там е
сть два главных героя, которые абсолютно разные, один из них грузин, друго
й Ц армянин. Они входят в лифт, и туда же входит делегация японцев. Потом в
се они вместе выходят из лифта, и один японец говорит другому: «Ну, надо же,
эти русские все на одно лицо, их не отличить». Если хотя бы чуть-чуть взгля
нуть на нас со стороны, то выяснится, что мы очень похожи, хотя нам кажется,
что мы принципиально разные. А какую объективную характеристику нам мож
ет дать взгляд со стороны? Это анализ ДНК. И вот если мы сравним ДНК от разн
ых людей, то увидим, что мы отличаемся друг от друга только на одну десятую
процента. То есть, только каждый тысячный нуклеотид у нас разный, а 999, в сре
днем, одинаковые. И более того, если мы посмотрим по ДНК на все генетическо
е разнообразие у людей, у самых разных представителей, то окажется, что эт
их различий гораздо меньше, чем различий между особями шимпанзе в одном
и том же стаде.
А.Г. То есть, у шимпанзе больший набор нуклеотидов?
Л.Ж. Они отличаются друг от друга сильнее, чем мы, люди, друг от д
руга. То есть люди действительно очень похожи.
А.Г. Ну, тогда, извините, есть вопрос. А кто больше различается ме
жду собой, представители одной расы или разных рас?
Л.Ж. Мы чуть позже об этом поговорим, но различия не такие уж сил
ьные, как, скажем, это могло бы показаться по ДНК. Мы не очень отличаемся др
уг от друга: все люди генетические братья и сёстры. Такая близость и в то ж
е время какое-то различие возможны потому, что наши ДНК содержат, примерн
о, три миллиарда нуклеотидов. Каждый тысячный составляет разницу, так чт
о получается, что где-то три миллиона нуклеотидов у нас разные. Правда, бо
льшинство из них, скорее всего, падает на молчащие участки ДНК, а гены у на
с, в принципе, во многом одинаковые. Если мы возьмём молекулу гемоглобина,
а это важная молекула, потому что она переносит кислород из лёгких в клет
ки организма, и если мы сравним всех людей, то окажется, что у нас абсолютн
о одинаковые молекулы гемоглобина. Малейшее изменение, например не та ам
инокислота, а она кодируется набором нуклеотидов, и это уже заболевание.
Почти идентичен гемоглобин у нас и у гориллы, допустим, буквально единич
ное различие. То есть мы действительно очень схожи. Так вот, люди ещё более
схожи между собой. Но тогда откуда взялось это, так сказать, маленькое раз
личие, и достаточно ли его, чтобы выявить какие-то эволюционные события в
пределах рода «гомо сапиенс», к которому мы все принадлежим?
Эльза Хуснутдинова : Ну, действительно, откуда у нас такие разл
ичия и кто вообще наш предок? Этот извечный вопрос и до сих пор остаётся оч
ень спорным. До последнего времени палеоантропологи считали, что древне
йшим предком современного человека является афарский австралопитек, к
оторый жил, примерно, 3-4 миллиона лет назад. И к этому же виду относится зна
менитая Люси, костные останки которой были найдены в 70-х годах в Эфиопии. Н
у, и в последнее время палеоантропологи считают, что древнейшим прародит
елем современного человека является другой вид австралопитека, а именн
о австралопитек рамидус. Костные останки австралопитека рамидуса тоже
были найдены в Эфиопии, а возраст этих костных останков составляет уже г
де-то четыре с половиной миллиона лет. Первый представитель рода гомо по
явился где-то два миллиона лет назад, и это был человек умелый. Костные ос
танки этого гомо хабилис были обнаружены в Африке. Потом человека умелог
о заменил гомо эректус, или человек прямоходящий. Считается, что человек
прямоходящий жил где-то миллион семьсот тысяч лет назад, а костные остан
ки гомо эректус были найдены и в Африке, и в Азии. К этому виду относится, на
пример, всем известный финантроп, или пекинский человек, а также питекан
троп, или яванский человек. В то же время были найдены костные останки, воз
раст которых составляет 250 тысяч лет. То есть считается, что эти люди очень
долго жили. А первый представитель вида гомо сапиенс, к которому мы прина
длежим, появился где-то 500 тысяч лет назад, и его назвали архаичный гомо сап
иенс. Костные останки архаичного гомо сапиенса были обнаружены и в Африк
е, и в Европе, и в Азии. И поэтому возникает вопрос: где же точно возник предо
к современного человека? Где же возник современный человек? В настоящее
время существуют две основные конкурирующие гипотезы: это мультирегио
нальная гипотеза и монофилетическая гипотеза. Согласно мультирегионал
ьной гипотезе, люди разных рас имеют различное происхождение. Данная гип
