе пристроить. Пристроить и длинными гвоздями приколотить.
Вначале много было вариантов — куда и где? Ограниченный Солопий домогался примостить чудотворную где-нибудь в загоне. Но сообразительный Евсей Колодий хозяйскую химеру резонно отклонял:
— Кондрат Осипович, положитесь на меня. Это уж будет мое четырнадцатое чудо. И учтите — все тактично, все в цель! Вы же подумайте, дорогой! Ну, прибьем возле свинарника — сразу же спросят: почему царица небесная полетела к поросятам? Что она, поросных свиней не видела? Вы говорите — под стреху. Но под стреху, кроме воробьев, ни один святой никогда не залетал. Опять рекомендуете повесить на бересте. Если бы это еще Христос, тогда верно, тогда вы попали в точку. Спаситель снижался на землю, зацепился трусами за ветку и кричит: «К вам, грешным, гряду!» Голубчик,— логично доказывал Колодий,— а вы подумали, надолго ли нам хватит продавать чудотворный берестовый лист? А освященной воды — по горло хватит! Хватит торговать и летом и зимой...
Так вот смекалистый Евсей Колодий тут же, недалеко от колодца, для прихожан профилактически-исцели-тельный комбинат соорудил. В чашках и в бутылках святую воду направо и налево лихо за денежки раздавал.
На бутылке или на чашке стояла такса и лечебный диагноз: от немоты, от глухоты, от слепоты.
Позже в собственном домике, построенном им в Полтаве, интимные друзья спросили хозяина, Евсея Колодия:
— Евсей, скажи по правде, помогла ли кому-нибудь вот та святая колодезная вода?
— Точно не знаю,— ответил Колодий.— Но нам, подвижникам,— мне, Солопию и Варваре Чернохмаре,— по самую завязку помогла. И хорошо карманы покропила, и новые хаты освятила...
Давненько все эти описанные мною события произошли. Но, к сожалению, и до сих пор нет-нёт да где-нибудь и выплывают такие исцелители.,*
Будь они неладны!
ДИРЕКТИВЫ И КОРРЕКТИВЫ...
Ей-богу, в последнее время Наум Наумович переродился. Стал учтиво посетителей принимать и вежливо подчиненным отвечать. Он уже не говорит: «Закрой свою пасть! Не твоего ума дело!» А тихонько, ласково шепнет: «Вася, твое дело телячье. Сиди молчи...»
Зашел как-то посетитель, а он ему стул предложил и рукой показал — пожалуйста, садитесь!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33