Исполком района вынужден был
зарегистрировать меня и выделить деньги на предвыборную агитацию. У нас не
было помещения для собрания комитета и тетка Нюра предложила использовать
одинокий домик туалета, заколоченный, как и все туалеты в городе, досками.
Нюра сбегала к знакомой уборщице в Исполком и принесла бумагу от комитета
народного образования, с разрешением использовать помещение N..., по
улице... для нужд воспитательной работы. Мы привели помещение в порядок.
Застелили писуары досками и получили приличную скамью. Стены кабинок, кроме
одной, заделали агитационными щитами и приступили к работе.
Для привлечения внимания населения туалет снаружи окрасили всеми
цветами радуги и расписали цитатами из моей предвыборной программы.
Сначала мы заготовили красивые плакаты, которые выставили у метро.
Доработали доходчиво программу, которую наши активистки написали на огромном
листе бумаги и повесили на стену. А я начал турне по району, с предвыборной
агитацией.
На первом же крупном предприятии, я пообещал все, что они просили.
Перед этим выучил программу, красиво натасканных из литературы, всяких
лозунгов и, в конце, подчеркнул, что пострадал за справедливость, выраженную
в критике недостатков работы моего предприятия, отчего меня и выгнали.
- Ребята, - сказал я рабочим в заключение - Что мы имеем? Ничего! Даже
водку и ту, по спец карточкам выдают. И только пикни, что хотим все покупать
и пить свободно, так тут же наши начальники кричат, что я не вписываюсь в
систему и, как результат, вышибают с рабочих мест. Выберите меня и я
добьюсь, что все будет, даже продукты и цены на них снизим.
Это понравилось работягам. А секретарь райкома, мой оппонент, явно
переиграл и я получил первую поддержку масс.
Меня вызвали в исполком в комнату 26.
- Василь Андреевич, - вежливо начал мужчина, одетый как с иголочки, - я
пригласил вас сюда, что бы поговорить с вами, о вашей предвыборной
программе.
- Простите, вы откуда?
- Я из органов.
- Мутант?
- Нет, из правохранительных органов.
- А что, у нас есть еще и такие?
- Что такие?
- Да органы же.
- Да есть.
Лицо мужчины стало наливаться кровью.
- А... Так я вас внимательно слушаю.
- В своих речах и программе вы в извращенном свете представляете наши
органы милиции.
- Простите. Моего друга, Стаса ваши органы схватили за лишнюю кружку
пива. Представьте, пьет Стасик пиво с друзьями, ну и как положено, обозвал
дружка козлом вонючим. Тут проходили мимо менты и, услыхав последний
возглас, приняли его как оскорбление на свой счет. Они - к Стасику. И как он
не объяснял, что козлы не они, а друг, его забрали, избили и отняли все
деньги. Да еще сказали, что он хорошо отделался и ему вредно пить лишнюю
кружку пива. А вот еще. Друг Кешка не мог сходить на улице в туалет, они же
все в городе забиты. Он забежал за дом и стал писать на угол. А тут милиция.
Они его хвать и в участок. Так как он был не пьян, его не излупили, а взяли
штраф в 25 рубликов и отпустили. Он вышел с участка и трезво рассудил.
Деньги-то взяли, а пописать, он не пописал. Он опять пристроился к углу. Тут
опять милиция. Опять в участок. Тут его уже отлупили основательно. А вот
еще...
- Стоп, - завопил уполномоченный, - Хватит. Вы подрываете основы
власти.
- Помилуй бог. Прервал его я. Ни в коем случае. Просто на последнем
выступлении секретарь обкома партии сказал, что мы живем в самой лучшей
стране. Я, просто, добавил - "дураков" и объяснил, что только в дурацкой
стране, тебя может милиция избить не за что, выгнать с работы не за что и
вместо выпуска товаров, выпустить карточки на еду.
Уполномоченный с ненавистью посмотрел на меня.
- Пошел вон. Мы до тебя еще доберемся, после выборов.
Я пришел в один из институтов на проведение предвыборной агитации.
После зачтения программы приступили к дебатам.
- Как вы относитесь к интеллигенции? - задала вопрос мадам - сухарь.
- Положительно.
- Не пора ли ей вырваться из рамок консерватизма.
- Естественно. Сломаем ворота загона и выпустим галопом на свободу.
- А вы относитесь к коммунистам? - обратился пожилой мужик.
- Хорошо. Они даже иногда бывают людьми.
- В вашей программе нет ни слова об экологии. Этим разве вы не хотите
заниматься?
- А как же, очень хочу. И экологией, и ихтиологией, и психологией,
много чем другим хочу. Но видит бог, даже с женой Машкой, переспать некогда.
В зале возникло оживление.
- Простите. - выступил тощий хлюпик. - Какую музыку вы любите?
- Какую закажут.
- Я не об этом. Хит, репс, поп...?
