ни в лицо, ни по имени.
Филипп пугался. Звал Свою Единственную и она приходила! Бросалась к нему! И он вновь обретал покой и счастье.
В один такой торжественный миг встречи, Филипп сказал самое важное: «Мы должны пожениться. Пригласим к себе священника, он сотворит обряд в доме, где мы оказались счастливы».
Девушка согласилась и сказала, что уже позвала этого человека.
После этого она заснула и забыла дать питье измученному жаждой Филиппу. И Филипп почувствовал страшную муку во всем теле.
Он поднялся с роскошного ковра и уставился на кувшин для воды. Ему хотелось пить, а Любимая, которая приносила всегда питье – спала. Филипп не хотел ее будить и потому он ждал. И ждал очень долго. Наконец, он решил съесть то, что лежало рядом с кувшином в блюде – недоеденное раньше.
Вдруг отворилась дверь и на пороге возник неизвестный.
Толстый священник, в костюме светского человека. Филипп ободряюще ему улыбнулся, а человек вдруг произнес какие-то слова. Филипп не разобрал их смысл, только из комнаты ушло солнце и как показалось Филиппу – навсегда.
Юноша посмотрел на себя и увидел, что он наг и смутился этого.
Толстый господин, которого Филипп принимал за священника, вдруг представился дядей… Любимой. Филипп перестал смеяться. Он посмотрел на Любимую и увидел, что она – нага. Двое влюбленных перед неизвестным – наги как Адам и Ева. Сказка вдруг прекратилась.
– Вам, молодой человек, видимо приятно было общаться с моей племянницей, – заговорил тихим голосом толстый человек в лиловом сюртуке. – Что же, я очень рад, если вы нашли общий язык. Завтра у вас свадьба – как вы сами недавно пожелали. Поздравляю вас, вы будете мужем Роз Бибисер.
Филипп с ужасом оглянулся, желая, чтобы Любимая пришла на помощь. Но в комнате ее не было. На полу скорчившись сидела незнакомая девушка. Та, что встречала Филиппа.
– Я вас первый раз вижу, мистер, – прошептал он. Вы не могли бы мне объяснить, как я здесь оказался?
– Я не могу вам это объяснить, молодой человек. Я могу вам только сказать, что вас зовут Филипп. И вы успели тысячу раз обесчестить мою племянницу, которую зовут Розалия Бибисер.
Тишина, новая, незнакомая, во мраке.
– Я – не потерплю оскорбления.
Чужие слова, чужой голос. Юноша с трудом произнес.
– Я не знаю никакой Роз Бибисер. Я был здесь со своей Любимой. Не подходите ко мне. Верните мне Ее.
Вместо возражений, тот, кто назвался дядей, ударил Филиппа ногой. В грудь. Филипп упал. Вскочил, ринулся на обидчика, и получил второй удар.
– Сиди спокойно, щенок. Я найду с десяток белых слуг, что подтвердят, как ты использовал эту девушку и… тебе не отвертеться от суда. Учти это. А то, что ты ничего не помнишь – твое дело, или врачей, но никак не Роз. Не вздумай обижать бедную девушку.
Филипп испугался, потому что все, что происходило с ним было наяву, но он то знал, что это сон.
Бибисер спокойно взглянул на Филиппа.
– У вас скоро свадьба. Не дурите, мистер. И оденьтесь в следующий раз к моему приходу, – сорвался он на крик и вышел.
Филипп остался наедине с незнакомкой. Она сидела повернув к нему свое лицо и Филипп с ужасом понял, что девушка – слепа.
– Тебе сделали плохо, мой милый. Мой дядя? Да? – спросила она.
Филиппа обманули. У него украли Любимую. Кто?
– Роз, – сказал он, с испугом ощущая новое имя на языке. – Вас ведь зовут Роз? Сколько времени мы провели с вами здесь?
– Я не знаю, – Роз запнулась, как будто что-то скрыла.
– Роз, – позвал Филипп. – Где у вас хранится одежда?
