Развалившийся молодой в кресле, видно главарь,
и четверо в разнообразных позах на полу.
- Зачем пришел? - по русски спросил молодой.
- Нам нужно выехать до Чарджоу, - сказал я по-туркменски.
- Скажи пожалуйста, им нужно выехать, а платить кто будет?
- Нам нужно выехать сегодня и ты должен помочь достать тепловоз.
От этого нахальства молодой подпрыгнул.
- Я должен?
- Ты знаешь от куда мы? Мы из Сандыкачи. Может ты не слыхал о событиях
в Сандыкачи?
- Слыхал. Ну и что?
- То что люди доведены до предела и если тепловоза не будет, мы с
оружием выйдем в город и устроим то, что сделали у себя. Это обстрелянные
русские с ранеными и озверевшие окончательно.
Один из туркмен, что валялся на полу, вдруг сказал.
- Я его знаю, это бывший русский офицер ОМОНовец, который пристрелил
Ибрагима. Помнишь малого, который был здесь и договаривался о своем пироге
добычи и устроил всю бузу. Его и вот этого еще по телеку показывали.
- Так вот какой подарочек к нам пришел.
Молодой вытащил пистолет и упер его мне в шею.
- Не балуй.
Я резко вильнул головой и перехватил руку.
- Мы за проезд заплатим пять миллионов и тихо уезжаем, а ты сейчас же
позвонишь и поможешь с тепловозом.
Молодой злобно смотрел на меня.
- Да я тебя...
- Дай ему тепловоз, - раздался голос сбоку.
Одна из фигур зашевелилась и из угла поднялся бритый амбал. Он небрежно
сбросил молодого с кресла и сел в него.
- Хотите кровавых событий, - бросил он фразу молодому. - Я знаю, что
произошло в Сандыкачи и знаю, какой неспокойный эшелон к нам прибыл. Пусть
отваливают. Пять миллионов мы возьмем. Согласен? - теперь он обратился ко
мне.
- Нет.
- Что еще?
Бритоголовый с недоумением смотрел на меня.
- У нас раненые (я все чаще стал напирать на это слово, хотя в эшелоне
их было семь человек), дети и нам нужна вода и уголь.
- Ну я вам здесь ни чем помочь не могу. Это не в моей компетенции.
Он сказал последнее слово по русски и хмыкнул при этом.
- Я не хочу гоняться по начальникам, которые ничего не решают. Мне
нужно убраться от сюда, к чертовой матери и знаю одно, раз ты обладаешь
правом отпускать эшелоны, то ты можешь и все...
Он с усмешкой смотрит на меня.
- Представь, - продолжаю я, - что у тебя в доме ни капли воды, да ты
головы оторвешь домочадцам и всем друзьям, но воду получишь. Ведь так?
- До чего ты нудный. Но я не кровожадный и за то что ты со мной
говоришь смело и по-туркменски, две цистерны тебе привезут и катись.
При этом он почему-то захохотал.
- Деньги у тебя будут через полчаса.
Я грохнул со злостью ногой по двери.
Максимов опять схватился за голову.
- Коля, но зачем пугать их. У нас нет оружия, ни отрядов и мы привязаны
к своему эшелону.
- Зато за нами движется слава Сандыкачи. Давайте деньги, я пошел. Если
придут цистерны, сначала проверьте, что за вода, потом раздавайте.
Парни ждали меня. Они пересчитали деньги.
- Давай, ОМОНовец, дуй на станцию, принимай тепловоз. Он уже на
подходе. Там наши и все начальство уже в курсе дела.
- А цистерны?
- До чего ты нудный. Сейчас подойдут.
Я поплелся на станцию.
Тепловоз действительно стоял во главе состава. Максимов встретил меня
расстроенный.
- Коля цистерны пришли, только бензиновые.
- Они что, бензин привезли?
- Нет. Они в бензиновые цистерны воду привезли.
- Вот сволочи. Что же делать?
- Едем. Здесь сидеть больше нельзя. Может в Байрам- Али что-нибудь
достанем.
- Поехали. Черт с ними.
Под завистливые взгляды и прощальные окрики соседей мы тронулись в
путь.
В Байрам- Али дикая жара. Мы на перегоне под палящим солнцем. Людей
никого не видно. Несколько человек соскочив с вагонов понеслись к колонкам и
вскоре кличь "вода", пронесся по эшелону. Воду заливали куда могли, в бачки,
миски, бутылки... Я заполнил тоже бачки и притащил Ольге. Только присел
отдохнуть, как перед дверями возник Максимов.
- Коля, этот гад, требует пол миллиона...
- Кто?
- Начальник станции. Он говорит воду взяли, а кто платить будет. Пока
не расплатимся, он эшелон не пропустит.
На меня напала дикая тоска. Да когда же это кончиться.
- Слушай, Максимов, мое терпенье лопнуло. С ними надо говорить только
кулаком.. Ружья еще у мужиков есть?
Максимов всплеснул руками.
- Так нельзя.
- А им можно? - слышу голос сверху.
Ольга стояла на площадке вагона и с яростью говорила.
