Там темнота была ожидаемой. Но главное было в том, что освещение намеренно погасили во всем жилище. Все выглядело жутко таинственным. И такое мистическое воздействие не ускользнуло от внимания Верховной жрицы.
Но прошло немного времени, глаза привыкли к темноте, и Зеландони заметила, что мрак не такой уж кромешный. Она не могла разглядеть собственную руку, но все-таки слабые отблески огней в других домашних очагах, отражающиеся от высокого скального навеса, едва заметно освещали и все окружающие жилища. Его было немного, однако не удалось добиться полной пещерной тьмы. Это надо запомнить, отметила жрица.
Но вдруг, уже ни о чем не думая, она потрясенно уставилась на огненную искру. Она осветила лицо Эйлы, потом погасла, но через мгновение зародился маленький огонек, быстро воспламенивший сухое топливо.
– Как же ты это сделала? – спросила Зеландони.
– Что сделала? – широко улыбаясь, спросил Джондалар.
– Так быстро разожгла огонь. – Зеландони уже видела, что все с улыбкой смотрели на нее.
– Его разжег вот такой огненный камень! – сказал Джондалар, протягивая ей пирит. – Если ударить им по кремню, то высекается очень горячая и довольно живучая искра, а если направить ее на хорошую сухую растопку, то она мгновенно разожжет пламя. Смотри, я покажу тебе, как высекаются искры.
Он собрал кучку растопки из сухих травянистых стеблей и древесной стружки. Верховная встала с подушек и села на пол около очага. Она предпочитала сидеть на высоких местах, поскольку с них легче вставать, но это не означало, что она не могла сесть на землю в случае надобности. А такой способ сотворения огня был очень нужным и важным. Джондалар разжег костерок и передал камни ей. Несколько попыток закончились неудачей, что заметно расстроило жрицу.
– Надо просто приспособиться, – подбодрила ее Мартона. – Эйла, может быть, ты сама покажешь Зеландони?
Эйла взяла кремень и пирит, приготовила кучку растопки и показала жрице, каким должно быть положение рук. И вот уже высеченная ею искра приземлилась на растопку. Вверх взвилась струйка дыма, но Эйла придавила ее, чтобы не дать огню разгореться, и отдала камни обратно Зеландони.
Держа их перед собой, женщина начала бить огнивом по кремню, но Эйла остановила ее и изменила позицию ее рук. После очередной попытки она увидела, как огненная искра опустилась рядом с растопкой, и, сама слегка изменив направление, нанесла еще один удар. На сей раз искра попала в растопку. Она поняла, что делать дальше. Она подняла кучку растопки и, поднеся ее поближе, тихонько дунула. Синеватый огонек стал ярко-красным! Она дунула второй раз, и огненный язычок превратился в маленькое пламя, а после третьего раза загорелись и стружки. Опустив растопочную кучку на пол, жрица начала подбрасывать туда мелкие палочки, а потом и большие палки. Наконец, она с улыбкой откинулась назад, довольная своими успехами.
Все вокруг нее тоже радостно улыбались, наперебой высказывая одобрительные замечания.
– Надо же, как у тебя быстро получилось, – удивилась Фолара.
– Я знал, что ты сможешь, – сказал Джондалар.
– Я же говорила, что надо только приспособиться, – повторила Мартона.
– Молодец! – добавил Вилломар.
– А теперь попробуй еще разок, – сказала Эйла.
– Да, хорошая мысль, – поддержала ее Мартона. Верховная жрица служителей Великой Матери послушно сделала, что ей велели. Вторая попытка сразу оказалась удачной, но с третьей – опять возникли трудности, и тогда Эйла еще раз объяснила ей, как и под каким углом надо держать камни, чтобы получилась хорошая искра. Третьей успешной попыткой она решила завершить обучение и, поднявшись с пола, вновь села на горку подушек.
– Я потренируюсь дома, – сказала она, взглянув на Эйлу. – Чтобы показать людям такое действо, я должна наловчиться, как ты. Но скажи-ка мне, где ты узнала такой способ?
Эйла рассказала, как, пытаясь сделать новое орудие в своей долине, по рассеянности взяла какой-то камень вместо отбойника. И поскольку ее костер погас, то случайно высеченная огненная искра и струйка дыма побудили ее попробовать разжечь таким способом костер. И как ни странно, у нее получилось.
– А правда ли, что в наших краях вы нашли такие же камешки? – спросила жрица.
– Правда, – взволнованно ответил Джондалар. – До Путешествия мы собрали все, что нашли в ее долине, и надеялись найти еще по дороге сюда. Но так и не нашли, а когда Эйла собралась попить воды в долине Лесной реки, то обнаружила там несколько штук. Пока не много, но раз уж они есть в каком-то месте, то наверняка найдутся и в его окрестностях.
– Звучит вполне разумно. Будем надеяться, что ты прав, – сказала Зеландони.