Роз сидела, как изваяние. Только у нее дрожали губы.
– Я не помню, как вас зовут! – сказала она шепотом.
– Меня зовут Филипп. – Юноша понял, что никогда не смог бы назвать ее любимой.
С ним была не она. Но кто тогда?
Эллин!
Где она?
Филипп подумал, что Роз – надо одеть. Она еще более беспомощна, чем он. Потому, что слепа. Непонятна ясность разума в такую минуту.
Филипп встал, чтобы пройти в те сказочные комнаты, в которых он бегал за своей Любимой, там в шкафах висели немыслимо роскошные одеяния. И испугался. ПОТОМУ ЧТО ЕМУ НЕКУДА БЫЛО ИДТИ. Он стоял перед тупиком.
Комнат – больших и светлых не было и в помине. Перед ним были – три распахнутые двери, которые вели в три маленькие комнатенки. Чуланы.
В них не было окон. Самое страшное: никакое солнце никогда не могло заглянуть в них. Комнаты были предназначены для слепых.
И вдруг – новое потрясение. Персидские ковры? В которых утопали ноги двух счастливых людей!
Ковров не было. Страшные обычные дерюги, которые годятся для мустангеров в сапогах. Половики – в пятнах грязи. Обычные дерюги, что стелят под ноги белые охотники в хижинах. На этих дерюгах должны спать свиньи. А по ним – катались они с Роз.
Два божественных создания, которых объединяла любовь. Боже!
Филипп посмотрел на свое тело. Оно было все в синяках и ссадинах.
Парень подбежал к большому зеркалу, что стояло у окна. Он – Филипп! Это – он?
Худое, поросшее щетиной лицо.
Мускулы спали и торчат ребра.
Если это – он, то с ним не могла быть та, что зовется Роз.
Потому что у его Любимой атласная кожа. А тело Роз? Фантом! Это была кожа в пупырышках и ссадинах. Кожа Любимой не такая.
Такая кожа, такое сложение не могло быть у людей, которые ели вместе, всегда, когда чувствовали голод. Ели изысканнейшие яства, которые приносила возлюбленная Филиппа.
На стенах их комнат висели бесподобные полотна, которые говорили о вечной любви. Куда они подевались?
Картины, что висели на стенах, были богомерзкими рисунками, сплошь похабные, не вызывающие ничего, кроме чувства стыда.
Филипп замер. Балкон, на который они выбегали!
Они были Адам и Ева, их должны были видеть случайные прохожие. Их можно позвать на помощь. Филипп заметался в поисках балкона. Маленькое тусклое оконце под потолком – единственный проводник света, который за окном.
Филипп заглянул в него. За этим оконцем не было никакого леса, который видели Он и Любимая. Никаких джунглей, никаких райских садов. Пустырь, окраина города, где нет даже собак. Их тут никто не мог увидеть, кроме слуг. Слуги! Те, что приносили иногда еду.
Значит они могли наблюдать за ними все время, пока они счастливые бродили по комнатам, взявшись за руки. Надо бежать отсюда.
Подойти к двери – страшно.
Где же он находится? Филипп напрягся.
То, что он видел перед собой, не соответствовало тому, о чем помнил. Как будто все подменили.
«Наш голубой единственный флаг», – всплыла в голове мелодия. Эту мелодию он спел, когда любимая попросила его колыбельную, а ведь раньше он петь не умел.
Как же он преобразился! И с кем?
Где та, что украла его Любимую? Что она делает? Почему затихла?
Филипп бросился к девушке. Та сидела у пустой оловянной миски. Где же хрупкая фарфоровая посуда. Где тот фарфор, в котором им подносили изысканные яства. Он видел в оловянной миске Роз бурду, которую нельзя есть.
Как хорошо, что у этой девушки нет зрения. Если бы она увидела мир таким, каким его видит Филипп, она бы сошла с ума.
Как же холодно. Надо найти одежду.
