С этими словами он свалился у звездочки-колеса и тупо уставился в
песок. Подошли другие экипажи. Один русский, другой арабский. Это все, что
осталось от нашей маленькой засады.
- У вас работает рация? - спрашиваю у русских ребят.
- Да.
Подхожу к их машине и настраиваюсь на волну Филипенко. Мат и перемат
несутся в эфире. Стиль руководства войсками к сожалению у нас традиционен.
Докладываю ему обстановку. Майор обрадовался, что я жив и указал место
сбора, а в конце добавил: "Мы этих педерастов разнесли в пух и прах".
Механик пришел в себя и сумел со второго раза завести двигатель.
Башнера мы затащили на бронь и поползли к месту сбора. На дорогах творилось
оживление. Удалось перехватить санитарную машину и сдать им Коврова.
От нашего батальона осталось целыми меньше половины штатных машин.
Стали подходить живые с подбитых танков. Приковылял Мансур. Его механик
оказался без ног, а ему самому чуть отбило ступни. Лейтенант доволен. Он все
время твердит: "Мы победили" и слезы текут по его худым щекам.
Действительно, есть отчего плакать, это первая серьезная победа египтян.
Меня вызвал к себе Филипенко.
Еду в "летучке" и ощущаю себя в ней как яйцо в кипятке... Несколько
израильских "фантов" пролетают над нами и чувствуется, что горечь поражения
они хотят отыграть на чем-то. Впереди забили зенитки. Небо облилось грязью
черных пятен - разрывов. "Фанты" не стали рисковать, сделав несколько
кувырков в небе они заметили наш "ЗИС".
- Гони, - кричу шоферу, высунувшись на половину из кабинки.
Сзади лопнул взрыв. Мы несемся, а за нами, приметная ото всюду, туча
пыли и песка.
- Стой.
Машина затормозила и я чуть не вылетел из кабинки. Впереди ахнула и
приподнялась в воздух земля и в туже минуту клубы пыли и песка, несшиеся за
нами обрушились на нас. Стало темно. Минут через пять посветлело и наконец
мы опять увидели дорогу. Самолетов не было.
Филипенко опять скривил губы увидел в меня таким грязным. Пыль и песок
окрасили одним цветом лицо и одежду.
- Докладывайте полковнику, он здесь.
Полковник сидит за картой и с ухмылкой смотрит на меня. Я докладываю о
бое, о потерях. Он монотонно кивает головой.
- Так что с ним делать, майор? - задает вопрос полковник после
окончания доклада.
- Выпороть бы надо. Черт его знает, как еще отразиться эта расправа над
лейтенантом Сабиром. Ну удирал бы и удирал. Они бы сами решили потом, что с
ним делать.
- Ладно. Что сделано, то сделано. Будешь свою вину исправлять, пойдешь
советником в батальон.
- Это что, повышаем его? - изумился Филипенко.
- Нет. Они сами попросили. Мансура ставят командиром, а его ему в
помощники. А что бы не было осложнений, мы не будем поощрять его за этот
бой.
- Но это все равно поощрение, - не унимался майор. - И потом, как мы
будем выглядеть, если они его наградят.
- Это их дело. Идите лейтенант, принимайте батальон. По нашим меркам вы
воевали отлично.
- Есть.
Мансур уже старший лейтенант и первый орден гордо сияет на груди.
- Ну как?
- Отлично. Прибыл к тебе в помощники.
- Это потом. Знаешь, меня сам военный министр принимал. Звездочку и
орден там же дали. И газеты уже во... Смотри.
Мансур с какой-то женщиной улыбался объективу.
- А это кто?
- Гамиля, дочь командующего.
- Ого. Далеко пойдешь.
- Ну да, это фото. На самом деле, она меня терпеть не может.
- Обидел ее?
- Конечно нет. Характер дурной. Подумаешь, Кембридж окончила. Теперь
форсит. Все не так. Ах, Шекспир, ах Байрон, ах Мерлин, ах, ах... Я ей тоже.
Ах Клаузевиц, ах Гудариан, ах Ромель.
Я засмеялся.
- И что же она.
- А она и говорит: "Кстати, лейтенант, а вы знаете, что Клаузевиц был
очень грамотным человеком, он часто цитировал Лукулла и Аристотеля, а
фельдмаршал Ромель имел превосходную библиотеку, хоть и считался одним
технарем". Ну ладно, если я об Аристотеле еще слышал, вроде филосов был, а
вот Лукулл меня доканал.
- Но ты должен себя показать мужчиной.
- Это она показала себя женщиной, повернулась и ушла.
Мы еще поболтали и перешли к делам.
- Русские, тебя зовут Александр. Так?
- Да, это мое имя.
- Я тебя тоже буду звать так. Ты не против?
- Зови.
- Давай, Александр, принимай батальон. Сейчас он переформируется в
Джали. Делай с ним, что хочешь, а я поеду в Каир. меня генерал вызывает.
- Поезжай Мансур, все будет хорошо.