– А в торговых обменах они будут иметь особый спрос и ценность, – заметил Вилломар.
Зеландони слегка нахмурилась. Она уже прикинула, как хорошо было бы использовать эти камни для проведения зрелищных ритуалов, но для этого нужно было, чтобы ими пользовались только жрецы.
– Вероятно, ты нрав, Торговый Мастер, но, возможно, не стоит спешить, – сказала она. – Мне хотелось бы, чтобы эти камни до поры до времени держались в секрете.
– Почему? – спросила Эйла.
– Они могут очень пригодиться для проведения некоторых церемоний, – сказала Зеландони.
Вдруг Эйла вспомнила то время, когда Талут устроил собрание, чтобы объявить Мамутои предложение о ее удочерении. К удивлению Талута и Тули, брата и сестры, которые были вождями Львиного стойбища, их авторитетное предложение встретило возражения со стороны одного спорщика, Фребека. И он смилостивился только после того, как вожди устроили неожиданную и зрелищную и демонстрацию с огненным камнем и пообещали выдать ему одно огниво.
– Наверное, могут, – согласилась она.
– Но когда же я смогу показать его своим друзьям? – взмолилась Фолара. – Мама взяла с меня обещание, что я пока никому ничего не скажу, но мне не терпится показать им.
– Твоя мать – мудрая женщина, – заметила Зеландони. – Я обещаю, что у тебя еще будет возможность показать им, потерпи немного. Крайне важно и необходимо провести надлежащее представление. И тебе действительно лучше потерпеть. Согласна?
– Конечно, раз уж ты так хочешь, Зеландони, – с грустью ответила Фолара.
– Они прибыли всего несколько дней назад, и теперь мы только и делаем, что проводим разные праздники, собрания и церемонии, столько, наверное, не набралось бы и за целую зиму, – заметил Солабан.
– Но Пролева попросила меня помочь, и ты же понимаешь, что мне не хочется ей отказывать, – сказала Рамара, – ты же не отказываешься помогать Джохаррану. Тем более что Джарадал обычно играет с Робенаном, и мне не приходится присматривать за ним.
– Со дня на день мы отправимся в поход, неужели с этим нельзя было подождать до Летнего Схода? – ворчал ее муж. На полу перед ним лежало множество вещей, и он пытался решить, что же взять с собой. Ему не нравилось это занятие. Оно составляло часть подготовки к походу на Летний Сход, которую он всегда оттягивал до последнего момента, и сейчас, когда он наконец принялся за это дело, ему не хотелось, чтобы играющие вокруг дети и прочие отвлекающие обстоятельства мешали быстро и спокойно закончить сборы.
– Я думаю, такая спешка связана с предстоящим им ритуалом, – сказала Рамара.
Ей вспомнился ее собственный Брачный ритуал, и она мельком глянула на своего темноволосого мужа. Цвет его волос, вероятно, был темнее, чем у всех обитателей Девятой Пещеры, и когда Рамара познакомилась с ним, ей понравилось, как его цвет контрастирует с ее белокурыми волосами. Шевелюра голубоглазого Солабана была почти черной, при этом его светлая кожа обычно обгорала на солнце, особенно в начале летнего сезона. Она считала его самым красивым мужчиной в Пещере, даже красивее Джондалара. Она понимала обаяние этого высокого блондина с потрясающе яркими синими глазами и в юности, как большинство женщин, была безумно влюблена в него. Но что такое любовь, она поняла, только познакомившись с Солабаном. Джондалар не казался таким уж привлекательным после возвращения, возможно, потому, что отдавал все свое внимание Эйле. И кроме того, ей тоже понравилась эта иноземная женщина.
– Почему бы им не соединиться попросту, как всем людям? – продолжал ворчать Солабан, явно пребывая в дурном расположении духа.
– Ну, во-первых, они сами не просты. Джондалар так долго мотался по свету, что никто уже не ждал его возвращения, а Эйла – даже не член нашего племени. Однако она очень хочет стать Зеландонии. По крайней мере, насколько я слышала, – сказала Рамара.
– Когда они соединятся, она все равно станет Зеландонии, как любой из нас, – сказал Солабан. – К чему вся эта суета с ритуалом ее приема?
– Нет, она не будет Зеландонии. Она останется Эйлой из Мамутои, женой Джондалара из Зеландонии. И где бы ее ни представляли, все будут знать, что она из другого племени, – возразила она.
– Да, стоит ей только открыть рот, как это и так станет всем понятно, – фыркнул он. – Ее произношение не изменится после приема в наше племя.
– Конечно, ты прав. Пусть у нее останется иноземный выговор, но при знакомстве с ней люди уже будут знать, что она нам не чужая, – сказала Рамара.