- Конечно, конечно и гоп, и хлоп, и топ...
- А как вы относитесь к сексуальным меньшинствам? - пропищала
намазанная девица.
- Так же как и к сексуальному большинству.
Я чувствовал, что очень понравился интеллигенции.
На меня обратили внимание не только правохранительные органы, но и
местные мафиози. Меня грубо втиснул в машину шкаф с маленькой головкой,
стриженной под бобрик, и отвез на конспиративную квартиру, в 11 подъезд
Смольного. В кабинете сидели маленький толстенький с залысинами мужик в
очках и огромного размера молодой парень со светлыми, зачесанными назад
волосами.
- Так это вы, Криволапченко? - спросил молодой. Это была первая и
последняя фраза, которую он произнес во время нашего разговора. Он достал из
кармана пятак и начал мять его пальцами.
- Вроде я. Но это только фамилия.
- Меня зовите Семен Семенович, - быстро и важно заговорил маленький, -
Я доктор химических наук, председатель общества слепых, ведущий программы
антиспид и, так сказать, не последнее лицо в этом районе. Меня ха...ха даже
крестным папулей зовут, ха...ха. Вот черти. А это, - он с любовью ткнул
рукой в молодого громадину, смахнув со стола несколько бумаг, - мой
бухгалтер, по совместительству охранник. Он мой крестный племянник.
Молодой слегка улыбнулся и кивнул головой. Согнутый пятак со звоном
полетел в угол комнаты.
- Я уже давно и внимательно приглядывался к вам и понял, что лучшего
кандидата в депутаты от нашего города нет.
- Я тоже так думаю и знаете почему? КГБ пригрозило, если не буду
депутатом, они меня уничтожат.
- Ерунда, мы с Колькой в одной упряжке. Я ему только позвоню и он тут
же изменит к тебе отношение. В последний раз мы с ним в сауне баб гоняли.
Ха...Ха...Ха...- вдруг заржал Семен Семенович - Он еще тогда...Ха...Ха...
Триппер подхватил. Вот дома у него потеха была.
- А вы?
- Я его обманул... У меня импотенция.
- А может вы и с райкомовскими столкуетесь, чтоб на меня не давили?
- Нет. Я с ними порвал отношение. Они, засранцы, мне бизнес сорвали.
Пригнали из Бобруйска шесть рефрижераторов с конской вонючей колбасой. Я
говорю Володе, первому секретарю, отдай их мне, все равно жрать невозможно,
я в Грузию двину по большой цене. А он мне: "Мне народ кормить нечем, смотри
все прилавки пусты. Мы эту колбасу, марганцовкой промоем, а сверху раствором
тушенки из неприкосновенных запасов протрем, чтобы запах отбить." Весь город
неделю жрал колбасу и конечно хвалил партию. Мать их.
В этот момент бухгалтер сплюнул на пол. И достал еще один пятак.
- Ну, ты, не свинячь, это тебе не Эрмитаж, это Смольный. Так на чем мы
остановились? - он почесал затылок, - Да, мы решили ставить на вас. Деньги
на предвыборную компанию дадим. Зарплату дадим. Консервы дадим. Водку само
собой. Сауну с девочками и массажистом дадим.
- А воблу и дополнительные талоны на собачьи сосиски?
Тут он задумался.
- Да, придется потратиться... Но достанем.
- За что такая благодать?
- Ты - мне, я - тебе. Будешь депутатом, нам поможешь. Завтра к тебе
придет наш массажист. Он в политике, во... разбирается. Все эти охламоны из
Смольного, исполкома и КГБ у него моются. Так что он много наслушался и
много знает. В экономике поможет валютная проститутка Валька, она
финансово-экономический закончила. Пока снимем временно с работы и направим
к тебе в помощь. Во в деньгах разбирается. Все курсы наизусть знает.
- Простите, какие курсы?
- Валютные. Ну так как, по рукам?
- По рукам.
Громила отвез меня домой, таким же способом, что и привез..
На следующий день ко мне пришел массажист Жора, тощий прыщавый малый и
валютная проститутка Валька, конструкции Монро, но русского размера. Они
принесли записку от Семен Семеныча, что вчера в то время пока мы с ним
говорили, на обкоме разбирался вопрос об уборных. Было решено, все туалеты в
городе отремонтировать, заменить сантехнику и открыть, к предстоящим
выборам. Меня же хотели выкинуть из туалета и лишить предвыборного центра.
Через 10 минут, прибыл нарочный из исполкома с распоряжением об освобождении
помещения в 24 часа для ремонта. Мне было не до советников и я отпустил их.
Примчался комитет и началась организационная подготовка к борьбе. Николай
рисовал плакаты. "Руки прочь от нашего туалета - последнего оплота
трудящихся", "Партия и наш туалет не совместимы", "Трудящиеся России,
оберегайте наш туалет от посягательств милиции и исполкома". Тетя Нюра с
активистками пошла собирать народ в пикеты. Запивохи пошли по кабакам
собирать алкоголиков, которым за победу я пообещал по кружке пива.