- Мы не доедем до России пока они нас не разорят и не разденут
полностью. Здесь дай, там дай. У вас что бездонная касса?
- Нет.
- А раз нет, то Коля прав, нужен отпор. Еще один раз дать по морде и
будет спокойнее.
- Еще один отпор и опять кровь...
- Тогда сдохнем без крови здесь.
Максимов обижен.
- Делай, Коля, как хочешь.
- Так оружие есть?
- Должны быть еще с того раза. Комиссия разрешила оставить охотничьи
ружья.
- Тогда мне нужны эти ребята.
- Ладно. Я пойду поговорю с ними и постараюсь, что бы они были у тебя
через пол часа.
Это были серьезные мужики. Они угрюмо смотрели на меня.
- Ребята, обстановка такова, что либо мы сдохнем здесь в пустыне, либо
пробьемся к своим. Туркмены зарвались, они берут за все и теперь мы
потратившись, до России точно не доедем. Выход один, еще раз дать им по
морде.
Один из парней возразил мне.
- Как бы они нам не дали. У нас семьи. Ради жизни наших детей мы не
можем осложнять обстановку.
- Вы тупые, или нет, кажется я ясно сказал, что мы здесь сдохнем: и
дети сдохнут и вы сдохните.
Мужики молчат.
- Хорошо. Отдайте мне ваши ружья с патронами. Я организую отряд и буду
защищать эшелон с ним. Когда приедем в Россию, ружья отдам.
Ружья отдать никто не хотел и все согласились, что эшелон надо
охранять, они теперь будут наготове и по моей команде будем отбиваться.
После этого, я пошел к начальнику станции. Ну почему, все начальники
такие толстые и пухлые. Этот тоже, развалился голышом у стола, включил
вентилятор и кайфует со стаканом холодного чая. Я приветствую его
по-туркменски, он чуть не давиться чаем от неожиданности.
- Чего надобно?
- Нужно срочно отправить эшелон в Чарджоу.
- Я уже говорил вашему начальнику, что надо делать.
- Теперь я начальник и послушай меня. Там в эшелоне умирают от жары
раненые и дети и если ты сейчас не отправишь эшелон я затолкаю тебя в один
из вагонов, привяжу и не дам воды до русской границы.
- Да кто ты такой? Я...
Тут он увидел пистолет и замолчал.
- Мы только что вырвались из кровавой драки в своем городе и теперь нам
все равно...
- Хорошо, хорошо. Я отправлю эшелон.
- Пошли.
Начальник торопливо одевает китель, фуражку и под моим конвоем идем к
тепловозу.
- Все в порядке, - кричит начальник, высунувшемуся машинисту. - Трогай,
37 БИС я придержу на двадцать минут.
Тот кивает и противный сигнал отправки пронесся над вагонами.
- Прощай, начальник.
- Шайтан, тебя еще прикончат...
Я добегаю до своего вагона и вскакиваю в него. Мы тронулись.
Бесконечные пески окружают нас. Я решил посмотреть, что у меня в
чемоданчике, который прислал в дорогу "друг" Максимова. Сверху лежит
огромная пачка документов. Здесь таможенные декларации и сопровождающие
документы, для границ трех государств. Что мы только не везем: картины,
посуду, хрусталь...
Ольга сидит напротив и тоже рассматривает бумаги, потом начинает
ругаться.
- Они же, мерзавцы, меня подставили.
- Ты мне можешь сказать в чем дело?
- В декларации указано имущество музеев, но они по мимо этого еще мне
подсунули добро хранилищ банков и ни одного акта о наличии...
- Что же мы еще везем?
- Полторы тонны золота в слитках и наличности на несколько миллиардов
рублей.
Я обалдело уставился на нее.
- Неужели это все здесь?
- Все под нарами, вон там в конце вагона под барахлом.
- Кто же тогда ты? С кем я еду?
- Я служащая банка в Кушке и действительно послана сопровождать груз.
- А где же сопроводительные документы на золото и деньги? Даже если мы
провезем это все, у нас ни один банк в России не сможет без них все принять.
Это же не частная лавочка.
- Откуда я знаю. Мне сказали все будет, все в чемоданчике.
- Ничего не понимаю. Как ты с таким грузом оказалась в Сандыкачи?
- Очень просто, вагон под охраной довезли до Сандыкачи, а потом поняли,
что через Туркмению и несколько границ такой груз легально не провезти. Для
безопасности решили подсоединить его к эшелону беженцев. Так я и ты стали
беженцами.
- Теперь понятно почему он не вписан в декларацию. По-моему, в нашем
эшелоне такой груз провезти через столько границ невозможно...
- После раздела Союза, - перебила меня Ольга, - Туркмены, наверняка
считают золото своим и не позволили бы его увезти. Вот наши и пошли на такую
крайность. Золото всех банков юга и денежный резерв решили отправить
поездом. Они считают сейчас это самым безопасным путем.
Вот это да и какой идиот это только придумал. Посчитал, что если будут
грабить, то вот оно музейное имущество, а то что под нарами лежит... авось
не тронут.
- Здесь еще указаны столы, шкафы, диваны..., какая-то одежда...