Рамара окинула взглядом инструменты, оружие и одежду, покрывающие все плоские поверхности в их доме. Она знала своего мужа и понимала истинную причину его дурного настроения, которое совершенно не касалось Эйлы и Джондалара. Усмехнувшись про себя, она сказала:
– Если бы не было дождя, я отвела бы мальчиков в долину Лесной реки, чтобы они посмотрели на лошадей. От них в восторге все дети. У них теперь есть редкая возможность поближе познакомиться с животными.
Солабан еще больше нахмурился.
– А значит, как я думаю, им придется остаться дома.
По губам Рамары пробежала поддразнивающая усмешка.
– А я так не думаю. Сейчас многие занимаются подготовкой к праздничному пиршеству, и я тоже собираюсь помочь женщинам, которые присматривают за детьми в южном конце пещеры, чтобы их матери могли спокойно трудиться. Наши мальчики смогут поиграть со своими сверстниками. Попросив меня присмотреть за Джарадалом, Пролева не имела в виду, чтобы я глаз с него не сводила. Нужно просто следить за детскими играми. Конечно, воспитатели должны чувствовать возложенную на них ответственность, особенно когда дети достигают возраста Робенана. Обретая определенную независимость, ребенок порой может удрать куда-то без спроса, – говорила Рамара, замечая, как разглаживается лоб ее мужа. – Но тебе нужно закончить все до ритуала. Возможно, к тому времени я приведу мальчиков сюда.
Солабан окинул взглядом аккуратно разложенный набор его личных вещей – оленьи рога, мамонтовые бивни и другие кости, тщательно подобранные по размеру, – и удрученно покачал головой. Он все еще не мог решить, что именно необходимо взять в дорогу, но такая история повторялась каждый год. – Постараюсь, – с тяжким вздохом произнес он. – Как только я все рассортирую, то пойму, что мне потребуется на Летнем Сходе для своих поделок и для обмена. – Помогая Джохаррану руководить Пещерой, Солабан занимался еще изготовлением костяных ручек, чаще всего для ножей.
– Мне кажется, большинство уже подошло, – сказала Пролева, – и дождь прекратился.
Джохарран кивнул, вышел из-под навеса, защищавшего их от ливня, и вспрыгнул на ровную поверхность известняковой плиты в дальнем конце террасы. Окинув взглядом собиравшихся вокруг людей, он улыбнулся Эйле.
Эйла, сдерживая волнение, улыбнулась ему в ответ. Она мельком взглянула на Джондалара, обозревающего толпу людей, подошедшую к Говорящему Камню.
– Давно ли мы с вами собирались здесь? – сказал Джохарран с насмешливой улыбкой. – Когда я впервые представил вам Эйлу, мы знали о ней лишь то, что она пришла сюда вместе с моим братом, Джондаларом, и обладает удивительным даром общения с животными. Но за то короткое время, что она прожила с нами, мы многое успели узнать об Эйле из племени Мамутои.
Полагаю, все мы догадывались, что Джондалар собирается жить с женщиной, которую привел домой, и мы не ошиблись. Они хотят завязать семейный узел на Первом Брачном ритуале Летнего Схода. После этого они будут жить у нас в Девятой Пещере, и я первый готов приветствовать их.
Из толпы собравшихся послышались одобрительные голоса.
– Однако Эйла не является пока членом нашего племени. Когда Зеландонии хочет соединиться с членом другого племени, то обычно ведутся переговоры и соблюдаются прочие традиции, необходимые для достижения согласия между двумя племенами. Однако у Эйлы особый случай: племя Мамутои живет так далеко от нас, что нам пришлось бы путешествовать целый год для встречи с ее племенем, и, честно говоря, я уже вышел из того возраста, когда мог бы предпринять такое долгое Путешествие.
Его последние слова были встречены насмешливыми замечаниями.
– Неужели ты уже староват для него, Джохарран? – выкрикнул один из юношей.
Дождавшись тишины, Джохарран продолжил:
– Когда она станет женой Джондалара, большинство людей, конечно, будут считать се членом Девятой Пещеры Зеландонии, но Джондалар предложил, чтобы мы приняли ее в нашу Пещеру до Брачного ритуала. В сущности, он просил, чтобы мы удочерили ее. Тогда во время Брачного ритуала будет меньше сложностей, нам не надо будет получить особого разрешения от собравшихся на Летний Сход, если мы примем ее в нашу Пещеру до этого.
– А сама-то она хочет этого? – раздался женский голос.
Все взгляды обратились на Эйлу. Она с трудом проглотила подступающий к горлу комок и, стараясь как можно правильнее произносить слова, сказала:
– Больше всего в жизни я хочу стать женщиной из племени Зеландонии и женой Джондалара.
При всем старании ей не удалось правильно воспроизвести все звуки, и любой, услышавший ее, безошибочно сказал бы о том, что она происходит из другого племени; но такое откровенное заявление, произнесенное с искренней убежденностью, склонило на ее сторону большинство людей.
– Она прошла очень долгий путь, чтобы добраться к нам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131