- Что ж они сделали? Сволочи!
Появился парень, который знал английский.
- Вам надо уходить отсюда. Американцы залили вас ядохимикатом
"оранжем", - внушал я ему. - Его последствия могут быть ужасны, особенно для
детей.
- Куда уходить. Это наша земля. Нужен дождь, будем ждать, а там видно
будет.
- Завтра они сотрут с лица земли все ваши деревни, они же теперь видны
сверху, как на ладони.
- Уйдем левее от деревни, там запасные убежища. Тебе русский, надо
идти. До шоссе семь километров, а там сядешь на какой-нибудь транспорт и
доберешься до города Виня.
Дорога была ужасной. Я шел по тропе как через сгоревший лес. Шоссе было
безлюдным, машин не было. Транспорт ходил ночью. Само шоссе и близ лежащий
лес были вспаханы бомбами. Но кто-то уже заботливо заровнял на дороге ямы.
Внезапно, послышался гул машины и показалась точка. Отчаянный, открытый
"газончик" с двумя вьетнамскими военными несся на юг. Сначала они меня
испугались, потом, узнав, что я русский, согласились подвезти.
Полковник встретил меня как выходца с того света.
После моего рапорта, он покачал головой.
- Идите отдыхать, Григорий Павлович. Дам вам неделю отдыха.
Когда я вышел от полковника, ко мне по территории городка бежали
знакомые друзья и товарищи.
- Товарищ капитан, живы?
Взъерошенный Сережа протягивал две руки. Я подтянул его и мы обнялись.
- Это я рад, что ты остался жив.
Подскочил Володя, другие офицеры. Меня шлепали и щупали, что-то
говорили, но я оглядывался по сторонам, ища взглядом Люсю. Ее не было.
- Григорий Павлович, Люся не придет сюда, - сказал мне Сережа.
- Что случилось?
- Она... Она ушла к полковнику.
- Что???
Я даже подскочил и схватил его за ворот. Сережа невозмутимо разжал мою
руку.
- Она очень переживала за вас, но потом, когда убедилась, что вас нет,
ушла к полковнику.
- Сучка паршивая. Но этот гусь хорош. Как на его самолет сяду, так
обязательно что-нибудь случается.
- Степан Степанович тоже заметил это.
- Кто это? А... Особист наш. Ладно, Сережа, утро вечера мудренее. Давай
спать.
У меня другой техник по обслуживанию самолетов. Люсю полковник взял на
свой МИГ.
Худенький офицер, плохо говорящий по - русски, все время копается в
двигателе и на всех языках поносит женщин, которых допустили к технике.
- Фильтра... плех. Сопля клеена... деталь. Сварка нада... Женщин тряпка
нада... Металь не нада.
Подходит Сережа.
- Товарищ капитан, приказано дежурить по самолетам.
- Что происходит?
- Вьетнамцы донесли, что американцы хотят взять аэродром в клещи: со
стороны Лаоса выйти сюда и со стороны залива.
- Мерзавцы, а что соседи?
- В зону семь не входить. Иначе ракетчики снимут.
Мы сидим по самолетам и мучительно ждем сигнала на вылет. Прошло четыре
часа.
В наушниках послышался голос полковника.
- Синицын и Мостовой - на вылет. Проверьте обстановку над морем и
заливом.
Наши самолеты идут над морем и мы рассматриваем корабли. До Дананга
небо чистое. Начинаем возвращаться и замечаем американский сторожевик.
- Буря, слышишь меня, - зову я по рации базу. - Южней Дананга крадется
сторожевик.
- Всыпьте ему, если можете, - кто-то скомандовал с базы.
Легко сказать. Его не потопишь нашими пукалками, а противовоздушная
защита у него неплохая.
- Сережа, жмись к воде, - командую я.
Сверху к нему подходить даже опасно, тут же управляемую ракету не
пустит.
Мы идем у воды, американцы нас засекают и вода начала кипеть от
осколков и пуль.
- Сережа, выстрел - и в сторону.
Мы издали стреляем из пушек и разворотом уходим к берегу. Похоже, что
сторожевик все же задели, он задымил и повернул в море.
При подходе к базе и эфир оживает, там идет бой. Быстро набираем
высоту. Боже, сколько американцы собрали самолетов, эскадрилий восемь. МИГи
крутятся как бешеные. Кто-то скребет дымом небо.
- Сережа, давай.
Врезаемся в эту свалку сверху. Я пускаю РСы и стреляю из пушки.
Огненным шаром вспухает "Ф", другой задымил и пополз к Лаосу. Американцы
сначала отпрянули, потом восстановили порядки.
- Никак Гриша появился? - послышался в микрофонах голос на английском.
- Теперь мы тебе уж всыпем.
- Не испачкай штаны приятель, когда будешь удирать.
- Держись, задница.
Шесть самолетов "Ф" откалывается от строя и идет за мной. Я несусь к
зоне семь и молю бога, чтобы первая ракета не была моей.
Свои ракеты оказывается, своих не сбивают. Станции слежения дают запрос
движущимся целям, свой самолет или нет. Я проскочил.