- Это все наше имущество с мамой.
Я скидываю документы и вижу на дне чемоданчика, уложенные пачки денег.
- Боже мой. Сколько здесь?
- Не считай. Здесь сто миллионов. Сама укладывала. Это специально
выделено банком, чтобы откупиться.
Ну и попал я в переделку. Поезд стал замедлять ход, загудел и вдруг
донесся звук выстрела.
- Ложись.
Я швырнул Ольгу и чемоданчик от двери, выхватил пистолет и выглянул
наружу. Несколько автомобилей стояли у переезда. Толпа вооруженных молодцов
полукругом охватила приближающийся эшелон. Я выпрыгиваю из медленно
движущегося поезда и машу руками. Для того, что бы привлечь внимание-
стреляю в воздух. Меня поняли и еще десять фигур с ружьями высыпали на
насыпь. Со мной оказался парень с дробовиком.
- Что делать?
- Бери человек пять и на крыши вагонов, от туда бей на поражение.
- Ага.
Несколько человек заскакивают на буфера вагонов и ползут на крышу.
Поезд встал. Я собираю остатки команды.
- Вы не давайте им приблизиться к вагонам, сверху нас прикроют. Быстро
рассредоточились.
Люди повалились в песок.
- Огонь!
Начинается беспорядочная стрельба. Бандиты тоже рассредоточились и
поливают нас из автоматов. Горячий песок жжет кожу и скрипит в зубах. Кто-то
из моих "бойцов" вскрикнул. Я подпрыгиваю к лежащему мужику. Пуля перебила
ключицу и он скрипит от боли. Я беру его двустволку и ловлю на мушку первого
нахала, он стоит во весь рост и от пуза поливает нас из автомата. Выстрел.
Бандита отбрасывает на капот машины и он валиться на песок. Еще выстрел.
Другой типчик согнулся и долго-долго качается на дороге, пока земля не
притянула его. Мои ребята сверху, неплохо стреляют и по нервозности
противника, я понял, что они не ожидали отпора.
- Дай патроны, - ору раненому.
- Их у меня только... три... осталось, - стонет он.
- Давай.
Он разжимает руку и на песок падает три патрона. Я спешно
перезаряжаюсь. Еще один затих за капотом машины. Тут не выдерживают нервы у
каких-то двоих бандитов и первый автомобиль мчится в пустыню. Остальные тоже
последовали их примеру, прыгают в машины и удирают, оставляя неподвижные
тела на песке.
- Здесь надо перевязать раненого, - кричу в вагоны, - кто-нибудь,
помогите.
Две девчушки, приоткрыв дверь соседнего вагона, спрыгнули на песок и
помчались ко мне. Я бегу к тепловозу. На перекрестке дороги, в крови, лежат
человек семь. Я подхожу к первому попавшемуся и вырываю из его рук автомат,
потом переворачиваю его и выдираю из карманов три рожка с патронами. Рядом
тоже копошатся ребята, собирая оружие.
- По местам, - кричу им.
Они побежали к своим вагонам. Я вижу, как заталкивает несколько человек
раненого в вагон и подхожу к тепловозу.
- Эй, - из кабинки выглянула чумазая голова, - поедем дальше?
Голова закивала. Противно заныл гудок. Состав тронулся. На ходу
забрасываю оружие в вагон и прыгаю сам. Ольга мне помогает.
- Скорей бы все кончилось, - стонет она.
В Чарджоу наш состав ставят на отдельную ветку и окружают милицией. Они
явно бояться приблизиться к нам и прячутся за соседними вагонами и
строениями. Появляется один храбрец, это бравый полковник.
- Старшего можно на переговоры, - кричит он.
Я соскакиваю и подхожу к нему.
- Вы старший?
- Я отвечаю за охрану эшелона.
- Сдайте оружие.
- Пойдемте со мной.
- Зачем?
- Я вам покажу кое-что.
Он нехотя идет со мной. Я подвожу его к вагону.
- Вот здесь раненый в Сандыкачи, когда националисты пытались там
вырезать всех русских, - мы идем дальше, - здесь тоже раненый, там тоже, а
вот здесь раненый вчера, когда бандиты пытались ограбить эшелон. Там еще и
еще. И ранены они, защищая женщин, детей и стариков, свои семьи. В Сандыкачи
мы потеряли семь человек, неужели вы хотите продолжить список жертв. Мы
отбивались от бандитов охотничьими ружьями, которые законно являются
принадлежностью хозяев.
Полковник молчит. Он заскакивает в вагон, я остался на земле. Там идут
бурные разговоры с озлобленной русской семьей. Ко мне подходит Максимов.
- Ну как?
- Пока уговариваю.
Выскакивает полковник и бросает мне фразу, не глядя в лицо.
- Сдайте только автоматы, ружья можете оставить себе.
- Спасибо, полковник.
Он взглянул на меня, как на сумасшедшего и пошел к своим.
Оказывается машинист тепловоза сообщил по рации о ЧП на дороге в
Чарджоу, поэтому администрация так нервозно отреагировала на наше появление.
Через два часа мы сдали оружие и милиция ушла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186