Мне пришлось сколачивать батальон из старослужащих и нового пополнения.
Мансур как укатил в Каир ,так в течении двух недель и не появлялся. За это
время пришлось один раз сцепиться с израильской разведкой, когда несколько
легких танков прорвалось к границе нашего лагеря. Я пинками выкидывал
египтян из палаток, чтобы они заняли свои боевые места в машинах. Если бы не
русские добровольцы, не знаю, что бы с нами было. Один израильский танк был
подбит, остальные удрали.
Масур появился свежий, довольный и долго хлопал меня по плечу.
- У вас, говорят, была потасовка.
- Да подрались немного с разведкой.
- А я только среди недели хотел выехать к вам, как вызывает меня
командующий и говорит: "Это ваш батальон вчера вступил в схватку с
противником под Джали?". Ну я догадался, что это вы, так как других-то там
нет, говорю: "Так точно". "За отличную выучку ваших солдат, за эту маленькую
победу, награждаю вас медалью..." Я только рот разинул. Смотри, видишь... Я
уже в дивизии считаюсь самым боевым офицером.
- Поздравляю. Хочу тебе сказать правду, я чуть троих твоих солдат не
расстрелял за трусость.
- Так чего не расстрелял?
- Тебя ждал. Твоего решения. К тому же, может не стоит этого делать,
отдать их в военную прокуратуру и все.
- Я знаю сам, что с ними делать. А ну, строй батальон.
Батальон жарился на солнце. Мансур выступил с краткой речью.
- Господа офицеры, солдаты. Трое наших единоверцев, нарушили заветы
Аллаха, отказавшись ради сохранения своей ничтожной жизни, бороться против
вероломных и ненавистных нам иудеев. Те захватили наши земли, сожгли наши
дома, уничтожили наших соплеменников, а эти трое, вместо того чтобы бороться
против них, помогали топтать нашу великую нацию. Нет им пощады. Именем
Аллаха, как ваш командир я приказываю расстрелять их перед вами.
Трое измученных феллахов, одетых в военную форму, стояли связанные за
нашими спинами, совсем не соображая о чем говорит Мансур, а тот продолжал:
- Господин лейтенант, командуйте взводом.
Вышел первый взвод и нестройным залпом повалил несчастных на землю.
Лейтенант для верности выпустил в каждого из лежащих по пуле из нагана.
- Разойдись! - скомандовал Мансур.
Распаренные на солнце войска понуро разбрелись по своим местам.
- Тебе ни чего не будет, за этот расстрел?
- Мне? - удивился он. - А что может быть? Я считаю, что должна быть
жесткая рука, чтобы всегда был порядок. Вспомни, ты расстрелял танк Сабира,
когда тот удирал из боя, остальные как шелковые пошли сражаться и умирать.
Вот это я считаю и есть дисциплина.
- Там в штаб пришла шифровка. Нас вызывают в штаб дивизии, - решил я
прервать идиллию о сильной руке.
- Сейчас? Поехали.
В штабе дивизии, на мое удивление советником сидел Филипенко.
- Где вы, мать вашу, так долго болтались? Генерал чуть не заснул,
дожидаясь вас.
- Мы наводили порядок, - скромно подал я голос.
- Порядки надо наводить в свободное от операций время, - вразумительно
объяснил майор. - Идите вас ждет генерал.
Генерал ласково встретил нас. Он по европейки пожал каждому руку.
- Мансур, поздравляю с получением медали. Как Лола? Ты видел ее в
Каире?
- Она уехала, господин генерал, в Александрию.
- Жаль, очень жаль. А Гамиля все шипит, как змея?
- Еще хуже, - Мансур засмеялся. - Так отбрила Магди при всем
иностранном корпусе, что тот умчался с вечера.
- Это она может. Вернемся к нашим делам, господа. Господин майор, -
обратился он к Филипенко, - разъясните боевую задачу батальону.
- Итак, - начал майор, - по данным разведки, вот здесь сосредоточился
битый уже нами танковый корпус противника. Он пополнился, окреп. После
гибели самого командира корпуса, там появился умный и толковый генерал
Рабин. Этот не полезет в холмистую местность и, используя тактическое
превосходство своих танков, будет стараться оттянуть нас на равнину. Так
вот, ваш батальон предпримет рейд и связавшись боем с танками Рабина отойдет
сюда. Они должны клюнуть и выйти за вами в район за Эль-Кунтилла. Причем
удобно было бы им обхватить вас в клещи и добить. Смотрите, вот отсюда с
плоскогорья и из-за этой горы. Вы же отойдете сюда, за сухую реку. Здесь мы
припрячем несколько орудий и постараемся задержать их. Задачи корпуса
раскрывать вам не буду, но вы должны попытаться заманить противника в этот
район. Задача понятна?
- Они нас перестреляют на этом голом месте, как собак, - не выдержал я.
- Да поможет вам Аллах! - сказал командир корпуса. - Вы, кажется свою
задачу хорошо поняли. Выступаете завтра, утром.
