– Надо известить и другие Пещеры о том, что нам нужна помощь, – сказал Брамевал.
– Джондалар, ты сможешь заехать к ним на обратном пути и рассказать о случившемся? – спросил Джохарран.
– Когда ты доедешь до Пещеры Двуречья, скажи там, чтобы разожгли сигнальный огонь, – посоветовал Манвелар.
– Отличная мысль, – согласился Джохарран. – Тогда Пещеры сразу узнают, что что-то случилось, и будут ждать гонца. – Он подошел к иноземной женщине, которая, похоже, скоро будет членом его Пещеры, а вероятно, и Зеландони, и которая уже оказала им всевозможные услуги. – Эйла, сделай для него все, что в твоих силах. Мы как можно быстрее доставим сюда его жену и Зеландони. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Солабану. Он все сделает для тебя.
– Спасибо, Джохарран, – сказала она и повернулась к Джондалару. – Если ты расскажешь Зеландони о том, что произошло, то она, я уверена, будет знать, что захватить с собой, но сейчас я проверю запасы моих трав. По-моему, мне нужно, чтобы она захватила пару видов лекарственных трав. И возьми с собой Уинни, тогда ты сможешь привезти сюда вещи на волокуше, ей это привычнее, чем Удальцу. Зеландони сможет даже поехать на ней, а жену Шевонара можно посадить на спину Удальца, если они согласятся.
– Я не уверен, Эйла. Зеландони очень тяжелая, – сказал Джондалар.
– Я уверена, что Уинни выдержит такую нагрузку. Тебе просто придется устроить удобное сиденье. – Она глянула на Джондалара с печальной усмешкой. – Но ты прав, большинство людей не привыкли ездить на лошадях. Я уверена, эти женщины предпочтут пройтись пешком, но им понадобятся палатки и запасы пищи. В общем, волокуша все равно пригодится.
Сняв вьючные корзины, Эйла набросила недоуздок на шею Уинни и отдала повод Джондалару. Он привязал его конец к недоуздку Удальца, оставив достаточную длину для свободного передвижения. Но кобыла не привыкла следовать за рожденным ею жеребцом. Обычно это он следовал за ней. И хотя Джондалар, сидя на спине Удальца, направлял его с помощью ремней, закрепленных на недоуздке, Уинни шла слегка впереди них, но, казалось, она чувствовала, куда именно хочет ехать этот мужчина.
Глядя на удаляющуюся компанию, Эйла, усмехнувшись про себя, подумала, что лошади охотно выполняют приказания своих двуногих друзей при условии, что они не противоречат их собственному ощущению естественного миропорядка. Обернувшись, она увидела, что Волк наблюдает за ней. Когда лошади уезжали, она приказала ему оставаться на месте, и он терпеливо ждал других распоряжений.
Ее внутренняя насмешливая улыбка, вызванная поведением Уинни, мгновенно растаяла, когда она вновь взглянула на раненого охотника.
– Его нужно осторожно перенести, Джохарран, – сказала она.
Вождь кивнул и позвал на помощь несколько человек. Они соорудили импровизированные носилки, связав пару копий для укрепления основы и затем закрепив поперек них лоскуты одежды. Когда вернулись Кимеран и Тефона, сообщив, что нашли поблизости маленький грот, раненого уже осторожно переложили на носилки, и он был готов к переноске. Эйла позвала к себе Волка, чтобы не путался под ногами, и четверо мужчин, взявшись за концы копий, понесли носилки.
Когда они прибыли на место, Эйла начала помогать людям, уже расчищавшим пол возле известняковой стены под небольшим навесом. На земляном полу лежал слой занесенных ветром сухих листьев, обломков камней, а также высохший помет гиен, оставшийся с тех времен, когда эти питающиеся падалью хищники использовали эту пещеру в качестве норы.
Эйла обрадовалась, узнав, что поблизости есть вода. В конце этого навеса темнел вход в еще одну пещерку, а прямо внутри ее находился водоем, подпитываемый родниковым ручьем, сбегавшим со скалы. Она показала Солабану и его помощникам, где лучше развести костер из принесенного ими топлива.
По просьбе Эйлы несколько человек принесли свои спальные скатки, которые сложили друг на друга, чтобы устроить более высокое ложе. Раненый пришел в себя, когда его перекладывали на носилки, но вновь потерял сознание во время переноски. Он застонал и скривился от боли, когда его переложили на эту лежанку, и опять пришел в себя. Сложив еще одну спальную скатку, Эйла подсунула ее под голову раненого, стараясь облегчить его положение. Он попытался улыбнуться, выражая благодарность, но лишь закашлялся кровью. Она обтерла ему подбородок лоскутом мягкой кроличьей кожи, который обычно хранился в ее лекарской сумке.