отеза основана на представлении о параллельной, непрерывной эволюции м
естных континентальных разновидностей у гомо эректус, что, в конечном ит
оге, через стадию архаичных людей привело к возникновению современных р
ас человека. Считается, что все предковые популяции составляли единую по
пуляционную систему и обменивались между собой генами. А согласно друго
й гипотезе, монофилетической, все люди имеют общее происхождение. Утверж
дается, что современный человек разумный и архаичный гомо сапиенс это со
вершенно разные виды. То есть считается, что появление современного чело
века это результат возникновения новой эволюционной линии. В принципе, с
торонники обеих этих гипотез расходятся в одном, а именно в уточнении ме
ста происхождения человека. Большинство палеоантропологов считают, чт
о человек произошёл в Африке, но в то же время их мнения расходятся по вопр
осу о времени возникновения современного человека. Согласно мультирег
иональной гипотезе, современный человек возник где-то миллион семьсот т
ысяч лет назад, а согласно монофилетической гипотезе, человек это новый
вид и появился совсем недавно, около 500 тысяч лет назад. Но, в конце концов, а
нтропологи и археологи не смогли поставить убедительную точку в этом по
лувековом споре. Коренной перелом в ход этой дискуссии внесли молекуляр
ные генетики, благодаря открытию полиморфизма ДНК. Для восстановления и
стории происхождения человека, молекулярные генетики проводят исследо
вания различий между геномами представителей разных рас и народов. Путё
м сравнения двух родственных генетических текстов и по числу различий м
ежду ними, можно датировать время появления последней предковой мутаци
и и тем самым установить время существования общего предка популяции.
Л.Ж. Ну, наверное, сейчас стоит сказать несколько слов о тех ген
етических признаках и методах, которыми генетики пользуются для того, чт
обы изучить эволюцию человека, изучить дивергенцию рас и их распростран
ение на другие континенты. Как получается, что монофилетическая гипотез
а возникновения человека в Африке более предпочтительна с точки зрения
генетики, чем межрегиональная?
А.Г. Более предпочтительна или исключительно только она имее
т под собой основание?
Л.Ж. Ну, вы знаете, все данные, которые сейчас генетики получают,
непротиворечиво объясняются монофилетической гипотезой о происхожде
нии человека в Африке. Конечно, отвечая на ваш вопрос, можно заметить, что
наука, собственно, ничего не объясняет. Хоть я и являюсь представителем н
ауки, но я сделаю такое философское заключение: наука ничего не объясняе
т, наука находит факты и описывает их путём построения теорий, гипотез. По
скольку же одни и те же факты могут описываться разными гипотезами, знач
ит, могут быть высказаны сразу несколько гипотез. Новые факты могут опро
вергнуть одну гипотезу и не укладываться в неё, могут не укладываться во
вторую, но при этом может возникнуть третья гипотеза. Наши две основные г
ипотезы, с вариациями, существуют уже давно, как минимум, с начала 20-го века
. Генетические данные, которые мы имеем сейчас, лучше всего ложатся в гипо
тезу африканского происхождения человека, хотя совершенно не исключен
о, что какая-то часть мультирегиональной гипотезы может быть тоже справ
едлива. Какие-то генетические остатки ещё могут находиться, но это дело б
удущего.
А.Г. Я хочу подвести маленький промежуточный итог. Значит, рабо
ты генетиков подтверждают гипотезу Ноева ковчега, а мы знаем, что есть ги
потеза канделябра и Ноева ковчега. Всё человечество в его сегодняшнем ра
знообразии произошло от одной небольшой популяции, которая находилась
в Африке. Тем не менее, есть какие-то факты, которые могут воодушевить тех
людей, которые предпочитают думать всё-таки больше о канделябре, чем о ед
иной ветке. Дело в том, что в прессе, которая очень легковерна, в последнее
время появляются только сообщения о том, что генетики доказали, будто вс
ё человечество происходит от митохондриальной Евы, может быть даже и не
понимая значение этого слова, «митохондриальная». Вот я и хочу попытатьс
я разобраться, насколько у нас есть основания делать именно такие заключ
ения, а не какие-то другие.
Л.Ж. Да, при этом, когда произносят такую фразу, слово «митохонд
риальная» забывают вообще, якобы была одна Ева, и вот от этой одной Евы всё
и произошло. Слово «митохондриальная» опускать нельзя, если знать, что т
акое Ева в данном случае. Но сначала нужно немножечко рассказать о генет
ических признаках, чтобы понять, что же такое митохондриальная Ева.