Я убедил Мансура выйти ночью. Мы сделали рывок по пустыне и к утру
подошли к позициям израильтян. Ветер дул в сторону Суэца и я приказал на
некоторых танках укрепить дымовые шашки.
Но вот из-за края земли выполз кровавый ободок солнца и мы увидели их
укрепления.
- Вперед! - скомандовал Мансур и танки рванули к колючей проволоке.
Цель появилась неожиданно, это спаренная зенитная установка, сделавшая
по броне несколько выстрелов. Я ее снес снарядом. Выскочивший
бронетранспортер, не успел удрать и разваленный снарядом танка Мансура,
выдавил в нашу сторону черный столб дыма.
Несколько пушек запоздало сделало несколько выстрелов. Расчет первой
удрал, когда мы пытались раздавить ее. Пушка стволом уперлась в машину и
выкатилась из укрепления. Где-то, слева, вспыхнул арабский танк, от
попадания из гранатомета.
Оборона была прорвана и мы пропылив еще пол километра, увидели вдали
их... Это был гигантский вал пыли, которую подняли развернувшиеся в боевой
порядок танки. Чертов ветер. Он мешал не только им, накрывая их своей же
пылью, но и нам тоже, мы не видели целей.
- Отходим, - приказал Мансур.
- Все танки с дымовыми шашками прикрывать отступление, - дополнил его
приказ я.
Так мы и отступали. Первый вал дыма и пыли-это наш и второй вал пыли -
израильтян. Стрелять было бесполезно. Все изменилось, когда мы свернули в
район Эль-Кунтилла. Они и мы сразу стали видны друг другу и первые выстрелы
были не в нашу пользу. Израильтяне сразу подбили первые шесть наших машин с
расстояния три километра. Мы стреляли наобум, поднимая стволы, для
увеличения дальности полета.
Вот и спасительные холмы, ныряем за них и с ужасом видим вторую колонну
израильских танков, выходящую с правой стороны. Это была стрельба в упор
друг друга. С 200-300 метров гудел, трещал металл бронированных коробок.
Снаряд попал в левую гусеницу моего танка и он крутанул влево, я с трудом
удержал башню и заставил замолчать командирский танк противника. Из-за сухой
речки ударила артиллерия и вдруг все, за исключением подбитых, израильские
танки начали отходить. Я откинул люк и вылез на башню. Более половины
батальона представляло изуродованные и дымящиеся груды металла. Где-то за
холмом шел бой, грохотала артиллерия. Шум уходил на Север. Ко мне подполз
весь изъеденный оспинами командирский танк. Мансур высунулся из башни.
- Александр, живой?
- Как видишь.
- Ты сумеешь исправить машину?
- "Ленивец" разбит, мы сейчас кинем гусеницу на второе колесо и будем
готовы. Собирай батальон.
- Хорошо. Смотри, евреи.
От подбитых израильских танков, поддерживая раненых к нам шли люди,
размахивая платками и шлемами. Они молча подошли к нашим машинам и сели на
землю в кружок.
- Собаки! Я их сейчас всех передавлю, - взвыл Мансур.
- Отставить! - рявкнул я, да так, что Мансура подбросило в люке.
- Ты чего?
- Собирай батальон, я сам займусь пленными.
Мансур исчез в башне и его танк взвыв пошел в сторону неподвижно
стоящих машин. Из кружка сидящих, поднялся в ободранном мундире подполковник
израильской армии.
- Я слышал ваш разговор. Вы русский?
- Да.
- Командир полка, подполковник Шамир.
- Советник, лейтенант Скворцов.
- Лихо вы меня отделали. Ваш танк мотнуло из-за рваной гусеницы и я не
смог попасть, а вы удержались и точно влепили. Неудачная конструкция башен
наших танков.
- А у наших неудачные прицелы.
- Да я это заметил. Если бы вы их имели, нашему корпусу пришелся бы
сегодня конец.
- Зачем, вы ушли отсюда? Вы ведь могли добить нас до конца.
- Наш командир корпуса прохлопал засаду. Поэтому мы удрали на равнину,
а ваши не пошли дальше. Я это только-что слышал по радиостанции. Но скоро
войне конец и это наверно последний танковый бой.
- Как, войне конец?
- Уже три дня наши дипломаты, при посредничестве американцев, ведут
переговоры о мире.
- Ну, это переговоры...
- Нет, это точно конец. Все же видят, что египтяне научились воевать и
тот танковый бой, когда вы разгромили наш корпус, толкнул к быстрому решению
о мире.
- Давайте решим, господин подполковник. Вы собирайте своих людей,
осмотрите еще раз подбитые машины, соберите всех раненых и я помогу вам
дойти до пункта сбора пленных.
От позиций артиллеристов показалось несколько машин. Стали собирать
раненых, убитых. Мы натянули на второе колесо гусеницу и хромая машина пошла
своим ходов к месту сбора танков.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ. "МИРНЫЕ" МИНЫ

Через два дня кончилась война. Мансур получил опять повышение, стал
капитаном и опять на его груди засверкал новый орденок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186