Я пойду туда с Эйлой, ведь у нее нет здесь родной матери. Если вы не очень устали, то вам с Джоплаей тоже надо сходить.
– Думаю, мы сходим на это собрание, Мартона, – сказала Джерика. – А у нас еще есть время, чтобы поставить свои жилища?
– По-моему, вполне. Мы все поможем вам, – сказал Джохарран, – если вы согласны разбить лагерь рядом с нами.
– И вам не придется ничего готовить. Сегодня на утреннюю трапезу к нам приходили гости, и у нас осталось много еды, – заметила Пролева.
– Мы с радостью разобьем лагерь рядом с вами, – сказал Даланар, – но почему вы выбрали эту окраину? Вы же любите быть в гуще событий, Джохарран.
– Когда мы прибыли, все лучшие места в главном лагере уже заняли, и уж точно там не было места для такой многочисленной Пещеры, как наша, а нам не хотелось тесниться. Походив по окрестностям, мы нашли это славное местечко, – сказал Джохарран. – Видишь те деревья? Там начинается хороший лесок с изрядным запасом топлива. И там же, от родникового водоема, начинается этот ручей. Около остальных лагерей вода со временем станет илистой и мутной, а у нас по-прежнему останется чистой и свежей, а вдобавок в нашем распоряжении и прекрасный пруд для купания. Джондалару и Эйле понравилось еще и то, что здесь удобные места для лошадей. Мы построили для них загон выше по течению. Именно туда Эйла и пошла сейчас со своими гостями. Она пригласила их сегодня на завтрак.
– А кто они? – спросил Даланар. Его невольно заинтриговало, кого же Эйла могла пригласить.
– Ты помнишь женщину из Девятнадцатой Пещеры, родившую сына с недоразвитой рукой? Мардену? Ее мать зовут Денода, – напомнила Мартона.
– Конечно, помню, – сказал Даланар.
– Этому мальчику, Ланидару, уже почти двенадцать лет, – сказала она. – Я не знаю точно, как все это случилось, но думаю, что он забрел в наши края, желая сбежать на время от многолюдной толпы и, возможно, от поддразниваний сверстников. Кажется, кто-то рассказал ему о наших лошадях. Они всех интересуют, и этот мальчик, разумеется, не исключение. В общем, Эйла познакомилась с ним и решила попросить его присматривать за этими животными. Ее беспокоит, что здесь собралось так много людей, часть которых, не осознавая, насколько необычны эти лошади, может начать охоту на них. И тогда они наверняка стали бы легкой добычей, поскольку не привыкли убегать от людей.
– Это верно, – сказал Даланар. – Очень жаль, что мы не можем сделать всех животных такими послушными.
– Эйла не думала, что ее поручение вызовет возражение со стороны матери мальчика, однако Мардене оно показалось слишком опасным, – сказала Мартона. – Она чересчур оберегает его, не разрешает даже учиться охотничьему промыслу, вернее, считает, что он ни на что не годен. Вот Эйла и пригласила этого мальчика, его мать и бабушку сюда, чтобы они увидели лошадей и убедились, что они не опасны для мальчика. И еще она решила, что, несмотря на его увечную руку, научит его пользоваться копьеметалкой Джондалара, – добавила она.
– У нее своеобразное мышление, – сказала Джерика. – Я заметила это, но она добрая.
– Конечно, добрая, и она способна постоять не только за себя, но еще и помочь нуждающимся, – сказала Пролева.
– Вон они идут, – заметил Джохарран.
К ним приближалась группа людей во главе с Джондаларом и его сестрой. Они шли не спеша, приспосабливаясь к возможностям самого слабого ходока, но, увидев Даланара и его близких, Джондалар вырвался вперед. А к нему навстречу направился мужчина его очага. Наспех пожав друг другу руки, они крепко обнялись. Старший положил руку на плечо младшему, и они бок о бок пошли обратно.
Сходство между этими двумя мужчинами было поразительное; словно они представляли одного и того же человека в разные периоды жизни. Старший слегка раздался в талии, и волосы на его макушке слегка поредели, но черты лица оставались такими же, хотя у молодого еще не было глубоких морщин, а линия подбородка старшего стала более плавной. Они были одного роста, шли в ногу одинаковыми походками, и даже глаза их поражали одинаково яркой ледниковой синевой.
– Вот уж никто не усомнится, дух какого мужчины выбрала Мать, чтобы создать его, – тихо сказала Мардена своей матери, кивнув головой в сторону Джондалара, когда гости дошли до лагеря.
Ланидар вновь направился поболтать с Ланогой.
– В молодости Даланар выглядел в точности, как он, и в общем-то мало изменился, – заметила Денода. – Все такой же красавец мужчина.
Мардена с огромным интересом наблюдала, как вновь прибывшие приветствуют Эйлу и Волка. Очевидно, все они уже знали друг друга, но она с невольным удивлением разглядывала некоторых Ланзадонии. Черноволосая маленькая женщина с необычными чертами лица, видимо, пришла с высоким светловолосым мужчиной, похожим на Джондалара, возможно, она его жена.