Вот у нас есть клетка. Изучаются несколько типов ДНК, которые по-своему мо
гут помочь в распознании эволюции человека. Есть ДНК ядерная, это ДНК хро
мосом, и есть ДНК внеядерная, это ДНК находящийся в митохондриях. Изучают
ся и та ДНК, и эта ДНК. В ядерной ДНК важное значение в исследованиях после
дних лет приобрело изучение Y-хромосомы, потому что она наследуется по от
цовской линии и по ней можно проследить миграции мужской части населени
я. Это внесло очень важный вклад в эволюцию популяции человека. Особенно
большой фон такой миграции проявился 500-600 лет назад, когда в плаванье под п
арусами отправлялись мужчины, которые оставляли генетические следы во
всех уголках земного шара. И сейчас, изучая генетические ветви Y-хромосом
ы, мы можем проследить пути той части генов, которые привнесли мужчины с с
обой, защищая те или иные земли.
А.Г. Где Колумб наследил, грубо говоря.
Л.Ж. Да. Митохондриальная ДНК наследуется по материнской лини
и. Здесь мы можем проследить миграцию и, вообще, судьбу популяций с матери
нской стороны. Изучение аутосомных ДНК позволяет сверять комбинативну
ю изменчивость, одновременно привносимую и с отцовской, и с материнской
стороны. Ну, а как это возможно методически? Выделяется, скажем, определён
ный фрагмент ДНК, и с помощью современных методов, скажем, методов цепной
реакции, этот фрагментик можно выделить и размножить. Он окаймляется с к
раёв так называемыми праймерами. И вот мы можем его выделить у одного чел
овека, у второго и третьего.
А.Г. Тот же самый участок.
Л.Ж. Да, этими же праймерами. Различие между разными людьми мож
ет быть либо в длине этого фрагмента, за счёт того, что когда-то произошла
вставка или, наоборот, делеция, т.е. уменьшение этого размера. Или, скажем, р
азмер может не измениться, но за счёт мутации может измениться состав эт
ого фрагмента ДНК, когда один нуклеотид заменится на другой. Это тоже мут
ационное, эволюционное событие, и поэтому, скажем, если мы имеем различие
по длине фрагмента, то следует уже после цепной реакции фрагментики проп
устить через так называемый гель. Гель Ц это такое плотное желе, и оно пре
дставляет собой решётку, через которую фрагменты ДНК проходят и, если эт
о короткий фрагмент, легко преодолевают её. Дальше они продвигаются под
действием электрического поля, приложенного к этому гелю. Длинный фрагм
ент продвигается дольше и как бы застывает. В конце, после этого процесса
электрофореза ДНК, мы видим две полоски у данного человека по данному фр
агменту. Это значит, что вот этот фрагментик он получил от одного родител
я, а другой фрагментик от другого родителя. Это и есть его генотип по данно
му локусу, месту, элементу. У другого человека эти фрагментики могут быть
другой длины, и поэтому мы видим его отличие от первого. У третьего челове
ка оба фрагмента могут быть одинаковой длины. Мы видим, что одни фрагмент
ы отличаются, а какие-то могут совпадать и вот, изучая много фрагментов, м
ы можем много таких различий найти по размеру фрагмента. Как правило, это
происходит, когда мы изучаем ядерные ДНК, но не только. А вот, скажем, когда
мы изучаем митохондриальную ДНК, там используются тоже разные методы и в
том числе методы, основанные на сопоставлении состава ДНК. Скажем, фрагм
ент такой-то может быть одинаковой длины, но вот нуклеотидный состав у не
го разный. В таком случае проводят секвенирование и смотрят, как они отли
чаются друг от друга. Вот такими методами современная генетика может изу
чать тысячи фрагментов ДНК. И хотя по одним параметрам многие люди могут
быть одинаковые, под другим они могут отличаться. Такой генотипический п
ортрет человека можно получить по очень многим характеристикам.
А.Г. Но информация будет тем достовернее, чем больше маркёров?

Л.Ж. Конечно. Когда мы устанавливаем личность по отпечаткам па
льцев, даже если это человек уникальный, практически стопроцентно мы мож
ем его идентифицировать, если у нас есть все десять пальцев, хорошо отпеч
атанные. Когда мы изучаем узоры только на одном пальце или только часть у
зора, у нас больше возможности спутать и ошибиться. Также и с ДНК, когда мы
набираем много фрагментов, мы имеем большую индивидуализацию. Современ
ные исследования вводят в программы своих анализов тысячи таких фрагме
нтов, и это используется, скажем, при выявлении болезней. Когда смотрят, ка
к болезнь возникла и как в родословной или в популяции она себя ведёт, то о
бращают внимание на то, как сопряжённые фрагменты меняются. Таким образо
м, можно картировать, то есть найти то место на хромосоме, где находится ге
н, который поломался, который вызывает болезнь, а как лечить дальше это уж
е, так сказать, следующий этап.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36