Эйла перебрала свои скудные запасы целебных трав и стала вспоминать, что же еще может облегчить его мучения. Можно было бы взять корень горечавки или сделать примочку из арники. И то и другое облегчает разные внутренние боли, в том числе и от ушибов, но в сумке их нет. Тонкие железки шишек хмеля применяют как успокаивающее, он мог бы расслабиться, просто вдыхая исходящий от них запах, но их тоже нет под рукой. Может, его успокоит дым какого-то растения, поскольку ему нельзя глотать жидкие отвары. Нет, дым, вероятно, вызовет у него кашель и ухудшит состояние. Она понимала, что оно безнадежно, это только вопрос времени, но должна была сделать что-то, по крайней мере, для уменьшения его боли.
«Погоди-ка, – подумала она. – По-моему, по пути сюда я видела один из видов валерианы. Тот, что имеет пахучие корни. Один из мамутов на Летнем Сходе Мамутои называл его аралией. Неизвестно, правда, как его называют Зеландонии». Она взглянула на окружающих ее людей и увидела молодую женщину, к которой Манвелар явно относился с большим уважением, Тефону, следопыта Третьей Пещеры.
Тефона осталась, чтобы помочь убрать грязь в найденной ею пещере, и сейчас поглядывала на Эйлу. Эта иноземная женщина очень заинтересовала ее. В ней было нечто привлекающее внимание людей, и, похоже, она успела за короткое время завоевать уважение Девятой Пещеры. Тефону заинтересовало, много ли эта женщина на самом деле понимает в целительстве. У нее не было никаких татуировок, как у Зеландони, но, возможно, в се родном племени они и не приняты. Порой люди пытаются обмануть окружающих, преувеличивая свои знания, но эта иноземка даже не пыталась произвести впечатление, хвастаясь или бахвалясь. Просто все, что она делает, производит глубокое впечатление, как, например, ее мастерское владение копьеметалкой. Тефона размышляла об Эйле, но удивилась, когда эта женщина окликнула ее.
– Тефона, можно я спрошу тебя кое о чем? – спросила Эйла.
– Да, – сказала Тефона, подумав о том, как странно она говорит. Слова подбирает вроде правильно, но звуки получаются странные. Может, поэтому она старается поменьше говорить.
– Ты разбираешься в растениях?
– Все знают что-то о растениях, – ответила Тефона.
– Мне нужно одно растение, листья которого похожи на наперстянку, но у него желтенькие цветочки, как у одуванчика. Я знаю, что оно называется «аралия», но это на языке Мамутои.
– Сожалею. Но я знаю некоторые растения, которые мы употребляем в пищу. И мало знаю о лекарственных травах. Тебе бы нужно спросить у Зеландони, – добавила Тефона.
Немного помолчав, Эйла сказала:
– Ты могла бы присмотреть за Шевонаром, Тефона? Мне кажется, я видела несколько аралий по дороге сюда. Я хочу пройтись и поискать их. Если он вновь придет в себя или даже при любых изменениях, сразу пошли кого-нибудь за мной, – попросила Эйла. Затем она решила объяснить еще кое-что, хотя, будучи целительницей, обычно не давала никаких пояснений своим действиям. – Если я все правильно поняла, то это растение сможет помочь ему. Я сделаю припарку из измельченных корней для сломанных костей – она легко впитывается в кожу и обладает успокаивающим действием. Если я подмешаю туда немного дурмана и, возможно, растертых листьев тысячелистника, то такой состав, по-моему, облегчит его мучения. Будем надеяться, что мне удастся все найти.
– Ну конечно, я пригляжу за ним, – сказала Тефона, почему-то вдруг обрадовавшись, что иноземка попросила ее о помощи.
Джохарран и Манвелар тихо разговаривали с Раноколом, и, хотя они находились почти рядом с ней, Эйла практически не слышала их. Все ее мысли сосредоточились на раненом, пока она следила, как греется вода – ужасно медленно. Волк лежал с ней рядом на земле, положив голову на лапы, и следил за ее движениями. Когда от воды пошел пар, она добавила туда корни аралии, чтобы они немного размягчились и их можно было растереть в кашицу для припарки. Ее порадовало также, что ей удалось найти окопник. Влажная повязка из его размельченных корней и листьев также полезна при ушибах и переломах, и хотя она вряд ли залечит раны Шевонара, нужно было использовать все возможности для уменьшения боли.
Растерев целебные растения, Эйла положила теплую кашицу прямо на почти уже черный кровоподтек, растянувшийся по грудной клетке и животу. Она отметила, что его живот стал более твердым. Он открыл глаза, когда она покрывала его куском кожи для сохранения тепла.
– Шевонар? – сказала она. В его глазах, похоже, появилось осмысленное, но озадаченное выражение. «Может, он не узнает меня», – подумала она. – Меня зовут Эйла. Твоя жена, – она запнулась, вспоминая имя, – Релона скоро придет сюда. – Он вздохнул и поморщился от боли. Видимо, ее сообщение удивило его. – Шевонар, тебя ранил бизон. Зеландони тоже скоро придет. А пока ее нет, я попытаюсь немного помочь тебе. Я положила целебную припарку тебе на грудь для уменьшения боли.
Он кивнул, но даже это стоило ему труда.
– Ты хочешь увидеть твоего брата? Он ждал, когда ты придешь в себя.
