Я приходил в отчаяние от своих неудач. Однажды, Лена Корзухина, которая
занималась у меня синтезом, добавила аминокислоту в раствор сульфамида в
гуанидинхлориде и забыла поставить под мешалку. Эта штука простояла всю
ночь. А утром, Лена увидела в колбе помутнение и позвала меня. Я мог ей
только посоветовать отфильтровать раствор, капнуть для закрепления инсулин и
присвоить ему очередной номер. Что она и сделала. Но через два часа раствор
опять помутнел. Это было что-то новое, аминокислоты обычно вели себя
прилично в инсулине. Я потребовал от Лены повторения опыта, а Наташу просил
сделать инъекцию больным крысам, используя промежуточную фазу препарата.
Через неделю у одной из крыс рассосалась опухоль. Я попытался повторить
опыт, но на этот раз ничего не получилось. Лена опять, в препарат вводила
инсулин, но он как заколдованный, избирательно действовал на крыс и на
клетки в пробирке.
Однажды в комнату зашла Люба и я поплакался ей на все мои беды. Она
внимательно оглядела колбы с разделенными жидкостями и вдруг сказала.
- Виктор, здесь, по моему, два смешанных соединения. Попробуй разделить
их на молекулярных ситах.
- Ты так думаешь. Но почему?
- Я однажды подщелачивала питательную среду и вдруг белок начал
делиться, это расслоение заметно в первоначальный момент, а потом, под
действием тепла реакции, смеси перемешались.
- Почему он стал делиться?
- Борис Залманович предположил, что произошло изменение в ориентации
цепей. Те цепи, которые изменили свое положение относительно других,
естественно изменили свою активность. Таким образом в питательной среде
появилось два раствора: активный и не активный.
- Света! - заорал я, да так, что она подпрыгнула от неожиданности и
чуть не уронила пробирку - Срочно дуй в Академию Наук, на Большой проспект,
там они наделали кучу разделительных мембран. Возьми все образцы, которые
там есть и срочно сюда. Я сейчас к Геннадий Федоровичу, пусть он туда
позвонит, предупредит их.
Света привезла много сортов полотнищ желтой бумаги и мы тут же пустили
ее в дело. Мы действительно получили две жидкости и стали их капать в
пробирки. Через некоторое время в ряде пробирок раковые клетки прекратили
рост.
Началась работа отладки рецептуры. Но через две недели Лена Корзухина
уволилась и укатила к мужу в Мурманск. Всю черновую работу я взял на себя.
Наши успехи все же проскользнули в замочную скважину двери. Толи
Валентина Степановна усекла, что некоторые крыски начали выздоравливать,
толи кто-нибудь из окружающих нечаяно проговорился, толи уровень слежки в
институте слишком высок, но первым ворвалась поздравлять меня Валентина
Степановна.
- Виктор Николаевич, это правда, что вы что-то нашли. Правда, что ваши
крысы выздоровели.
- Кое что мы нашли, Валентина Степановна. Но, к сожалению, стабильности
результатов нет.
- Это все равно достижение. Вот обрадуется Геннадий Рувимович, это
будет ему подарком к шестидесятилетию.
- Почему должен радоваться Геннадий Рувимович? - в открытых дверях
стоял Борис Залманович - Мы все должны радоваться.
Валентина Степановна сжала губы и сузили глазки.
- Заслуги Геннадий Рувимовича здесь велики. Кто разрешил и помог
организовать работу, кто помог достать дефицитные аминокислоты, белки и
реактивы, кто дал зеленую улицу.
- Очень интересно рассуждаете Валентина Степановна. А кто додумал все
это, кто работал здесь днями и ночами? - эти нес- частные ничего не значат.
- Вы вечно все передергиваете Борис Залманович. Они получат свое по
заслугам.
Борис Залманович рассмеялся.
- Я в этом не сомневаюсь, они получат по заслугам.
Валентина Степановна выскочила из комнаты.
- Виктор, зайди ко мне, - попросил Борис Залманович.
Мы сидели в комнате, пили чай и ждали Любу, которую позвали по
телефону. Когда Люба пришла, Борис Залманович налил ей чашку чая.
- Садись, пей. Вот сахар. Закусить нечем, но я, думаю, перебьешься.
Люба маленькими глоточками поглощала горячий отвар.
- Я собрал вас друзья, сообщить вам пренеприятнейшее известие, к нам
едет... сам Рабинович, со своим верным оруженосцем Мишкой Кацем. До них
дошли некоторые слухи, что вы что-то сделали и теперь они приезжают, чтобы
собрать дань. Поэтому друзья, давайте подумаем, все ли мы подготовили для
приема гостей. Вы Виктор Николаевич и вы Любовь Владимировна подготовились?
- Мне об этом заботится не надо, - первой заговорила Люба - У меня
опыты не выходят. Здоровый вирус игнорирует больную клетку.