Когда возвращаюсь к аэродрому, бой закончился, американцы ушли.
Сережа ранен. Пуля попала в челюсть и разбила ее. Несмотря на потерю
крови, он все же сумел посадить самолет.
Он лежит на носилках и что-то хочет сказать мне, но увы, мычание
раздается из его гортани.
- Ничего, все будет в порядке, - говорю я ему банальные фразы.
К нам подходит Люся, она опускается на корточки перед Сережей и рукой
поправляет волосы. Потом поднимается, глядит мне в глаза и говорит:
- Олег не поднялся в воздух. Он сказал, что ему надо руководить на
земле. У нас погибло семь человек и трое раненых.
- У них погибло больше. Полковник ни при чем.
- Много ты знаешь. Если б ты не увел шестерку в зону семь, потерь было
бы в два раза больше.
- А у меня новый техник, - пытаюсь перевести разговор я. - Все ругает
тебя.
- Знаю. Лучше б ты вернулся тогда. Я бы осталась техником у тебя.
Сережа опять замычал. Я посмотрел на него, погладил по плечу.
- Он что-то сказать хочет. На, - Люся протянула Сереже ручку и записную
книжку.
Она придерживает книжку и Сережкина рука, как неживая, возводит
каракули:
"Командир, прости, я бросил тебя".
Люся прочла вслух и заплакала. Она уходила от нас к своему зачехленному
самолету, приняв фразу, как относящуюся и к себе.
Начался сезон дождей. Мы изнываем от безделья и бесконечные проверяющие
придумывают для нас никчемные занятия. Прислали новые МИГи и новых летчиков
- добровольцев. Наконец-то привезли самонаводящиеся ракеты и мы принялись
изучать их применение.
Как только небо чуть-чуть очистилось, я отправился в одиночку на охоту
и нарвался на Б-52.
Не подходя близко у бомбардировщику, нажимаю на кнопку "пуск"
самонаводящихся ракет. Из-под левого крыла ракета уходит в цель, из-под
правого раздается хлопок и машину начинает отводить в сторону. Я ничего не
могу сделать, летаю по кругу и не знаю, сработает эта дура под крылом или
нет. Когда МИГ смог идти прямо, пошел на свой аэродром. О случившемся по
рации предупредил командира аэродрома.
На аэродроме никого не было. Все спрятались в укрытиях и только мой
техник уныло стоял у кромки поля и ждал своей участи. Я подрулил к нему и
выключил двигатели. Он помог мне спуститься и мы направились к крылу,
разобраться почему ракета не вышла. Между направляющей и штифтом ракеты была
втиснута клиновидная шпилька.
Опять приезжал особист.
- Черт знает, что делается. За вами охота какая-то и у американцев, и
здесь.
- А чего американцам от меня надо?
- Вы у них самая популярная личность. 100000 долларов дают тому, кто
вас собьет.
- Чего они так продешивили?
- Думаю, что уже нет. После последнего боя ваша цена должна подняться.
А этот сторожевик. Он же утонул.
- Да вы что? Мы пальнули вслепую и удрали.
- Хороший был видно слепой выстрел. Не знаю еще куда попали, но на воде
он продержался только два часа.
- Жалко Сережа не знает. Вот порадовался бы.
- Да, жаль. Но вернемся к здешним вопросам. Вы-то сами ничего не
замечали? Может кто-то вам угрожал, присылал записки?
- Нет. Ничего не было.
- Странная петрушка получается. Кто-то упорно пытается свести с вами
счеты здесь, на земле. Причем, копается в вашем самолете и в основном с
вооружением.
- Может в паре с каким-нибудь американцем деньги хочет получить?
- Может быть, но связи отсюда с ними мы не замечали. Ладно, Григорий
Павлович, теперь мы будем настороже и постараемся вас обезопасить.
Мы и американцы теперь предпочитаем реже встречаться друг с другом.
Американцы даже издали увидев нас, стреляли самонаводящими ракетами и
поспешно удирали. Тоже делаем и мы.
Однажды я выскочил из-за гор и нарвался на пару "Ф". Они тут же
выпустили ракеты и пошли на разворот. Боже, какой я делал вираж. Морду
перекосило от напряжения. Ракеты проскочили мимо меня, у них радиус
разворота больше и я мог выиграть какое-то время, что бы оторваться от них.
Самое интересное то, что я увидел перед собой хвосты удирающих "Ф". Даю
форсаж и резко ухожу под них к лесу в надежде что ракеты, идущие за мной,
может быть зацепятся при развороте за деревья. К моему удивлению ракеты
исчезли. Впереди отчаянно петляли американцы. Наконец, закачался парашют и
где-то далеко вспышка взрыва показала, что ракета, потеряв на мгновение
меня, поймали в свои инфракрасные датчики американца и сбила его
Кто-то стучал тревожно в окно. Я проснулся, темнота не позволила мне
увидеть человека за стеклом.
- Кто там?
- Гриша, открой это я, Люся.
Я открыл дверь.
