Ворвался как зверь. О-о, его психология понятна, если следовать описанию Батлера…»
Бибисеру надоело ждать, что Роз не кричит: «Изнасиловали! Обесчестили! Раздавили!»
Обесчестили?! Бибисер решил это сделать сам. Появился внезапно, чтобы лично самому все засвидетельствовать. И поставил на этом деле точку. Все ясно и так.
А Роз пришла в ужас. Об этом говорил ее вид. Видно она все хотела устроить не так.
Бибисер что-то напортил. Это он понял по лицу Роз. Но он, прежде всего, хотел напугать Филиппа. Он дал ему понять, что с точки зрения морали он – по уши в дерьме. Которое волнует своим видом мнение общества.
Это общество отплатит Филиппу за шутки с девушкой плохой монетой. Оно ни на йоту не поверит ему, что его заманил в этот дом дядя слепой девушки, обладающий дьявольским умом, и заставил совратить ее.
Потому что почти никто не знает, что Бибисеру от этого польза.
«Кто мне поверит, что я не совращал девушку. Я – скорее ее жертва. Точнее, жертва ее дяди.
С точки зрения суда – только мужчина может совращать женщину. Он – насильник, а она – жертва.
И страшный Бибисер это понимает. И рассчитывает на то, что и я это понимаю: мне это общество грозит минимум десятью годами каторги за совращение слепой девушки. И потому: чтобы я ни говорил в суде, мне никто не поверит.
Какой ход с племянницей он придумал!
Если мужчина не женится на обесчещенной им девушке, – страдает не честь этой девушки – нет! Под угрозой находится жизнь мужчины. И поэтому я обязан на ней жениться. Это его гениальная находка. Не мог не отдать должное его гениальности. До такого навряд ли додумался бы сам Чарльз Батлер…»
Хотя Мартину Бибисеру действительно, не было нужды затягивать маскарад. Он пришел и сказал, что Филиппу пора жениться на его племяннице.
Потому, что он – уже в дерьме. Это означало, что пришло время окончания игр.
«А ведь со мной Бибисеру цацкаться незачем. Почему же меня до сих пор не избили?
А может быть у меня есть защитник?
Защитник? Кто же? Ведь со мной только Роз.
Но, с другой стороны, если бы меня кто – то не защищал, Бибисер бы пришел со свидетелями, и я уже был бы у позорного столба или у священника.
От меня ему нужен только подписанный брачный контракт, в котором я бы не имел права распоряжаться имуществом Роз.
Он уже пришел с адвокатом, который ждал, когда я, одурманенный, подойду к двери, мне протянут ручку, я покорно, памятуя о своих грехах, распишусь в бумаге, и адвокат уйдет. И меньше всего он ожидал плевка. Но то, что дядя ничего не предпринял, чтобы наказать меня за мой плевок – говорит о том, что за меня кто – то заступается. И может, распоряжается здесь всем вовсе не дядя, а кто?
Пока этот таинственный не сказал своего последнего слова, никто не имеет права утащить меня отсюда…»
«И значит дело пока не безнадежно. Кто же этот защитник? Кстати. Снова стало тепло.
Тепло. Холодно. Игры какие – то. Постоянно игры.
А ведь громилы принесли одежду Филиппу, но так и не нашлось платья для девушки! Надо будет девушке дать хотя бы что-нибудь.
А ведь, подозрительно, что охранники растерялись из-за крика Филиппа, будто Роз требует одежду. Они просто онемели. Не знали как на это реагировать. Интересно, почему?
Потому что… потому что…!!! А что, если Роз сама могла забирать свою одежду, когда ей вздумается».
«…Стоп! И к чему это приведет. Кажется я что – то понимаю!
А точно ли виноват во всем Бибисер?
А что, если платья для Роз не нашлось потому, что она… могла забирать его самостоятельно. И снимала самостоятельно. Тогда, когда хотела.
Но тогда получается, что она – свободна!!!
Пленником был только Филипп. И забрали одежду – только его. Положили туда, откуда сами могли забрать. Пока охраняли.
А одежду Роз они не брали, не прятали. Все, что было ей нужно, она могла забирать сама. А когда? Да хоть пока… пока Филипп спал. Долго спал. Что не мудрено при таких изнурительных ночах.
Роз никто не держал в этом доме насильно.
Но она сейчас – неодетая? Мерзнет! Почему?
А что если Роз не могла при Филиппе забрать свою одежду? Отдавать распоряжения громилам. Поэтому была растеряна.
Она не смогла повлиять на ситуацию тогда, когда пришел дядя, и обидел ее Филиппа».
«Может быть поэтому были растерянны громилы, когда я стал отдавать им приказы от имени Роз. Они не знали – может ли Роз передавать приказы через меня.
Роз не могла ни опровергать меня, ни подтвердить. И сейчас не может. Потому что я затих, я сижу на этом ковре и о чем – то думаю. И она, кажется, понимает, что я что-то понял. А если я не бросаюсь на дверь – значит что-то я в этой игре соображаю. Ах, кажется, Мартин Бибисер виноват вдвойне. Он запутал бедную девушку!