– Откуда ты знаешь его, мама? – спросила Мардена.
– Он был моим наставником во время ритуала Первой Радости, – сказала Денода. – И я молила Мать, чтобы она одарила меня ребенком его духа.
– Мама! Ты же понимаешь, что так быстро у женщин не бывает детей, – сказала Мардена.
– Ну и что, – усмехнулась Денода. – Иногда девушки становятся беременными вскоре после ритуала Первой Радости, если они вполне созрели, чтобы принять дух мужчины. И надеялась, что он обратит на меня особое внимание, если решит, что я вынашиваю ребенка его духа.
– Ты же знаешь, мама, что мужчине, проводившему ритуал Первой Радости, не разрешается сближаться со своей подопечной по меньшей мере год. – Мардену явно смутило признание ее матери. Они никогда не разговаривали об этом прежде.
– Да знаю, знаю, он и не пытался, хотя и не избегал встреч со мной и относился ко мне очень хорошо, но мне-то хотелось большего. Долгое время я и думать не могла ни о ком, кроме него, – сказала Денода. – А уж потом встретила мужчину твоего очага. Мое самое большое несчастье, что он умер очень молодым. Мне хотелось иметь много детей, но Мать предпочла не одаривать меня больше, что, вероятно, и к лучшему. Не просто было вырастить тебя одной. Ведь у меня не было даже матери, готовой прийти на помощь, хотя, пока ты была маленькой, меня выручали женщины из нашей Пещеры.
– А почему ты не соединилась с другим мужчиной? – спросила Мардена.
– А ты почему не соединилась? – парировала ее мать.
– Ты сама знаешь почему. С тех пор как я родила Ланидара, никто не интересовался мной.
– Ланидар тут ни при чем. Не болтала бы попусту, ты ведь даже не пыталась, Мардена. Все боишься новых страданий. А ведь твое время еще не ушло, – сказала пожилая женщина.
Они не заметили подошедшего к ним мужчину.
– Когда Мартона рассказала мне, какие гости приходили к ним сегодня утром, я услышал знакомое имя. Как поживаешь, Денода? – спросил Даланар, он обменялся с женщиной рукопожатием и, подавшись вперед, коснулся щекой ее щеки, как обычно делали близкие друзья.
Мардена увидела, что ее мать слегка порозовела, улыбнувшись этому высокому красавцу, расправила плечи и приосанилась. В ней проявилось какое-то женское, чувственное начало. И вдруг она увидела свою мать в новом свете. То, что она уже бабушка, еще не означало, что она действительно состарилась. Она еще вполне могла понравиться мужчинам.
– Познакомься, вот моя дочь, Мардена, из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии, – сказала Денода, – и где-то здесь бегает мой внук.
Он протянул руки к молодой женщине. Она приняла их и взглянула на него.
– Приветствую тебя, Мардена из Девятнадцатой Пещеры Зеландонии, дочь Деноды из Девятнадцатой Пещеры. Мне очень приятно познакомиться с тобой. Я, Даланар, вождь Первой Пещеры Ланзадонии. Именем Великой Земной Матери, Дони, я всегда с радостью готов принять тебя в нашем лагере. И в нашей Пещере также.
Мардену взволновало такое сердечное приветствие. Хотя он давно вышел из того возраста, чтобы стать мужчиной ее очага, она вдруг почувствовала, что ее влечет к нему. Ей даже подумалось, что он специально подчеркнул слова «с радостью», словно намекал на Дары Радости Великой Матери. Никто из мужчин прежде не пробуждал в ней таких сильных чувств.
Мельком глянув вокруг, Даланар заметил высокую молодую женщину.
– Джоплая, – позвал он и, обернувшись, сказал Деноде: – Я хочу познакомить тебя с дочерью моего очага.
Мардена изумилась, увидев подошедшую молодую женщину. Она выглядела так же необычно как та маленькая брюнетка, а имевшееся между ними сходство придавало ей еще более странный вид. Ее волосы, почти такие же черные, отливали живым блеском. Однако лицо ее с высокими скулами было вовсе не круглым и плоским, как у другой женщины. Ее нос был таким же, как у Даланара, но более изящным, а черные брови были гладкими и прекрасно изогнутыми. Густые черные ресницы подчеркивали ее глаза, резко отличавшиеся от глаз матери, хотя в разрезе замечалось легкое сходство. К яркой синеве глаз Джоплаи добавился зеленоватый оттенок.
Когда Пещера Даланара последний раз приходила на Летний Сход Зеландонии, Мардена оставалась на зимней стоянке. От нее недавно ушел мужчина ее очага, и ей не хотелось никого видеть. Ей рассказывали о Джоплае. Но теперь, увидев ее воочию, она пораженно разглядывала ее, стараясь слегка сдерживать свое изумление. Джоплая была красива какой-то странной красотой.