- В моей комнате сложнее, - сказал я - все кто вращается вокруг меня, в
чем-то сориентированы и что-то знают. Больше всех, знают три девушки:
Наташа, Света и Лена. Остальные: Вера, Александра Ивановна и Москвина -
знают в объеме, сдохла, не сдохла и прекратила делиться или нет.
- Но Лены нет, она уволилась, - сказала Люба - Это во первых. Во
вторых, Свету и Наташу я давно знаю, эти не продадут, тем более Виктора
Николаевича. Они в него влюблены по уши. Чтобы не было лишних эксцессов, я
еще поговорю с ними. Они все поймут. С остальными женщинами, я мало знакома,
но контактируя с ними по работе, они мне показались порядочными.
- Виктор, а как дела с документацией? С ней все в порядке?
- Да. Те маленькие открытия, которые позволили получить конечный
продукт, к сожалению, не вошли в рабочие тетради.
- Ты уверен, что эта грымза, не успела пронюхать обо всем?
- Она сидела у Любы, к нам не очень любила приходить. Дело в том, что
девчонки игнорировали ее, а Света просто изводила своими каверзами до
истерик. Но нюх у нее хороший, первые успехи мимо ее не прошли.
- Я старалась отвлечь Валентину Степановну от работ Виктора, -
подключилась к разговору Люба - всякими бабьими разговорами и сплетнями.
Кроме того, Виктор помогал мне дезинформировать ее, о ходе работ.
- По крайней мере, она проморгала главное и теперь начнет рыть землю,
что бы наверстать упущенное.
- Да друзья, вроде мы более-менее подготовлены, только бы не появилось
какой-нибудь дыры, через которую может все посыпаться, - подвел итог Борис
Залманович - Со своей стороны, я тоже провел кой-какую работу. Уговорил
парторга больше не влезать в неприятные истории со смертельным исходом.
Прости меня Люба, но ты понимаешь о чем я говорю.
- Я все понимаю.
- Часть начальников отделов и сам директор не уважают и ненавидят
Рабиновича. Похоже обстановка в министерстве и в Академии Наук, после
прихода Андропова, изменилась. Но Рабинович еще этого не понял. Похоже,
начальники ему дадут бой. Тем более зацепка есть, это ты.
Мы еще поговорили о пустяках и разошлись.
Рабинович появился неожиданно. Борис Залманович успел предупредить меня
до его прихода, за несколько минут. Но это позволило мне убрать нужные
препараты, что бы они не светились в глазах умного человека.
Рабинович ввалился вместе с Кацем и Гапанович.
- А-а, вот и Ньютон. Здравствуйте Виктор Николаевич, - затянул он своим
слащавым голосом - Здравствуйте товарищи женщины.
Все нестройно стали здороваться. Кац вертел головой по сторонам, с
любопытством оглядывая все предметы, а Гапанович, с видом все знающего
человека, вышла вперед, обернулась к Рабиновичу, заслонив своими мощными
плечами всех сотрудников лаборатории.
- Вот здесь, Геннадий Рувимович, - указала она на тягу, где была
смонтирована установка - синтезирует препарат Виктор Николаевич. А вот
здесь, - указала она на против - девочки делают прививки мышам.
Кац гибко выполз из-за спины Рабиновича и полез в тягу, на ходу
вытаскивая очки. Он брал каждую баночку с реактивом и подносил ее к носу,
долго вчитываясь в надпись на ней.
- Вы, Валентина Степановна, все время работали здесь? - прямо рубанул
Кац, высунув голову из тяги.
- Нет я....- замялась Гапанович - Меня посадили в другую комнату к
Любовь Владимировне. Здесь работает много людей и повернуться невозможно. Но
мы все работаем в контакте.
- Так, так...- протянул Рабинович - Виктор Николаевич. Где вы?
Расскажите нам вкратце, что вы сделали.
В дверях показались Геннадий Федорович и Любовь Владимировна. Они
поздоровались с присутствующими. Кац отошел от тяги и приготовился слушать.
- Я предлагаю, лучше собраться у меня в комнате, - не дав вымолвить мне
слово, сказал Геннадий Федорович - Здесь людям надо работать, а мы мешаем.
- Одна Гапанович, пол комнаты заняла, - зло высказался Кац - Я тоже
считаю, пойдем Геннадий в кабинет.
Рабинович кивнул головой, а Гапанович, как рыба открывала и закрывала
рот. Мы тронулись в кабинет Геннадий Федоровича.
Мой доклад был кратким. Взял то, добавил то, получил это.
- И это все? - мотнул Кац головой.
- Все по реакции.
- И реакция и все опыты занесены в тетрадях? - не унимался Кац.
- Все в тетрадях.
- Вы проверяли кровь крыс во время исследования? - спросил Рабинович.
- Проверяли, проверяли. Я даже сама это делала, - пыталась
реабилитировать себя Гапанович.
- А фотографии клетки и ее взаимодействие с препаратом, под
микроскопом, есть? - игнорируя Гапанович, задал вопрос Рабинович.