Она видит Филиппа таким, каким его придумала. А это самый пленительный образ на свете. Филипп ей дорог больше, чем ее жизнь.
Надо думать, как из всего этого выбраться.
Стоп. Если Роз и есть тот самый защитник, то тогда Бибисер поступил плохо не только по отношению к Филиппу. Он обидел Роз. Чем же?
Тем, что бесцеремонно вторгся в ее мир. Она собиралась играть в свою выдуманную любовь со своим выдуманным Филиппом до бесконечности. Может быть до тех пор, пока Филипп не умер бы от истощения.
А дядя оскорбил ее идеал. Он пнул ногой ее мужчину, который для нее самый сильный, самый мужественный.
Дядя совершил ошибку – он рассердил Роз. И Роз сейчас не просто сидит истуканом, она думает, что ей делать.
Ей приятно, что Филипп назвал ее женой. Но она не понимает – а вдруг Филипп блефует, а на самом деле принадлежит не ей. Роз не нужен был их брак юридически».
«…Это проза жизни, от которой она плачет. Ей нужно счастье…»
«Она спросила Филиппа после того, как его ударил Бибисер: кто он. Она хотела сказать, что забыла его имя. Потому что Ее героя не могли принуждать идти под венец с ней. Ее герой должен был сам взять ее на руки и понести к алтарю.
Вот тут – то я и не прав. Роз не может желать мне ни плохого, ни хорошего, потому что она знает: я ее не люблю. Я никогда бы на ней не женился по доброй воле. Такой бы брак Господь Бог никогда бы не благословил.
А что, если бы нашелся кто – то кто бы это сделать. Это невозможно представить!
Нас бы никогда не благословил священник.
Нет.
А кто тогда? Нас бы благословил…»
«И все таки теперь здесь жарко. Хотя солнца нет…Солнце. Солнце светило все дни, что я был здесь. А сегодня, когда Филипп узнал свое истинное положение, оно в тучах. А может солнце не светит не потому, что за облаками: а потому что я – ничего не ел. Не ел из оловянной тарелки, которую принимал за фарфоровую.
А вот Роз – ела. Ела и плакала. Искала утешения не любви Филиппа – а в своей тарелке, с намешанной чудной смесью.»
«Стоп, я знаю кто бы нас благословил… Нас бы благословил…..Мистер опиум!
Вот оно озарение. Я понял все!!!
Вот почему все дни в моем рту было так сладко. Этот непроходящий вкус сладости и сияние солнца в глазах – это же симптомы действия опиума. Мне рассказывал об этом Батлер. Секреты индейцев, которые он узнал во время мексиканской войны.
Жажду возбуждал дурман.
Филипп слышал от бывалых охотников, что к опиумным грибам, порошок из которых пользуют индейцы, возникает жуткая привычка, которая не искореняется ничем. Из-под этой власти зелья не освободиться».
«А ведь пожалуй догадка верна! Была ведь одна деталь: Филипп собирался поесть перед тем, как в комнату ворвался Бибисер. Но он не поел, не поел не по своей воле.
Бибисер ворвался тогда, когда он сидел, рядом с Роз, хотел пить, а потом, собрался вкусить невиданные деликатесы, разложенные на тарелке.
Было время приема пищи и Роз ее приготовила.
А Бибисер опрокинул его тарелку в траву – то есть на лысый ковер, и юноша остался без волшебной еды…»
«Но это Филипп понял:…я остался без солнца.
О Бибисер! Я начинаю тебя ненавидеть ненавистью Роз. Ты лишил меня моего солнца.
Роз очень часто рассказывала о каком-то дяде – негодяе. В лучах солнца его образ казался страшным. Только это был не Пьер Робийяр. Это был Мартин Бибисер… Значит все-таки виноват Бибисер».
«Бибисер – опекун. Ему нужны деньги, которые получит он в случае брака Роз. Ему все равно, какой зять у него будет. Лучше – мертвый. Сразу после брака. Для этого сгодится опиум. Филиппа сажают на диету: салат из опиума. Жаркое – из опиума. И в гробу не Филипп, а три кусочка опиума. Из него, из Роз и их ребенка».
«…Любимая Филиппа говорила, что мечтает быть матерью. А Мартин Бибисер мечтал быть банкиром.
Как смешно рассказывала Любимая. Ей нагадали, что у нее будет девочка, и несчастный муж. Если это так, то несчастный муж – это Филипп. Значит это Бибисер заставил Роз давать Филиппу опиум. Откуда же он его брал?
Друг Батлер!
Батлер как-то говорил, что у него есть слуга, который иногда выдает себя за Чарльза Батлера. Он – белый охотник. Большой специалист по опиуму. Он живет где-то под Милуоки. Его фамилия Джонсон.
У него плантации опиумного мака. В то время, когда все выращивают хлопок, рис и розы этот джентльмен выращивает грибы и маки. Вот так-то».
Филипп заметался. Хотя бы это была ошибка.
…Роз хотела, чтобы он полюбил ее, чтобы он был ей послушным. Он должен был быть таким, каким она его выдумала. И для этого оказались нужны наркотики. Несмотря на то, что они приводили их смерти. Это ее не пугало. Роз была согласна на все…
А ведь есть и другая причина!