Раньше одежда висела в шкафу. Филипп бросился к маленькому шкафчику. Пусто. Ничего!
А ведь Филипп помнил как они доставали откуда – то самые изысканные наряды. Он был в костюме испанского гранда, а его любимая – восточной одалиски.
Может это были не они?
От девушки, сейчас, ничего не добиться. Она – в прострации. К ней не вернулось ясность ума.
Но я не хочу, чтобы она возвращалось ко мне, – крикнул Филипп.
Девушка вздрогнула.
Филипп вспомнил, как несколько часов назад они валялись на кровати, утопая в мягкой перине – и ничего не боялись.
Сейчас – страшно, и в комнате – стоит только грубый топчан, сколоченный из досок: из свежих неструганых досок – это единственное ложе, которое у них есть, кроме ложа страха, конечно.
А тонкие фламандские простыни. Они где? Никаких простынь.
Для их досок подходит саван. Наверное, им его уже готовят.
Филипп бросился к двери.
Заветная дверь! За ней – свобода, которая – «на запоре». В двери – окошко, как в арестантской камере. Еду ставили на подставку возле этого окошка.
Филипп не сразу сообразил, что на него смотрит толстое лицо белого человека.
Лицо расплылось в улыбке.
– Я – адвокат мистера Бибисера, мистер Робийяр. Нам нужно составить ваш брачный контракт. Завтра вы женитесь! Свадьба будет без свидетелей.
Филипп вздрогнул, защитная реакция была самой простой: он плюнул в лицо адвоката. Слюна попала точно в глаз. Следующим был бросок на дверь, но она оказалась достаточно крепкой. Лицо «откатилось» от двери, Филипп заметил двух здоровенных громил – черных, что стояли в коридоре и мрачно смотрели на Филиппа. Один из них привел его сюда.
– Выпустите меня, – заорал он, – и девушку тоже. Мы – не хотим умирать! Здесь – холодно! – Громилы никак не реагировали.
И тут Филиппа осенило, как можно обмануть тюремщиков. Поддавки! Надо играть в поддавки, чтобы выбраться отсюда.
– Моя жена, – пусть оценят им сказанное, – Моя жена мерзнет! И я тоже! Отнесите мистеру Батлеру записку, чтобы он привез мою одежду. Немедленно одежду! Достойную наших тел, – заорал Филипп, сорвавшись на крик. – Немедленно доложите господину Бибисеру, чтобы он околел, что у его племянницы нет свадебного платья: пусть пришлют портного.
Лица дебилов вытянулись. Один из них стал «руки по швам». Другой зашел в боковую комнатку и вышел оттуда с одеждой Филиппа.
Уловка провалилась. Никого сюда не пустят.
– Где одежда моей жены? – заорал Филипп от отчаяния, выбивая свою одежду из рук громилы. – Немедленно достаньте ее одежду. Мистер Бибисер сказал, чтобы мы были одеты.
Ссылка на Бибисера, подействовала. Один негр тут же исчез, а второй неуверенно уставился на одежду Филиппа, что упала на пол.
– Мою одежду, – Филипп тянул руку в окошко. Еще немного, и он незаметно откроет щеколду.
Громила поднял сюртук и протянул мистеру Робийяру. Филипп убрал руку.
Окошко захлопнули: путь на свободу был отрезан. В руках остался только сюртук, подаренный Батлером.
Эллин!..
Эллин!.. Филипп все вспомнил. Его встречи с Эллин, их план пожениться. Все рухнуло из-за этого страшного плена.
Кто-то запер его здесь со слепой девушкой и наблюдает за ним. Филипп резко обернулся к двери, откуда могут смотреть? Нигде ни просвета.
Хотя кто-то продолжал наблюдать: Филипп это чувствовал.
Филипп прислушался к крикам во дворе.
…Он с такими надеждами отправлялся в город, садился на поезд и думал, что он привезет его к Эллин.
Привез. Только не к Эллин.
А сначала все складывалось очень удачно.