Женщины познакомились и обменялись приветствиями и любезностями, а потом Даланар повел Джоплаю к очередным знакомым. Мардена еще находилась под впечатлением, пробужденным в ней Даланаром, и начала понимать, чем так пленилась ее мать. Если бы он проводил с ней ритуал Первой Радости, то, наверное, также очаровал бы ее. Но его симпатичная дочь почему-то явно грустила, словно ее не радовало приближение Брачного ритуала. Мардена не понимала, с чего может так сильно грустить человек, которому следует выглядеть счастливым.
– Нам пора домой, Мардена, – сказала Денода. – Не стоит злоупотреблять гостеприимством, если мы хотим, чтобы нас пригласили еще раз. Ланзадонии тесно связаны с Девятой Пещерой, а Даланар много лет не приводил к нам на Летний Сход своих людей. Им нужно о многом поговорить. Давай-ка найдем Ланидара и поблагодарим Эйлу за то, что она пригласила нас.
Лагеря Девятой Пещеры Зеландонии и Первой Пещеры Ланзадонии считались стоянками двух Пещер разных племен, но на самом деле это был один большой лагерь, объединивший близких родственников и друзей.
Четыре женщины, шедшие по главному лагерю к дому жрецов, производили неотразимое впечатление. Люди просто не могли оторвать от них глаз. Мартону обычно всегда замечали, где бы она ни появлялась. Еще недавно она была вождем самой большой Пещеры и до сих пор обладала достаточным влиянием, не говоря уже о привлекательности этой пожилой женщины. Хотя часть Зеландонии уже видела Джерику, вид ее по-прежнему оставался для них очень чужеземным, она так резко от всех отличалась, что люди не могли отвести от нее глаз. Интерес к ней усиливался еще и тем, что она стала женой Даланара и основала вместе с ним не только новую Пещеру, но и новое племя.
Дочь Джерики, Джоплая, черноволосая грустная красавица, которая, как говорили, решила основать семью с мужчиной смешанных духов, казалась очень загадочной женщиной и служила поводом для множества разговоров. И наконец, четвертая красивая светловолосая женщина, приведенная домой Джондаларом, которая командовала двумя лошадьми и волком и, поговаривали, являлась искусной целительницей, представлялась всем какой-то иноземной жрицей. Она хорошо, даже очень, говорила на их языке и недавно нашла новую удивительно красивую пещеру прямо под носом у Девятнадцатой Пещеры. В общем, эта четверка привлекла особое внимание, но Эйла старалась не замечать этого и радовалась, что идет в такой компании.
Многие люди уже собрались, когда они подошли к Дому Зеландони. У входа их встретили внимательные взгляды нескольких жрецов, что вызвало удивление Эйлы. Мартона, словно прочитав ее мысли, пояснила:
– Мужчинам не положено присутствовать на собрании невест, но молодые мужчины, обычно из дальдомов, неизменно пытаются подойти поближе и подслушать женские разговоры. Некоторые даже пытались незаметно проскользнуть на собрание, переодевшись в женские одежды. Эти жрецы следят, чтобы посторонние не прошли в дом. – Она заметила еще нескольких жрецов, стоявших вокруг жилища, среди которых был и Мадроман.
– А о каких это дальдомах ты говорила? – спросила Эйла.
– Так мы сокращенно называем дальние дома, где обычно селятся одинокие и молодые мужчины. Такие летние строения появляются на окраинах территории Летнего, и в основном там собираются юноши, недавно прошедшие обряд инициации, – объяснила Мартона. – Молодые мужчины не любят оставаться в лагерях своих Пещер, они предпочитают более подходящую им по возрасту, и интересам компанию, разве что забегают на родные стоянки перекусить. – Она улыбнулась. – Не в пример матерям и женам, приятели не ограничивают их поведения. А одиноким мужчинам, особенно молодым, строго запрещено подходить близко к девушкам, которые готовятся пройти ритуал Первой Радости, но они все равно пытаются, поэтому жрецы приглядывают за ними, когда они появляются в главном лагере.
В своих дальдомах, построенных достаточно далеко, они устраивают бурные пирушки, никому не мешая. Они собираются там компаниями, приглашают друзей и, разумеется, молодых женщин. Они очень ловко выклянчивают у своих матерей или подруг запасы вкусной еды и вечно стараются раздобыть побольше березовицы или вина, в общем, чего-то возбуждающего. По-моему, между дальдомами даже проходят своеобразные состязания по заманиванию в гости самых хорошеньких женщин.
А в некоторых дальдомах живут мужчины постарше, убежденные или временные холостяки, мужчины, испытывающие влечение к себе подобным или просто желающие отдохнуть от своих семей и родственников. Ларамар проводит в дальдомах больше времени, чем в своем собственном жилище. Там он торгует своей березовицей, хотя я не уверена, есть ли прок от его торговли. Он ничего не приносит домой, в семью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131