Филипп помнил, что Батлер рассказывал.
Слепота Роз не была врожденной. Врачи сказали, что при сильнейшем нервном стрессе она может прозреть.
Роз, так теперь можно называть его Любимую, говорила, что в своих снах она видит цвет. В них нет черного мрака. Мир оказывается напоен светом, какого никогда не было в настоящей жизни.
В наркотическом состоянии, как и во сне она могла возвращаться к своему зрячему состоянию. И ей стало не важно, что оно иллюзорно.
Она всегда говорила Филиппу, что его с необычайной отчетливостью. Это было действительно так. Только неизвестно, узнала бы этого Филиппа его мама – Кэролайн.
Под опиумным солнцем проходила настоящая жизнь Роз Бибисер, и она совершила свой выбор в его пользу…
«Но почему она остановила свой выбор также и на мне?»
…Филипп не знал, что в доме Бибисера часто обсуждали его историю. Все гадали, за что Пьер Робийяр неожиданно изгнал своего любимца.
Роз поразила романтическая история, что окутала имя Филиппа с недавних пор? Слава вора, слава дон-жуана-соблазнителя. Она догадывалась, что это из-за любви к женщине. Она увидела в этом юноше идеальный образ своих грез. Она поверила, что он – ее герой.
Более того, он – ее мужчина.
Она захотела его увидеть…
«…Значит, Бибисер не может тронуть меня пока меня охраняет Роз. А вдруг, Роз не только охраняет, но и приказывает? В нашем мире принято, что всеми делами должен вершить мужчина. Эту условность нельзя избегнуть никому. Роз нашла своего сообщника в лице дяди. Он стал теми руками, которые двигали пружины страшной истории. Он стал ее руками.
Но как? Он – хозяин. Значит кто – то должен был его заставить? Значит, все-таки есть третий?
Филипп может об этом догадаться, сидя в своей темнице.
Может!
Батлер как-то сказал, что отец Роз – Дар Бибисер никакого завещания в пользу дочери не оставлял.
И вдруг, оно появляется.
Батлер говорил, что в соседнем с Саванной Чарльстоне – городе промышляет адвокат. Янки. Аферист».
Филипп был на пути истины.
Слепая девушка с помощью слуг разыскала этого человека и предложила ему дело. Вроде бы мелкое, но за большие деньги. Адвокат согласился.
Он составил завещание от имени родителей слепой девушки, которые сгорели в доме.
Поддельное завещание, никогда не существовавшее. И это стало началом триумфа Роз. Об этом завещании могла знать только дочь Дара Бибисера. Так, что ничего удивительного в том, что оно вдруг обнаружилось у Роз для людей не оказалось.
Только один Батлер, который хорошо знал Дара Бибисера подозревал, что эта Роз сама позаботилась о себе, и состряпала завещание.
Филипп вспомнил это!
Во-первых, ей нужны были собственные деньги, которыми могла бы распоряжаться только она.
Она ведь искала исцеления.
Во-вторых, ей нужно было заставить служить себе Мартина Бибисера. Поэтому в завещании появилась графа о том, что он должен выдать свою племянницу замуж и получить за это деньги.
Филипп не знал, что мистер Джонсон не причем.
Роз справилась сама. От своей служанки-негритянки, узнала про грибной опиум, которым индейцы лечат слепоту. Рабыня привела к ней индейца, знавшего разницу между сном и смертью.
С помощью зелья свою жизнь она превратила в сон, а свои сны сумела сделать явью.
…В городе расходился слух о Филиппе.
Ей надо было заманить его к себе и она нашла способ как это сделать. Каким-то таинственным образом сообщила Батлеру, что Эллин Робийяр некоторое время должна жить в ее доме. Батлер этому поверил, и сообщил об этом Филиппу. Это стало началом их страшного романа.
Роз угостила Филиппа порцией грибного зелья, и это стало способом погружения в мир звезд. Юноша был в дурмане, а Роз все контролировала: время приема пищи, ее количество.
Новое озарение пришло ей в голову: еще более завораживающее.
Роз придумала внезапное появление своего дяди, которое должно было подействовать на Филиппа как шок. И параллельно с этим – отказ от опиума: в результате которого реальный мир кажется кошмаром. Она-то ведь ее все равно не видела, но чувствовала душой: какой силой обладает нищета?
Убогость ей была нужна затем, чтобы Филипп не захотел возвращаться в тот мир, который был реальным, и который должен был открыться с приходом ее ублюдка дяди.
Она хотела, чтобы реальный мир испугал и оттолкнул Филиппа. Нервы его – на пределе, душа его – не хочет верить в то, что встреча с Любимой – мираж.
Она догадалась об этом. Роз была в душе поэтом и знала, насколько жизнь воображаемая превосходит жизнь подлинную.
Приход дяди она запланировала, но не подозревала, что он появится так рано и это испортит все дело.
Она распорядилась, чтобы к моменту пробуждения Филиппа в комнате лежала настоящая дерюга, чтобы его оставили без одежды, и чтобы он этого испугался.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51