Побег из имения Батлера, который хоть и хорошо к нему относился, имел на него какие-то свои далеко идущие планы. Встреча на вокзале с таинственным мистером Галлимаром, который помог провести Филиппа мимо Пьера Робийяра, потом дом, в котором, как обещал Батлер, его ждет Эллин. Эллин, которая придет к своей подруге Роз Бибисер.
Филипп напрягся. Вот откуда он знал это имя. Вот почему он пришел в дом к этой девушке. Кто-то пытался тихо открыть наружную дверь!
Филипп замер: звуки затихли. Тишина. «Что он знает об этом семействе Бибисеров. Про Роз он что-то слышал. Кто рассказывал? Сама она ничего не говорила. Что-то рассказал мистер Батлер. Что именно? Вспоминаем.
Слепая девушка и ее дядя.
Батлер говорил об этом за ужином.
Бибисеру нужно выдать замуж свою племянницу.
Если Роз выйдет замуж, то ее дядя получит деньги. От своего умершего брата. По завещанию. Дар Бибисер – отец Роз, понимал, что его братец Мартин просто так о племяннице заботиться не будет.
Но это же ответ на все вопросы Филиппа?
Бибисер должен выдать замуж племянницу, чтобы получить куш для себя. Но как же можно выдать замуж слепую девушку?
Только обманом.
За кого?»
В замочной скважине опять заскрипели ключом.
«Кого могли обмануть? Только такого юношу, который одинок, за которого некому заступиться. А Филипп Робийяр после изгнания из дому – совсем одинок, и глумиться над ним можно всякому.
Что сказал Бибисер? Филиппа могут сослать на каторгу, если он не женится на Роз. Это факт. Слуги подтвердят, что он целовал ее: и вообще: дальше, что хочешь! Дядя ославил его на весь штат. Кто же поверит трижды вору и соблазнителю девушек. Филипп бы такому тоже не поверил.
Плачь несчастная Кэролайн, что когда-то родила на свет Филиппа без отца, без роду, без племени.»
«Опять тишина? Почему тишина? За дверью никто не возится. Громилы побежали к Бибисеру? Интересуются, как поступить с Эллин… Опять с Эллин… надо запомнить: здесь нет никакой Эллин. Только Роз!., и Филипп? Но это же страшно».
«Вспоминай дальше!
Память возвращается с трудом, какими – то цветными лоскутками. Дальше, дальше!
Командует здесь Бибисер. Скорее всего придумал все – тоже он. И Филипп и Роз лишь жертвы его хищных планов. Он хочет женить свою племянницу на Филиппе.
Это упрощает дело. Нужно объяснить Роз то, что она стала пособницей в чудовищном преступлении. Она сохранила частицу разума – они смогут вместе убежать отсюда. И дело будет в шляпе. А вдруг Роз не захочет бежать?
Вдруг, она его действительно любит? От такого предположения мурашки по спине. Это невозможно, хотя тогда планы дяди – ей на руку. Но как Роз могла полюбить его? Ведь она – слепа.
Как она могла влюбиться в Филиппа. Не за лицо же? За тело? – Ерунда.
Или за поступки? Стоп.
Поступки.
Поступки, тех людей, что держат их здесь, похожи на маскарад. Филиппа все обманывают.
Нет, – все не то! К истине не приближает.
Филипп Роз, похоже, абсолютно не нужен. Ведь она даже его имя забыла. Интересы в этом деле – только у Бибисера. Юноша и девушка – его пленники. Его игрушки!
Бибисер хочет его женить! Но это невозможно! Его брак действительно невозможен с Роз!!! Потому что… потому что… он женат на Эллин!!!
Тайным венчанием!
Ура! Это спасительная гипотеза!
Но они захотят доказательств. Надо придумать доказательства! И… стоп. Ведь доказательств нет!
Этот трюк невозможен».
«Становится все холоднее и холоднее. Что они там делают с этими комнатами! За окном – жара!
Какую роль играет в деле дядя. Почему он так поступает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51