Народу пришло человек 150. Рабочие притащили красное знамя. Были еще
два плаката от молодежи, с призывом бороться за независимость, последнего
участка свободной земли и за разумный демографический взрыв. Подъехала
милиция и встала цепью. Ко мне подошел капитан.
- Товарищ Криволапченко, освободите помещение.
- Неужели силу примените?
- По инструкции придется.
- Мне вас жаль, товарищ капитан. Вы нарушаете законодательство.
Во-первых, исполком не предоставил мне других помещений, для подготовки
предвыборной борьбы, а выдал вот эту бумагу с разрешением. Во-вторых, по
закону вы не имеете право применять ко мне, как к кандидату в депутаты,
физического воздействия, мешать проведению агитации или посягать на мою
жизнь. Я пригласил иностранцев и прессу.
С этими словами я показал на журналистов, снимающих наши плакаты,
туалет и обстановку вокруг него.
Тут к нам подлетела маленькая женщина с микрофоном в руке.
- Простите вы капитан?
Она стала подпрыгивать, чтоб увидеть его звездочки на погонах.
- А вы, что здесь делаете?
- Я репортер из телевидения, по совместительству независимый техник из
радиокомпании. Вот, - она протянула ему удостоверение.
- У вас есть разрешение на съемку?
- Конечно. Вася, - она позвала одного из своих помощников.
Подошел огромный мужик, в разодранных джинсах и порванной до пупа
рубахе с камерой в руках.
- Вася, требуют документы.
- Это мы сейчас.
Вася развернул сумку, которая висела за его спиной.
- Вот справка о местожительстве, из колонии, документ, что я негласный
сотрудник милиции. Ага, вот, что надо. Разрешение от референта второго
секретаря райкома партии, а вот и от обкома партии, кем-то подписаное.
- Скажите, товарищ капитан, вы будите нападать на защитников туалета?
Если будите, нельзя ли повторить нападение несколько раз, необходимо снять
дубли, - запрыгала опять маленькая женщина. - И потом, иностранцы волнуются,
вы слезоточивый газ, стрелять или армию применять будите?
- Ни чего не будем применять.
- Тогда прошу вас, бейте граждан почетче, с размаха, а то все будет
смазано на экране. Вася, снимаем.
Женщина затараторила в микрофон.
- Здравствуйте уважаемые граждане. Сейчас на защитников одного из
туалетов нашего города будет совершено нападение милиции. В очередной раз
милиция, проявляя заботу о защите свободы и демократии будет громить,
вооруженные плакатами и лозунгами толпы, которые не дают свободно писать и
какать гражданам города. Ну, начинайте же, капитан.
У капитана отвисла челюсть, он развернулся и побежал к машине. Через
минут 20 он примчался ко мне.
- Исполком согласился с вами, живите в туалете, но нельзя ли убрать эти
плакаты. Иностранцы смотрят.
- Ну и что тут такого, пусть смотрят. Теперь они увидели, что наш народ
не отдаст свой любимый туалет ненавистной номенклатуре.
Капитан посмотрел на меня как на сумасшедшего и пошел пошатываясь,
собирать милицию, чтоб убраться восвояси.
Жора и Валька вбивали мне в голову прописные истины.
- Значит так, - говорил Жора - Кораблева, мы столкнем. Он первейший
прохвост, хотя зам пред исполкома. Он купил в Белорусии эшелон гомельской
картошки, зараженной от Чернобыля, и продал в городе, как прибалтийскую.
Круглов - сволочь. Директор завода, купил за счет завода, крематорий и
теперь срывает чаевые с похорон. Сысоев - трус, как и все члены бюро райкома
партии. Мы ему промоем мозги в парадной, все будет хорошо.
- Остался сам секретарь.
- С ним, в основном, и будем бороться.
Начались телевизионные дебаты. Мы кинули монетку и первым пришлось
выступать секретарю обкома.
- Товарищи. - начал он - наша партия это монолит, стена, голова народа.
Сколько нас не били по голове, но наш монолит не треснул, все выдержали: и
воину, и целину и перестройку. Мы и дальше выдержим все и нам не страшны
всякие США, Израиль и африканское королевство Слоновая кость. Правда мы
очень самокритичны, у нас были недостатки. Мы раньше резали, вешали и
убивали свой народ, гоняли его по Гулагам, но то была необходимость. Петр
первый, ради могущества государства, по заниженным данным, уничтожил 5
миллионов людей, мы ради могущества уничтожили в 10 раз больше. Но это,
подчеркиваю, было раньше. Теперь мы никого не убиваем, разрушили Гулаги и
даже, пол года тому назад разрешили инакомыслие и свободные выборы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186