Раненый вновь кивнул, и Эйла встала и направилась к стоящим поблизости мужчинам.
– Он пришел в себя. И хочет видеть тебя, – сказала она Раноколу.
Парень быстро подошел к лежанке своего брата. Эйла последовала за ним вместе с Джохарраном и Манвеларом.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Ранокол.
Шевонар попытался улыбнуться, но у него получилась лишь мучительная гримаса, и от внезапного приступа кашля в уголке рта появилась кровавая слюна. Брат в панике смотрел на него, потом заметил Припарку на его груди.
– Что это такое? – спросил Ранокол звенящим, почти срывающимся на крик голосом.
– Эта припарка успокаивает его боль. – Голос Эйлы был довольно низким, и она произнесла эти слова спокойно и медленно. Она понимала панический страх брата Шевонара.
– Кто просил тебя делать что-то для него? Ему, наверное, стало от этого только хуже. Сними с него эту штуку! – завопил он.
– Нет, Ранокол, – сказал Шевонар. Голос раненого был едва слышен. – Она не ошиблась. Помогает. – Он попытался сесть, но вновь упал на лежанку, потеряв сознание.
– Шевонар! Очнись, Шевонар! Он умер! О, Великая Мать, он умер! – закричал Ранокол, повалившись на землю рядом с лежанкой брата.
Эйла проверила пульс Шевонара, пока Джохарран оттаскивал Ранокола прочь.
– Нет. Он не умер… пока, – сказала она. – Но ему недолго осталось жить. Я надеюсь, что его жена скоро появится.
– Он не умер, Ранокол, но мог бы умереть, – гневно сказал Джохарран. – Возможно, эта женщина не Зеландони, но ей известно, какая помощь нужна твоему брату. А ты сделал ему только хуже. Кто знает, очнется ли он снова, чтобы проститься с Релоной.
– Никто не может ухудшить его состояние, Джохарран. Ему не на что надеяться. Он может покинуть нас в любой момент. Не надо винить человека, переживающего за своего брата, – сказала Эйла и попыталась встать. – Пожалуй, я сделаю для всех успокоительный чай.
– Не беспокойся, Эйла. Я сделаю. Просто объясни мне, что надо сделать.
Подняв глаза, Эйла увидела Тефону и улыбнулась.
– Вскипяти немного воды, тогда я заварю чай для всех нас, – сказала она и отвернулась, чтобы проверить состояние Шевонара. Каждый вдох давался ему с большим трудом. Ей захотелось устроить его поудобнее, но ее попытки вызвали у него болезненные стоны. Она тряхнула головой, удивляясь, что он все еще жив, потом взяла свою медицинскую сумку, чтобы взять травы для успокаивающего настоя. Нужно сделать ромашковый чай и подсластить его липовым цветом или корнем лакричника.
Этот день тянулся невероятно медленно. Люди приходили и уходили, но Эйла не замечала их. Несколько раз приходя в сознание, Шевонар спрашивал о своей жене и вновь проваливался в беспокойное забытье. Его живот раздулся и затвердел, и кожа почти совсем почернела. Эйла была уверена, что он держится из последних сил, дожидаясь жену.
Немного погодя Эйла захотела пить, взяла свой бурдючок, но, обнаружив, что он пуст, забыла о своей жажде. В пещерку вошла Портула, узнать, как дела. Она еще испытывала чувство вины из-за своего участия в проделке Мароны и старалась не попадаться на глаза Эйле, но сейчас она как раз успела заметить, как Эйла расстроено отложила опустевший бурдючок. Портула сбегала к водоему, наполнила свой бурдючок и вернулась в пещеру со свежей водой.
– Может, ты хочешь пить, Эйла? – спросила она, протягивая ей мокрый сосуд.
Эйла подняла глаза и удивилась, увидев эту женщину.
– Спасибо, – сказала она, протягивая ей свою чашку. – У меня слегка пересохло в горле.
Пока Эйла пила, Портула смущенно мялась в стороне.
– Я хочу извиниться перед тобой, – наконец сказала она. – Я сожалею, что позволила Мароне уговорить меня помочь ей сыграть с тобой ту дурацкую шутку. Получилось очень некрасиво. Я даже не знаю, что сказать.
– Стоит ли об этом говорить, Портула? – сказала Эйла. – Ведь у меня теперь есть теплый и удобный охотничий костюм. Конечно, я не сомневаюсь, что Марона преследовала иную цель, однако я сумела извлечь пользу из ее подарка, так что давай просто забудем об этом.
– Могу ли я еще чем-то помочь? – спросила Портула.
– Нет такого человека, который смог бы помочь ему. Невероятно, что он все еще с нами. Приходя в себя, он спрашивает о своей жене. Джохарран сказал ему, что она скоро придет, – сказала Эйла. – Я думаю, он держится только ради нее. Мне хотелось лишь как-то еще облегчить ему боль, но большинство болеутоляющих отваров надо пить. Я смачивала его губы водой, к сожалению, при таком ранении выпитая вода лишь ухудшит его положение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131