- Не зажигай свет. Не надо. Гриша, там кто-то у твоего самолета.
- А часовой?
- Он спит.
Я схватил пистолет и помчался с Люсей к аэродрому. Около моего самолета
привычной фигуры часового не было. При чуть проступавшем рассвете, я заметил
под крылом у пушки копошащийся силуэт.
- Стой, стрелять буду, - крикнул я и взвел курок.
Фигура припала к земле и тут же вспышка выстрела мелькнула у колеса. За
моей спиной охнула Люся. Я два раза выстрелил. Темный силуэт отделился от
самолета и побежал. Я расстрелял всю обойму в мелькающую тень.
- Люся, ты где? - обернулся я.
Стон раздался на земле.
- Люся, ты ранена?
Я нащупал Люсино тело.
- Гриша спаси меня, - хрипела Люся.
Я схватил ее в охапку и побежал к домикам городка. Вспыхнули
прожектора, ко мне бежали люди.
Врач вышел из двери и вытащив сигарету из кармана брюк, наконец сказал:
- Жить будет.
- Мне можно зайти, доктор?
- Через два часа. Она отойдет от эфира.
- Капитан Синицин, капитан Синицин. Вас просят придти в штаб.
Запыхавшийся молодой летчик, стоял передо мной.
У штабного домика стояли несколько офицеров и заглядывали в окна. Я
вошел в знакомый кабинет полковника. Он сидел за своим столом и окостеневшим
взглядом смотрел на меня.
- Товар...
- Полковник мертв, - раздался голос у двери. Замполит нервно теребил
пачку "Беломора". - Он пришел сюда уже истекающий кровью. Вы его ранили,
там, у самолета.
- Что? Неужели это он?
- Ничего не трогайте. Сейчас приедет майор. Посидите там, на улице.
- Значит вас разбудила Люся?
- Да, товарищ майор.
- Я уже был у нее и многое встало на свои места. Она была любовницей
полковника и знала, как он ненавидит вас. Еще тогда, когда в первый раз Люся
отвергла его и ушла к вам, он замыслил против вас недоброе. Он портил
вооружение вашего самолета в надежде, что вас, безоружного, собьют и тогда
Люся вернется к нему.
- Но он бы мог испортить двигатель?
- Мог бы. Но рассуждал примерно так. Когда летчика сбили, к нему и
полку претензий нет, а когда авария самолета - это комиссия и черт знает,
чем все кончится.
- Но он же знал, что вы копаете это дело?
- Знал. Но он не думал, что ты вернешься после того как тебя сбили.
Люся вернулась к нему, но и ты вернулся и начались для него новые
неприятности. Пришлось опять, чтобы удержать Люсю, делать тебе пакости.
- Что будет с Люсей, со мной?
- Тебя будут судить, а Люся... Люся будет свидетель по твоему делу.
- Как судить?
- Да так. Ты убил офицера. Своего офицера.
- Но он же пытался убить меня?
- Да, это так, но это дело будет разбирать суд. Мы с тобой в другой
стране и никто из вьетнамцев не должен думать, что у нас нет законности. Мы
для них должны быть примером во всем.
- Значит, ты меня арестуешь?
- Естественно, и сейчас. Завтра мы поедем в Хайфон и отправим тебя на
родину.
- Степан Степанович, разреши попрощаться с Люсей.
- Хорошо. Иди, даю двадцать минут.
- Люся, ты как?
- Ничего. Врач сказал, что пуля задела легкое. А как у тебя дела?
- Меня отправляют на родину. Там будут разбирать мое дело.
- Я во всем виновата, Гриша. Еще тогда, в первый раз, когда ваш особист
меня допрашивал насчет самолета, я догадывалась, что это мог сделать Олег,
из-за меня. Как он тебе завидовал и как он боялся неба.
- Ладно Люся, все прошло. Ты поправляйся, я вернусь.
- Навряд ли. Чувствует мое сердце, что ты не вернешься. Прощай, Гриша.
- Пока, Люся.
Я поцеловал ее в губы.

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *
Во Владивостоке меня судил суд и... присудил пять лет тюрьмы. Прокурор
представил дело так, что это любовный роман и на почве ревности я прибил
полковника. Особенно, он сыграл на показаниях Люси, где она честно
рассказала все. Мне не дали много потому, что я оказался отличным летчиком и
правительство Вьетнама просило смягчить мне наказание.
В тюрьме я просидел месяц и меня навестил незнакомый мне генерал
авиации. Он долго расспрашивал, как я летал, интересовался деталями боев,
особенно, когда я удирал от ракет и под конец разговора предложил участие в
эксперименте.
- Мне скосят тогда количество лет в тюрьме?- спросил я его.
- Думаю, что да. После эксперимента вас сразу же выпустят из тюрьмы.
- А летать после этого позволят?
- Вот это я не могу сказать.
- А что за эксперимент? Это связано с риском для жизни?
- Связано. Вы можете погибнуть. Суть эксперимента я сейчас вам сказать
не могу.
- Ладно, товарищ генерал. Я согласен. Не гнить же мне в тюрьме пять
лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186