- Фотографии то есть, но разобраться в них невозможно, перепускает
насос микроскопа и, поэтому, там все мутно.
- Что, не могли исправить? - прорычал Кац, Геннадию Федоровичу.
- Микроскоп импортный. У нас есть переписка с главком о ремонте. Главк
не дает валюты.
- А позвонить нам не могли, гордыня обуяла?
Анатолий Федорович подошел к столу и вынул, из пачки бумаг,
напечатанный лист.
- Вот заявка, послана Геннадию Рувимовичу месяц назад.
- Чего бумажкой тыкать, - не унимался Кац - Столько полезного времени
ухлопано зря. Видишь Геннадий, у всех есть на нерадивость оправдание.
Оказывается мы с тобой виноваты, что ни чего здесь не получается.
- Успокойся Миша. У них, по видимому, что-то получилось. Поэтому нечего
нападать. Лучше Виктор Николаевич, скажите, что вам надо: людей, реактивы,
деньги? Кстати, а как вы смотрите, чтобы перейти к нам? У меня все условия,
импортное оборудование.
- Я не перейду к вам, Геннадий Рувимович. Мне и здесь хорошо. А по
поводу помощи, нельзя ли несколько обезьян из вашего питомника.
Рабинович и Кац переглянулись.
- Я подумаю над этим вопросом и считаю, мы найдем для вас более лучшее
решение. По поводу микроскопа, завтра будут деньги, я сам потревожу
министерство. Ладно Миша, здесь мы проездом, поехали голубчик в родные
пенаты. До свидания товарищи. Валентина Степановна, вы не проводите нас.
Как только они ушли, Люба сказала.
- Сейчас он ей врежет. Особенно этот противный Кац.
- Любовь Владимировна, я, кажется, знаю, что задумал Рабинович, -
сказал Геннадий Федорович.
- Вы по поводу обезьян.
- Да.
- Неужели Красноярск.
- Не сомневаюсь. Обезьяны стоят валюту и на перечете в министерстве.
- Скотина.
- Вы о чем? - попытался вмешаться в разговор я.
- Виктор Николаевич, - обратился ко мне Геннадий Федорович - вы все
узнаете потом. Это пока мое предположение, но если оно сбудется, я обещаю
вам все подробно рассказать. А сейчас идите по рабочим местам.
Посреди комнаты стояла Наташа и задумчиво гладила кролика, сидящего у
нее на руках.
- Виктор Николаевич, - сказала она - я заметила, одну вещь. Наше
лекарство действует не на всех зверюшек одинаково. У меня такое ощущение,
что его надо дозировать в зависимости от величины уплотнения. Не дольешь,
деление замедляется, но идет. Перельешь, уплотнение блокируется, но начинают
страдать соседние здоровые клетки. Как сделать так, что бы доза лекарства
соответствовала норме.
- Я это тоже заметил и пытался более или менее решить эту задачу. Грамм
лекарства на количество клеток - это пока нерешимая задача, но есть два
пути. Снять с рентгена размер опухоли на ЭВМ, во всех измерениях и
теоретически подсчитать количество клеток и потребность лекарств. Другой
путь - визуально, в зависимости от состояния больного, принимать малые дозы
регулярно.
- Это мне попробовать?
- Да. Позови программистов и поставь перед ними задачу тоже. Но
немножко расширь ее. Малые дозы должны тоже иметь предел.
- Я поняла Виктор Николаевич. Сделаю.
В это время в комнату ворвалась Валентина Степановна.
- Виктор Николаевич. Я только что поговорила с Геннадий Федоровичем о
том, что бы переселиться в эту комнату.
- И что же сказал Геннадий Федорович.
- Он согласен, чтобы я заняла стол Лены Корзухиной.
- Но мне нужен химик, а не биолог.
- Это уже согласованно с Геннадием Рувимовичем. Он даже сказал, что
готов облегчить вам работу, взяв всю химию на себя. Здесь мы будем, под
вашим руководством, проводить биологические испытания над зверьками.-
Передайте Геннадию Рувимовичу, что я химик, а не биолог и заниматься я буду
своим делом.
- У нас общее дело Виктор Николаевич.
- Я надеюсь, что мы кончили разговор на эту тему. Если вам Геннадий
Федорович разрешил переселиться сюда, переселяйтесь, но не говорите всем,
что я вам это разрешил. Это я говорю при свидетелях, - обратился я к,
внимательно прислушивающимся, женщинам в комнате.
- Как мы рады такому гостю, - раздался звонкий голос Светки - Эй,
Москвина, ты чего разложилась на чужом столе, уступи диверсантке место.
Москвина глупо хихикнула и стала собирать бумаги.
- Вам не помочь перенести ваши вонючие тряпки из той комнаты? - не
унималась Светка.
- Виктор Николаевич, я прошу оградите меня от постоянных оскорблений
этой женщины, я этого еще не заслуживаю.
- Уж заслужила, не беспокойся, - ответила Светка, быстрее, чем я открыл
рот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186